Вслед за авангардными частями Кортеса двигались специальные отряды тлашкаланцев, которые заделывали проломы, сваливая туда камень, строительный мусор и другие материалы с разобранных брустверов и завалов.
После нескольких часов боя передовые части дошли до главной магистрали, по которой испанцы когда-то вступили в Теночтитлан. Эта улица пересекала столицу с севера на юг и вела к площади, где находился грандиозный храм Уицилопочтли.
Дальнейшее продвижение отрядов Кортеса замедлилось: бригантины не могли пройти по мелководью каналов. К тому же все крыши зданий были усеяны воинами, обстреливавшими испанцев и их союзников сверху.
– Срыть все дома до основания! – приказал Кортес. – Сровнять их с землей!
И тлашкаланцы принялись исполнять это приказание.
Метр за метром подвигались испанцы по главной улице, оставляя за собой развалины зданий. Но вот они достигли широкого канала. Вместо моста, некогда соединявшего его берега, сейчас лежало несколько досок. Когда последние ацтекские воины перешли через них, доски были убраны.
На противоположном берегу за прочным каменным бруствером находился большой индейский отряд, осыпавший испанцев стрелами. Обычно в таких случаях наступающим приходили на помощь бригантины. Но они остались далеко позади, так как не годились для плавания по каналам.
По приказу Кортеса к каналу подвезли пушки. После двухчасового обстрела бруствер был разрушен и почти все защитники его перебиты. Под прикрытием огня испанский отряд перебрался на второй берег и вынудил индейцев отступить. Испанцы гнали их до самой площади, на которой возвышалось всем памятное здание главного храма. Рядом находился и дворец Ашаякатля, столько месяцев бывший резиденцией Кортеса и главной базой конкистадоров. Испанцы снова очутились в самом сердце Теночтитлана…
Неожиданное появление испанцев в центре столицы ошеломило ее защитников. Многие панически бежали, пытаясь спрятаться за стенами главного храма.
Несомненно, он представлял собой очень выгодную для обороны позицию. Но воины Кортеса тоже проникли за каменную ограду и тотчас устремились по лестницам к вершине храма.
Эпизоды сражения на дамбе и у разобранных мостов. Рисунок из древнемексиканской рукописи.
Всё это произошло неожиданно. Они почти беспрепятственно достигли верхней площадки, где вместо разбитой статуи Уицилопочтли стояла уже новая. На ходу сорвав с нее золотые украшения, испанские солдаты сбросили статую вниз вместе со жрецами, находившимися в святилище…
Кощунственное надругательство чужеземцев над почитаемой всеми святыней вызвало ярость ацтекских воинов, бывших свидетелями свершившегося. Их силы как бы удесятерились. Куда девалась беспомощная растерянность, царившая лишь несколько минут назад и позволившая неприятелю так легко завладеть главным храмом… Как львы, бросились ацтеки на испанцев и их союзников, вытеснили их на площадь и заставили в панике бежать, оставив даже пушки.
В одну нестройную колонну, запрудившую всю улицу, перемешались испанцы и тлашкаланцы. Тщетно Кортес и другие офицеры пытались восстановить порядок, прекратить бегство. Человеческая волна увлекла за собой и их.
Катастрофа была неминуемой. Но в самую критическую минуту по одному из боковых переулков подоспела небольшая группа всадников. Она врезалась в ацтекские отряды, расстроила их ряды, вызвала смятение. Нелепые, фантастические страхи перед лошадью снова ожили в представлении индейцев. Суеверный ужас помутил их разум. И они стали разбегаться куда глаза глядят…
Этим не преминул воспользоваться Кортес. Он повернул свое войско по направлению к площади и через несколько минут снова овладел ею и брошенными на произвол судьбы орудиями.
Очень заманчивой была мысль закрепиться в столице, удержать в своих руках хотя бы одну улицу или даже несколько зданий. Но Кортес понимал, что это грозит ему повторением «Ночи печали». Слишком уязвимы были бы коммуникации и слишком удалены базы снабжения. И пришлось с наступлением сумерек возвратиться к Холоку.
Обратный путь был проделан под защитой конницы, так как индейцы снова пришли в себя и по пятам преследовали уходящие войска.
«Сжечь, разрушить, уничтожить!»
Хотя Кортесу не удалось удержать захваченные им позиции, моральное значение смелой вылазки было очень большим. Союзники Куаутемока, помогавшие ему людьми и продовольствием, заколебались. Видимо, действительно нет на свете силы, которая могла бы устоять перед белыми… Видимо, дни Теночтитлана сочтены и падение его неизбежно… Чтобы спастись, уцелеть, надо отказаться от союза с Куаутемоком и перейти на сторону Кортеса…
Так и сделали правители города Шочимилко. Вскоре их примеру последовали отомийцы, жившие в западной части Мексиканской долины.
Правитель Тескоко, желая выслужиться перед Кортесом, доставил под его знамена свою пятидесятитысячную армию.
Получив такую значительную поддержку, Кортес предпринял вторую вылазку. Но напрасно он рассчитывал, что она будет более легкой. Все старые завалы и баррикады оказались восстановленными, а все восстановленные тлашкаланцами переходы через дамбу – снова разрушенными. Опять пришлось комбинированными действиями армии и флотилии отвоевывать каждый метр дамбы.
И вот его войска снова на главной площади. И снова Кортес с горестью думает о неизбежности отступления, о невозможности закрепиться в этом бушующем вражеском океане. Как заставить ацтеков сложить оружие? Какими средствами сломить их волю к сопротивлению? Чем их устрашить?
Мгновенно в его голове созрел новый план. И он тут же приступил к делу…
– Сжечь дворец Ашаякатля! Разрушить до основания! Уничтожить!
Даже его бывалых воинов, видавших виды, это приказание удивило. Дворец по праву считался одним из красивейших зданий столицы. Уничтожение его ни на шаг не приблизило бы испанцев к цели. Но ветераны Кортеса не привыкли рассуждать. А такие приказания, как «сжечь», «разрушить», «уничтожить», были им по душе.
Во дворец полетели пылающие головни. Его башни, потолки и внутренние стены были деревянными. Через несколько минут всё кругом пылало, объятое пламенем. Навсегда перестал существовать один из замечательнейших памятников ацтекского зодчества.
Вторым объектом для уничтожения, который избрал Кортес, был знаменитый царский птичник. Это удивительно легкое и красивое деревянное здание с бамбуковыми колоннами не имело никакого военного значения. Но птичник был предметом особой гордости ацтеков. Кортес знал это и всеми силами стремился уничтожить то, что им особенно дорого. К тому же птичник легче было сжечь, чем соседние здания, облицованные камнем. Он воспламенился от первой же головни. Сухое дерево и бамбук горели, как спички…
В пламени бессмысленно погибли тысячи представителей пернатого мира центральной Америки. Погибли плоды трудов нескольких поколений искусных ацтекских птицеводов. Так «цивилизованные» испанцы «насаждали культуру» среди «невежественных» индейцев…
Но Кортес просчитался, думая такими действиями устрашить жителей Теночтитлана, сломить их волю к борьбе. Результат получился обратный. Негодование охватило всех, кто узнал о диком и бессмысленном варварстве белых. Атаки ацтеков возобновились с новой силой. Многие шли на явную смерть, бросаясь под копыта лошадей и пытаясь стащить наземь всадников.
Спасло отряды Кортеса лишь то обстоятельство, что большая часть ацтекских войск сражалась в это время в других частях города с наступающими дивизиями Сандоваля и Альварадо.
«Мост бедствия»
Шли дни, недели, а конца сражения и не предвиделось. С большой тревогой наблюдал Кортес за тем, как в ходе боев ацтеки совершенствуют свое военное мастерство. Куаутемок был неистощим на выдумки и то и дело преподносил испанцам сюрпризы… Сваи-ловушки для бригантин были делом его рук. И волчьи ямы, и засады в камышах, и всё новые проломы… Сейчас к этому прибавилось умение руководить действиями больших отрядов, пользуясь системой световых и звуковых сигналов. Внезапно то там, то здесь вспыхивали костры, и отряды ацтекских воинов, расположенные в разных концах города, одновременно шли в наступление на три основные группировки испанских и тлашкаланских войск. Иногда сигналом для согласованных действий служил звук барабана.
Сейчас ацтеки воевали и по ночам, хотя раньше избегали этого. Если же не предпринимали ночных атак, то охраняли свои позиции усиленными караулами, чего раньше также не было. Караулы менялись по сигнальному свистку.
Изнуренные в боях отряды Куаутемок постоянно заменял свежими. Чередование частей – сражающихся и отдыхающих – производилось регулярно. Куаутемок явно взял курс на изматывание сил конкистадоров.
И наступил день, когда их терпение истощилось. Два месяца непрерывных боев до крайности измотали всех. И Кортес послушался советчиков, рекомендовавших покончить со строптивой столицей одним решительным ударом.
По всем трем плотинам шли в наступление отряды Кортеса. Их сопровождали вначале бригантины, а затем – пироги новых союзников. Таким образом, и в уличных боях пехота имела поддержку флотилии. Рукопашный бой на крышах зданий вели тлашкаланцы.
Местом встречи всех наступающих отрядов Кортес назначил рыночную площадь. Так далеко испанцы, осаждавшие столицу, еще никогда не проникали. Но на этот раз судьба, казалось, благоприятствовала им.
У проломов, баррикад и завалов ацтеки оказывали слабое сопротивление. Считанные минуты длились бои у каждого такого оборонительного сооружения. Затем оно переходило к испанцам. Воодушевленные успехом, они наседали всё сильнее и сильнее. Каждый из отрядов стремился первым достичь рыночной площади и заслужить похвалу главнокомандующего.
Но после первых же часов боя в сердце Кортеса стали закрадываться сомнения. Уж слишком легко достаются испанцам их успехи. Слишком быстро к ним переходят одна улица за другой. Не попали ли его войска в ловушку?
Ацтекские деревянные барабаны с резными украшениями. Некоторым из них придана форма живого существа.
Едва он успел так подумать, как раздался трубный звук такой силы, какой ему ранее не приходилось слышать. Это был условный сигнал, по которому отряды Куаутемока, заманившие испанцев и их союзников вглубь города, внезапно повернули и перешли в наступление. Одновременно из всех боковых улиц вышли притаившиеся там сильные отряды, умышленно пропустившие армию Кортеса вперед, чтобы потом отрезать ей все пути к отступлению.
Внезапность действия ацтеков принесла им большой успех. В одну минуту наступающие были смяты, взяты в клещи и обращены в бегство. Давя друг друга, тлашкаланцы и испанцы повернули назад, но всюду их настигали стрелы, дротики и копья мужественных защитников Теночтитлана.
То, что ждало бегущих впереди, было самым ужасным. На пути отступления одной из колонн зиял восьмиметровый пролом в плотине. Вода здесь была очень глубока, а тлашкаланцы, жители гор, плавать не умели. Внизу у причала сновали сотни ацтекских пирог, готовых подхватить каждого, кто будет сброшен в воду…
Кортес перед наступлением приказал засыпать все проломы. Но его приказание не было выполнено, так как мнимые успехи вскружили голову испанцам и их союзникам. Они шли всё вперед, не заботясь о тыле, не жатая тратить время и силы на такую трудную и утомительную работу, как засыпка проломов. Этим, считали они, имело смысл заниматься, когда приходилось отступать. Но сейчас весь город будет в их руках и отсюда они никуда не уйдут…
Бегущая в панике толпа не в силах была остановиться у пролома. Передние ряды были сброшены в воду теснившими их сзади людьми. Затем полетели вниз те, которые наседали на передних… Десятки и сотни людей очутились в озере, где их мигом подхватывали ацтеки и втаскивали к себе на лодки, чтобы принести в жертву кровавому Уицилопочтли.
Пожалуй, участь утонувших была более завидной… Но ацтеки не давали тонуть испанцам. Равнодушно взирая, как идут ко дну их соплеменники тлашкаланцы, они принимали все меры для спасения бледнолицых воинов Кортеса. Ведь каждый белый пленник был в их глазах наилучшим военным трофеем (не считая, разумеется, лошадей, которые ценились еще дороже).
Кортес, находившийся по другую сторону пролома, был свидетелем, как гибли его воины, цвет его армии, и не в силах был помочь. Он видел, как бойцы, которым удалось увернуться от ацтеков, подплывали к плотине, карабкались по ее скользким, покатым сторонам и снова срывались в воду. Он видел, как тонущие хватались за своих товарищей и увлекали их за собой…
Пытаясь восстановить порядок, он взывал:
– Остановитесь! Не бегите! Продержитесь полчаса! Мы наведем мост! Сюда идет помощь!
Но его голос едва был слышен, заглушаемый торжествующими воплями ацтеков, шумом битвы, предсмертными, исполненными ужаса, возгласами тонущих, отчаянными призывами о помощи захваченных в плен…
А через несколько минут на самого Кортеса набросились шесть дюжих молодцов и потащили его к лодке. Тяжело раненный в ногу, он отбивался из последних сил, и, если бы не подоспели на выручку двое испанцев и несколько тлашкаланцев, не избежать бы Кортесу плена.
С помощью отряда конников, находившихся в резерве, и артиллеристов, снятых с другого участка, Кортесу с огромным трудом удалось потеснить ацтеков и вывести уцелевшие войска из мясорубки.
Нечем было похвастаться в этот день и дивизиям Альварадо и Сандоваля, боровшимся на других участках города. Они тоже проникли в сердце столицы и испытали на себе всю силу хорошо подготовленного контрудара. На их счастье, при отступлении не встречалось на пути проломов в дамбе, потому и потери были значительно меньшими.
Не повезло в этот день и флотилии. Две бригантины застряли среди вбитых в дно свай и не могли тронуться с места. Все поголовно моряки и солдаты, находившиеся на судах, были ранены. Ацтеки взяли на буксир одну из бригантин, зацепили ее канатами и пытались увести к себе вместе с экипажем. Но подоспевшие на помощь пехотинцы обрубили канаты и спасли судно и людей.
К концу злополучного дня выяснилось, что погибло несколько сот тлашкаланцев и захвачено в плен шестьдесят испанцев. При паническом бегстве армия Кортеса потеряла два орудия. Семь лошадей пали в боях… После памятной «Ночи печали» это было самым крупным поражением испанцев.
Новая тактика, выработанная Куаутемоком, дала свои плоды. Он понимал, что нельзя бороться с конкистадорами старыми методами. Грозному оружию врага Куаутемок противопоставил смекалку и находчивость, военную хитрость и смелый маневр – и нанес ему страшный удар.
«Мостом бедствия» назвал Кортес роковой пролом, у которого потерпела поражение его армия.
Последствия поражения
«Мост бедствия» положил начало целой серии тяжких испытаний, выпавших на долю завоевателей. В тот вечер испанцам не суждено было отдохнуть, хотя они больше всего мечтали об этом после изнурительных боев, длившихся весь день.
С заходом солнца внимание всех привлекли странные заунывные звуки. Только один раз слышали их испанцы, но они запечатлелись в их памяти на всю жизнь, ибо раздались они впервые в «Ночь печали». Это звучал большой барабан из змеиной кожи, хранившийся ранее в храме бога войны Уицилопочтли. Только при событияхособой важности жрецы били в этот барабан, гул которого был слышен за многие километры. И невольно взоры всех обратились в сторону храма, откуда раздавались душераздирающие звуки барабана.
То, что испанцы увидели, повергло всех в ужас. По ступенькам главного храма медленно поднималась процессия жрецов, среди которых белели полуобнаженные тела пленников. Они предназначались на ужин кровавому богу войны. Этими жертвами ацтеки хотели смягчить его гнев и вернуть милость своего высокого покровителя, который отвернулся от них после того, как над ним так жестоко надругались испанцы…
Воины Кортеса оказались невольными свидетелями страшной казни, которой были подвергнуты их товарищи. Горевшие на вершинах храмов костры хорошо освещали всё, что там происходило.
Каждый знал, что его ждет та же участь, если он попадет в руки ацтеков. Но те, в ком еще жили остатки совести, не могли не понимать, что это заслуженное возмездие за те неописуемые страдания, которые испанцы принесли в Мексику; за тысячи и тысячи погубленных жизней; за сожженные и разграбленные города; за клейменных горячим железом ни в чем не повинных женщин и детей…
С криками: «Так будет со всеми нашими врагами!» – огромные толпы ацтекских воинов хлынули на лагерь Кортеса. Они были полны решимости погибнуть, но погубить врага.
Головы испанцев и лошадей, принесенных в жертву ацтекским богам. Рисунок из ацтекской рукописи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
После нескольких часов боя передовые части дошли до главной магистрали, по которой испанцы когда-то вступили в Теночтитлан. Эта улица пересекала столицу с севера на юг и вела к площади, где находился грандиозный храм Уицилопочтли.
Дальнейшее продвижение отрядов Кортеса замедлилось: бригантины не могли пройти по мелководью каналов. К тому же все крыши зданий были усеяны воинами, обстреливавшими испанцев и их союзников сверху.
– Срыть все дома до основания! – приказал Кортес. – Сровнять их с землей!
И тлашкаланцы принялись исполнять это приказание.
Метр за метром подвигались испанцы по главной улице, оставляя за собой развалины зданий. Но вот они достигли широкого канала. Вместо моста, некогда соединявшего его берега, сейчас лежало несколько досок. Когда последние ацтекские воины перешли через них, доски были убраны.
На противоположном берегу за прочным каменным бруствером находился большой индейский отряд, осыпавший испанцев стрелами. Обычно в таких случаях наступающим приходили на помощь бригантины. Но они остались далеко позади, так как не годились для плавания по каналам.
По приказу Кортеса к каналу подвезли пушки. После двухчасового обстрела бруствер был разрушен и почти все защитники его перебиты. Под прикрытием огня испанский отряд перебрался на второй берег и вынудил индейцев отступить. Испанцы гнали их до самой площади, на которой возвышалось всем памятное здание главного храма. Рядом находился и дворец Ашаякатля, столько месяцев бывший резиденцией Кортеса и главной базой конкистадоров. Испанцы снова очутились в самом сердце Теночтитлана…
Неожиданное появление испанцев в центре столицы ошеломило ее защитников. Многие панически бежали, пытаясь спрятаться за стенами главного храма.
Несомненно, он представлял собой очень выгодную для обороны позицию. Но воины Кортеса тоже проникли за каменную ограду и тотчас устремились по лестницам к вершине храма.
Эпизоды сражения на дамбе и у разобранных мостов. Рисунок из древнемексиканской рукописи.
Всё это произошло неожиданно. Они почти беспрепятственно достигли верхней площадки, где вместо разбитой статуи Уицилопочтли стояла уже новая. На ходу сорвав с нее золотые украшения, испанские солдаты сбросили статую вниз вместе со жрецами, находившимися в святилище…
Кощунственное надругательство чужеземцев над почитаемой всеми святыней вызвало ярость ацтекских воинов, бывших свидетелями свершившегося. Их силы как бы удесятерились. Куда девалась беспомощная растерянность, царившая лишь несколько минут назад и позволившая неприятелю так легко завладеть главным храмом… Как львы, бросились ацтеки на испанцев и их союзников, вытеснили их на площадь и заставили в панике бежать, оставив даже пушки.
В одну нестройную колонну, запрудившую всю улицу, перемешались испанцы и тлашкаланцы. Тщетно Кортес и другие офицеры пытались восстановить порядок, прекратить бегство. Человеческая волна увлекла за собой и их.
Катастрофа была неминуемой. Но в самую критическую минуту по одному из боковых переулков подоспела небольшая группа всадников. Она врезалась в ацтекские отряды, расстроила их ряды, вызвала смятение. Нелепые, фантастические страхи перед лошадью снова ожили в представлении индейцев. Суеверный ужас помутил их разум. И они стали разбегаться куда глаза глядят…
Этим не преминул воспользоваться Кортес. Он повернул свое войско по направлению к площади и через несколько минут снова овладел ею и брошенными на произвол судьбы орудиями.
Очень заманчивой была мысль закрепиться в столице, удержать в своих руках хотя бы одну улицу или даже несколько зданий. Но Кортес понимал, что это грозит ему повторением «Ночи печали». Слишком уязвимы были бы коммуникации и слишком удалены базы снабжения. И пришлось с наступлением сумерек возвратиться к Холоку.
Обратный путь был проделан под защитой конницы, так как индейцы снова пришли в себя и по пятам преследовали уходящие войска.
«Сжечь, разрушить, уничтожить!»
Хотя Кортесу не удалось удержать захваченные им позиции, моральное значение смелой вылазки было очень большим. Союзники Куаутемока, помогавшие ему людьми и продовольствием, заколебались. Видимо, действительно нет на свете силы, которая могла бы устоять перед белыми… Видимо, дни Теночтитлана сочтены и падение его неизбежно… Чтобы спастись, уцелеть, надо отказаться от союза с Куаутемоком и перейти на сторону Кортеса…
Так и сделали правители города Шочимилко. Вскоре их примеру последовали отомийцы, жившие в западной части Мексиканской долины.
Правитель Тескоко, желая выслужиться перед Кортесом, доставил под его знамена свою пятидесятитысячную армию.
Получив такую значительную поддержку, Кортес предпринял вторую вылазку. Но напрасно он рассчитывал, что она будет более легкой. Все старые завалы и баррикады оказались восстановленными, а все восстановленные тлашкаланцами переходы через дамбу – снова разрушенными. Опять пришлось комбинированными действиями армии и флотилии отвоевывать каждый метр дамбы.
И вот его войска снова на главной площади. И снова Кортес с горестью думает о неизбежности отступления, о невозможности закрепиться в этом бушующем вражеском океане. Как заставить ацтеков сложить оружие? Какими средствами сломить их волю к сопротивлению? Чем их устрашить?
Мгновенно в его голове созрел новый план. И он тут же приступил к делу…
– Сжечь дворец Ашаякатля! Разрушить до основания! Уничтожить!
Даже его бывалых воинов, видавших виды, это приказание удивило. Дворец по праву считался одним из красивейших зданий столицы. Уничтожение его ни на шаг не приблизило бы испанцев к цели. Но ветераны Кортеса не привыкли рассуждать. А такие приказания, как «сжечь», «разрушить», «уничтожить», были им по душе.
Во дворец полетели пылающие головни. Его башни, потолки и внутренние стены были деревянными. Через несколько минут всё кругом пылало, объятое пламенем. Навсегда перестал существовать один из замечательнейших памятников ацтекского зодчества.
Вторым объектом для уничтожения, который избрал Кортес, был знаменитый царский птичник. Это удивительно легкое и красивое деревянное здание с бамбуковыми колоннами не имело никакого военного значения. Но птичник был предметом особой гордости ацтеков. Кортес знал это и всеми силами стремился уничтожить то, что им особенно дорого. К тому же птичник легче было сжечь, чем соседние здания, облицованные камнем. Он воспламенился от первой же головни. Сухое дерево и бамбук горели, как спички…
В пламени бессмысленно погибли тысячи представителей пернатого мира центральной Америки. Погибли плоды трудов нескольких поколений искусных ацтекских птицеводов. Так «цивилизованные» испанцы «насаждали культуру» среди «невежественных» индейцев…
Но Кортес просчитался, думая такими действиями устрашить жителей Теночтитлана, сломить их волю к борьбе. Результат получился обратный. Негодование охватило всех, кто узнал о диком и бессмысленном варварстве белых. Атаки ацтеков возобновились с новой силой. Многие шли на явную смерть, бросаясь под копыта лошадей и пытаясь стащить наземь всадников.
Спасло отряды Кортеса лишь то обстоятельство, что большая часть ацтекских войск сражалась в это время в других частях города с наступающими дивизиями Сандоваля и Альварадо.
«Мост бедствия»
Шли дни, недели, а конца сражения и не предвиделось. С большой тревогой наблюдал Кортес за тем, как в ходе боев ацтеки совершенствуют свое военное мастерство. Куаутемок был неистощим на выдумки и то и дело преподносил испанцам сюрпризы… Сваи-ловушки для бригантин были делом его рук. И волчьи ямы, и засады в камышах, и всё новые проломы… Сейчас к этому прибавилось умение руководить действиями больших отрядов, пользуясь системой световых и звуковых сигналов. Внезапно то там, то здесь вспыхивали костры, и отряды ацтекских воинов, расположенные в разных концах города, одновременно шли в наступление на три основные группировки испанских и тлашкаланских войск. Иногда сигналом для согласованных действий служил звук барабана.
Сейчас ацтеки воевали и по ночам, хотя раньше избегали этого. Если же не предпринимали ночных атак, то охраняли свои позиции усиленными караулами, чего раньше также не было. Караулы менялись по сигнальному свистку.
Изнуренные в боях отряды Куаутемок постоянно заменял свежими. Чередование частей – сражающихся и отдыхающих – производилось регулярно. Куаутемок явно взял курс на изматывание сил конкистадоров.
И наступил день, когда их терпение истощилось. Два месяца непрерывных боев до крайности измотали всех. И Кортес послушался советчиков, рекомендовавших покончить со строптивой столицей одним решительным ударом.
По всем трем плотинам шли в наступление отряды Кортеса. Их сопровождали вначале бригантины, а затем – пироги новых союзников. Таким образом, и в уличных боях пехота имела поддержку флотилии. Рукопашный бой на крышах зданий вели тлашкаланцы.
Местом встречи всех наступающих отрядов Кортес назначил рыночную площадь. Так далеко испанцы, осаждавшие столицу, еще никогда не проникали. Но на этот раз судьба, казалось, благоприятствовала им.
У проломов, баррикад и завалов ацтеки оказывали слабое сопротивление. Считанные минуты длились бои у каждого такого оборонительного сооружения. Затем оно переходило к испанцам. Воодушевленные успехом, они наседали всё сильнее и сильнее. Каждый из отрядов стремился первым достичь рыночной площади и заслужить похвалу главнокомандующего.
Но после первых же часов боя в сердце Кортеса стали закрадываться сомнения. Уж слишком легко достаются испанцам их успехи. Слишком быстро к ним переходят одна улица за другой. Не попали ли его войска в ловушку?
Ацтекские деревянные барабаны с резными украшениями. Некоторым из них придана форма живого существа.
Едва он успел так подумать, как раздался трубный звук такой силы, какой ему ранее не приходилось слышать. Это был условный сигнал, по которому отряды Куаутемока, заманившие испанцев и их союзников вглубь города, внезапно повернули и перешли в наступление. Одновременно из всех боковых улиц вышли притаившиеся там сильные отряды, умышленно пропустившие армию Кортеса вперед, чтобы потом отрезать ей все пути к отступлению.
Внезапность действия ацтеков принесла им большой успех. В одну минуту наступающие были смяты, взяты в клещи и обращены в бегство. Давя друг друга, тлашкаланцы и испанцы повернули назад, но всюду их настигали стрелы, дротики и копья мужественных защитников Теночтитлана.
То, что ждало бегущих впереди, было самым ужасным. На пути отступления одной из колонн зиял восьмиметровый пролом в плотине. Вода здесь была очень глубока, а тлашкаланцы, жители гор, плавать не умели. Внизу у причала сновали сотни ацтекских пирог, готовых подхватить каждого, кто будет сброшен в воду…
Кортес перед наступлением приказал засыпать все проломы. Но его приказание не было выполнено, так как мнимые успехи вскружили голову испанцам и их союзникам. Они шли всё вперед, не заботясь о тыле, не жатая тратить время и силы на такую трудную и утомительную работу, как засыпка проломов. Этим, считали они, имело смысл заниматься, когда приходилось отступать. Но сейчас весь город будет в их руках и отсюда они никуда не уйдут…
Бегущая в панике толпа не в силах была остановиться у пролома. Передние ряды были сброшены в воду теснившими их сзади людьми. Затем полетели вниз те, которые наседали на передних… Десятки и сотни людей очутились в озере, где их мигом подхватывали ацтеки и втаскивали к себе на лодки, чтобы принести в жертву кровавому Уицилопочтли.
Пожалуй, участь утонувших была более завидной… Но ацтеки не давали тонуть испанцам. Равнодушно взирая, как идут ко дну их соплеменники тлашкаланцы, они принимали все меры для спасения бледнолицых воинов Кортеса. Ведь каждый белый пленник был в их глазах наилучшим военным трофеем (не считая, разумеется, лошадей, которые ценились еще дороже).
Кортес, находившийся по другую сторону пролома, был свидетелем, как гибли его воины, цвет его армии, и не в силах был помочь. Он видел, как бойцы, которым удалось увернуться от ацтеков, подплывали к плотине, карабкались по ее скользким, покатым сторонам и снова срывались в воду. Он видел, как тонущие хватались за своих товарищей и увлекали их за собой…
Пытаясь восстановить порядок, он взывал:
– Остановитесь! Не бегите! Продержитесь полчаса! Мы наведем мост! Сюда идет помощь!
Но его голос едва был слышен, заглушаемый торжествующими воплями ацтеков, шумом битвы, предсмертными, исполненными ужаса, возгласами тонущих, отчаянными призывами о помощи захваченных в плен…
А через несколько минут на самого Кортеса набросились шесть дюжих молодцов и потащили его к лодке. Тяжело раненный в ногу, он отбивался из последних сил, и, если бы не подоспели на выручку двое испанцев и несколько тлашкаланцев, не избежать бы Кортесу плена.
С помощью отряда конников, находившихся в резерве, и артиллеристов, снятых с другого участка, Кортесу с огромным трудом удалось потеснить ацтеков и вывести уцелевшие войска из мясорубки.
Нечем было похвастаться в этот день и дивизиям Альварадо и Сандоваля, боровшимся на других участках города. Они тоже проникли в сердце столицы и испытали на себе всю силу хорошо подготовленного контрудара. На их счастье, при отступлении не встречалось на пути проломов в дамбе, потому и потери были значительно меньшими.
Не повезло в этот день и флотилии. Две бригантины застряли среди вбитых в дно свай и не могли тронуться с места. Все поголовно моряки и солдаты, находившиеся на судах, были ранены. Ацтеки взяли на буксир одну из бригантин, зацепили ее канатами и пытались увести к себе вместе с экипажем. Но подоспевшие на помощь пехотинцы обрубили канаты и спасли судно и людей.
К концу злополучного дня выяснилось, что погибло несколько сот тлашкаланцев и захвачено в плен шестьдесят испанцев. При паническом бегстве армия Кортеса потеряла два орудия. Семь лошадей пали в боях… После памятной «Ночи печали» это было самым крупным поражением испанцев.
Новая тактика, выработанная Куаутемоком, дала свои плоды. Он понимал, что нельзя бороться с конкистадорами старыми методами. Грозному оружию врага Куаутемок противопоставил смекалку и находчивость, военную хитрость и смелый маневр – и нанес ему страшный удар.
«Мостом бедствия» назвал Кортес роковой пролом, у которого потерпела поражение его армия.
Последствия поражения
«Мост бедствия» положил начало целой серии тяжких испытаний, выпавших на долю завоевателей. В тот вечер испанцам не суждено было отдохнуть, хотя они больше всего мечтали об этом после изнурительных боев, длившихся весь день.
С заходом солнца внимание всех привлекли странные заунывные звуки. Только один раз слышали их испанцы, но они запечатлелись в их памяти на всю жизнь, ибо раздались они впервые в «Ночь печали». Это звучал большой барабан из змеиной кожи, хранившийся ранее в храме бога войны Уицилопочтли. Только при событияхособой важности жрецы били в этот барабан, гул которого был слышен за многие километры. И невольно взоры всех обратились в сторону храма, откуда раздавались душераздирающие звуки барабана.
То, что испанцы увидели, повергло всех в ужас. По ступенькам главного храма медленно поднималась процессия жрецов, среди которых белели полуобнаженные тела пленников. Они предназначались на ужин кровавому богу войны. Этими жертвами ацтеки хотели смягчить его гнев и вернуть милость своего высокого покровителя, который отвернулся от них после того, как над ним так жестоко надругались испанцы…
Воины Кортеса оказались невольными свидетелями страшной казни, которой были подвергнуты их товарищи. Горевшие на вершинах храмов костры хорошо освещали всё, что там происходило.
Каждый знал, что его ждет та же участь, если он попадет в руки ацтеков. Но те, в ком еще жили остатки совести, не могли не понимать, что это заслуженное возмездие за те неописуемые страдания, которые испанцы принесли в Мексику; за тысячи и тысячи погубленных жизней; за сожженные и разграбленные города; за клейменных горячим железом ни в чем не повинных женщин и детей…
С криками: «Так будет со всеми нашими врагами!» – огромные толпы ацтекских воинов хлынули на лагерь Кортеса. Они были полны решимости погибнуть, но погубить врага.
Головы испанцев и лошадей, принесенных в жертву ацтекским богам. Рисунок из ацтекской рукописи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26