Любой человек, занимающий домик, должен
расписаться в регистрационном журнале. Если только вы не желаете
зарегистрироваться как мистер и миссис. В таком случае я дам вам один
домик, и вы распишетесь за вас обоих.
- Мы возьмем два домика.
- Для каждого в отдельности, - сказал Бартер. - В таком случае ей
придется расписаться в журнале утром.
- Олл-райт, - сказал я.
Я расписался и достал бумажник. Бартер прошел к стенному шкафу за
полотенцами. Когда он вернулся ко мне, мои четырнадцать долларов лежали на
столе, а бумажник был спрятан в карман.
- Я даю вам номера двенадцать и тринадцать, - сказал он.
- Они смежные?
- Не совсем. Одиннадцатый и двенадцатый смежные, а между двенадцатым
и тринадцатым небольшой проезд.
- В таком случае дайте мне одиннадцатый и двенадцатый.
- Не могу. Одиннадцатый занят.
- Тогда тринадцатый и четырнадцатый.
- Четырнадцатый тоже занят.
- Олл-райт.
Я махнул рукой.
- Если вы хотите получить то, что вам положено, я отнесу туда
полотенца.
- Прекрасно.
Мы вышли из офиса. Бартер двинулся по дорожке, освещая себе путь
фонариком, и я увидел цифру тринадцать в световом кружке над дверью.
Бартер нырнул туда со своими полотенцами.
Я вернулся к машине и сунул внутрь голову.
- Энн! - прошептал я.
- Ммм?
- Энн, ты проснулась?
- Урммм...
- Энн, я нашел место, где мы сможем переночевать.
- Хорошо.
- Ты хочешь сейчас выйти из машины?
Энн не ответила.
- Дорогая...
Снова последовало молчание. Я вздохнул, обошел вокруг машины, открыл
дверцу и протянул руки к Энн. Она даже не пошевелилась, когда я взял ее на
руки и зашагал к домику.
Бартер как раз выходил из номера тринадцать.
- Я все привел в порядок, - объявил он. - Постельное белье поменяли
днем, так что я только повесил чистые полотенца.
Он внимательно смотрел на Энн.
- Крепко спит, да?
- У нас была долгая поездка.
- Красивая девушка, - произнес он.
Он не отрывал глаз от ее лица. Потом он спросил:
- Почему вы не положите ее в тринадцатый номер? Тем временем я
приготовлю вам двенадцатый.
- Хорошо, - согласился я.
Я поднялся по ступеньками и вошел в хижину. Она была изнутри отделана
такими же досками из сучковатой сосны, как и офис. В ней было два окна,
кровать, туалетный столик, раковина и стенной шкаф.
Я подошел к кровати, опустил на нее Энн, затем вытянул из-под нее
покрывало. Я заметил, что в хижине имелась керосиновая печь, но одеяло
было толстым, к тому же на стуле лежало еще и запасное, так что Энн не
должна была замерзнуть. Я снял ее туфли, оставил в комнате свет и вернулся
к машине за вещами.
Когда я вернулся снова в хижину, Энн продолжала спать. Я поставил оба
чемодана в стенной шкаф, потом подошел к кровати. Приподняв Энн, я
расстегнул молнию у нее на спине и ухитрился стянуть платье, хотя спавшая
девушка, как оказалось, состоит из одних болтавшихся рук и ног. Оставив ее
в нижнем белье, я укрыл ее по самое горло двумя одеялами. Белое платье я
повесил на вешалку в шкафу, сумочку, которую я забрал из машины, положил
на туалетный столик, погасил свет и вышел наружу.
Бартер стоял у дверей хижины. На его физиономии была неприятная
ухмылка, и я подумал, как долго он здесь торчит.
- Уложили? - спросил он, приподняв одну бровь.
- Уложил! - отрезал я.
Я запер дверь.
- Ваша хижина теперь готова, - сообщил он.
Я пересек узкую гравийную дорожку, которая отделяла двенадцатый от
тринадцатого. Бартер оставил внутри огонь, и я сразу увидел чистые
полотенца, которые он повесил возле рукомойника.
- Душевые кабинки работают? - спросил я его.
- Вода течет круглосуточно! - ответил он с гордостью.
- Прекрасно. Я займу одну, потом за собой закрою.
- Располагайтесь, как хотите.
После секундного колебания он добавил:
- Оденьте халат, когда пойдете в душевую, хорошо? У меня есть и
другие гости.
- А я вот привык бегать повсюду совершенно голым.
- А?
- Распевая при этом псалмы.
- Здесь вам придется одеть халат, - заявил Бартер.
Он был совершенно не тронут моей попыткой быть остроумным.
- Это будет нелегко! - проворчал я.
Я повернулся, пошел к машине и забрал с заднего сиденья свой саквояж
и тридцать восьмой О'Хары из отделения для перчаток, после чего вернулся к
хижине двенадцать. Бартер удалился. Горевший в офисе свет указал мне, куда
именно. Я вошел в хижину, закрыл дверь, разделся, потом взял халат из
саквояжа. Захватив с собой кусок мыла и полотенце, я надел легкие кожаные
туфли типа мокасин и пошел в душевую. Свет в офисе уже погас, луна
спряталась за облаками, так что я чуть ли не ощупью пробирался по дорожке.
Душевая была простой деревянной пристройкой к офису. Я открыл дверь,
снял халат, повесил его на крючок вместе с полотенцем. Наладить нормальный
душ оказалось немыслимым. Холодная вода оказалась ледяной, горячая -
холодной. Я открыл горячий душ полностью и стал быстро натирать тело
губкой. Минуты через две я услышал, как где-то в лесочке за мотелем
заработал двигатель грузовой машины.
Помнится, я удивился, что может делать грузовик в лесу в такой час,
но, конечно, особо задумываться у меня не было оснований. Грузовик
напоролся на гравий, немного поманеврировал, затем остановился. Хлопнули
дверцы, зазвучали негромкие голоса, затем свет фар грузовика осветил дверь
душевой, на мгновение осветив кабину. Водитель переключил на вторую
скорость, преодолевая небольшой подъем перед дорогой, затем по звукам
из-под колес грузовика я понял, что грузовик съехал с гравия у мотеля на
проселочную дорогу. Я продолжал прислушиваться. Через несколько минут до
меня доносился уже только неясный гул, ослабевавший все больше и больше. Я
смыл с себя полностью мыло, приоткрыл дверь, дотянулся до полотенца, как
следует им растерся, накинул на себя халат и одел туфли. Захватив мыло, я
отправился назад к номеру двенадцать. Нигде в мотеле не было видно огней.
Импульсивно я остановился возле номера тринадцать, подумав, что Энн могла
проснуться и захочет со мной поговорить.
Не входя во внутрь, я окликнул:
- Энн!
Ответа не последовало. Я немножко приоткрыл дверь и просунул голову в
темноту. Мне не видно было не только Энн, но даже кровать.
- Энн? - прошептал я вторично.
Я снова не получил ответа. Я осторожно закрыл дверь и пошел в свою
хижину, открыл дверь, нащупал выключатель и щелкнул им. Я закрывал за
собой дверь, когда увидел девушку на кровати.

4
Ты привыкаешь к проституткам в двадцать третьем полицейском округе,
потому что они являются частью декорации. Они роятся по всему округу. Они
сидят в барах, стоят на углах улиц или в вестибюлях гостиниц, и через
какое-то время ты узнаешь их в лицо. "Привет, Айда", говорите вы, или
"Привет, Фритци", или что-то в этом роде. Вы следите за ними, чтобы они не
толкались в барах, чтобы не лишать владельца его лицензии. Вы следите за
ними также потому, что не уверены, не являются ли их "добрые папеньки"
грабителями, которые только и поджидают неопытных морячков, простаков,
готовых просадить потом и кровью заработанные деньги за одну ночь.
Проституция в нашем городе не находится под охраной закона, как в Панаме,
но полиция нравственности не перетруждает себя. Многие полицейские считают
справедливо, что секс - это такая область, которой лучше не касаться.
Проститутки в двадцать третьем округе совсем не похожи на киноверсию
"разнузданных женщин".
Они не носят атласных платьев в обтяжку и не накладывают себе на лица
толстый слой макияжа. Они не размахивают красными сумочками и очень редко
ходят, вызывающе покачивая бедрами. Как правило, они одеты скромно и
неброско, подмазывают губы, некоторые пудрят носы, и только. Обычно более
молодые походят на учениц высшей школы, за исключением тех случаев, когда
они едут навестить своего приятеля на окраине: вот тут уж появляются и
высоченные каблуки, и всевозможные украшения. Секс с проститутками в
двадцать третьем округе - бизнес. Вы можете найти их язык грубоватым,
потому что они рассуждают о своем бизнесе, употребляя слова, которые
выработались в этой области за долгие годы, но только между собой. Со
своими приятелями-джентльменами их секс-речи почти изысканны, почти
интеллигентны.
Я упомянул о проститутках из нашего округа только в целях сравнения.
Понимаете, девушка в моей кровати в хижине номер двенадцать на Сулливан
Поинте была явной проституткой.
У нее были рыжие волосы.
Лицо у нее казалось мертвенно-белым от толстого слоя белил и прочей
косметики. Губы были яростно красными, помада преувеличивала размеры рта.
Вырез платья был таков, что ее маленькие груди, стиснутые вместе и
поднятые кверху тесным бюстгальтером, только что не вываливались наружу.
Само платье было пурпурного цвета, без оранжевых или сиреневатых оттенков,
чисто пурпурный цвет.
Она скрестила ноги, подняв юбку выше колен. Чулок не было, на ногах
были черные лакированные лодочки с ремешками вокруг лодыжек. На одной ноге
к тому же поблескивал золотой ножной браслет. Если ей было более
семнадцати лет, я готов был съесть весь гравий со двора Бартера.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом она сказала:
- Привет.
Она протянула это слово, произнеся его низким гортанным голосом и
вложив в него все очарование Клеопатры, спускающейся по Нилу на судне.
- Вы ошиблись хижиной, не так ли? - сказал я.
- Разве?
Она продолжала играть роль "роковой женщины", принимая
заученно-соблазнительные позы и выставляя напоказ все округлые линии
своего тела.
- Я так считаю, - ответил я.
Что касается меня, я не знал ни имени, ни амплуа этой девицы, да меня
это не особенно и интересовало. Мне хотелось спать, хотелось лечь спать
одному.
- А я нет! - ответила она.
- Вообще бы мне было приятно поспорить с вами, но я слишком устал для
этого.
- Не сомневайтесь, вам будет приятно поближе познакомиться со мной! -
заявила она.
Она многозначительно усмехнулась.
- Я полагаю, что лучше всего это разрешить таким образом: добежать до
офиса. Для этого требуется всего одна минута. Если вы случайно забрели в
мой домик...
- Вы молодо выглядите, - сказала девица, - но вы не можете быть
настолько молоды.
Она с минуту изучала меня.
- Обожаю блондинов, - добавила она. - Блондины сводят меня с ума.
Похоже на то, что она до сих пор не верила тому, что я ни капельки в
ней не заинтересован.
- Девочка, - сказал я, - вы не пони...
- Бланш, - поправила она меня, приподняв бровь.
- Олл-райт, Бланш. Почему вы не возвращаетесь домой?
- Я хочу остаться здесь.
- Я тоже.
- Это можно устроить.
- Нет, Бланш, нельзя.
- Почему?
- Я храплю. Ты не сможешь заснуть.
- Какие пустяки!
- Дорогуша...
- Ага, вы уже становитесь нежным...
- Через несколько минут я стану настолько нежным, что вышвырну тебя
отсюда пинком под зад!
Бланш захихикала.
- Ни за что не поверю.
- Послушай, ты вытянула пустышку. Отнеси это к непредвиденным
расходам и отправляйся домой.
- Я остаюсь! - заявила она твердо.
- Мне бы не хотелось пугать тебя...
- Валяйте, попробуйте испугать.
- Я коп.
Она посмотрела на меня равнодушно и сказала:
- Прекрасно. А я разбойник. Давайте-ка поиграем в полицейских и
разбойников.
- Нужно показать значок?
- Что?
Я тяжело вздохнул.
- Бланш, давай внесем полную ясность. Я не знаю, кто направил тебя в
эту хижину, но этот человек сделал ошибку. Я ничего не заказывал. Ты меня
ни капельки не интересуешь. Я устал и хочу спать. Я не люблю рыжих, в
особенности семнадцатилетних подростков, которым следует сидеть дома и
читать комиксы. Не заставляй меня выходить из себя и...
- Я вовсе вас не принуждаю.
- Ну, черт побери! - взорвался я.
- Теперь вы ругаетесь.
- Сколько тебе лет, Бланш?
- А что?
- Мне интересно.
- Я вижу, вы постепенно начинаете заинтересовываться. Мне
девятнадцатый. Перестаньте волноваться.
- Когда ты родилась?
- Что?
- Когда ты родилась?
Бланш пожевала губу, занимаясь подсчетами.
- В январе 1939 года, - сказала она.
- Прибавь еще несколько лет.
- До чего же вы дотошный! Я же вас не спрашиваю, сколько вам лет.
- Где ты живешь, Бланш?
- В городе.
- Сулливан Корнес?
- Корнес? Да я здесь бы померла с тоски!
- Где же тогда?
- В Дэвистауне. Это настоящий большой город.
- Уверен, что так.
- Почему вы не верите?
Внезапно она возмутилась.
- Вы там бывали?
- Нет.
- Тогда о'кэй.
- О'кэй.
- Если мы и дальше намерены сидеть и разговаривать, тогда давайте
устроимся поудобнее, - предложила она.
Гнев ее внезапно прошел.
- Мы не будем сидеть и болтать. Я лягу спать, а ты поедешь домой в
свою прекрасную метрополию.
- Я не могла бы попасть туда сейчас, даже если бы захотела. У меня
нет машины.
Она потянулась к молнии на спине своего платья.
- Не делай глупостей, Бланш! - прикрикнул я на нее.
Я достал из кармана бумажник, распахнул его и показал свой значок.
Бланш посмотрела на него довольно равнодушно.
- Детектив, да? - спросила она довольно равнодушно.
- Я же сказал, что я коп.
- Ну и что? Вы дежурите? Сейчас на службе?
- Двадцать четыре часа в сутки.
- Не морочьте мне голову...
Она снова посмотрела на значок.
- Вы даже не из этого штата. Здесь у вас нет никакой власти.
- Полагаю, в глазах местной полиции я имею определенный вес, - сказал
я.
Я тут же припомнил мою утреннюю стычку с полицейским и переговоры с
судьей. Нет, мое заявление не выдерживало никакой критики.
- Вы так полагаете?
В голосе Бланш чувствовался сарказм.
- Безусловно!
- Ну и в чем бы вы меня могли обвинить?
- В приставании к мужчине.
- Разве кто-нибудь в этой комнате обнажал свои половые органы?
- Пока нет.
- Ну так слезайте с трибуны и кончайте эту трепотню!
Помолчав, она подмигнула мне.
- Так что вам не удалось меня напугать. Вы коп, о'кэй. Разве копы не
люди?
- Люди.
- Хорошо. Давайте вести себя по-людски.
Мы оба замолчали. Я не знал, о чем она думает, сам же я обдумывал
новый подход. Полагаю, я мог бы схватить ее за руки и вышвырнуть за дверь,
но она, в конце-то концов, была еще ребенком, а я не привык грубо
обращаться с детьми.
- Давайте начнем с другого конца.
- Давайте.
- Первое. Чего ты хочешь здесь?
- Я думала, это очевидно.
- Второе. Сколько?
Я спросил об этом для того, чтобы узнать ее цену, заплатить ей и
таким образом отделаться от нее.
Бланш подмигнула.
- Сначала я должна испробовать...
- Ох?
- Звучит все интереснее и интереснее, не так ли? - спросила она.
- Звучит все подозрительнее и подозрительнее, - ответил я. - Почему
меня?
- Почему нет? Я люблю блондинов.
- Блондинов копов?
- Блондинов мужчин. Копы мужчины, такие же, как и другие.
- И твой бизнес - мужчины, да?
- Мой бизнес - мужчины.
- Ты слишком молода, чтобы заниматься самостоятельно этим бизнесом,
не так ли?
- Американская инициативность, - сказала она. - Спрос и предложение.
Спрос велик.
- Тогда зачем работать даром?
- Мистер, а вы не забыли, что дареному коню в зубы не смотрят?
- Сестренка, а тебе следует помнить пословицу о том, что
переправляясь через реку, лошадей не меняют.
- Чего?
- Не следует производить крупные перемены в неподходящий момент.
- Момент самый подходящий, - возразила она.
Она снова принялась за молнию.
- В ту минуту, когда платье упадет на пол, я позвоню в местную
полицию.
Платье упало на пол. Бланш переступила через него и усмехнулась.
- Здесь нет телефона, дорогой.
Она была удивительно хорошо сложена.
Платье в обтяжку делало ее более худощавой, чем она была в
действительности. У нее были округлые бедра и красивые ляжки, а поскольку
она не сняла свои лодочки, ноги у нее казались очень длинными и стройными.
На ней были белые хлопчатые трусики и такой же бюстгальтер. Кожа выглядела
исключительно здоровой, а вот набеленное лицо производило отталкивающее
впечатление.
- Симпатичная девушка? - спросила она.
Она все еще усмехалась.
- Прелестная, - сказал я. - Одень-ка свое платье и катись к чертовой
матери отсюда.
- Я остаюсь, - заявила она. - Поймите это и прекратите со мной
спорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15