По крайней мере, она так думала.
Буквально мгновение спустя мужчина перегнулся через стол, вырвал у нее журнал и положил вверх обложкой.
– Я родом оттуда, где привыкли приятно проводить время. – Он будто не замечал негодования на ее лице.
– Мы тоже.
– Неужели? Сроду бы не подумал, – нахально ухмыльнулся он.
– Меня ни капли не интересует, что вы думаете.
– Но держу пари, вас это заинтересует. Почему вы не хотите даже попробовать?
– Повторяю, меня все это не касается, – не выдержав, крикнула она.
– А мальчик другого мнения.
– Вы себе льстите! Ему не должно быть интересно. – Колкие слова вылетели раньше, чем Пиппа успела что-либо осознать. Она охнула и прижала руку ко рту. Теперь, по крайней мере, он оставит ее в покое.
И снова ее ждало разочарование. Незнакомец широко улыбнулся и медленно-медленно, так медленно, что она успела понять: он ее раскусил, произнес:
– Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы жизнь была вечной.
Оставалось только подивиться его необычайной проницательности, и девушка спросила чуть слышно:
– А если она не вечна?
– Тогда живите вдвойне, как дети.
– Да, как дети, эхом отозвалась она, а про себя удивилась, зачем открылась ему, совсем незнакомому человеку?
– Хотите что-то рассказать? – словно читая ее мысли, мягко улыбнулся он.
– Нет… Вернее, не могу. Я…
– Послушайте, – после небольшой паузы предложил мужчина, – почитайте журнал, а я устрою мальчику несколько минут настоящей жизни. Не волнуйтесь, я его не расстрою.
– Я… – Пиппа не знала, что на это сказать, к глазам подступали слезы.
Как и минутой раньше, незнакомец понял ее состояние и вернул журнал. Спрятав лицо за широкими страницами, девушка с облегчением вздохнула, попыталась было читать, вот только буквы точно взбунтовались, не желая выстраиваться в строчки и прыгая перед глазами. Она уже почти засыпала, лишь доносился порой то ровный голос попутчика, то возбужденный голосок Дэйви.
С тех пор как Дэйви завел свою песню, его все больше и больше интересовала австралийская весна, и сейчас разговор шел именно о ней.
– Да, приятель, наша весна – всем веснам весна, – гудел необычный спутник, – сегодня земля сухая и твердая, как камень, а завтра ты по колено утопаешь в зеленой траве. А потом расцветают ирисы.
– По сравнению с которыми нарциссы и тюльпаны – жалкие сорняки, – со знанием дела закончил Дэйви. – Знаете, Крэг…
– Крэг? – встрепенулась Пиппа, откладывая в сторону журнал.
– Ну вы даете, мисс! Не знали, что люди обращаются друг к другу по именам?
– Но Крэг… Наверное, он хотел сказать «мистер Крэг».
– Нет, Крэг. Так меня зовут.
– Разве так бывает?
– Я объясню. На западе это обычная фамилия. Крэги были первооткрывателями тех мест.
– Но Дэйви… Он употребил его как имя!
Загорелый весельчак расплылся в улыбке:
– Меня крестили Клементом. Я Клемент, Клемент Крэг. Какой ужас! Я быстро положил этому конец. Теперь я Крэг Крэг.
– Но зачем, мистер Крэг?
– Не мистер, просто Крэг, как сказал ваш брат. – Он взглянул на нее, и Пиппа заметила, что глаза у него такие же темные, как кожа, но с золотистыми искорками.
– Вы знаете, Крэг, – вклинился Дэйви, решив вернуть себе собеседника, – а в Англии, откуда мы приехали, все наоборот. Зимой лето, летом – зима, а…
– А осень тогда, когда падают листья.
– Ага, – оживился мальчик, – а весна в апреле.
– А ты знаешь, что в этом году тебе страшно повезло?
– В смысле?
– В сентябре здесь начинается весна, – пояснил Крэг, – в Англии она у вас уже была, так что в этом году у тебя две весны.
– А там, где живете вы, – опечалился мальчик, – у меня было бы целых четыре весны. Вы же сами сказали, там весна – «всем веснам весна».
– А что, приезжайте с сестрой ко мне в «Падающую Звезду», и увидите нашу весну.
– Так называется ваш дом?
– Да.
– А там хватит места?
– Для такого-то малыша, как ты?
– И для Пиппы тоже.
– Для Пиппы?
– Для нее, – Дэйви кивнул в сторону девушки, – моей сестры.
– Пиппа. – протянул мужчина, словно пробуя имя на вкус. – Да. И для Пиппы тоже.
Прищурив теплые, умные глаза, он пристально взглянул на девушку, и та, зардевшись, отвернулась.
– А знаете, наш папа был поэтом, – ни с того ни с сего с гордостью вставил Дэйви, явно наслаждаясь всеядностью собеседника.
– Да что ты! Тем более сын поэта обязан побывать в Янтумаре.
– Янтумара – это «Падающая Звезда»?
– Угадал, приятель.
– Но мы едем в Томбонду! – Дэйви чуть не плакал.
– «Томбонда» означает «холм». Я тоже туда еду.
Еще секунду назад Пиппа запрещала ему говорить с мальчиком о других местах и тем более приглашать к себе в гости, на ферму… звучит-то даже как-то не по-человечески… но, услышав, куда он направляется, передумала. Надо же, он тоже будет в Томбонде!
– Но вы ведь живете не здесь, – опешил Дэйви, все еще пребывая под впечатлением от услышанного, – а как же дикие жеребята и мустанги?!
– То было там, где жил мой отец. Потом он состарился и не мог уже на полном скаку догнать бычка…
– Завалить его и прижать к земле, – ликовал Дэйви, а незнакомец кивал.
– Он переехал сюда на заслуженный отдых.
– А вы едете навестить его, да, Крэг?
– К сожалению, нет. Теперь он в лучшем мире, смотрит на нас из-за облаков… Нет, я еду проверить, все ли здесь в порядке, и… – Он задумчиво посмотрел на Пиппу, затем снова обратился к мальчику: – Смотри-ка, сынок, вон вомбат. – А когда маленький носик в который уже раз превратился в лепешку, продолжал: – Я хочу попросить соседку… словом, когда я состарюсь и перееду в Томбонду, мне понадобится женщина приглядеть за угодьями да за хозяйством. Вы не совсем меня понимаете, да, мисс?
Казалось, он только что заметил, что девушка крайне растеряна.
– Меня это не касается, – холодно буркнула Пиппа, нехотя возвращаясь к прежнему сценарию. Незнакомец все же заинтриговал ее.
– Но вы понимаете? – настаивал он.
– Это не мое дело, – не сдавалась она.
Впрочем, мужчина оказался настойчивее. Выдержав небольшую паузу, он как ни в чем не бывало спросил:
– А если я попрошу вас приехать вместо нее, вы и тогда скажете, что вас это не касается?
Пиппа остолбенела, а странный попутчик лишь невозмутимо принялся набивать трубку, рассеянно глядя по сторонам.
– Она не приедет, иначе уже была бы здесь, – продолжал он и философски закончил: – А время не ждет.
– Неужели вы тот же человек, который полчаса назад разглагольствовал о вечной жизни? Теперь утверждаете, что время не ждет. – Пиппа до сих пор не верила в возможность столь дикого предложения. Должно быть, он специально затеял этот спор, чтобы втянуть ее в свою пустую болтовню.
– Жизнь действительно вечна, а вот человек – нет. Бог создал мужчину, затем женщину, затем… – он многозначительно кивнул в сторону Дэйви, – затем его. Так начинается новая жизнь и продолжается старая. В этом и состоит Божий промысел.
Невероятно! К чему он клонит?!
– Дети, – все еще не оправившись от изумления, догадалась Пиппа, – так вот как вы надеетесь пережить время!
– Да, именно об этом я и думал. Семья, дети…
– Дети тоже не вечны. – Горькие слова сами вырвались у девушки помимо ее воли, но было уже поздно. Крэг так искренне запротестовал, что Пиппа чуть было не поверила в невозможное. Ах, если бы это было правда.
– Как ни странно, я уже полюбил вашего брата, – словно откуда-то издалека прозвучал уже знакомый мужской голос, – так что, повидавшись с Реной…
– С Реной? – мигом вернувшись с небес на землю, переспросила Пиппа.
– Ну конечно, с Реной, Реной Франклин. Вы ведь к ней едете? Можете не отвечать, я и так знаю. В Томбонде нет других частных владений, только ее и мои. Остальная площадь занята железной дорогой, придорожными строениями и магазинами… Знаете, Пиппа, ваше присутствие придает происходящему некий смысл, по крайней мере, его видимость. – И махнув рукой в сторону Дэйви, он нервно усмехнулся.
– Я вас не понимаю.
– Тогда поверьте на слово… Мы приехали. Томбонда – следующая остановка. Здесь очень короткие переезды, не то что в моем краю.
– В Стране бескрайних просторов? – Дэйви не упустил возможности вернуться к полюбившейся ему теме.
– Именно так, ковбой. Там мы имеем дело не с сотнями, а с тысячами квадратных миль. Собрали вещи? Мы сейчас выходим.
Поезд наконец остановился. Все вместе они вышли в тамбур.
И мужчина начал решительно снимать с поезда чемоданы, затем Дэйви, затем, несмотря на ее бурные протесты, и его сестру.
За маленькой станцией их ждали две машины, одна пустая, другая с водителем, готовым хоть сейчас отправиться в путь. Первая – джип, явно повидавший в жизни немало; грязный, обшарпанный, он сиротливо жался к великолепному, до блеска отполированному седану, всем своим видом показывающему, что он принадлежит Рене. И действительно, водитель седана подошел к Пиппе и пригласил следовать за ним.
А Крэг… странное имя… направился к своему джипу и запрыгнул в него, даже не открыв дверцу. Он не тронулся с места до тех пор, пока седан не проехал полумили, потом нагнал его и ехал по следам, если подобное сравнение применимо к автомобилю, до самого поворота на подъездную дорогу к имению Франклинов. Пиппа следила за ним в зеркало заднего вида, а когда он исчез, немного загрустила. Водитель, заметив ее взгляд, многозначительно хмыкнул:
– Это Крэг. Живет по ту сторону холма. Он приезжает время от времени.
– Из бескрайних просторов? – не удержался Дэйви.
– Он и тебе все уши прожужжал? – И без малейшей связи продолжал: – Хозяйка хотела встретить вас, мисс, да в последнюю минуту мистер Франклин приболел, и она осталась.
– Ничего, в поезде было вполне уютно.
– И мы познакомились с Крэгом! – радостно вставил Дэйви, на что водитель явно хотел что-то ответить, но передумал.
Они медленно подъезжали к огромному, построенному из красного кирпича двухэтажному дому с громким названием «Вершины», «Горные вершины». Именно таким Пиппа и представляла себе жилище Рены – богатое и основательное, окруженное широкими идеально ровными аллеями из лавров и эвкалиптов. Для Рены лучшей декорации и не придумаешь.
А вот и она сама царственной поступью спускается навстречу, такая же красивая, такая же неприступная, как та школьница, что время от времени удостаивала троюродную сестру равнодушной улыбкой или беглым взглядом.
Правда, теперь она гостеприимно улыбалась Пиппе, разве что немного холодней, чем Дэйви, и внимательно, оценивающе разглядывала английскую кузину.
– Ты изменилась, – наконец произнесла она и подошла к шоферу, выгружающему бесчисленные сумки и чемоданы, в то время как Пиппа что-то мямлила об очках, которые давно уже не носит, пока не поймала себя на мысли, что вовсе не обязана оправдываться за свою внешность.
Любой, кто знал ее раньше, решил бы, что из гадкого утенка она превратилась в прекрасного лебедя, хотя сама девушка почти не верила в возможность столь чудесного превращения. Впрочем, Рена не преминула подтвердить его, вновь недовольно оглядев ее с головы до ног.
Пиппа вспыхнула и отвернулась. Прежде сестра никогда не проявляла к ней столь пристального внимания. «Нужно как-нибудь отвлечь ее от моей персоны», – думала Пиппа. Однако решение, как обычно, пришло само собой.
На пороге появился немолодой джентльмен, и Рена бросилась ему навстречу. Несколько минут они оживленно беседовали, то и дело поглядывая на Пиппу, что, несомненно, доказывало, что разговор идет именно о ней.
Пожилой мужчина в основном слушал, кивая и время от времени пожимая плечами. Несмотря на полноту и медлительность старика, что-то в его внешности говорило, что Рена – его дочь.
– Дядя Престон? – Подчиняясь бессознательному импульсу, Пиппа двинулась ему навстречу и протянула руку.
– Да, перестань, мы же родственники, забыла? – Мужчина, цинично улыбаясь, буквально пожирал ее глазами.
– Дальние родственники, – строго поправила она, ежась под его совсем не родственным взглядом.
– Ну, не настолько дальние, чтобы вот так стоять столбами. – Он прижал девушку к себе и расцеловал в обе щеки, на что Рена лишь презрительно хмыкнула.
– Отец покажет твою комнату. Правда, папа? – Она холодно взглянул на отца и пошла прочь, а Пиппа испуганно обернулась в поисках Дэйви.
Мальчика нигде не было видно, впрочем, дядя не дал ей опомниться и неожиданно шустро для своей комплекции подхватил девушку под руку и потащил в дом, то и дело игриво пожимая ее запястье и загадочно хихикая каким-то своим мыслям.
– А ты ведь вышибла почву у нее из-под ног, а, племяшка, – в очередной раз хохотнул он. – Да только моя Рена быстро всем покажет, кто здесь мисс Австралия.
Пиппа не стала уточнять, что старик имел в виду, просто позволила провести себя вверх по лестнице, а затем вдоль по коридору, пока оба не очутились перед дверью явно самой отдаленной комнаты, поскольку по всем признакам она таковой и являлась. Здесь Пиппа ошибиться не могла. Всю свою жизнь она провела вот в таких скромных, всеми забытых и заброшенных дальних комнатах. Девушка не возражала, – в конце концов, все комнаты в маленьком, убогом домике тети Хелен можно было назвать дальними.
Но эта была рекордсменом среди себе подобных. Кровать, стул и комод – вот все ее убранство. По сравнению с ней больничная палата показалась бы царскими хоромами. В узеньком окне виднелись лишь дворовые постройки, дрова, мусорные бачки да прочая хозяйственная утварь. Ни вам цветущих лугов, ни деревьев, покрытых клейкой молодой листвой, ничего, что напоминало бы родную Англию. Но самое обидное… Пиппа отошла от окна и еще раз внимательно оглядела комнату… ее явно не готовили к приезду гостей.
За спиной вновь раздался булькающий смешок, и, обернувшись, девушка наткнулась на отталкивающий сладкий мужской взгляд.
– Какая ты? Вот о чем я все время спрашивал. – Дядя подошел ближе. – Хочешь знать, что она ответила?
– Да.
– Что сказала эта всезнайка Рена? Она сказала: «Маленькая дурнушка».
– Я на самом деле не красавица, – раздраженно парировала Пиппа.
Ей совсем не льстило быть предметом его внимания.
– Ты действительно невысокая. Но ценные вещи всегда небольшие и помещаются в крохотную упаковку, да, дорогая? А эти глаза, это личико! Милая, ты всегда желанный гость в этом доме. – Старик наклонился было к ней, но девушка предостерегающе вытянула руку.
– Да, дядя, вы говорили. – Слава Богу, его легко было остановить.
Он вновь принялся насмехаться над Реной, единственной дочерью, которую он, бесспорно, обожал, что, кажется, не мешало ему ругаться с ней.
– Она не ожидала увидеть такую красотку. Ты явно расстроила все ее планы.
– Я вовсе не красотка, по крайней мере, не такая, как ваша дочь. – Пиппа с досадой закусила губу.
А старый болтун как будто только того и ждал.
– Да, да, – оживился он, – в Рене что-то есть, судьба благоволит ей, она настоящая хозяйка жизни.
Очевидно, что он очень гордился дочерью, а спорил с ней по одной – единственной причине: и отец и дочь были одного поля ягоды.
Пиппа вдруг вспомнила, как много лет назад тетя Хелен, обычно сдержанная в своих суждениях, раздраженно сказала: «Врагу не пожелаешь подобного родства, живут как кошка с собакой». Дядины слова лишь подтверждали то, что отец с дочерью частенько не ладят.
– Судьба, – проворчал старик, – судьба может и отвернуться, а если она не откажется от своей глупой идеи… Тебя именно поэтому сюда и поселили. Подальше от чужих глаз. – Он обвел комнату руками. – В дыру, где никто тебя не увидит… Она и не ожидала, что ты такая. Да, я-то свою дочь знаю.
– Комната меня устроит, – успокоила его девушка. – Вот только где Дэйви? Я всегда сплю рядом с ним.
– Теперь это необязательно. – Рена ворвалась в комнату, и та засияла великолепием ярких красок, которые красавица словно излучала вокруг себя. – Я возьму на себя все твои заботы. – Она улыбалась, но в голосе определенно звучали резкие нотки. – Бедняжка, все эти годы ты вкалывала как чернорабочий.
– Я вовсе не считаю брата обузой, и я бы не хотела…
– Она не сделает этого, да, папа? – Рена искоса взглянула на отца. – Она будет отдыхать, а Дэйви останется со мной. Никаких возражений не принимаю. Золушка уже выполнила свою часть работы. Распаковывай вещи и спускайся к чаю.
Рена резко повернулась и вышла, дядя Престон покорно побрел за ней, а Пиппа еще долго стояла посреди комнаты, раздумывая, не догнать ли их, чтобы потребовать объяснений: как-никак, а Дэйви ее брат! Правда, Франклины оплатили билеты, и, к слову сказать, не самые дешевые, предложили им крышу над головой. Пусть комната Пиппы не очень удобна, зато не стоит ей ни копейки, да и Рена явно привязалась к троюродному брату. Не стоит их обижать. И Пиппа смирилась.
Позже, распаковав чемоданы и спустившись в холл, она порадовалась, что приняла столь мудрое решение.
Рена проводила ее в комнату Дэйви. Уже с порога Пиппа поняла, что комната великолепна и идеально подходит для маленького мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Буквально мгновение спустя мужчина перегнулся через стол, вырвал у нее журнал и положил вверх обложкой.
– Я родом оттуда, где привыкли приятно проводить время. – Он будто не замечал негодования на ее лице.
– Мы тоже.
– Неужели? Сроду бы не подумал, – нахально ухмыльнулся он.
– Меня ни капли не интересует, что вы думаете.
– Но держу пари, вас это заинтересует. Почему вы не хотите даже попробовать?
– Повторяю, меня все это не касается, – не выдержав, крикнула она.
– А мальчик другого мнения.
– Вы себе льстите! Ему не должно быть интересно. – Колкие слова вылетели раньше, чем Пиппа успела что-либо осознать. Она охнула и прижала руку ко рту. Теперь, по крайней мере, он оставит ее в покое.
И снова ее ждало разочарование. Незнакомец широко улыбнулся и медленно-медленно, так медленно, что она успела понять: он ее раскусил, произнес:
– Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы жизнь была вечной.
Оставалось только подивиться его необычайной проницательности, и девушка спросила чуть слышно:
– А если она не вечна?
– Тогда живите вдвойне, как дети.
– Да, как дети, эхом отозвалась она, а про себя удивилась, зачем открылась ему, совсем незнакомому человеку?
– Хотите что-то рассказать? – словно читая ее мысли, мягко улыбнулся он.
– Нет… Вернее, не могу. Я…
– Послушайте, – после небольшой паузы предложил мужчина, – почитайте журнал, а я устрою мальчику несколько минут настоящей жизни. Не волнуйтесь, я его не расстрою.
– Я… – Пиппа не знала, что на это сказать, к глазам подступали слезы.
Как и минутой раньше, незнакомец понял ее состояние и вернул журнал. Спрятав лицо за широкими страницами, девушка с облегчением вздохнула, попыталась было читать, вот только буквы точно взбунтовались, не желая выстраиваться в строчки и прыгая перед глазами. Она уже почти засыпала, лишь доносился порой то ровный голос попутчика, то возбужденный голосок Дэйви.
С тех пор как Дэйви завел свою песню, его все больше и больше интересовала австралийская весна, и сейчас разговор шел именно о ней.
– Да, приятель, наша весна – всем веснам весна, – гудел необычный спутник, – сегодня земля сухая и твердая, как камень, а завтра ты по колено утопаешь в зеленой траве. А потом расцветают ирисы.
– По сравнению с которыми нарциссы и тюльпаны – жалкие сорняки, – со знанием дела закончил Дэйви. – Знаете, Крэг…
– Крэг? – встрепенулась Пиппа, откладывая в сторону журнал.
– Ну вы даете, мисс! Не знали, что люди обращаются друг к другу по именам?
– Но Крэг… Наверное, он хотел сказать «мистер Крэг».
– Нет, Крэг. Так меня зовут.
– Разве так бывает?
– Я объясню. На западе это обычная фамилия. Крэги были первооткрывателями тех мест.
– Но Дэйви… Он употребил его как имя!
Загорелый весельчак расплылся в улыбке:
– Меня крестили Клементом. Я Клемент, Клемент Крэг. Какой ужас! Я быстро положил этому конец. Теперь я Крэг Крэг.
– Но зачем, мистер Крэг?
– Не мистер, просто Крэг, как сказал ваш брат. – Он взглянул на нее, и Пиппа заметила, что глаза у него такие же темные, как кожа, но с золотистыми искорками.
– Вы знаете, Крэг, – вклинился Дэйви, решив вернуть себе собеседника, – а в Англии, откуда мы приехали, все наоборот. Зимой лето, летом – зима, а…
– А осень тогда, когда падают листья.
– Ага, – оживился мальчик, – а весна в апреле.
– А ты знаешь, что в этом году тебе страшно повезло?
– В смысле?
– В сентябре здесь начинается весна, – пояснил Крэг, – в Англии она у вас уже была, так что в этом году у тебя две весны.
– А там, где живете вы, – опечалился мальчик, – у меня было бы целых четыре весны. Вы же сами сказали, там весна – «всем веснам весна».
– А что, приезжайте с сестрой ко мне в «Падающую Звезду», и увидите нашу весну.
– Так называется ваш дом?
– Да.
– А там хватит места?
– Для такого-то малыша, как ты?
– И для Пиппы тоже.
– Для Пиппы?
– Для нее, – Дэйви кивнул в сторону девушки, – моей сестры.
– Пиппа. – протянул мужчина, словно пробуя имя на вкус. – Да. И для Пиппы тоже.
Прищурив теплые, умные глаза, он пристально взглянул на девушку, и та, зардевшись, отвернулась.
– А знаете, наш папа был поэтом, – ни с того ни с сего с гордостью вставил Дэйви, явно наслаждаясь всеядностью собеседника.
– Да что ты! Тем более сын поэта обязан побывать в Янтумаре.
– Янтумара – это «Падающая Звезда»?
– Угадал, приятель.
– Но мы едем в Томбонду! – Дэйви чуть не плакал.
– «Томбонда» означает «холм». Я тоже туда еду.
Еще секунду назад Пиппа запрещала ему говорить с мальчиком о других местах и тем более приглашать к себе в гости, на ферму… звучит-то даже как-то не по-человечески… но, услышав, куда он направляется, передумала. Надо же, он тоже будет в Томбонде!
– Но вы ведь живете не здесь, – опешил Дэйви, все еще пребывая под впечатлением от услышанного, – а как же дикие жеребята и мустанги?!
– То было там, где жил мой отец. Потом он состарился и не мог уже на полном скаку догнать бычка…
– Завалить его и прижать к земле, – ликовал Дэйви, а незнакомец кивал.
– Он переехал сюда на заслуженный отдых.
– А вы едете навестить его, да, Крэг?
– К сожалению, нет. Теперь он в лучшем мире, смотрит на нас из-за облаков… Нет, я еду проверить, все ли здесь в порядке, и… – Он задумчиво посмотрел на Пиппу, затем снова обратился к мальчику: – Смотри-ка, сынок, вон вомбат. – А когда маленький носик в который уже раз превратился в лепешку, продолжал: – Я хочу попросить соседку… словом, когда я состарюсь и перееду в Томбонду, мне понадобится женщина приглядеть за угодьями да за хозяйством. Вы не совсем меня понимаете, да, мисс?
Казалось, он только что заметил, что девушка крайне растеряна.
– Меня это не касается, – холодно буркнула Пиппа, нехотя возвращаясь к прежнему сценарию. Незнакомец все же заинтриговал ее.
– Но вы понимаете? – настаивал он.
– Это не мое дело, – не сдавалась она.
Впрочем, мужчина оказался настойчивее. Выдержав небольшую паузу, он как ни в чем не бывало спросил:
– А если я попрошу вас приехать вместо нее, вы и тогда скажете, что вас это не касается?
Пиппа остолбенела, а странный попутчик лишь невозмутимо принялся набивать трубку, рассеянно глядя по сторонам.
– Она не приедет, иначе уже была бы здесь, – продолжал он и философски закончил: – А время не ждет.
– Неужели вы тот же человек, который полчаса назад разглагольствовал о вечной жизни? Теперь утверждаете, что время не ждет. – Пиппа до сих пор не верила в возможность столь дикого предложения. Должно быть, он специально затеял этот спор, чтобы втянуть ее в свою пустую болтовню.
– Жизнь действительно вечна, а вот человек – нет. Бог создал мужчину, затем женщину, затем… – он многозначительно кивнул в сторону Дэйви, – затем его. Так начинается новая жизнь и продолжается старая. В этом и состоит Божий промысел.
Невероятно! К чему он клонит?!
– Дети, – все еще не оправившись от изумления, догадалась Пиппа, – так вот как вы надеетесь пережить время!
– Да, именно об этом я и думал. Семья, дети…
– Дети тоже не вечны. – Горькие слова сами вырвались у девушки помимо ее воли, но было уже поздно. Крэг так искренне запротестовал, что Пиппа чуть было не поверила в невозможное. Ах, если бы это было правда.
– Как ни странно, я уже полюбил вашего брата, – словно откуда-то издалека прозвучал уже знакомый мужской голос, – так что, повидавшись с Реной…
– С Реной? – мигом вернувшись с небес на землю, переспросила Пиппа.
– Ну конечно, с Реной, Реной Франклин. Вы ведь к ней едете? Можете не отвечать, я и так знаю. В Томбонде нет других частных владений, только ее и мои. Остальная площадь занята железной дорогой, придорожными строениями и магазинами… Знаете, Пиппа, ваше присутствие придает происходящему некий смысл, по крайней мере, его видимость. – И махнув рукой в сторону Дэйви, он нервно усмехнулся.
– Я вас не понимаю.
– Тогда поверьте на слово… Мы приехали. Томбонда – следующая остановка. Здесь очень короткие переезды, не то что в моем краю.
– В Стране бескрайних просторов? – Дэйви не упустил возможности вернуться к полюбившейся ему теме.
– Именно так, ковбой. Там мы имеем дело не с сотнями, а с тысячами квадратных миль. Собрали вещи? Мы сейчас выходим.
Поезд наконец остановился. Все вместе они вышли в тамбур.
И мужчина начал решительно снимать с поезда чемоданы, затем Дэйви, затем, несмотря на ее бурные протесты, и его сестру.
За маленькой станцией их ждали две машины, одна пустая, другая с водителем, готовым хоть сейчас отправиться в путь. Первая – джип, явно повидавший в жизни немало; грязный, обшарпанный, он сиротливо жался к великолепному, до блеска отполированному седану, всем своим видом показывающему, что он принадлежит Рене. И действительно, водитель седана подошел к Пиппе и пригласил следовать за ним.
А Крэг… странное имя… направился к своему джипу и запрыгнул в него, даже не открыв дверцу. Он не тронулся с места до тех пор, пока седан не проехал полумили, потом нагнал его и ехал по следам, если подобное сравнение применимо к автомобилю, до самого поворота на подъездную дорогу к имению Франклинов. Пиппа следила за ним в зеркало заднего вида, а когда он исчез, немного загрустила. Водитель, заметив ее взгляд, многозначительно хмыкнул:
– Это Крэг. Живет по ту сторону холма. Он приезжает время от времени.
– Из бескрайних просторов? – не удержался Дэйви.
– Он и тебе все уши прожужжал? – И без малейшей связи продолжал: – Хозяйка хотела встретить вас, мисс, да в последнюю минуту мистер Франклин приболел, и она осталась.
– Ничего, в поезде было вполне уютно.
– И мы познакомились с Крэгом! – радостно вставил Дэйви, на что водитель явно хотел что-то ответить, но передумал.
Они медленно подъезжали к огромному, построенному из красного кирпича двухэтажному дому с громким названием «Вершины», «Горные вершины». Именно таким Пиппа и представляла себе жилище Рены – богатое и основательное, окруженное широкими идеально ровными аллеями из лавров и эвкалиптов. Для Рены лучшей декорации и не придумаешь.
А вот и она сама царственной поступью спускается навстречу, такая же красивая, такая же неприступная, как та школьница, что время от времени удостаивала троюродную сестру равнодушной улыбкой или беглым взглядом.
Правда, теперь она гостеприимно улыбалась Пиппе, разве что немного холодней, чем Дэйви, и внимательно, оценивающе разглядывала английскую кузину.
– Ты изменилась, – наконец произнесла она и подошла к шоферу, выгружающему бесчисленные сумки и чемоданы, в то время как Пиппа что-то мямлила об очках, которые давно уже не носит, пока не поймала себя на мысли, что вовсе не обязана оправдываться за свою внешность.
Любой, кто знал ее раньше, решил бы, что из гадкого утенка она превратилась в прекрасного лебедя, хотя сама девушка почти не верила в возможность столь чудесного превращения. Впрочем, Рена не преминула подтвердить его, вновь недовольно оглядев ее с головы до ног.
Пиппа вспыхнула и отвернулась. Прежде сестра никогда не проявляла к ней столь пристального внимания. «Нужно как-нибудь отвлечь ее от моей персоны», – думала Пиппа. Однако решение, как обычно, пришло само собой.
На пороге появился немолодой джентльмен, и Рена бросилась ему навстречу. Несколько минут они оживленно беседовали, то и дело поглядывая на Пиппу, что, несомненно, доказывало, что разговор идет именно о ней.
Пожилой мужчина в основном слушал, кивая и время от времени пожимая плечами. Несмотря на полноту и медлительность старика, что-то в его внешности говорило, что Рена – его дочь.
– Дядя Престон? – Подчиняясь бессознательному импульсу, Пиппа двинулась ему навстречу и протянула руку.
– Да, перестань, мы же родственники, забыла? – Мужчина, цинично улыбаясь, буквально пожирал ее глазами.
– Дальние родственники, – строго поправила она, ежась под его совсем не родственным взглядом.
– Ну, не настолько дальние, чтобы вот так стоять столбами. – Он прижал девушку к себе и расцеловал в обе щеки, на что Рена лишь презрительно хмыкнула.
– Отец покажет твою комнату. Правда, папа? – Она холодно взглянул на отца и пошла прочь, а Пиппа испуганно обернулась в поисках Дэйви.
Мальчика нигде не было видно, впрочем, дядя не дал ей опомниться и неожиданно шустро для своей комплекции подхватил девушку под руку и потащил в дом, то и дело игриво пожимая ее запястье и загадочно хихикая каким-то своим мыслям.
– А ты ведь вышибла почву у нее из-под ног, а, племяшка, – в очередной раз хохотнул он. – Да только моя Рена быстро всем покажет, кто здесь мисс Австралия.
Пиппа не стала уточнять, что старик имел в виду, просто позволила провести себя вверх по лестнице, а затем вдоль по коридору, пока оба не очутились перед дверью явно самой отдаленной комнаты, поскольку по всем признакам она таковой и являлась. Здесь Пиппа ошибиться не могла. Всю свою жизнь она провела вот в таких скромных, всеми забытых и заброшенных дальних комнатах. Девушка не возражала, – в конце концов, все комнаты в маленьком, убогом домике тети Хелен можно было назвать дальними.
Но эта была рекордсменом среди себе подобных. Кровать, стул и комод – вот все ее убранство. По сравнению с ней больничная палата показалась бы царскими хоромами. В узеньком окне виднелись лишь дворовые постройки, дрова, мусорные бачки да прочая хозяйственная утварь. Ни вам цветущих лугов, ни деревьев, покрытых клейкой молодой листвой, ничего, что напоминало бы родную Англию. Но самое обидное… Пиппа отошла от окна и еще раз внимательно оглядела комнату… ее явно не готовили к приезду гостей.
За спиной вновь раздался булькающий смешок, и, обернувшись, девушка наткнулась на отталкивающий сладкий мужской взгляд.
– Какая ты? Вот о чем я все время спрашивал. – Дядя подошел ближе. – Хочешь знать, что она ответила?
– Да.
– Что сказала эта всезнайка Рена? Она сказала: «Маленькая дурнушка».
– Я на самом деле не красавица, – раздраженно парировала Пиппа.
Ей совсем не льстило быть предметом его внимания.
– Ты действительно невысокая. Но ценные вещи всегда небольшие и помещаются в крохотную упаковку, да, дорогая? А эти глаза, это личико! Милая, ты всегда желанный гость в этом доме. – Старик наклонился было к ней, но девушка предостерегающе вытянула руку.
– Да, дядя, вы говорили. – Слава Богу, его легко было остановить.
Он вновь принялся насмехаться над Реной, единственной дочерью, которую он, бесспорно, обожал, что, кажется, не мешало ему ругаться с ней.
– Она не ожидала увидеть такую красотку. Ты явно расстроила все ее планы.
– Я вовсе не красотка, по крайней мере, не такая, как ваша дочь. – Пиппа с досадой закусила губу.
А старый болтун как будто только того и ждал.
– Да, да, – оживился он, – в Рене что-то есть, судьба благоволит ей, она настоящая хозяйка жизни.
Очевидно, что он очень гордился дочерью, а спорил с ней по одной – единственной причине: и отец и дочь были одного поля ягоды.
Пиппа вдруг вспомнила, как много лет назад тетя Хелен, обычно сдержанная в своих суждениях, раздраженно сказала: «Врагу не пожелаешь подобного родства, живут как кошка с собакой». Дядины слова лишь подтверждали то, что отец с дочерью частенько не ладят.
– Судьба, – проворчал старик, – судьба может и отвернуться, а если она не откажется от своей глупой идеи… Тебя именно поэтому сюда и поселили. Подальше от чужих глаз. – Он обвел комнату руками. – В дыру, где никто тебя не увидит… Она и не ожидала, что ты такая. Да, я-то свою дочь знаю.
– Комната меня устроит, – успокоила его девушка. – Вот только где Дэйви? Я всегда сплю рядом с ним.
– Теперь это необязательно. – Рена ворвалась в комнату, и та засияла великолепием ярких красок, которые красавица словно излучала вокруг себя. – Я возьму на себя все твои заботы. – Она улыбалась, но в голосе определенно звучали резкие нотки. – Бедняжка, все эти годы ты вкалывала как чернорабочий.
– Я вовсе не считаю брата обузой, и я бы не хотела…
– Она не сделает этого, да, папа? – Рена искоса взглянула на отца. – Она будет отдыхать, а Дэйви останется со мной. Никаких возражений не принимаю. Золушка уже выполнила свою часть работы. Распаковывай вещи и спускайся к чаю.
Рена резко повернулась и вышла, дядя Престон покорно побрел за ней, а Пиппа еще долго стояла посреди комнаты, раздумывая, не догнать ли их, чтобы потребовать объяснений: как-никак, а Дэйви ее брат! Правда, Франклины оплатили билеты, и, к слову сказать, не самые дешевые, предложили им крышу над головой. Пусть комната Пиппы не очень удобна, зато не стоит ей ни копейки, да и Рена явно привязалась к троюродному брату. Не стоит их обижать. И Пиппа смирилась.
Позже, распаковав чемоданы и спустившись в холл, она порадовалась, что приняла столь мудрое решение.
Рена проводила ее в комнату Дэйви. Уже с порога Пиппа поняла, что комната великолепна и идеально подходит для маленького мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18