Он понял это, когда брошенная немцем граната пролетела у него над головой и разорвалась где-то в глубине изуродованного бомбежкой дома. Вихрь осколков пронесся над вжавшимся в битую штукатурку Нэшем, градом обрушиваясь на него и раскаленным железом впиваясь в тело.Решив, что противник убит, солдат бросился вперед. Он так внезапно вырос перед Расселом, что тот не успел даже направить на противника свой пистолет. Тогда, бросившись на немца, он повалил его на землю. Оба без оружия, оба сильные, они катались по кирпичному крошеву. То Рассел был сверху, то немец. И оба пытались дотянуться до отброшенного Расселом пистолета.В борьбе они выкатились из дома и упали на разбитые ступени крыльца. С головы немца свалилась каска, и Рассел увидел маленькую голову, бледное лицо и коротко подстриженные светлые волосы. Такой жалкой показалась ему эта голова без каски…В очередной раз оказавшись наверху, он схватил подвернувшийся под руку обломок бетонной ступени и что было сил ударил немца по лицу. Потом еще раз, и еще… Пока, наконец, руки немца не разжались и не свалились с плеч обмякшими плетьми.Быстро поднявшись на ноги, Рассел бросился к соседнему дому, который, как ни странно, был даже с крышей и уцелевшими оконными рамами. Снаряд снес только заднюю стену, покосив тяжелые перекрытия и разбросав край черепичной крыши.Возле дома, накренившись на борт, горел грузовик, груженный какими-то ящиками. Ветер раздувал пламя, поднимая в жаркий воздух клубы черного дыма и клочья сажи.Из смрада пожара вынырнул небольшой бронированный автомобиль со стоящим в его кузове пулеметчиком. Машина чуть не сбила Рассела, с грохотом проносясь мимо. Солдат бросил испуганный взгляд на него и повел пулеметом. Рассел прилип к искореженному осколками, но почему-то не рухнувшему фонарному столбу, ожидая новой смерти, но броневик подбросило на кочках, задирая плюющийся свинцом ствол пулемета вверх. Пули провыли над головой, отбивая широкие щепки от столба.Выбрасывая тучи песка и пыли из-под колес, бронемашина исчезла в седом облаке пыли.Главное было — выйти из зоны огня, и, согнувшись, Рассел продолжил путь к дому, через который намеревался попасть на соседнюю улицу. Новая стая пуль завизжала над головой, и в прыжке он залетел за стену, услышав, как позади него взрывается ручная граната, очевидно, брошенная вслед.Внутри царил беспорядок. Разбросанная взрывом мебель изувеченными останками громоздилась по всей комнате. Обрывки бумаги и одежды покрывали эту гору толстым слоем. Возле входной двери на обломках разбитого шкафа в неестественно вывернутых позах лежало два трупа: мужчина и женщина с простреленными головами.Грохот разрывов и свист пуль стали стихать. Рассел поднялся на ноги и, подойдя к горе обломков, прислушался. Обостренное чутье подсказывало ему, что в доме есть кто-то живой и испуганный. Кто это — человек, собака? Рассел откинул дверцу тумбочки для белья, на которой стояла чудом уцелевшая вазочка. Из темноты на него смотрели огромные перепуганные глаза. Пятилетняя девочка, скрючившись, сидела в маленьком деревянном пространстве. Она слабо пискнула, инстинктивно закрывая голову руками.— Тихо! — Рассел приложил указательный палец к губам и попытался улыбнуться. — Не бойся меня. Как тебя зовут?Он протянул к девочке руки. Она часто заморгала и, шмыгнув курносым носиком, еле слышно произнесла:— Рейчел.— Красивое имя, — кивнул Рассел. — А меня зовут Рупперт Шеллингтон. Не бойся. Почему ты здесь?— Они всех убили, — всхлипнула Рейчел, размазывая слезы по черному от сажи и пыли круглому личику.— Тихо, — как можно спокойнее проговорил Рассел. — Пойдем, я возьму тебя с собой.Девочка протянула к нему дрожащие ладошки, и он, подняв ее на руки, пошел прочь из дома. Как только он сделал несколько шагов, автоматная очередь сзади обожгла его спину. Глухо охнув, он повалился вперед, стараясь не обрушиться своим весом на девочку. Они лежали не шевелясь, прислушиваясь к звуку приближающихся шагов. Рассел вздохнул.— Ты жив? — удивленно прошептала Рейчел. — А я думала, ты умер.Не шевелясь, он ответил:— Тихо. Это волшебство.Человек подошел и остановился над ними. Рассел, спружинив на руках, ударил вверх ногой, отбрасывая в сторону одетого в черную форму эсэсовца, из рук которого выпал автомат. Через мгновение оружие имело нового хозяина.Испуганный немец с трудом удержал равновесие и, увидев перед собой ствол собственного автомата в руках вскочившего на ноги застреленного человека, удивленно произнес:— Я же тебя убил!— Ты меня — нет, — ответил Рассел, — зато я тебя убью.— Тебе придется стрелять, — предупредил немец.— Как скажешь, — согласился Нэш и открыл огонь.Автомат забился в его руках, выплевывая свинцовую начинку магазина. Удары пуль подбросили эсэсовца в воздух, разрывая черный френч в клочья.Рейчел вскрикнула и поползла к груде обгоревших фанерных коробок.— Все в порядке, детка, — Рассел опустил автомат. — Теперь пойдем, быстро. Здесь нельзя больше оставаться…Рассел и Рейчел спустились в холл офиса. Взяв со стола большой сверток, перевязанный блестящей лентой, Рассел сунул его под мышку. Рейчел протянула ему коробку с бутылкой старого коньяка.— Спасибо, милая. Я пошел.— Ну останься со мной хоть на мгновение, — жалобно произнесла Рейчел, проводя пальцем по его небритой щеке, — пожалуйста.Рассел облокотился на сфинкса и внимательно посмотрел на нее.— Послушай, — она подошла к нему, — ты не можешь скрыть от меня своих чувств. Я слишком давно знаю тебя. Давай поговорим.— О чем же ты хочешь говорить со мной сейчас?— О твоем одиночестве.— Я не одинок, Рейчел.— Ты одинок. Ты даже на свидание к девушке идешь, как на войну.— Ну, ты сама знаешь, что это за свидание. И кроме того, тебе это только кажется.— Нет, не кажется. Тебе не хватает человека, который…— У меня есть «человек, который», и еще у меня есть все, что мне нужно, — перебил ее Рассел.— Нет, — Рейчел покачала головой, — ты отказываешь людям в праве любить тебя.— Я оставляю эту возможность поэтам, — высокопарно произнес он и улыбнулся.— Вы жестокий и мерзкий тип, мистер Нэш!— Рейчел, ты всегда была такой романтичной! Ладно, детка, на войне как на войне. Пока!Он поцеловал ее в лоб и быстро вышел.Бренда открыла замочек крепления и, провернув ладонью полный барабан тяжелого полицейского «бульдога», вернула его в исходное положение. Еще мгновение она любовалась матовой вороненой сталью оружия. Это, конечно, не клинок искусно выполненного кинжала и не меч старинной работы, которые приводили ее в благоговейный трепет совершенством формы, мастерством исполнения, красотой души, вложенной в изделие мастером, — но тем не менее тоже оружие. Этот кусочек огнедышащего железа придавал уверенности и решимости, необходимых для осуществления предстоящего дела.Она сама толком не знала, зачем подготавливает оружие в тот момент, когда к ней в гости должен был прийти этот странный торговец антиквариатом, этот Рассел Нэш. Но что-то говорило ей, что лишняя предосторожность не повредит. В конце концов, она же может и не воспользоваться пистолетом… А этот тип запросто способен оказаться маньяком. Или, например, фанатиком одной из многочисленных псевдорелигиозных сект, которые помешаны на применении холодного оружия. По данным статистики, почему-то вспомнила она, на долю таких психов приходится до восемнадцати процентов убийств… И пускай в этом деле женских голов еще не находили, но…Ход размышлений Бренды оборвало мелодичное пение дверного звонка, что избавило ее от необходимости вооружаться еще чем-нибудь, баррикадировать двери и устраивать в прихожей что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее минное поле.Вздрогнув, она положила пистолет в ящик секретера и, развернувшись лицом к прихожей, громко прокричала, так, чтобы ее было хорошо слышно за входной дверью:— Сейчас, сейчас! Одну минутку!Подняв с дивана портативный магнитофон, она нажала на его панели клавишу «запись» и, убедившись в его исправности, поместила маленький серебристый аппарат в плоскую резную шкатулку, стоящую на книжных полках, которые, в свою очередь, располагались возле двух пузатых кресел. Поставив на шкатулку мелкую статуэтку, она сказала:— Уже иду!Быстро поправив прическу перед зеркалом, Бренда открыла замки и распахнула входную дверь. На пороге стоял Рассел со свертками в руках.Поймав на себе настороженный взгляд девушки, он расплылся в широкой доброжелательной улыбке и, кивнув, произнес:— Добрый вечер. Вы меня узнали?— Привет. — Бренда улыбнулась в ответ, прислоняясь к дверному косяку.— Ты так быстро открываешь дверь… И даже не спрашиваешь, кто пришел. Смелая девушка. А если бы это был не я?— А кто? — настороженность в ее глазах не пропадала, а голос немного подрагивал. — У меня нет врагов.— Счастливая ты женщина. Такая красивая и без врагов. Не верю. Ну, может быть, хоть для порядка есть один — два…— Так уж получилось, — она лукаво опустила глаза.— Извини, можно задать тебе один неуместный вопрос? — попросил Рассел. — Всего один.— Пожалуйста.— Мы будем ужинать здесь?— О-о-о, — Бренда смутилась, — конечно, нет. Проходи.Рассел вошел в прихожую, ярко освещенную бра и ажурной люстрой, висевший высоко под потолком. Возле стены на полированной крышке тумбочки стояла фарфоровая статуэтка улыбчивого китайского болванчика, укоризненно качавшего круглой лысой головой.Бренда закрыла дверь и указала на свертки в его руках:— Ты не хочешь отдать мне все это и снять плащ?— Нет, — Рассел покачал головой. — Пожалуй, пока я подержу это при себе.— Ну, как хочешь.Она задумчиво окинула его взглядом и направилась в спальню, не говоря ни слова.— Куда ты?Бренда обернулась и, смущенно улыбаясь, произнесла:— Я сейчас. Я там кое-что забыла, — она указала на закрытую дверь комнаты. — Ты пока проходи, располагайся.С этими словами она протянула руку в сторону дверного проема, за которым виднелась какая-то большая комната, очевидно, гостиная.— Как скажешь, — пожал печами Рассел.Бренда плотно закрыла за собой дверь и, подойдя в высокому зеркалу, стоящему прямо возле кровати, посмотрела на свое отражение. Лицо, которое она увидела в зеркале, было испуганным, неуверенным, и выглядело просто отвратительно.— Ты знаешь, что делаешь? — спросила она у отвратительного лица. Оно ничего не ответило хозяйке, только как-то нервно насупило брови. Бренда пожала плечами и принялась надевать большие темно-синие серьги в виде остроконечных треугольников, свисающих длинным углом вниз.Постояв несколько мгновений, она еще раз посмотрела в глаза отражению и задумалась. Чем бы еще заняться до того, как этот страшный человек начнет отрезать ей голову?Рассел прошел в гостиную, аккуратно и со вкусом обставленную хорошей дорогой мебелью. Сняв плащ и бросив его на спинку кресла, он положил пакет на большую тумбу под зеркалом, затем, отойдя к столу, поставил на него коробку с бутылкой.Возле дальней стены, над встроенным в нее камином, висела картина, на которой был изображен гордо стоящий юноша в национальной шотландской одежде, грациозно опирающийся на зачехленный в узорчатые ножны меч. Рассел безошибочно определил возраст картины. Середина ХVII века. Подойдя к полотну, он разыскал дату в правом нижнем углу: 1651 год. И неопределенно хмыкнув, пошел осматривать комнату дальше.Его взгляд остановился на кривоногом секретере черного дерева, однако, современной работы. Руки коснулись полировки, пальцы зацепили кольцо ручки нижнего ящика. Улыбка, не сходившая с лица Рассела, сменилась притворным удовольствием.— Превосходно, — прошептал он, взвешивая в руке оружие и заглядывая в барабан. — Молодец, девочка.Положив пистолет на место, он уже громко, чтобы его могла слышать Бренда, произнес:— Мне нравится твоя квартира!Отодвинув плотную штору, Нэш выглянул в окно. На противоположной стороне улицы, под фонарем, стоял пепельный «шевроле». Сидевший за рулем водитель поднял лысую голову и, заметив, что Рассел на него смотрит, тут же уткнулся в подставленную кем-то газету, делая вид, что читает что-то очень интересное в полутемной машине.— Да у тебя еще и прекрасный вид из окна!— Мне нравится, когда перед окном старинные пристройки, — послышался приглушенный голос Бренды из другой комнаты.Рассел прислушался. Что-то тихонько шипело. Эта квартира была просто нафарширована всякими сюрпризами. Где же, где же?.. Вот! Из плоской шкатулки, резную крышку которой он только что откинул, на него стыдливо смотрел, вращая громадными глазами прозрачной кассеты, маленький магнитофон с оторванной крышкой кассетного люка. Бедняга оскалился щербатыми клавишами с выбитым зубом «запись» и горестно шипел. Склонившись над магнитофоном, Рассел громко произнес ему на самый динамик:— Кстати, у тебя вдобавок прекрасный вид не только из окна! — и, улыбнувшись, захлопнул крышку шкатулки и водрузил ее на место.Потом он взял с камина две рюмки и поставил их на стол.— Ну как? — спросила Бренда, заходя в комнату.— Великолепная квартирка. Мне нравится, — ответил Рассел. Он распечатал коробку и вынул из нее бутылку.— Выпьем? — спросил Нэш.— Конечно.— Бренда, мы уже некоторое время знаем друг друга, но мне хотелось бы знать, где ты работаешь, чем зарабатываешь себе на жизнь.— Я работаю в музее, — спокойно ответила она.— В музее? — он удивленно повернулся к ней.— Да. А что, не похоже?— Почему же, — засмущался Рассел. — Просто у меня никогда не было девушки, которая работает в музее. Ты просто музейная редкость.— Мы еще ничего не пили, а ты уже говоришь комплименты, — мягко упрекнула его Бренда.— Извини. Сейчас будем пить, — он взял в руки бутылку. — Так о работе…— Я работаю в Метрополитен. В отделе приобретения.— Разумеется, — гость кивнул. — Этим, наверное, и объясняется твой интерес к древнему оружию.— Да, отчасти так.— Но что тебя интересует конкретно? Японцы умели делать превосходную сталь. Лучшую в мире. Хотя у арабов были дамасские клинки, а у русских — булат, тоже отличного качества. Некоторые характеристики этих мечей не уступают лучшим японским образцам. К сожалению, я в этом мало разбираюсь.— Жаль. Потому что мне было бы интересно поговорить именно об этом.Ловко распечатав коньяк, закрытый настоящей пробкой и залитый сургучом, Рассел показал этикетку Бренде и налил напиток в рюмки. Искрящееся содержимое бутылки мягко наполнило хрусталь. Рассел поднес рюмку к носу:— А теперь, дамы и господа, — коньяк. ХVIII век.— Неужели, — Бренда тоже взяла рюмку, — это на самом деле так?— Да.— Действительно, — изумленно подтвердила она, внимательнее изучив этикетку.— 1783 год, — тихо проговорил Рассел.Прикрыв глаза, он вдыхал божественный аромат напитка, согреваемого теплом его пальцев.— Это был очень хороший год, — продолжал он рассказывать. — Прекрасная погода для этого сорта. Я помню этот год очень отчетливо.— А что ты еще помнишь? — Бренда улыбнулась.— Что? Моцарт написал свою первую симфонию, братья Монгольфье поднялись впервые на воздушном шаре, Великобритания признала независимость Соединенных Штатов, там как раз закончилась война… Хороший год, — он открыл глаза и, щурясь, посмотрел на Бренду. — А что?— Неплохо, — кивнула девушка. — А ты помнишь, что ты положил на полку под зеркалом?— Это тебе.— Мне?— Да.— И я смогу это оставить?— Сможешь, если захочешь.Она взяла с полки сверток и взвесила его в руке. Продолжая смотреть в зеркало на Рассела, Бренда принялась разворачивать хрустящую под пальцами тонкую бумагу. Через мгновение у нее в руках была великолепно изданная книга в глянцевой суперобложке, на черном поле которой было белыми буквами крупно набрано: «История металлургии и изготовления холодного оружия». Автор — Бренда Уайт.Улыбка мгновенно сошла с ее лица и, вновь подняв глаза на гостя, она зашипела сквозь плотно стиснутые зубы:— Сукин сын! Где ты взял эту книгу?— Видишь ли, дорогая Бренда, — Рассел подошел к ней, — у меня обширная библиотека. Да, кстати, там не написано, что ты работаешь в Метрополитен. Там написано, что ты эксперт… Полицейский эксперт.— Тебя это испугало? — Бренда стала медленно прохаживаться по комнате.— Нет. Меня это не пугает. Просто теперь мне ясно, что комиссар Морран и ты хотите меня подставить.Бренда остановилась.— Я не работаю на Моррана.— Прекрасно! — Рассел расхохотался, разводя руками. — Тогда почему в машине под твоим окном сидят двое полицейских? Один из них, лысый, кажется, помощник комиссара Моррана.Девушка подбежала к окну. Пепельный «шевроле» Стива стоял под фонарем на противоположной стороне улицы. Она испуганно отпрянула от окна, посмотрела на Рассела так, словно тот должен был срочно начать террористические действия, и, почти не дыша, спросила:— И что ты теперь собираешься делать?— Я? Нет, сейчас вопрос в том, что собираешься делать ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20