Тело Аллы тихо запрокидывалось, сорвалась левая подковка, сорвалась правая. Шкаб увидел перевёрнутое лицо, искажённое неподвижной усмешкой. Шос застёгивал кобуру. Тело дрейфовало к нему, но Шос успел застегнуть свою кобуру и придержать Аллу за плечо, и оттолкнуть от себя взметнувшиеся по инерции руки. Шос извлёк из недр спецкостюма скотч и заклеил разорванную майку на трупе.
Шкаб огляделся. Земляне занимались своими делами. Видали и не такое.
- Шкаб, что это? - спросил Марлун. - Эй, Алка, ты что? Шка-аб!
- Не надо… - пробормотал Шкаб опять. Очень яркий свет в диспетчерской, и что-то с давлением… Уши заложило, ничего не слышу. - Не надо кричать.
- На месте стоять, - предупредила Дейнеко. - Сотрудничайте, и больше никто не пострадает.
- Шкаб!
- Шкаб!
- Шкаб!
- Прохоров! - рявкнул Шос.
- Я, мэтр!
- Остальных приков отконвоируйте в клуб. Дейнеко, держать их! Прохоров. Оставьте там воду и канализацию, и воздух, естественно, - и запечатать отсек. Некогда мне с ними, dad-gummit!
- Ай, мэтр. Эй, вы, налево, и - марш! Сказано тебе, ну!… - Пша получил прикладом по загривку. На плечо Шкаба легла знакомая рука женщины-кошки.
- Тихо, тихо, шкипер Шкаб… - прошептала она почти нежно.
А Ска Шос продолжал:
- Планк!
- Здесь, мэтр.
- Убрать труп. Не забудьте закончить с ней процедуру. Документировать. Тройку Сворого - на контроль-обеспечение жизнедеятельности станции. Использовать нашу технику.
- Роджер, мэтр.
- Феликс.
- Здесь.
- "Карусель" наша?
- Ай, мэтр.
- С капитаном Койном связь мне сюда.
- Кабель?
- Нет. "Чернякова-В" в контур станции не заводить. НРС. А питание возьми местное.
- Недостаточное, мэтр!
- Звездолёт. В. Контур. Станции. Не. Заводить.
- Простите, мэтр, ай cap it. Выполняю. Питание местное. Через десять минут, мэтр.
- Вы её убили, - произнёс Шкаб.
- Что? Так точно. Не сдержался. Не извиняюсь. Кстати, Ошевэ, садитесь за пятый терминал и верните "Нелюбова" на станцию. Хоть вы-то словите свой шанс. Не маленький ведь.
- А иначе что? - спросил Шкаб.
- Иначе я сейчас прикажу вернуть вахтенных сюда и расстреляю их. Мне некогда.
Шкаб молча направился к пятому терминалу. Землянин, занимавший кресло перед ним, поднялся, предупредительно подняв подлокотник, чтобы Шкаб удобнее и быстрее сел.
2. Орбита Эдема (Четвёртой ЕН53-55),
борт ИТМ "Нелюбов" - DTL "ОРБИТЕР-04/02"
"Нелюбов" брюхом к звёздам стоял в зените района ЭТАЦ. Створки грузового отсека были распахнуты. Два прожектора вытесняли из него тень. Восьмитонный конусообразный DTL был принят на RMS и фиксирован в спецнасадке к манипулятору, представляющей собой мобильный гермоадаптер: спутник отчитался крайний раз очень неубедительно, и руководитель миссии Роман Володница решил наддувать отсек контроля спутника, работать без скафандра. От шлюза 2С "Нелюбова" к адаптеру протянулась нежёсткая переходная камера ASC. Во-лодница в лёгком комбе проник сквозь неё в спутник и торчал в колодцеобразном отсеке контроля третий час безвылазно. Чек затягивался, главным образом, потому, что обнаруженный сбой НРС-ctrl-комплекса спутника был удивителен и неописан в литературе. Когда Володница впрямую, с кабеля, вскрыл полётный журнал - генеральный лог калькулятора НРС-ком-плекса оказался абсолютно не похож на контрольный, снятый телеметрически, - что само по себе было загадочно. Далее лог утверждал, что прошлой ночью DTL принял из надримана некий информационный массив, каковой, просуществовав в оперативной памяти две секунды, решительно отказался перевестись на кристалл и самоуничтожился, повредив операционную среду в нескольких местах и оставив после себя смутное и неприятное впечатление, что команду на самоуничтожение сам себе и выдал. Невозможно также было выяснить адрес, с коего массив зашёл в калькулятор. И вся эта история отображалась неточно, зыбко, обрывками, засевшими в несколько раз уже обновившейся оперативной памяти. А затем, значит, кусок отчёта был сформирован заново и, фальсифицированный, отослан на Птицу в очередном часовом брейке. Подобным же образом сбоило и днём - в четырнадцать (восемь минут сбоя) и буквально во время стыковки "Нелюбова" со спутником. И опять что-то писало в отчёт на отсылку враньё. Как будто калькулятор ожил, научился врать и развлекается! Разумеется, чушь. Любопытнейшая ситуация. Если б не нарушение режима контроля района ЧП… Всякие так мысли в голову придут. Не Славочка ли Боборс, колбу его, опять тренируется, девственник безумный, где нельзя?
Птица была за связью. Впрочем, главный специалист уже был на месте - сам Володница. Кое-что соображал в сопера-торстве пилот Валехов, но переговоры с ним свелись к оканью, эканью и безбрежному удивлению дуэтом.
Однако удивление было контрпродуктивно. Володница сделал зеркало отказа, сбросил его к себе на модуль - поразмыслить дома - и, перегрузив систему, принялся её отстраивать.
Космачи Линёв и Фаг, старые младые, поскольку манипулятор был занят, вышли наружу в установках автономного перемещения, имея задачей подсоединить магистрали для дозаправки спутника рабочим телом и производить прямой контроль передавливания до зелёного. Дел было много, спутник работал на MD, и не копаться - старались. Все возможные функции контроля района ЧП временно взял на себя "Нелюбов".
Над районом ЧП стояла тяжёлейшая облачность, фотометрию исключая. Сканерная консоль DTL администрировалась только с родной БВС, так что сканера перевели в "стоп". Поставили на активный приём радиосвязь каналов Нюмуцце и Скариус, вывели в громкую. Приняли и поставили на запись непрерывную, "секунда-через-секунду" панораму с внешних камер "пятидесятого".
(Как позже можно было из любопытства выяснить - при передаче функций слежения от спутника на шаттл флажки выставились в схеме "по умолчанию" - видео и аудио с полутанка шли в память без анализа движения и акустики, и громкий сигнал ВНИМАНИЕ не прозвучал. Вокруг полутанка в кадре и под микрофонами почти час бродила хана - и на "Нелюбове" ничего не заметили. Справедливости ради - пилот Валехов просто физически не мог разорваться и осуществлять контроль каналов полутанка впрямую - телестанция находилась в радиорубке, за два люка от первого поста).
Пилот Валехов неотрывно сидел за первым постом, сопровождая с рук и вис комплекса "Нелюбов" - DTL и отрабатывая диспетчером выход Линёва и Фага. Ему даже в гальюн некогда было отлучиться. Ресурса двигателей коррекции жалели, а юстировка установки ГКФ в условиях активного перераспределения масс в нежёстко состыкованном комплексе - штука нервная, особенно, когда знаешь, что через несколько часов всё обратно переделывать, и благо что только для спутника. Сидел Вадим "Кросс" Валехов в распашонке и АСИУ, работал, потел, маленькими глоточками дотягивал чрез трубку кофе из опавшей груши. Рук едва хватало. Когда за два метра от него занялась огнями и загудела органом вызова стойка НРС, Валехов очень сильно рассердился. Обычный вызов. Не MD, подождут.
- Что там, Кросс? - спросил его Володница через минуту.
- Город.
- Что тебе, рук не оторвать?
- Никак. Подождут, Роман, не эм-дэ.
- Ты прав. Но всё же выбери время.
- Что там у вас? - через пять минут спросил Филлип Фаг, по прозвищу ЛитР. - Утомительно очень.
- Да Город же, (…)! - объяснил Валехов, которому как раз вот сейчас некогда было глаза протереть от пота, свисающего с лица. - Ну что за выеденные яйца, ну вы объясните мне!
- Надо ответить, - глубокомысленно сказал Володница.
- Скоро привыкнем, - сказал Валехов ещё более глубокомысленно.
- Никогда ты не станешь серьёзом, - заметил Володница.
- Зато я честно выполняю свои обязанности, - возразил Валехов. - Меня это вполне… ты-ты-ты… тихо, тихо, барабан… приносит мне законное удовлетворение.
- Кросс, да брось ты там в пульт чем-нибудь! - взмолился через десять минут Линёв. - У меня громкость не регулируется, усилитель отказный!
- Чем бросить-то? - спросил Валехов. - Три минуты потерпи. Сейчас я цикл доведу и отвечу.
- Брось собой, а?
- Через три минуты. Всем телом брошусь. Или, Роман, давай я двигатели зажгу. Тогда проще. Брошусь немедленно.
- Три минуты - нормально, - решил Володница.
- Уже меньше, - сказал Фаг. - Или ты опять усреднил?
- Немного, ЛитР, - сказал Валехов. - Так, плюс или минус.
- Бесконечность… - громко пробормотал Линёв.
- Рома, тогда пусть он двигатели пускает.
- Я хочу, чтобы на капремонт шаттл стал с резервом ресурса.
- Ты настоящий Шкаб! - с уважением сказал Линёв. - А я должен расплачиваться.
- Разве это я нас вызываю? - спросил Володница хладнокровно. - Разве это я не переключил НРС на автоотклик? Не ты ли, друг мой, этого не сделал? Не эм-дэ. Подождут. Мы тут не баклуши сбиваем с деревьев.
Через двадцать минут Фаг сказал:
- Всё, я всё бросаю и иду отвечать.
- А у тебя много ещё? - спросил Валехов с интересом.
- А какая разница? Ещё чуть-чуть, и я всплыву, как дохлая рыбка.
Недавно на Птице посмотрели фильм, где был аквариум с дохлыми рыбками.
- Ну я почти закончил, Фил.
- За это твоё "почти" я плюну в тебя дважды - в фас, а потом в профиль.
- Ну я ужИ закончил, космачи! Натурально. Висим, братва! Шесть часов у нас в гиро!
Сигнал продолжал надрываться.
- Да (…), Кросс!
- Кросс!
- Пилот Валехов, ответьте первому миссии!
- Я в гальюне! - прокричал Валехов издалека. - Минуточку! По-маленькому! Минуточку!
- Всё, я возвращаюсь на шаттл… - сказал Фаг с отчаяньем.
С облегчением отдуваясь, Вадим "Кросс" Валехов повернул клапан сброса отходов, закрыл АСУ, выбрался из туалета и полетел обратно в рубку. Он был в метре от оборавшегося НРС-ctrl, когда стойка вдруг погасла.
- Оп-са! - сказал, изумившись, Валехов. Он принялся в поручень на морде стойки. - Рома, они отчаялись. Вызвать в отместку?
- Кросс, да… - начал было Володница, но тут по громкой раздался предупреждающий сигнал радиостанции "Нелюбо-ва", на авто стоявшей.
- "Нелюбов", ответьте "Карусели"! - сказал ровный мужской незнакомый голос.
- Я "Нелюбов", - ответил Володница. - "Карусель"? Что стряслось? Кто на контакте?
- Подайте маяк "Карусели", - сказал голос. - Иду к вам. Приготовьтесь принять "Карусель".
- Маяк подан, - сказал Валехов, отработав запрос автоматически. - Кто говорит?
- Генерал-майор Шос, Управление перспективных колоний. Чем объясняется ваше молчание?
- Это вы вызывали? Мы работали, - сказал Володни-ца. - Некому было ответить. Вызов без пометки первой срочности… - Эфир потянула пауза. Её не выдержал Володни-ца, продолжил: - К приёму "Карусели" будем, конечно, готовы. Кросс, начинай. Где вы, "Карусель"?
- Я буду у вас через одиннадцать минут. Начинаем взаимодействие к перехвату и стыковке.
- Роман, я его вижу! - сказал Фаг. - Ничего себе он идёт!
- "Карусель", "Карусель", здесь "Нелюбов", вы приближаетесь с опасной скоростью, повторяю, приближаетесь с опасной скоростью! - закричал вдруг Валехов, и Володница, оценив его тон, сразу полез ногами вперёд в адаптер. Перебираясь по шнуру в трубе, Володница слышал, как Валехов орёт в эфир:
- "Карусель", до столкновения сто секунд! Вый-еденные яйца! "Карусель", у вас двигатель выбирает форсаж за тридцать, повторяю, за тридцать секунд, немедленно начинайте торможение!
Выбравшись в шлюз и впервые в жизни не закрыв за собой входной люк, Володница закричал:
- Кросс, откуда он идёт?
- Штирборт!
Володница толкнулся и почти влип лицом в иллюминатор. Там сияло синее солнце: ИТМ с безумцем в пилотском кресле тормозил на форсаже, с четырёх дюз. Он шёл прямо на "Нелюбова".
- До столкновения двадцать секунд! У вас тяги одиннадцать, отвечайте, вы управляете ИТМ? - орал Валехов.
- Чем он тебе ответит, придурок?! Одиннадцать тяги! - Ничего не успеть. Сейчас шарахнет в штирборт. Все огранични-ки… Да!
- Кросс, герметизируй объёмы! - закричал Володница.
Валехов услышал его - в метре от Володницы обвалилась жёлто-чёрная плита.
- Роман, он успевает, - спокойно сказал Линёв. - Я веду его дальномером.
- Точно? - переспросил Володница.
- Точно. Иначе бы я с тобой сейчас прощался.
- Он (…) обанный (трбл.)
псих! - зачаровано сказал Фаг.
- Псих он или землянин, но в морду получит, - сказал Во-лодница. - EV, первый, второй - на борт, немедленно. Бросайте всё (…) нах (трбл.)
! Кросс, спроси идиота, изволит ли он стыковаться или пойдёт улицей?
- Их там двое, Роман, - сообщил сорванным голосом Вале-хов. - Пилот и баба. Они уже идут, улицей. Роман, ты знаешь, а они на скафандровом кислороде шли. "Карусель" без атмосферы. Они даже не шлюзовались. Зря, пожалуй, мы на вызов не ответили, да? Очень я удачно гальюнное время выбрал!
Володница тем временем подплыл к первому шлюзу, открытому в Космос. В иллюминаторе люка камеры перепада он увидел две чёрные фигуры, уже вплывавшие в объём. Одиннадцать единиц в ось, хорошая физика, подумал Володница с уважением, давая автомату шлюза команду "принять".
Дейнеко вошла в "Нелюбова" первой. Чудовищный хрустящий удар в переносицу выключил сознание Володницы.
ГЛАВА 25. РАННИМ ВЕЧЕРОМ В ОВРАГЕ, И МЕРСШАЙР ФЫРКАЕТ
До поездки верхом на коне моя, заведённая в "лётке" "машинка времени" отказывала трижды: в незапамятные времена в Касабланке, когда я проходил тест на определение индекса SOC и сидел незабываемые сто часов в "бутылке Эдисона", и два раза - во времена менее незапамятные, после моего приключения с Щ-11. Это были сбои, контузии. Но впервые я вывел "машинку" из контура внимания сознательно, слишком занятого психологическим демпфированием (тело давно перестало отвечать на команды и тупо страдало) беспощадных ударов снизу через копчик в позвоночник. Зачем прикажете его, такое время, считать?
…Ехали на коне по холмам чужой планеты двое, где я был - сзади, носом в назатыльник спецкостюма Мерсшайра, и я не видел, как Мерсшайр выбирал направление. Видимо, по блику, а за рельефом под ногами следил конь. Ехали мы - не знаю сколько. Вечность, и ещё немного сотен лет. Темнело - то ли в глазах, то ли в общем. Вдруг Мерсшайр затормозил коня - шарахнув для этого мне обоими локтями под дых, мне этого очень не хватало. Конь затормозил, присев, едва не пойдя юзом. Меня немедленно опять повело назад, к земле, удариться об неё и так остаться, и опять Мерсшайр, не оборачиваясь, успел придержать меня. В книгах пишут: "Герой не чувствовал своего избитого тела". Я, к сожалению, тогда был не герой, - я очень хорошо чувствовал своё избитое тело, все его клеточки, с детализацией болевых ощущений на генном уровне. Вот мозга я не чувствовал.
Сизые пятна медленно уплывали из глаз. Конь стоял недвижно. Мерсшайр тоже не шевелился. Из последних сил обняв ногами брюхо домашнего животного, я выглянул из-за Мерсшайра. Мерсшайр тяжело, как будто бежал с седоками, а не был одним из них, дышал.
Альфа сильно присела, над востоком тучи на куполе ещё светились изнутри, но здесь, в проёме между холмами, стояла почти мрачная тень. Нет, не совсем мрачная. Что-то просматривалось. Сначала решил - какая-то разновидность болезненных, уже родных, пятен. Но нет. Это принадлежало внешней реальности. Впереди по курсу пространство перечёркивал страшно светящийся извилистый горизонтальный шрам. Свечение меняло интенсивность так, что я скоро сообразил: это электрический свет из-под грунта, из какого-то провала, несомненно. Мы приехали.
Мерсшайр фыркнул, конь переступил с боку на бок. Мерс-шайр отпустил натянутые стропы управления, привязанные к железке во рту коня. Над плечом Мерсшайра показался ствол флинта.
- Хана! - шёпотом прокричал Мерсшайр.
- Мерс? - ответил женский голос таким же шёпотом на всю округу.
- Я, Мерсшайр!
- Здесь овраг. Мы ждём Хана. Спускайтесь, Адам. Коня оставьте наверху. Радиомолчание!
И нам помигали фонариком.
- СползАй, прик, - велел Мерсшайр. О, тут я был рад подчиниться. Я упёрся Мерсшайру в спину лбом и сполз по гладкой потной заднице коня, всей грудью хватанув её, задницы, запаха. Хвост коня, замотанный зачем-то скотчем до состояния палки, попал мне между ног… в общем, я упал навзничь. Удар меня потряс совершенно. Глаза закрылись сами собой. Отдохновения не наступало, контузия продолжалась. Меня продолжали бить с четырёх подкованных ног в копчик. Но всё равно мне было хорошо лежать. Не заботиться о равновесии. Но Мерсшайр сильным пинком в бедро заставил меня подняться на четвереньки. (Отчётливо запомнилось удивление, которое я испытал оттого, что пинок меня ничуточки не оскорбил.) Проламывая ладонями и коленями подсохшую корку грунта и выдавливая из-под корки, словно зубную пасту, грунт мокрый, я добрался до провала. Мерсшайр надо мной вёл коня.
Это был молодой овраг, может быть, весенний. Внизу горели фонарики, двигались две фигуры. Глубину оврага я измерил точно: край обрыва у меня под руками обвалился, и я головой вперёд обвалился вместе с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Шкаб огляделся. Земляне занимались своими делами. Видали и не такое.
- Шкаб, что это? - спросил Марлун. - Эй, Алка, ты что? Шка-аб!
- Не надо… - пробормотал Шкаб опять. Очень яркий свет в диспетчерской, и что-то с давлением… Уши заложило, ничего не слышу. - Не надо кричать.
- На месте стоять, - предупредила Дейнеко. - Сотрудничайте, и больше никто не пострадает.
- Шкаб!
- Шкаб!
- Шкаб!
- Прохоров! - рявкнул Шос.
- Я, мэтр!
- Остальных приков отконвоируйте в клуб. Дейнеко, держать их! Прохоров. Оставьте там воду и канализацию, и воздух, естественно, - и запечатать отсек. Некогда мне с ними, dad-gummit!
- Ай, мэтр. Эй, вы, налево, и - марш! Сказано тебе, ну!… - Пша получил прикладом по загривку. На плечо Шкаба легла знакомая рука женщины-кошки.
- Тихо, тихо, шкипер Шкаб… - прошептала она почти нежно.
А Ска Шос продолжал:
- Планк!
- Здесь, мэтр.
- Убрать труп. Не забудьте закончить с ней процедуру. Документировать. Тройку Сворого - на контроль-обеспечение жизнедеятельности станции. Использовать нашу технику.
- Роджер, мэтр.
- Феликс.
- Здесь.
- "Карусель" наша?
- Ай, мэтр.
- С капитаном Койном связь мне сюда.
- Кабель?
- Нет. "Чернякова-В" в контур станции не заводить. НРС. А питание возьми местное.
- Недостаточное, мэтр!
- Звездолёт. В. Контур. Станции. Не. Заводить.
- Простите, мэтр, ай cap it. Выполняю. Питание местное. Через десять минут, мэтр.
- Вы её убили, - произнёс Шкаб.
- Что? Так точно. Не сдержался. Не извиняюсь. Кстати, Ошевэ, садитесь за пятый терминал и верните "Нелюбова" на станцию. Хоть вы-то словите свой шанс. Не маленький ведь.
- А иначе что? - спросил Шкаб.
- Иначе я сейчас прикажу вернуть вахтенных сюда и расстреляю их. Мне некогда.
Шкаб молча направился к пятому терминалу. Землянин, занимавший кресло перед ним, поднялся, предупредительно подняв подлокотник, чтобы Шкаб удобнее и быстрее сел.
2. Орбита Эдема (Четвёртой ЕН53-55),
борт ИТМ "Нелюбов" - DTL "ОРБИТЕР-04/02"
"Нелюбов" брюхом к звёздам стоял в зените района ЭТАЦ. Створки грузового отсека были распахнуты. Два прожектора вытесняли из него тень. Восьмитонный конусообразный DTL был принят на RMS и фиксирован в спецнасадке к манипулятору, представляющей собой мобильный гермоадаптер: спутник отчитался крайний раз очень неубедительно, и руководитель миссии Роман Володница решил наддувать отсек контроля спутника, работать без скафандра. От шлюза 2С "Нелюбова" к адаптеру протянулась нежёсткая переходная камера ASC. Во-лодница в лёгком комбе проник сквозь неё в спутник и торчал в колодцеобразном отсеке контроля третий час безвылазно. Чек затягивался, главным образом, потому, что обнаруженный сбой НРС-ctrl-комплекса спутника был удивителен и неописан в литературе. Когда Володница впрямую, с кабеля, вскрыл полётный журнал - генеральный лог калькулятора НРС-ком-плекса оказался абсолютно не похож на контрольный, снятый телеметрически, - что само по себе было загадочно. Далее лог утверждал, что прошлой ночью DTL принял из надримана некий информационный массив, каковой, просуществовав в оперативной памяти две секунды, решительно отказался перевестись на кристалл и самоуничтожился, повредив операционную среду в нескольких местах и оставив после себя смутное и неприятное впечатление, что команду на самоуничтожение сам себе и выдал. Невозможно также было выяснить адрес, с коего массив зашёл в калькулятор. И вся эта история отображалась неточно, зыбко, обрывками, засевшими в несколько раз уже обновившейся оперативной памяти. А затем, значит, кусок отчёта был сформирован заново и, фальсифицированный, отослан на Птицу в очередном часовом брейке. Подобным же образом сбоило и днём - в четырнадцать (восемь минут сбоя) и буквально во время стыковки "Нелюбова" со спутником. И опять что-то писало в отчёт на отсылку враньё. Как будто калькулятор ожил, научился врать и развлекается! Разумеется, чушь. Любопытнейшая ситуация. Если б не нарушение режима контроля района ЧП… Всякие так мысли в голову придут. Не Славочка ли Боборс, колбу его, опять тренируется, девственник безумный, где нельзя?
Птица была за связью. Впрочем, главный специалист уже был на месте - сам Володница. Кое-что соображал в сопера-торстве пилот Валехов, но переговоры с ним свелись к оканью, эканью и безбрежному удивлению дуэтом.
Однако удивление было контрпродуктивно. Володница сделал зеркало отказа, сбросил его к себе на модуль - поразмыслить дома - и, перегрузив систему, принялся её отстраивать.
Космачи Линёв и Фаг, старые младые, поскольку манипулятор был занят, вышли наружу в установках автономного перемещения, имея задачей подсоединить магистрали для дозаправки спутника рабочим телом и производить прямой контроль передавливания до зелёного. Дел было много, спутник работал на MD, и не копаться - старались. Все возможные функции контроля района ЧП временно взял на себя "Нелюбов".
Над районом ЧП стояла тяжёлейшая облачность, фотометрию исключая. Сканерная консоль DTL администрировалась только с родной БВС, так что сканера перевели в "стоп". Поставили на активный приём радиосвязь каналов Нюмуцце и Скариус, вывели в громкую. Приняли и поставили на запись непрерывную, "секунда-через-секунду" панораму с внешних камер "пятидесятого".
(Как позже можно было из любопытства выяснить - при передаче функций слежения от спутника на шаттл флажки выставились в схеме "по умолчанию" - видео и аудио с полутанка шли в память без анализа движения и акустики, и громкий сигнал ВНИМАНИЕ не прозвучал. Вокруг полутанка в кадре и под микрофонами почти час бродила хана - и на "Нелюбове" ничего не заметили. Справедливости ради - пилот Валехов просто физически не мог разорваться и осуществлять контроль каналов полутанка впрямую - телестанция находилась в радиорубке, за два люка от первого поста).
Пилот Валехов неотрывно сидел за первым постом, сопровождая с рук и вис комплекса "Нелюбов" - DTL и отрабатывая диспетчером выход Линёва и Фага. Ему даже в гальюн некогда было отлучиться. Ресурса двигателей коррекции жалели, а юстировка установки ГКФ в условиях активного перераспределения масс в нежёстко состыкованном комплексе - штука нервная, особенно, когда знаешь, что через несколько часов всё обратно переделывать, и благо что только для спутника. Сидел Вадим "Кросс" Валехов в распашонке и АСИУ, работал, потел, маленькими глоточками дотягивал чрез трубку кофе из опавшей груши. Рук едва хватало. Когда за два метра от него занялась огнями и загудела органом вызова стойка НРС, Валехов очень сильно рассердился. Обычный вызов. Не MD, подождут.
- Что там, Кросс? - спросил его Володница через минуту.
- Город.
- Что тебе, рук не оторвать?
- Никак. Подождут, Роман, не эм-дэ.
- Ты прав. Но всё же выбери время.
- Что там у вас? - через пять минут спросил Филлип Фаг, по прозвищу ЛитР. - Утомительно очень.
- Да Город же, (…)! - объяснил Валехов, которому как раз вот сейчас некогда было глаза протереть от пота, свисающего с лица. - Ну что за выеденные яйца, ну вы объясните мне!
- Надо ответить, - глубокомысленно сказал Володница.
- Скоро привыкнем, - сказал Валехов ещё более глубокомысленно.
- Никогда ты не станешь серьёзом, - заметил Володница.
- Зато я честно выполняю свои обязанности, - возразил Валехов. - Меня это вполне… ты-ты-ты… тихо, тихо, барабан… приносит мне законное удовлетворение.
- Кросс, да брось ты там в пульт чем-нибудь! - взмолился через десять минут Линёв. - У меня громкость не регулируется, усилитель отказный!
- Чем бросить-то? - спросил Валехов. - Три минуты потерпи. Сейчас я цикл доведу и отвечу.
- Брось собой, а?
- Через три минуты. Всем телом брошусь. Или, Роман, давай я двигатели зажгу. Тогда проще. Брошусь немедленно.
- Три минуты - нормально, - решил Володница.
- Уже меньше, - сказал Фаг. - Или ты опять усреднил?
- Немного, ЛитР, - сказал Валехов. - Так, плюс или минус.
- Бесконечность… - громко пробормотал Линёв.
- Рома, тогда пусть он двигатели пускает.
- Я хочу, чтобы на капремонт шаттл стал с резервом ресурса.
- Ты настоящий Шкаб! - с уважением сказал Линёв. - А я должен расплачиваться.
- Разве это я нас вызываю? - спросил Володница хладнокровно. - Разве это я не переключил НРС на автоотклик? Не ты ли, друг мой, этого не сделал? Не эм-дэ. Подождут. Мы тут не баклуши сбиваем с деревьев.
Через двадцать минут Фаг сказал:
- Всё, я всё бросаю и иду отвечать.
- А у тебя много ещё? - спросил Валехов с интересом.
- А какая разница? Ещё чуть-чуть, и я всплыву, как дохлая рыбка.
Недавно на Птице посмотрели фильм, где был аквариум с дохлыми рыбками.
- Ну я почти закончил, Фил.
- За это твоё "почти" я плюну в тебя дважды - в фас, а потом в профиль.
- Ну я ужИ закончил, космачи! Натурально. Висим, братва! Шесть часов у нас в гиро!
Сигнал продолжал надрываться.
- Да (…), Кросс!
- Кросс!
- Пилот Валехов, ответьте первому миссии!
- Я в гальюне! - прокричал Валехов издалека. - Минуточку! По-маленькому! Минуточку!
- Всё, я возвращаюсь на шаттл… - сказал Фаг с отчаяньем.
С облегчением отдуваясь, Вадим "Кросс" Валехов повернул клапан сброса отходов, закрыл АСУ, выбрался из туалета и полетел обратно в рубку. Он был в метре от оборавшегося НРС-ctrl, когда стойка вдруг погасла.
- Оп-са! - сказал, изумившись, Валехов. Он принялся в поручень на морде стойки. - Рома, они отчаялись. Вызвать в отместку?
- Кросс, да… - начал было Володница, но тут по громкой раздался предупреждающий сигнал радиостанции "Нелюбо-ва", на авто стоявшей.
- "Нелюбов", ответьте "Карусели"! - сказал ровный мужской незнакомый голос.
- Я "Нелюбов", - ответил Володница. - "Карусель"? Что стряслось? Кто на контакте?
- Подайте маяк "Карусели", - сказал голос. - Иду к вам. Приготовьтесь принять "Карусель".
- Маяк подан, - сказал Валехов, отработав запрос автоматически. - Кто говорит?
- Генерал-майор Шос, Управление перспективных колоний. Чем объясняется ваше молчание?
- Это вы вызывали? Мы работали, - сказал Володни-ца. - Некому было ответить. Вызов без пометки первой срочности… - Эфир потянула пауза. Её не выдержал Володни-ца, продолжил: - К приёму "Карусели" будем, конечно, готовы. Кросс, начинай. Где вы, "Карусель"?
- Я буду у вас через одиннадцать минут. Начинаем взаимодействие к перехвату и стыковке.
- Роман, я его вижу! - сказал Фаг. - Ничего себе он идёт!
- "Карусель", "Карусель", здесь "Нелюбов", вы приближаетесь с опасной скоростью, повторяю, приближаетесь с опасной скоростью! - закричал вдруг Валехов, и Володница, оценив его тон, сразу полез ногами вперёд в адаптер. Перебираясь по шнуру в трубе, Володница слышал, как Валехов орёт в эфир:
- "Карусель", до столкновения сто секунд! Вый-еденные яйца! "Карусель", у вас двигатель выбирает форсаж за тридцать, повторяю, за тридцать секунд, немедленно начинайте торможение!
Выбравшись в шлюз и впервые в жизни не закрыв за собой входной люк, Володница закричал:
- Кросс, откуда он идёт?
- Штирборт!
Володница толкнулся и почти влип лицом в иллюминатор. Там сияло синее солнце: ИТМ с безумцем в пилотском кресле тормозил на форсаже, с четырёх дюз. Он шёл прямо на "Нелюбова".
- До столкновения двадцать секунд! У вас тяги одиннадцать, отвечайте, вы управляете ИТМ? - орал Валехов.
- Чем он тебе ответит, придурок?! Одиннадцать тяги! - Ничего не успеть. Сейчас шарахнет в штирборт. Все огранични-ки… Да!
- Кросс, герметизируй объёмы! - закричал Володница.
Валехов услышал его - в метре от Володницы обвалилась жёлто-чёрная плита.
- Роман, он успевает, - спокойно сказал Линёв. - Я веду его дальномером.
- Точно? - переспросил Володница.
- Точно. Иначе бы я с тобой сейчас прощался.
- Он (…) обанный (трбл.)
псих! - зачаровано сказал Фаг.
- Псих он или землянин, но в морду получит, - сказал Во-лодница. - EV, первый, второй - на борт, немедленно. Бросайте всё (…) нах (трбл.)
! Кросс, спроси идиота, изволит ли он стыковаться или пойдёт улицей?
- Их там двое, Роман, - сообщил сорванным голосом Вале-хов. - Пилот и баба. Они уже идут, улицей. Роман, ты знаешь, а они на скафандровом кислороде шли. "Карусель" без атмосферы. Они даже не шлюзовались. Зря, пожалуй, мы на вызов не ответили, да? Очень я удачно гальюнное время выбрал!
Володница тем временем подплыл к первому шлюзу, открытому в Космос. В иллюминаторе люка камеры перепада он увидел две чёрные фигуры, уже вплывавшие в объём. Одиннадцать единиц в ось, хорошая физика, подумал Володница с уважением, давая автомату шлюза команду "принять".
Дейнеко вошла в "Нелюбова" первой. Чудовищный хрустящий удар в переносицу выключил сознание Володницы.
ГЛАВА 25. РАННИМ ВЕЧЕРОМ В ОВРАГЕ, И МЕРСШАЙР ФЫРКАЕТ
До поездки верхом на коне моя, заведённая в "лётке" "машинка времени" отказывала трижды: в незапамятные времена в Касабланке, когда я проходил тест на определение индекса SOC и сидел незабываемые сто часов в "бутылке Эдисона", и два раза - во времена менее незапамятные, после моего приключения с Щ-11. Это были сбои, контузии. Но впервые я вывел "машинку" из контура внимания сознательно, слишком занятого психологическим демпфированием (тело давно перестало отвечать на команды и тупо страдало) беспощадных ударов снизу через копчик в позвоночник. Зачем прикажете его, такое время, считать?
…Ехали на коне по холмам чужой планеты двое, где я был - сзади, носом в назатыльник спецкостюма Мерсшайра, и я не видел, как Мерсшайр выбирал направление. Видимо, по блику, а за рельефом под ногами следил конь. Ехали мы - не знаю сколько. Вечность, и ещё немного сотен лет. Темнело - то ли в глазах, то ли в общем. Вдруг Мерсшайр затормозил коня - шарахнув для этого мне обоими локтями под дых, мне этого очень не хватало. Конь затормозил, присев, едва не пойдя юзом. Меня немедленно опять повело назад, к земле, удариться об неё и так остаться, и опять Мерсшайр, не оборачиваясь, успел придержать меня. В книгах пишут: "Герой не чувствовал своего избитого тела". Я, к сожалению, тогда был не герой, - я очень хорошо чувствовал своё избитое тело, все его клеточки, с детализацией болевых ощущений на генном уровне. Вот мозга я не чувствовал.
Сизые пятна медленно уплывали из глаз. Конь стоял недвижно. Мерсшайр тоже не шевелился. Из последних сил обняв ногами брюхо домашнего животного, я выглянул из-за Мерсшайра. Мерсшайр тяжело, как будто бежал с седоками, а не был одним из них, дышал.
Альфа сильно присела, над востоком тучи на куполе ещё светились изнутри, но здесь, в проёме между холмами, стояла почти мрачная тень. Нет, не совсем мрачная. Что-то просматривалось. Сначала решил - какая-то разновидность болезненных, уже родных, пятен. Но нет. Это принадлежало внешней реальности. Впереди по курсу пространство перечёркивал страшно светящийся извилистый горизонтальный шрам. Свечение меняло интенсивность так, что я скоро сообразил: это электрический свет из-под грунта, из какого-то провала, несомненно. Мы приехали.
Мерсшайр фыркнул, конь переступил с боку на бок. Мерс-шайр отпустил натянутые стропы управления, привязанные к железке во рту коня. Над плечом Мерсшайра показался ствол флинта.
- Хана! - шёпотом прокричал Мерсшайр.
- Мерс? - ответил женский голос таким же шёпотом на всю округу.
- Я, Мерсшайр!
- Здесь овраг. Мы ждём Хана. Спускайтесь, Адам. Коня оставьте наверху. Радиомолчание!
И нам помигали фонариком.
- СползАй, прик, - велел Мерсшайр. О, тут я был рад подчиниться. Я упёрся Мерсшайру в спину лбом и сполз по гладкой потной заднице коня, всей грудью хватанув её, задницы, запаха. Хвост коня, замотанный зачем-то скотчем до состояния палки, попал мне между ног… в общем, я упал навзничь. Удар меня потряс совершенно. Глаза закрылись сами собой. Отдохновения не наступало, контузия продолжалась. Меня продолжали бить с четырёх подкованных ног в копчик. Но всё равно мне было хорошо лежать. Не заботиться о равновесии. Но Мерсшайр сильным пинком в бедро заставил меня подняться на четвереньки. (Отчётливо запомнилось удивление, которое я испытал оттого, что пинок меня ничуточки не оскорбил.) Проламывая ладонями и коленями подсохшую корку грунта и выдавливая из-под корки, словно зубную пасту, грунт мокрый, я добрался до провала. Мерсшайр надо мной вёл коня.
Это был молодой овраг, может быть, весенний. Внизу горели фонарики, двигались две фигуры. Глубину оврага я измерил точно: край обрыва у меня под руками обвалился, и я головой вперёд обвалился вместе с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59