– Ладно, – сказала я, наливая себе в учительской чашку кофе. – Хватит меня испытывать. Что с Винус Фокс? – Я посмотрела на Боба.
Боб сделал глоток.
– Это ты мне должна сказать.
Наступила минутная пауза. Джули повернулась к нам.
– Мне показалось, что она глухая, – сказала я. – Ее проверяли у врача?
– Да, в прошлом году, – сказал Боб. – Они долго возились с ней и наконец проверили ее на СРМС.
– Что это такое? – спросила я.
– Слуховая реакция мозгового ствола, – сообщила Джули. – Это тест, измеряющий реакцию мозга на звуковую стимуляцию, так что отоларинголог может определить, слышит человек или нет, даже если он не говорит.
– И?
– Судя по всему, она прекрасно слышит.
Я растерялась. Пообщавшись с Винус, я решила, что ее проблемы связаны с потерей слуха и что после тщательного исследования ее можно перевести в специальный класс.
– Я думаю, дело в том, что у Винус не так уж много вот здесь, – сказала Сара, учительница третьего класса, и коснулась своего виска. – Винус ни на что не реагирует, потому что в голове у нее пусто. Это наследственное. У Фоксов все дети такие.
Боб вздохнул:
– Надеюсь, это не тот случай.
С игровой площадки послышался шум. Учителя подошли к окну посмотреть, в чем дело. Я сразу поняла, что здесь замешан кто-то из моих. Догадалась по резкому, ничем не сдерживаемому воплю. Нормальные дети кричат или визжат от восторга, но в шесть-семь лет они уже умеют вести себя достаточно цивилизованно и не издают таких пронзительных, отчаянных воплей. Оставив кофе, я бросилась к площадке.
В дальнем углу под развесистыми сикоморами двое учителей растаскивали детей. Увидев яркую рубашку Билли в самом центре клубка тел, я побежала через асфальтовую дорожку. Кроме Билли, там был Шейн (или Зейн) и Винус.
Винус яростно налетала на Билли. Меня поразило, что именно от нее исходил этот ужасный вопль – такой громкий, что было больно ушам. Она продолжала визжать и брыкаться, пока не вырвалась из рук учителя и снова не бросилась к Билли, у которого уже шла из носа кровь. Другой учитель держал Билли и Шейна, но когда Билли увидел, что Винус приближается, он вырвался и кинулся бежать. Винус понеслась за ним.
Я поспешила вдогонку, за мной Джули, которая только что вышла из здания, за ней Боб и еще один учитель. Мы все гнались друг за другом и за Винус, а она пыталась догнать Билли. Когда Билли оказался около стены в конце площадки, Винус принялась яростно колотить его. Девочка понимала, что ее преследуют, и стоило мне приблизиться, как Винус мгновенно влезла на стену и перебралась через нее.
И правда, как обезьянка, подумала я. Мне тоже удалось взобраться на стену и перелезть через нее, хотя и не так ловко. У Винус было преимущество – она знала, куда бежать, а я нет, но зато у меня ноги были длиннее. Пробежав полквартала, я наконец догнала ее и схватила за платье.
– Остановись! Немедленно!
Она попробовала вырваться, но я крепко ее держала. Другой рукой я схватила ее за плечо. У Винус были содраны коленки, но больше никаких следов драки заметно не было. Она внимательно смотрела на меня, и в ее взгляде было больше жизни, чем раньше.
– В моем классе так не поступают, – сказала я. – Давай вернемся в школу.
Она упиралась.
– Нет-нет, мы возвращаемся в школу. Сейчас время занятий. Тебе надо быть в классе.
Винус не собиралась меня слушаться. Оставалось только поднять ее и отнести обратно. Поняв, что именно я хочу сделать, она мгновенно превратилась в сплошные руки и ноги, наносившие удары направо и налево. В результате я продвигалась черепашьим шагом. Наконец мне на помощь пришел Боб. Видя, как я сражаюсь, он подошел и взял Винус за ноги. Вдвоем мы внесли ее в школу и поднялись в класс.
Боб, отдуваясь, сказал:
– Пожалуй, это и не самая блестящая идея – разместить твой класс под крышей.
Боб отпустил Винус, но я продолжала держать ее за руки. Джули с детьми уже была в классе, и все они наблюдали за нами. Боб, увидев, что ситуация более или менее под контролем, попрощался и ушел.
Протащив Винус через всю комнату, я ногой придвинула стул, служивший для наказания, который мы называли «тихим», и с размаху посадила на него девочку.
– Будешь сидеть тут.
Она вопила и сопротивлялась. Я удерживала ее на стуле.
– Ты должна оставаться здесь, пока не успокоишься и не перестанешь драться. – Потихоньку я убрала руки, ожидая, что она рванется и бросится к двери, но она моментально замолчала. – Мы не должны причинять вреда ни себе, ни другим, запомни. Это правило поведения в классе.
Она внимательно наблюдала за мной, ее полуприкрытые глаза смотрели безучастно.
– Я поставлю таймер на пять минут, – сказала я. – Когда он зазвонит, ты можешь присоединиться к нам.
Я поместила таймер на ближайшую полку и потихоньку отошла, ожидая, что Винус рванется к двери, как только я повернусь спиной, но она не шелохнулась. И когда таймер прозвонил, она не тронулась с места.
– Это «тихий» стул. На нем сидят те, кто потерял над собой контроль и должен посидеть тихо, чтобы прийти в себя. Но если ты успокоилась, можешь встать. Пойдем. Давай будем делать что-нибудь из глины. Мы лепим горшки. Ты когда-нибудь раньше это делала?
Винус смотрела на меня, ее взгляд выражал полное непонимание.
Я продела руку ей под локоть, заставляя ее встать. Девочка встала. Я отвела ее в тот уголок, где ребята занимались лепкой.
– Садись вот тут. Она продолжала стоять.
Я тихонько нажала на ее плечо, чтобы заставить ее сесть. Взяла комок глины и показала ей:
– Знаешь, что это? Глина. Посмотри, как лепит Джесс. Нужно просто втиснуть в глину большие пальцы…
Она даже не взглянула на глину. Она не сводила глаз с моего лица, словно не слыша того, что я говорю. Так прошел остаток дня. Винус ни на что не реагировала.
Наконец прозвенел звонок. Джули пошла провожать ребят, которые ездили на автобусе, я присматривала за теми, кто возвращался домой пешком. Затем я пошла в дирекцию и вытащила из картотеки личное дело Винус.
Винус была младшей из девяти детей от трех разных отцов. Отец четверых старших, среди которых была Ванда, отбыл срок в тюрьме за нанесение тяжких телесных повреждений, освободился, ограбил банк, снова попал в тюрьму, опять вышел на свободу и в конце концов умер в тюрьме, где сидел за распространение наркотиков. Отец следующих двоих детей так избивал мать Винус, когда та была беременна, что она родила мертвого ребенка. Он был осужден за жестокое обращение с детьми, освободился и позже был обвинен в издевательстве над животными. Третий был отцом троих остальных детей, включая Винус. Он не раз сидел за кражи со взломом и другие преступления, кроме того, ему предъявили обвинение в педофилии. В настоящий момент он находился на свободе, но ему был запрещен какой бы то ни было контакт с детьми.
Мать Винус долгое время занималась проституцией, она то и дело лечилась от наркомании и алкоголизма. Сейчас с ней вместе жили семеро из девяти детей, каждый из которых проходил специальное обучение. Старший сын, на год старше Ванды, сидел в тюрьме. Пятнадцатилетний сын находился в детской колонии. У следующей после Ванды по возрасту дочери, которой было семнадцать, в прошлом году во время ареста случился инсульт, вызвавший повреждение мозга.
Материала, касавшегося самой Винус, в личном деле было очень немного. Впервые она привлекла к себе внимание учителей в пятилетнем возрасте, когда ее записали в детский сад. Тогда было отмечено, что она почти все время молчит и вообще ни на что не реагирует. Однако на игровой площадке она обретала силу, достойную героев комиксов. Она визжала. Она кричала. Молчаливая невзрачная девочка преображалась в жестокую маленькую машину для убийств – даже мысль об этом могла бы показаться смешной, если бы я своими глазами не видела этого.
Я захлопнула личное дело.
Глава вторая
На следующее утро, придя в класс, я застала там Билли.
– В чем дело? – удивилась я. – Еще только десять минут девятого.
– Я всегда приезжаю рано. Позже автобуса не бывает.
– А почему ты не на площадке? – поинтересовалась я. – Звонок будет только в восемь тридцать пять.
– Там эта психопатка.
Билли нарочито плюхнулся на парту и тяжело вздохнул:
– Ненавижу эту школу. Почему мне не разрешили остаться в старой? Там учится мой брат. Он не дал бы меня в обиду.
– Билли, если ты будешь стараться и следить за своим языком и за своим поведением, то, может быть, сумеешь вернуться в прежнюю школу.
– Правда? Только это от меня и требуется? – Он произнес это дружелюбно и с удивлением, словно прежде никто не говорил с ним о его поведении. – С этим-то я справлюсь.
– Вот и замечательно. Я буду тобой гордиться. А сейчас, пожалуйста, слезь с парты и возьми себе стул.
Билли с готовностью соскочил с парты, схватил стул и начал крутить его над головой.
– Ладно. Взял. И куда его девать?
Следующим в дверях появился Джесс в сопровождении водителя школьного автобуса. Она держала его за шиворот.
– Этот парень скоро влипнет в какую-нибудь историю, – сердито сказала она.
– Что случилось?
– У меня в автобусе такие правила: сесть на место, вести себя тихо и держать руки при себе. Он все их нарушил. Он поставил подножку первокласснице, а когда та попыталась встать, еще и толкнул ее. Я сказала: «Если будешь продолжать в том же духе, пойдешь пешком», а уж что он мне ответил, я здесь повторить не могу. Я его предупредила, что, когда приведу его в школу, ему не поздоровится.
Я кивнула:
– Хорошо. Садись вот здесь, Джесс. Влетели Шейн и Зейн.
– У, опять эти поганые далматинцы! – завопил Билли.
Шейн сразу ринулся через класс и налетел на Билли, звонко стукнув его по голове коробкой для завтрака. Билли взвыл.
– Девчонка! – ухмыльнулся Джесс с таким видом, словно произнес самое страшное ругательство.
Вступивший в драку Зейн изо всех сил лягнул Билли. Джесс сорвался со стула и присоединился к ним.
Когда я добралась до мальчишек, передо мной был сплошной клубок из рук и ног. Я кричала не меньше других. Схватив одного из близнецов за ногу, я вытащила его из кучи. Сняла с него ботинки, потому что без ботинок он, брыкаясь, причинял бы меньше вреда, и швырнула на стул.
– Оставайся здесь.
Следующим был Билли. Он орал от боли и ярости. Я силой усадила его на другой стул.
– Снимай ботинки! – приказала я.
Потом поймала второго близнеца. Стащив с него ботинки, я кинула их подальше. Толкнула его на стул.
Последним оказался Джесс, настолько злой, что его пришлось удерживать, прижав к полу, пока он не успокоился. Наконец он перестал брыкаться. Я сняла ботинки и с него.
– Теперь послушайте меня, все четверо, – сказала я. – Отныне носить ботинки в этом классе не право, а привилегия.
– Что это значит?
– Это значит, что пока каждый из вас не усвоит, как надо себя вести, будете ходить босиком.
– А вы-то в туфлях, – возразил Билли.
– Да. Потому что не собираюсь драться. А пока вы не заработаете эту привилегию, доказав, что никого не будете бить по ногам, ваши ботинки будут лежать у двери с самого вашего прихода и до ухода из класса.
– Вы не имеете права, – пробормотал Джесс. У него начался лицевой тик, который мешал ему говорить четко.
– Посмотри, – сказала я ему.
Я прошлась по классу и собрала ботинки в большую коробку.
– Я скажу маме! – крикнул Зейн. – Она заставит вас их отдать!
– Я их верну, когда вы пойдете домой. А пока они полежат в этой коробке. – И я поставила ее на высокий шкаф.
– Она заставит вас их отдать, – кричал Зейн. – Это мои ботинки.
– Они и остаются твоими ботинками, – успокоила я его. – А твоя мама поймет, что я поступила правильно. Джесс, вставай с пола и садись на этот стул.
Джесс подчинился, но его поза и движения были скованными от едва сдерживаемого гнева.
Я села напротив них. Мы все сидели, мальчики злились, кто про себя, а кто и вслух. Прошла минута, вторая.
– Долго мы будем так сидеть? – спросил Шейн.
– Пока вы не успокоитесь.
– Я уже успокоился, – ответил он.
– А я и так в порядке, – отозвался Билли. – Это все он. Все неприятности из-за него. Хотите кого-нибудь наказать, наказывайте этого черного урода.
– Я до тебя не дотронулся! – возразил Джесс. – Это он все начал. – Джесс указал на Шейна.
– Вы все гады, – пробормотал Билли. – Вот не повезло, что я попал в этот класс.
– И мне, – сказал Джесс.
– И мне, – повторил за ним Шейн.
– И мне, – добавил Зейн.
– Ну что ж, по крайней мере в одном вы все сошлись, – сказала я.
– Но вы-то думаете по-другому, значит, не все, – возразил Билли.
– По правде говоря, сейчас мне не слишком-то нравится сидеть здесь с вами.
Билли поднял брови, на лице его было написано неподдельное удивление.
– Но вы должны быть в этом классе. Это ваш класс.
– Верно, но и ваш тоже, – ответила я. – Мне не нравится, как у нас идут дела, не нравится так же, как и вам. И что мы теперь будем делать?
Это, казалось, смутило мальчиков.
– А как та девчонка? – спросил Джесс.
Тут я в первый раз вспомнила о Винус. В классе ее не было. Звонок прозвенел, когда мы сражались. Я подошла к окну и выглянула. Ну конечно, Винус сидела на своей стене.
Я понимала, что не могу пойти за ней и оставить мальчишек одних. Оставалось только надеяться, что кто-нибудь в учительской заметит ее и заставит спуститься. Я вернулась к своим подопечным и села.
– Ну, – сказала я, – так что же нам делать, чтобы наши дела шли получше? Мне бы не хотелось, чтобы вы только и делали, что дрались. Мне бы не хотелось, как сейчас, рассаживать всех по стульям и ждать, пока вы успокоитесь. Это не так уж весело. Никому не хочется находиться в таком классе, даже учителям. Как мы сможем что-то изменить?
– Избавиться от этого черного урода, – сказал Билли.
– От тебя, девчонка.
– Избавиться от всех, – добавил Шейн. – Взорвать весь мир!
– Пусть все взлетит на воздух! – весело крикнул Зейн и замахал руками.
– Сиди на месте, Зейн, – предупредила я.
Минут десять я без особого успеха пыталась начать занятия. Неожиданно дверь отворилась, и появилась Ванда, за которой тащилась Винус.
– Пусть она снимет ботинки! – закричал Билли. – Сними ботинки, психопатка! Здесь нельзя ходить в ботинках. Это учительница сказала.
Ванда выглядела сбитой с толку. Винус оставалась безучастной. Я подошла к двери:
– Входи, детка. Спасибо, Ванда, что привела ее.
– Она не хочет ходить в школу, – ответила Ванда.
– Я тоже не хочу! – завопил Билли. – Здесь как в тюрьме.
– Ох, когда же ты наконец заткнешься, болван, – пробормотал Джесс.
Тут я с ним была полностью согласна.
Утро прошло отвратительно. Мальчишек нельзя было удержать от драки никакими силами. Все время до перемены они провели на «тихих» стульях. Как правило, я держала один «тихий» стул в целях дисциплины, но в этом классе их понадобилось четыре. Мне пришлось передвинуть мебель, чтобы в каждом углу оказалось по парте, а в центре класса еще два – насколько это возможно, я чисто физически отделила их друг от друга.
Винус вела себя так же, как вчера. Сидела, не обращая никакого внимания на мальчиков. Когда прозвенел звонок на перемену, мальчишки вскочили и помчались к двери, забыв, что они без ботинок. Сняв со шкафа коробку с обувью, я вручила Шейну его кроссовки.
– Я не умею завязывать шнурки, – объявил он. Я посмотрела на Билли:
– Пожалуйста, завяжи Шейну кроссовки.
– Что?
– Не хочу, чтобы он трогал мои кроссовки! – крикнул Шейн.
– Джесс, завяжи кроссовки Зейну.
– Еще чего!
– Ладно, в таком случае никто не пойдет на перемену, – сказала я и вернула коробку на шкаф.
Мальчишки возмущенно завопили.
– Хорошо, никто не пойдет, пока у Шейна с Зейном не будут завязаны кроссовки.
– Вы и завяжите. Вы же учительница, – нашел выход Джесс.
– Нет. Я помогу Винус надеть обувь. Когда решите, что делать, дайте мне знать. – Я вытащила из коробки туфли Винус.
– Я пойду без ботинок, – нашел выход Шейн.
– Нет, я тебе этого не разрешу.
– Черт побери, давайте мне эти кроссовки, – решился Билли.
Я приложила палец к губам, затем показала на часы, чтобы было ясно, сколько минут перемены прошло.
– Ну ладно. Давайте мне эти поганые ботинки, – сказал Билли. – Иди сюда, тупая морда, давай я завяжу твои дурацкие шнурки.
Я вытащила кроссовки Шейна и протянула их Билли. Затем кроссовки Зейна.
– Джесс?
Джесс взял их с тяжелым вздохом.
Побежденные мальчики ринулись из класса, чтобы использовать оставшиеся шесть минут перемены.
Когда все вернулись, я собрала ботинки в «обувную» коробку и водрузила ее на шкаф. Я понимала, что в таком состоянии лучше не заниматься с группой, поэтому постаралась познакомить ребят с их рабочими папками. Мне часто приходилось обучать детей с различным уровнем знаний, поэтому я привыкла складывать дневное задание для каждого в отдельную папку. В начале урока я раздавала папки, и каждый работал над своим заданием. Пока они работали, я подходила то к одному, то к другому и помогала им, если было нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17