С ним она почувствовала себя увереннее. Небрежно похлопывая хлыстом, Клэр направилась к этому человеку, заметив, что он бросил на ремень пугливый взгляд.
– Отлично. Значит, вы ехали вслед за мной от самой конюшни. Я вас не видела, но не станем заострять на этом внимание. Скажите, почему вас интересует именно эта лошадь? Ведь в ней нет ничего особенного. Какова цель вашего появления здесь, возле моего дома?
– Я уже объяснил вам, мисс, – он все время нервно поглядывал на хлыст.
– Вы ничего толком не объяснили, – резко, теряя терпение, возразила Клэр. – Я буду считать вас конокрадом, если вы не назовете убедительную причину вашего преследования.
– Нет, мисс, нет, я не конокрад, – торопливо заговорил незнакомец. – Мне не дано таких указаний… – он вдруг осекся.
– Указаний? Чьих указаний и в отношении чего? – спросила Клэр, не снижая строгого тона и чувствуя, как учащенно забилось сердце.
Оправдались ли ее опасения по поводу лорда Рейна? Неужели прошлое снова пыталось схватить ее в свои объятия? – она почти бессознательно, яростно взмахнула хлыстом и что было сил хлопнула им, мужчина подскочил на месте. Жирным пальцем он попытался ослабить косынку на шее.
– Ну? – Клэр вложила всю свою надменность в один-единственный слог.
– Я не знаю, мисс. Честно, не знаю! Хозяин поручил мне найти каштанового цвета мерина с белым носком на одной ноге и шрамом на тыльной стороне другой.
Взгляд его переместился на лошадь, но в его положении он не мог как следует рассмотреть правую ногу животного. Он слегка продвинулся вперед, но в это время раздался холодный, как лед, голос Клэр.
– Если вы сделаете еще один шаг, я позову на помощь и вас арестуют. Убирайтесь!
– Но, мисс.
– Будьте вы прокляты! Вы что, не понимаете по-английски? Убирайтесь немедленно, или же я предъявлю вам обвинения в нападении, а заодно и в краже.
Краешком глаза Клэр заметила Сепа, который, спотыкаясь, поднимался на пригорок, и сразу почувствовала физическое облегчение.
– Стоит мне только закричать, и вас тут же доставят в тюрьму.
Она следила взглядом за Сепом, и непрошеный гость, обернувшись, посмотрел в том же направлении. Сеп, хотя и коротышка, был крепко сбитым человеком, а продолжительная жизнь на море неплохо развила его мышцы. Когда он вразвалочку поднимался на гору, это была внушительная картина.
– Хорошо, мисс. Я не хочу скандала. Я тихо уйду, но мне все же хотелось бы…
– Убирайтесь, – рявкнула Клэр. – И не смейте возвращаться!
Он повиновался, недоуменно пожав плечами, и спустя минуту она увидела его верхом на лошади, которую он, вероятно, оставил по другую сторону коттеджа. У нее оставалось всего несколько мгновений до прихода Сепа, чтобы привести себя в порядок. Она поспешила в гостиную, вымыла лицо и руки в тазу с холодной водой.
Несмотря на проявленную твердость, ее трясло от переизбытка эмоций. Значит, этот человек, который искал лошадь со шрамом на тыльной стороне правой ноги, искал вполне определенное животное – ту лошадь, которую она увела из лучшей каретной упряжки лорда Рейна. Именно она, Клэр Корт, была конокрадом, а не этот несчастный человек, услугами которого воспользовался лорд Рейн.
Она спрятала лицо в мягком махровом полотенце. Боже мой, она была не только конокрадом. А что можно сказать о кошельке с золотыми гинеями? Какое наказание ей грозило – веревка или тюрьма? Скорее всего, лорду Рейну будет все равно!
19
Хозяйка коттеджа показалась Септимусу Томасу немного рассеянной, и она была явно не в том настроении, чтобы выслушать его очередную небылицу. Выпив две кружки крепкого чая, он вышел, размышляя о таинственной душе женщины. «У девушки, – мудро заметил он про себя, – такой же бледный, растерянный вид, как и у юнги, впервые попавшего в шторм». Прошло всего десять минут после их встречи – за такое время вряд ли могло произойти что-то серьезное. Здесь никого поблизости не было, не считая всадника, ехавшего по дорожке. Может, это результат утомительной поездки верхом в Кливдон и обратно? Скорее всего, она очень устала…
– Двигайся, двигайся, ты, скотина о четырех ногах, – ворчал он, ведя лошадь под уздцы. – Спотыкаешься на каждом шагу, словно перебравший грога матрос. У тебя слишком много ног, и они тебе мешают. Вот, посмотри, у меня только две, а я иду значительно лучше тебя.
Он улыбнулся собственной шутке, а лошадь лениво зевнула, обнажив большие желтоватые зубы.
Когда он завел лошадь в конюшню, то вдруг заметил вдалеке Марка Конрада. Крупными шагами он шел по склону горы с непокрытой головой, и морской бриз трепал его темные волосы. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротником и темного цвета бриджи, заправленные в длинные, по колено, потертые кожаные сапоги.
– Эй, капитан! – крикнул Сеп, размахивая щеткой для чистки лошадей.
Марк повернул голову и прищурился от яркого солнечного света. Он широко улыбнулся.
– Привет, матрос!
Переведя взгляд на открытые двери конюшни, на стоявшую там лошадь, он еще больше расплылся в улыбке.
– Чьим докам принадлежит это судно? И ты так стараешься с красоткой, словно перед тобой сама «Виктория»?
– Это все из-за щедрости натуры, – ухмыльнулся Сеп. – Это всегда было моим самым большим недостатком, но в старости ничего уже не изменишь, – тяжело вздохнул старый моряк, бросив взгляд через плечо. – У нее столько зубов во рту, что запросто может оттяпать руку до самого плеча!
Марк рассмеялся.
– На твоем месте я бы следил за безопасностью с обеих сторон. – Если лошадь чего-то испугается, то может ударить копытом не хуже мула.
– Разве я способен ее напугать? – спросил Сеп и вдруг задумался. – Может, мисс Клэр напугала лошадь? Вредная скотина, как я сразу не догадался! Этого вполне достаточно, чтобы разволноваться, я понимаю.
– О чем ты ворчишь? – спросил Марк, нахмурившись. Он уставился на Сепа. – Разве эта лошадь не принадлежит мисс Корт?
– Да, это ее лошадь. Мисс Корт была такой радостной и сияла, как золотая гинея, когда ехала на ней в гору и встретила меня. А когда я пришел к ней через десять минут, чтобы выпить чашку чая, она стала совершенно другой, словно слегка повредилась в уме.
Марк, нахмурившись, вошел в конюшню.
– Лошадь выглядит вполне спокойной. Не брыкалась ли она, когда ты вел ее сюда?
– Все было в порядке, шла как миленькая, вот только зевнула мне прямо в рожу, – ответил Сеп, пожав плечами. – Может, тоже устала, как и мисс Клэр.
– Я загляну к ней, – сказал Марк, попрощавшись с Сепом.
Поднимаясь по склону, Марк вспоминал свою последнюю встречу с Клэр. Ему пришлось спешно ретироваться, так как он вполне заслуживал ее горькие упреки и ему нечего было сказать в свое оправдание. Он должен был рассказать ей все о Еве. Он не мог расторгнуть помолвку, да и не хотел этого, так как только с помощью этого брака мог осуществить свою давнишнюю мечту. Нужно убедить упрямца Пэттерсона, что будущее флота – в паровом двигателе, а не в парусах. В брачном контракте должно быть отражено намерение старика выделить хотя бы одно судно, капитаном которого станет он, Конрад. Он сделает все, чтобы добиться такого обещания.
После заключения брака с Евой он будет работать по двадцать четыре часа в сутки, чтобы показать всем, какую выгоду можно получить от парового двигателя, это обернется увеличением торговых перевозок, и в сейфы Пэттерсонов потечет еще больше денег. Да и Ева была красивой девушкой. Как ему будут завидовать, когда он будет держать ее в своих объятиях! Конечно, он любит ее. Она хорошо впишется в интерьер дворца Конрада.
Ну, а что можно сказать о Клэр Корт? Как и ему, ей предстояло самой создавать свое будущее, и здесь ничего не сделаешь, и все же он не мог отделаться от воспоминаний об этой девушке – отдающем всего себя ребенке, который бежал от чего-то ужасного в своей прежней жизни. Его любовь принесла ей облегчение, ее ответная страсть поразила его. Почему же, черт возьми, он этим не ограничился? Причиной второй ночи любви стал Джордж Палмер. Не мог же он бросить ее, позволить ей страдать, переживать, как прежде? Утешить ребенка – долг христианина, и он сделал бы это для любого другого, например, для Сары. Губы его искривились в сардонической улыбке. Он пытается оправдать свои действия, сравнивая Клэр с собственным ребенком? Клэр не была ребенком, она женщина, молодая, пылкая, само собой разумеется, она способна на удивительную страсть.
В этом вся загвоздка, как говаривал этот парень Шекспир. Клэр Корт обладала страстностью под стать его собственной, но, хотя девушка зажигала его кровь и властвовала над его чувствами, она не могла стать ему близким человеком. Мешали амбиции и Ева Пэттерсон. Лучше выдержать гнев и презрение Клэр, чем не иметь будущего.
Войдя в открытую дверь и остановившись в коридоре, он никак не мог понять, почему он сказал Сепу, что зайдет к ней. «Она, вероятно, тоже устала», – сказал Сеп. Он не мог пройти мимо ее двери и отрешиться от гнетущего ощущения страха перед тем, что могло случиться.
Он вглядывался в темноту прихожей и вдруг услыхал тяжелое дыхание, шумно втягиваемый ноздрями воздух и оказался захваченным врасплох: чья-то фигура бросилась на него из темноты.
Клэр испугалась яркого света, внезапно проникшего в ее комнату, и представшая перед ней в дверном проеме фигура мужчины показалась ей неимоверно широкой в плечах, по сути дела, она закрывала собой солнечный свет. Нет, это не был тот человек, который только что ее посетил, тот был гораздо ниже. Это был кто-то другой! Боже милостивый, уж не сам ли лорд Рейн? Нет, его нельзя пускать в комнату! Он схватит ее, запрет на ключ в гостиной. Ее охватила паника. Она должна драться за свою свободу, драться сейчас, не ожидая, когда за ней захлопнется дверь. Проснувшийся в ней животный инстинкт самосохранения заставил ее опрометью кинуться через комнату. Нужно бить его, кусать, рвать ногтями – лишь бы не дать возможности захлопнуть мышеловку!
– Убирайтесь! – взвизгнула она, и в голосе ее отразился дикий ужас. – Забирайте свою лошадь и убирайтесь прочь!
Под ее неожиданным стремительным напором вошедший упал на спину, и Клэр, скорчив дикую гримасу, начала барабанить кулачками по его груди. «Вон, вон!» – носилось в ее воспаленном мозгу, и, объятая страхом, она ничего не видела перед собой. Она чувствовала, как ее запястья вязнут в крепких пальцах противника, а ногтями она никак не могла добраться до его лица. Извиваясь всем телом и нанося удары, она пыталась освободиться от его хватки.
– Теперь я подумаю дважды, перед тем как прийти к тебе, чтобы узнать о состоянии твоего здоровья, – донесся до нее спокойный, правда, удивленный голос Марка Конрада. – Отсюда можно унести ноги в значительно худшем состоянии, чем допускают медицинские нормы. Успокойся, Клэр. Мне не нужна твоя проклятая, чем-то тебе не угодившая лошадь!
Клэр почувствовала, что эта стычка и выплеснувшаяся наружу ярость оказывают на нее благотворное воздействие. Тело ее обмякло. Пальцы ослабли у него в руках, и она, часто мигая, всматривалась в темное лицо Марка Конрада. Как он сюда попал? Откуда явился? Он все еще удерживал за запястья ее руки и, пытаясь отшутиться, сказал:
– В интересах сохранения жизни и целостности своего тела, могу ли я отпустить тебя или ты вновь предпримешь ничем не спровоцированное нападение?
Клэр тупо покачала головой и отвела взор от этих сверлящих голубых глаз. Марк выпустил из сжатых ладоней ее запястья, и Клэр отвернулась от него. Ей захотелось забиться в самый дальний угол дома, спрятавшись там от реальности и от Марка Конрада.
Марк вошел в комнату вслед за ней.
– Что с тобой, Клэр? Что случилось?
– Ничего, – сказала она сквозь зубы. – Извините меня. Прошу вас, оставьте меня.
– Как я могу, зная, что что-то случилось?
Клэр безвольно опустилась на кушетку и, глядя поверх Марка, сказала:
– Уходите, прошу вас. Вы ничем мне не поможете, да это и не ваше дело.
Марк глядел, не отрываясь, на это бледное лицо, потемневшие глаза, дрожащие пальцы. Ему хотелось кричать, что ему было дело до всего, что касалось ее, но он понимал, что у него нет права на такие слова.
– Может, моя помощь окажется кстати, – вместо этого сказал он и был просто потрясен той грустной, безжизненной улыбкой, которая появилась на ее дрожащих губах. – Ради Бога, Клэр, скажи, какие у тебя неприятности? Ведь для каждой задачи существует свое решение. Разве трудно посоветоваться со мной и принять от меня помощь?
– Разве вам не хватает собственных? Для чего взваливать на себя еще и мой груз?
– Потому… – Марк вдруг осекся. Потому что он любил ее? Нет, он не мог произнести таких слов – это будет слишком жестоко. – Потому что я несу в какой-то степени ответственность за тебя. – Да, именно ответственность, подтвердил он про себя, – ответственность за девочку, которую случайно встретил в амбаре. Но она уже была не девочкой, а процветающей, умеющей владеть собой молодой женщиной. Но когда она набросилась на него, чувство уравновешенности изменило ей. Может, что-то всплыло из ее прошлого, то, что, как она считала, было давным-давно забыто? Скорее всего, так и есть, но он не мог заставить себя заговорить об этом.
Предприняв над собой усилие, Клэр встала с кушетки, машинально поправляя руками прическу. Она глубоко вздохнула.
– Благодарю за заботу, мистер Марк. У меня немного болит голова, и я вам буду очень благодарна, если вы уйдете.
«Ничего себе – немного болит голова», – подумала она. Это была острая, разламывающая череп боль, лишающая ее всех сил. Она даже не могла прямо стоять на ногах. Ей было невыносимо находиться так близко от него и не упасть в его заботливые теплые объятия.
– Хорошо, Клэр, – сказал Марк так ласково, что Клэр пришлось снова повести жестокую борьбу с собой. – Тебя окружают друзья. Прошу тебя, поверь этому.
Повернувшись, он вышел из коттеджа, прикрыв за собой дверь. В эти последние мгновения она еще больше побледнела и напрягала все силы, чтобы устоять на ногах.
Он медленно шел домой, пытаясь разгадать, что же случилось. Она явно ожидала кого-то другого, вероятно, возвращения того, к кому она обратила свое восклицание – забрать эту проклятую лошадь! Что она ему говорила по поводу этой лошади тогда в амбаре, кажется, она у кого-то заняла ее? Что она имела в виду? Забрала без разрешения? Ну, а золотые гинеи? Она, выходит, тоже их заняла? Она, вероятно, взяла и то и другое, чтобы избежать какой-то ужасной, уготованной ей судьбы? Вполне логично, но что это за судьба? Может, она связывала ее с тем, угроза возвращения которого могла превратить сдержанную девушку в воинственную амазонку? Но как он мог ей помочь, если она отказывалась от его помощи?
Клэр лежала в кровати в состоянии полного изнеможения. Марк Конрад, вероятно, подумал, что она сошла с ума – еще бы, она налетела на него, как злая фурия. Но это все же лучше, чем вовлекать его в личные дела. Признания, конечно, смягчают душу, но ей никто не мог помочь – для чего в таком случае обременять понапрасну людей? Лорд Рейн, по-видимому, не сдался. То обстоятельство, что он дал такое детальное описание лошади, не забыв даже шрама на тыльной стороне правой ноги, лишь доказывало ее предположения. Он был достаточно богатым человеком и мог, конечно, послать по ее следу своих людей. Он, само собой разумеется, не будет довольствоваться лошадью и деньгами, которые она ему вернет. Он потребует компенсации за все.
Клэр слегка вздремнула и, проснувшись, почувствовала себя гораздо лучше – теперь она могла размышлять более здраво. Она, конечно, могла бы продать лошадь, но не покажется ли это подозрительным окружающим? Лорд Рейн теперь знает, где она живет. Если бы ей было известно его местожительство, она отправила бы ему его кошелек, набитый золотыми гинеями. Закончится ли все на этом? Вряд ли, лорд Рейн способен на все. Какой глупышкой была она, поверив ему в ту ночь, когда он пообещал спасти ее и уговорил бежать из дома Хэркорта!
Она медленно обошла свой маленький коттедж – единственный дом, который когда-либо у нее был. Как счастлива она была здесь и как не хотелось ей уезжать отсюда. Но был ли другой выход? Она никого не должна ставить в известность о своем намерении и просто исчезнуть. Взгляд ее упал на пунцовый шелк, наброшенный на манекен. Она не могла оставлять что-то незавершенным – это противоречило ее принципам. Располагала ли она временем, чтобы завершить взятые заказы – платье с бусинами для миссис Фостер и платье из пунцового шелка для мисс Пэттерсон? Да, она должна непременно выполнить эти заказы, но уже не брать других. Ей нужно придумать какой-то предлог для отъезда – заболевший родственник, предложение более подходящей работы в Лондоне или что-то еще. Тем временем нужно отказаться от посещений Кливдона и постоянно запирать на замок дверь в коттедж, чтобы обезопасить себя от вторжения нежелательных лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Отлично. Значит, вы ехали вслед за мной от самой конюшни. Я вас не видела, но не станем заострять на этом внимание. Скажите, почему вас интересует именно эта лошадь? Ведь в ней нет ничего особенного. Какова цель вашего появления здесь, возле моего дома?
– Я уже объяснил вам, мисс, – он все время нервно поглядывал на хлыст.
– Вы ничего толком не объяснили, – резко, теряя терпение, возразила Клэр. – Я буду считать вас конокрадом, если вы не назовете убедительную причину вашего преследования.
– Нет, мисс, нет, я не конокрад, – торопливо заговорил незнакомец. – Мне не дано таких указаний… – он вдруг осекся.
– Указаний? Чьих указаний и в отношении чего? – спросила Клэр, не снижая строгого тона и чувствуя, как учащенно забилось сердце.
Оправдались ли ее опасения по поводу лорда Рейна? Неужели прошлое снова пыталось схватить ее в свои объятия? – она почти бессознательно, яростно взмахнула хлыстом и что было сил хлопнула им, мужчина подскочил на месте. Жирным пальцем он попытался ослабить косынку на шее.
– Ну? – Клэр вложила всю свою надменность в один-единственный слог.
– Я не знаю, мисс. Честно, не знаю! Хозяин поручил мне найти каштанового цвета мерина с белым носком на одной ноге и шрамом на тыльной стороне другой.
Взгляд его переместился на лошадь, но в его положении он не мог как следует рассмотреть правую ногу животного. Он слегка продвинулся вперед, но в это время раздался холодный, как лед, голос Клэр.
– Если вы сделаете еще один шаг, я позову на помощь и вас арестуют. Убирайтесь!
– Но, мисс.
– Будьте вы прокляты! Вы что, не понимаете по-английски? Убирайтесь немедленно, или же я предъявлю вам обвинения в нападении, а заодно и в краже.
Краешком глаза Клэр заметила Сепа, который, спотыкаясь, поднимался на пригорок, и сразу почувствовала физическое облегчение.
– Стоит мне только закричать, и вас тут же доставят в тюрьму.
Она следила взглядом за Сепом, и непрошеный гость, обернувшись, посмотрел в том же направлении. Сеп, хотя и коротышка, был крепко сбитым человеком, а продолжительная жизнь на море неплохо развила его мышцы. Когда он вразвалочку поднимался на гору, это была внушительная картина.
– Хорошо, мисс. Я не хочу скандала. Я тихо уйду, но мне все же хотелось бы…
– Убирайтесь, – рявкнула Клэр. – И не смейте возвращаться!
Он повиновался, недоуменно пожав плечами, и спустя минуту она увидела его верхом на лошади, которую он, вероятно, оставил по другую сторону коттеджа. У нее оставалось всего несколько мгновений до прихода Сепа, чтобы привести себя в порядок. Она поспешила в гостиную, вымыла лицо и руки в тазу с холодной водой.
Несмотря на проявленную твердость, ее трясло от переизбытка эмоций. Значит, этот человек, который искал лошадь со шрамом на тыльной стороне правой ноги, искал вполне определенное животное – ту лошадь, которую она увела из лучшей каретной упряжки лорда Рейна. Именно она, Клэр Корт, была конокрадом, а не этот несчастный человек, услугами которого воспользовался лорд Рейн.
Она спрятала лицо в мягком махровом полотенце. Боже мой, она была не только конокрадом. А что можно сказать о кошельке с золотыми гинеями? Какое наказание ей грозило – веревка или тюрьма? Скорее всего, лорду Рейну будет все равно!
19
Хозяйка коттеджа показалась Септимусу Томасу немного рассеянной, и она была явно не в том настроении, чтобы выслушать его очередную небылицу. Выпив две кружки крепкого чая, он вышел, размышляя о таинственной душе женщины. «У девушки, – мудро заметил он про себя, – такой же бледный, растерянный вид, как и у юнги, впервые попавшего в шторм». Прошло всего десять минут после их встречи – за такое время вряд ли могло произойти что-то серьезное. Здесь никого поблизости не было, не считая всадника, ехавшего по дорожке. Может, это результат утомительной поездки верхом в Кливдон и обратно? Скорее всего, она очень устала…
– Двигайся, двигайся, ты, скотина о четырех ногах, – ворчал он, ведя лошадь под уздцы. – Спотыкаешься на каждом шагу, словно перебравший грога матрос. У тебя слишком много ног, и они тебе мешают. Вот, посмотри, у меня только две, а я иду значительно лучше тебя.
Он улыбнулся собственной шутке, а лошадь лениво зевнула, обнажив большие желтоватые зубы.
Когда он завел лошадь в конюшню, то вдруг заметил вдалеке Марка Конрада. Крупными шагами он шел по склону горы с непокрытой головой, и морской бриз трепал его темные волосы. На нем была белая рубашка с расстегнутым воротником и темного цвета бриджи, заправленные в длинные, по колено, потертые кожаные сапоги.
– Эй, капитан! – крикнул Сеп, размахивая щеткой для чистки лошадей.
Марк повернул голову и прищурился от яркого солнечного света. Он широко улыбнулся.
– Привет, матрос!
Переведя взгляд на открытые двери конюшни, на стоявшую там лошадь, он еще больше расплылся в улыбке.
– Чьим докам принадлежит это судно? И ты так стараешься с красоткой, словно перед тобой сама «Виктория»?
– Это все из-за щедрости натуры, – ухмыльнулся Сеп. – Это всегда было моим самым большим недостатком, но в старости ничего уже не изменишь, – тяжело вздохнул старый моряк, бросив взгляд через плечо. – У нее столько зубов во рту, что запросто может оттяпать руку до самого плеча!
Марк рассмеялся.
– На твоем месте я бы следил за безопасностью с обеих сторон. – Если лошадь чего-то испугается, то может ударить копытом не хуже мула.
– Разве я способен ее напугать? – спросил Сеп и вдруг задумался. – Может, мисс Клэр напугала лошадь? Вредная скотина, как я сразу не догадался! Этого вполне достаточно, чтобы разволноваться, я понимаю.
– О чем ты ворчишь? – спросил Марк, нахмурившись. Он уставился на Сепа. – Разве эта лошадь не принадлежит мисс Корт?
– Да, это ее лошадь. Мисс Корт была такой радостной и сияла, как золотая гинея, когда ехала на ней в гору и встретила меня. А когда я пришел к ней через десять минут, чтобы выпить чашку чая, она стала совершенно другой, словно слегка повредилась в уме.
Марк, нахмурившись, вошел в конюшню.
– Лошадь выглядит вполне спокойной. Не брыкалась ли она, когда ты вел ее сюда?
– Все было в порядке, шла как миленькая, вот только зевнула мне прямо в рожу, – ответил Сеп, пожав плечами. – Может, тоже устала, как и мисс Клэр.
– Я загляну к ней, – сказал Марк, попрощавшись с Сепом.
Поднимаясь по склону, Марк вспоминал свою последнюю встречу с Клэр. Ему пришлось спешно ретироваться, так как он вполне заслуживал ее горькие упреки и ему нечего было сказать в свое оправдание. Он должен был рассказать ей все о Еве. Он не мог расторгнуть помолвку, да и не хотел этого, так как только с помощью этого брака мог осуществить свою давнишнюю мечту. Нужно убедить упрямца Пэттерсона, что будущее флота – в паровом двигателе, а не в парусах. В брачном контракте должно быть отражено намерение старика выделить хотя бы одно судно, капитаном которого станет он, Конрад. Он сделает все, чтобы добиться такого обещания.
После заключения брака с Евой он будет работать по двадцать четыре часа в сутки, чтобы показать всем, какую выгоду можно получить от парового двигателя, это обернется увеличением торговых перевозок, и в сейфы Пэттерсонов потечет еще больше денег. Да и Ева была красивой девушкой. Как ему будут завидовать, когда он будет держать ее в своих объятиях! Конечно, он любит ее. Она хорошо впишется в интерьер дворца Конрада.
Ну, а что можно сказать о Клэр Корт? Как и ему, ей предстояло самой создавать свое будущее, и здесь ничего не сделаешь, и все же он не мог отделаться от воспоминаний об этой девушке – отдающем всего себя ребенке, который бежал от чего-то ужасного в своей прежней жизни. Его любовь принесла ей облегчение, ее ответная страсть поразила его. Почему же, черт возьми, он этим не ограничился? Причиной второй ночи любви стал Джордж Палмер. Не мог же он бросить ее, позволить ей страдать, переживать, как прежде? Утешить ребенка – долг христианина, и он сделал бы это для любого другого, например, для Сары. Губы его искривились в сардонической улыбке. Он пытается оправдать свои действия, сравнивая Клэр с собственным ребенком? Клэр не была ребенком, она женщина, молодая, пылкая, само собой разумеется, она способна на удивительную страсть.
В этом вся загвоздка, как говаривал этот парень Шекспир. Клэр Корт обладала страстностью под стать его собственной, но, хотя девушка зажигала его кровь и властвовала над его чувствами, она не могла стать ему близким человеком. Мешали амбиции и Ева Пэттерсон. Лучше выдержать гнев и презрение Клэр, чем не иметь будущего.
Войдя в открытую дверь и остановившись в коридоре, он никак не мог понять, почему он сказал Сепу, что зайдет к ней. «Она, вероятно, тоже устала», – сказал Сеп. Он не мог пройти мимо ее двери и отрешиться от гнетущего ощущения страха перед тем, что могло случиться.
Он вглядывался в темноту прихожей и вдруг услыхал тяжелое дыхание, шумно втягиваемый ноздрями воздух и оказался захваченным врасплох: чья-то фигура бросилась на него из темноты.
Клэр испугалась яркого света, внезапно проникшего в ее комнату, и представшая перед ней в дверном проеме фигура мужчины показалась ей неимоверно широкой в плечах, по сути дела, она закрывала собой солнечный свет. Нет, это не был тот человек, который только что ее посетил, тот был гораздо ниже. Это был кто-то другой! Боже милостивый, уж не сам ли лорд Рейн? Нет, его нельзя пускать в комнату! Он схватит ее, запрет на ключ в гостиной. Ее охватила паника. Она должна драться за свою свободу, драться сейчас, не ожидая, когда за ней захлопнется дверь. Проснувшийся в ней животный инстинкт самосохранения заставил ее опрометью кинуться через комнату. Нужно бить его, кусать, рвать ногтями – лишь бы не дать возможности захлопнуть мышеловку!
– Убирайтесь! – взвизгнула она, и в голосе ее отразился дикий ужас. – Забирайте свою лошадь и убирайтесь прочь!
Под ее неожиданным стремительным напором вошедший упал на спину, и Клэр, скорчив дикую гримасу, начала барабанить кулачками по его груди. «Вон, вон!» – носилось в ее воспаленном мозгу, и, объятая страхом, она ничего не видела перед собой. Она чувствовала, как ее запястья вязнут в крепких пальцах противника, а ногтями она никак не могла добраться до его лица. Извиваясь всем телом и нанося удары, она пыталась освободиться от его хватки.
– Теперь я подумаю дважды, перед тем как прийти к тебе, чтобы узнать о состоянии твоего здоровья, – донесся до нее спокойный, правда, удивленный голос Марка Конрада. – Отсюда можно унести ноги в значительно худшем состоянии, чем допускают медицинские нормы. Успокойся, Клэр. Мне не нужна твоя проклятая, чем-то тебе не угодившая лошадь!
Клэр почувствовала, что эта стычка и выплеснувшаяся наружу ярость оказывают на нее благотворное воздействие. Тело ее обмякло. Пальцы ослабли у него в руках, и она, часто мигая, всматривалась в темное лицо Марка Конрада. Как он сюда попал? Откуда явился? Он все еще удерживал за запястья ее руки и, пытаясь отшутиться, сказал:
– В интересах сохранения жизни и целостности своего тела, могу ли я отпустить тебя или ты вновь предпримешь ничем не спровоцированное нападение?
Клэр тупо покачала головой и отвела взор от этих сверлящих голубых глаз. Марк выпустил из сжатых ладоней ее запястья, и Клэр отвернулась от него. Ей захотелось забиться в самый дальний угол дома, спрятавшись там от реальности и от Марка Конрада.
Марк вошел в комнату вслед за ней.
– Что с тобой, Клэр? Что случилось?
– Ничего, – сказала она сквозь зубы. – Извините меня. Прошу вас, оставьте меня.
– Как я могу, зная, что что-то случилось?
Клэр безвольно опустилась на кушетку и, глядя поверх Марка, сказала:
– Уходите, прошу вас. Вы ничем мне не поможете, да это и не ваше дело.
Марк глядел, не отрываясь, на это бледное лицо, потемневшие глаза, дрожащие пальцы. Ему хотелось кричать, что ему было дело до всего, что касалось ее, но он понимал, что у него нет права на такие слова.
– Может, моя помощь окажется кстати, – вместо этого сказал он и был просто потрясен той грустной, безжизненной улыбкой, которая появилась на ее дрожащих губах. – Ради Бога, Клэр, скажи, какие у тебя неприятности? Ведь для каждой задачи существует свое решение. Разве трудно посоветоваться со мной и принять от меня помощь?
– Разве вам не хватает собственных? Для чего взваливать на себя еще и мой груз?
– Потому… – Марк вдруг осекся. Потому что он любил ее? Нет, он не мог произнести таких слов – это будет слишком жестоко. – Потому что я несу в какой-то степени ответственность за тебя. – Да, именно ответственность, подтвердил он про себя, – ответственность за девочку, которую случайно встретил в амбаре. Но она уже была не девочкой, а процветающей, умеющей владеть собой молодой женщиной. Но когда она набросилась на него, чувство уравновешенности изменило ей. Может, что-то всплыло из ее прошлого, то, что, как она считала, было давным-давно забыто? Скорее всего, так и есть, но он не мог заставить себя заговорить об этом.
Предприняв над собой усилие, Клэр встала с кушетки, машинально поправляя руками прическу. Она глубоко вздохнула.
– Благодарю за заботу, мистер Марк. У меня немного болит голова, и я вам буду очень благодарна, если вы уйдете.
«Ничего себе – немного болит голова», – подумала она. Это была острая, разламывающая череп боль, лишающая ее всех сил. Она даже не могла прямо стоять на ногах. Ей было невыносимо находиться так близко от него и не упасть в его заботливые теплые объятия.
– Хорошо, Клэр, – сказал Марк так ласково, что Клэр пришлось снова повести жестокую борьбу с собой. – Тебя окружают друзья. Прошу тебя, поверь этому.
Повернувшись, он вышел из коттеджа, прикрыв за собой дверь. В эти последние мгновения она еще больше побледнела и напрягала все силы, чтобы устоять на ногах.
Он медленно шел домой, пытаясь разгадать, что же случилось. Она явно ожидала кого-то другого, вероятно, возвращения того, к кому она обратила свое восклицание – забрать эту проклятую лошадь! Что она ему говорила по поводу этой лошади тогда в амбаре, кажется, она у кого-то заняла ее? Что она имела в виду? Забрала без разрешения? Ну, а золотые гинеи? Она, выходит, тоже их заняла? Она, вероятно, взяла и то и другое, чтобы избежать какой-то ужасной, уготованной ей судьбы? Вполне логично, но что это за судьба? Может, она связывала ее с тем, угроза возвращения которого могла превратить сдержанную девушку в воинственную амазонку? Но как он мог ей помочь, если она отказывалась от его помощи?
Клэр лежала в кровати в состоянии полного изнеможения. Марк Конрад, вероятно, подумал, что она сошла с ума – еще бы, она налетела на него, как злая фурия. Но это все же лучше, чем вовлекать его в личные дела. Признания, конечно, смягчают душу, но ей никто не мог помочь – для чего в таком случае обременять понапрасну людей? Лорд Рейн, по-видимому, не сдался. То обстоятельство, что он дал такое детальное описание лошади, не забыв даже шрама на тыльной стороне правой ноги, лишь доказывало ее предположения. Он был достаточно богатым человеком и мог, конечно, послать по ее следу своих людей. Он, само собой разумеется, не будет довольствоваться лошадью и деньгами, которые она ему вернет. Он потребует компенсации за все.
Клэр слегка вздремнула и, проснувшись, почувствовала себя гораздо лучше – теперь она могла размышлять более здраво. Она, конечно, могла бы продать лошадь, но не покажется ли это подозрительным окружающим? Лорд Рейн теперь знает, где она живет. Если бы ей было известно его местожительство, она отправила бы ему его кошелек, набитый золотыми гинеями. Закончится ли все на этом? Вряд ли, лорд Рейн способен на все. Какой глупышкой была она, поверив ему в ту ночь, когда он пообещал спасти ее и уговорил бежать из дома Хэркорта!
Она медленно обошла свой маленький коттедж – единственный дом, который когда-либо у нее был. Как счастлива она была здесь и как не хотелось ей уезжать отсюда. Но был ли другой выход? Она никого не должна ставить в известность о своем намерении и просто исчезнуть. Взгляд ее упал на пунцовый шелк, наброшенный на манекен. Она не могла оставлять что-то незавершенным – это противоречило ее принципам. Располагала ли она временем, чтобы завершить взятые заказы – платье с бусинами для миссис Фостер и платье из пунцового шелка для мисс Пэттерсон? Да, она должна непременно выполнить эти заказы, но уже не брать других. Ей нужно придумать какой-то предлог для отъезда – заболевший родственник, предложение более подходящей работы в Лондоне или что-то еще. Тем временем нужно отказаться от посещений Кливдона и постоянно запирать на замок дверь в коттедж, чтобы обезопасить себя от вторжения нежелательных лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41