– Федотович. Но, раз уж ты зациклился на Ионыче – «колом его оттудова не выбьешь» – как правильно заметил в свое время старик Некрасов… Хорошая была мысль – перейти на Фил и Вилли, не помню чья, но с нею нам будет удобнее. Ок? – Филарет подкрепил свое предложение лучезарной улыбкой, сунул навстречу руку, и Велимир – с этой минуты еще и Вилли – пожал ее горячо и крепко. Ладонь была суха, изрядных размеров и как бы мягкая такая, чуть ли ни интеллигентская, но на усиленное пожатие – не поддалась. Даже напротив… Неслабый у нас Фил-мужичок.
– Ого! Вилли, да у тебя не руки, а клещи! Вери велл. Мячики в кармане давишь? – Велимир тут же поморщился, энергично затряс ладонью:
– Раньше что-то такое было… Двухкнопочную мышку, правда, а не мячик. А теперь – он еще раз потряс – нечем уже давить, надо остатки ампутировать.
– Приятно было познакомиться с близким партнером по большому бизнесу, обменяться крепким рукопожатием. Вил… Да, Вил все-таки лучше, чем Вилли. Очень приятно. Ты не хлюпик, отнюдь, это нам в тему.
– Та же фигня. Оп. У них, похоже, перемирие. Или он прячет тело в сейф…
– Арсений Игоревич просит зайти.
Пудрись, не пудрись, лапушка, а должно пройти некоторое время, прежде чем твой курносый заплаканный носик сдуется до обычных англосаксонских размеров, это веками проверено. Почему-то надеется на наше сочувствие…
Но и лицо же у Арсений Игорича, никакой пощечиной такое не вылепишь, разве что скарпелью. Потому что есть строгий закон в животном и растительном царстве: никогда не подпускай одновременно по нескольку баб-подчиненных к своему командирскому телу – сам горько наплачешься не то. Отчего-то уверен, что морально мы на его стороне, типа, из-за мужской солидарности, что ли?
– Вот так вот, господа… Вопросы будут? Вроде бы мы все с вами прояснили? Или нет еще? Куда я очки заканифачил… А, вот они…
– Все, Арсений Игоревич, кроме мелких уточнений. Остальное ясно.
– Да, слушаю вас, Велимир…
– По сухопутному – просто Вил.
– Да, Вил, давайте ваши уточнения.
– День наш ненормирован?
– Само собой, хоть с утра до ночи сидите дома за теликом, но дайте результат.
– Иными словами – хоть круглые сутки не спите?…
– Примерно так.
– Командировочные нам положены? – Филарет среагировал точно и мгновенно на Велимировы слова: тут же кивнул, показывая, что вопрос этот общий и задается дружно, и Вилу это понравилось.
– Командировочные?… А! Да, пожалуй, я распоряжусь в бухгалтерии.
– В каких размерах и на какой срок? И что с выходными?
– В удвоенном размере, в будни и в праздники. До конца командировки. Устраивает?
– Да. И… это… Светлана, новый член нашей группы… Ее вознаграждение – тоже из первоначально назначенной суммы? Или… Какие-то дополнительные решения?…
– А… Нет, ее та сумма не касается, расчеты с ней будут производиться в отдельном порядке. Все?
– У меня – да.
– А у вас, Филарет Федотович?
– Можно просто Фил. Просто Фил… Это хорошо звучит…
– Да, каламбур хорош, я оценил, но?…
– Нет, вопросов у меня нет, кроме одного.
– Давайте.
– Когда зайти за командировочными?… Да, и нужны ли вам промежуточные отчеты?
– Уже два вопроса. – Арсений Игоревич вытащил откуда-то из-под стола связку ключей, и загородил собой вмонтированный в стену сейф. – Первый – гальюн вопрос. Даже совсем не вопрос. Командировочные ваши, и ваши – пока вот. Возьмите, сами на рубли разменяете, я надеюсь? – Шеф двумя руками подтолкнул дверцу сейфа и она мягко, абсолютно бесшумно стала на место, захлопнулась с еле слышным щелчком, так и не выдав свое содержимое двум парам любопытствующих глаз.
– Да.
– Естессно.
– Потом распишетесь, не сейчас. Промежуточные отчеты – по обстоятельствам. У Светланы Сергеевны есть мои телефоны, трубка и домашний, но – и вы возьмите, на всякий случай, сейчас я допишу. – Ясен, ясен этот «всякий случай»: если вдруг непокорную Светлану Сергеевну, отставную секретаршу, с корнем выдернут из местной почвы, уволят, типа…
Шеф протянул каждому по визитке, Филу – первому, как ревниво отметил Велимир.
– Если нас будут теребить по прежним делам?
– Каким делам?
– Ну разным, Арсений Игоревич. У меня на сносях пара сделок, по прежним положены быть представлены отчеты к четвергу, постоянные клиенты будут обязательно звонить. И у Велимира, наверное, то же самое?
– До четверга еще далеко. В течение суток… сегодняшних… В общем, до конца завтрашнего рабочего дня сдайте дела своему непосредственному начальству с устным дополнением от меня, чтобы вас торкали как можно меньше по любым возможным поводам. Я же прослежу, чтобы по отчетам не придирались и не жали на вас из-за каждой буквы. Однако, может быть всякое и я не господь бог. Жизнь есть жизнь и невозможно предусмотреть все, так что будем действовать по уму и вместе. Правильно я говорю? – Шеф отвлек свои мысли на дело и воспрянул прямо на глазах, даже лоб и шея приняли нормальный окрас. Ну а кто говорит, что он слабак? Был бы тюфтяй – не выдержал бы этой безумной гонки отчаянных девяностых за деньгами и карьерой. А женщины – они вполне простительная слабость, когда корабль на плаву и под парусами.
– Логично.
– Правильно.
– Ну, тогда харэ лясы точить, господа брокеры – и по коням. Понедельник день тяжелый, но он уже распечатан. Светлана в приемной, заберете с собой. Личные погремушки пусть заберет, либо сложит в пакет, мы ей на дом завезем. Все служебное – останется на месте, будет ждать ее возвращения… Или там видно будет… Остальные вопросы по телефону и круглосуточно. Все. Если я по отчетам пойму, что командировочные расходуются на дело – можете не экономить, придираться не стану.
Ударом кулака в столешницу Арсений Игоревич завершил совещание.
В приемной Велимир оглянулся:
– А куда она собственно говоря?…
– В туалет, видимо. Но тем лучше, у нас есть пара секунд завершить этап организационного строительства нашей экспедиции. Кто будет старшим группы?
– Ты. У тебя и голос гуще и челюсть квадратнее.
– Принимается. Хотя я хочу этого не больше твоего. Зато быстро и без интриг. О, Светочка, а мы вас ждем.
– А что меня ждать-то? Вот она я, вся на месте. Арсений Игоревич, уехал, конечно?
– Никак нет, у себя они. Но никого не велели пускать, включая нас троих. А вот нам с вами надо спешить покинуть этот дом финансовой терпимости, уважаемая Светлана Сергеевна. Готовы?
– Просто Света. Какая я теперь Светлана Сергеевна? Так, девочка на побегушках, младший помощник первого заместителя канцелярского курьера. Идемте. Только я сейчас Илоночке пару слов шепну и вас догоню.
Велимир ловко поймал девушку за локоток и безжалостно сдавил:
– Потом шепнешь. Сказано ведь – торопимся. То-ро-пим-ся!
– А ну пусти! Командир выискался. Пусти, я сказала, убери руки немедленно! Ну? Я кричать буду. – Велимир продолжал ее удерживать равнодушною рукой, однако говорить ничего не стал и обернулся к партнеру и новоизбранному старшему товарищу, в ожидании первого начальственного указания.
Филарет Федотович согнал с лица лучезарную улыбку и приморщил лоб:
– Вил сделал вам, Светлана, абсолютно своевременное замечание… Стоять. Постойте смирно и послушайте, прежде чем продолжить истерику. Спасибо. Добавлю также, что я отныне – ваш самый главный босс, а Вил, Велимир Леонидович, – мой первый заместитель и ваш старший товарищ… – Бас его смолк, но ровно на секунду, чтобы добавить железа в падающие слова. – Еще один выкрутас с вашей стороны, еще одна попытка взвизгами и бранью привлечь сюда никому не нужных зевак – и останетесь в приемной дожидаться шефа и работы. Вам ясно? – Носик у секретарши угрожающе задрожал и стал увеличиваться в размерах. Только-только начала она по-настоящему постигать размеры постигшей ее катастрофы.
«Как тяжело с этими вечно капризными красавицами» – Вил глубоко, как биндюжник перед стартом, вздохнул и решил исподтишка применить свои способности, утихомирить Свету и вывести ее, наконец отсюда, без драки и увечий, минуя соперницу-секретаршу, полиглота Илонку, да и всех остальных сотрудников заодно. Но не успел: Светлана внезапно сама успокоилась, приподняла повыше подбородок и молча пошла в дверь. «Попой крутит – загляденье, – подумалось Велимиру. – Это не выучка, это природный дар, особенность походки. И собой владеет лучше, чем кажется на первый взгляд». Он почесал левую бровь, правую – эту уже на ходу, потом у него зачесался нос и Велимир чихнул. Странно, очень странно, по всем признакам, тайным и явным, она должна была бы заплакать в голос… Фил разве что подсуетился, поколдовал? Умеешь, умеешь, даже и не пытайся скрыть: прет из тебя моща, у человеков такой не бывает… Фил шел за Светланой и впереди Велимира, и тот мог без помех созерцать широкий бритый затылок, без шрамов, складок и морщин, и светлый английский пиджак, облегающий мощную спину. Да, Велимир не возражал бы выглядеть со спины так же. Впрочем… О черт, этого еще не хватало!… Словно бы из засады, к ним устремились с разных концов зала совершенно ненужные в этот момент люди – менеджеры, клиенты, опять клиенты, еще какие-то клиенты… Бамбара-чуфара и эти… лорики-морики… Вот хорошо, и этого коллегу отсечь, обязательно, чтобы на всем пути через зал никто не цеплял дурными разговорами ни его, ни Свету с Филом. Пусть так и будет.
И так и было.
– Ну и куда теперь?
– Теперь по домам, ибо все мы изготовились к конторской жизни, а нас ждут сугубо полевые работы.
– А у меня роба – унисекс! – Велимир предложил окружающим полюбоваться на его джинсы, рубашку и кроссовки, якобы позволяющие трудиться на улице и в помещении. Впрочем, он действительно собирался в этот самый трудный день недели слегка отдохнуть: отметиться на службе – и якобы поехать по клиентам насчет договоров (которые уже были подписаны в пятницу и благоразумно не помечены числом) до самого окончания рабочего дня…
– Возможно. Однако, я, как начальник и человек более строгих вкусов, настоятельно посоветовал бы тебе сменить эту ярко-желтую незнайкину рубашку на что-нибудь более скромное, сливающееся с фоном, не выделяющее тебя и нас всех из толпы. Не забывай, что наше дело тихое.
– Усек. Хотя бесполезно – Света нас из любой толпы выделит одним своим… одной свой внешностью.
– Это мы перетерпим. Светлана, не знаю, что вам говорил Арсений Игоревич, но дополню от себя и сверх его обещаний: в случае неуспеха вы получите за несколько дней труда – несколько месячных окладов, в случае успеха – несколько годовых. Вопросы будут?
– Вопросы… А… Да, конечно. Но я… мне…
– Превосходно! Продумайте их за это время, и я с удовольствием постараюсь ответить на все. Ставлю первую общую для всех нас задачу: переодеться, умыться, если надо, подготовиться, кому как кажется уместным, перекусить и ровно… в 16 часов с тридцатью минутами пополудни – встречаемся на станции метро «Спортивная», не выходя на поверхность, наверху, возле выхода с эскалаторов. Светлана, вам понятно?
– Да. А на улице или под землей?
– Так. Да, почетче бы надо… Значит – под землей, но на самой верхней станции, за турникетами, препятствующими бесплатному входу, так, чтобы вы видели выход с эскалатора, а люди, выходящие с эскалатора на станцию, на верхнюю станцию, могли видеть вас.
– А, все, я поняла.
– Точно понятно? Что наверху, но под землей?
– Да. Только я не буду подходить близко к эскалаторам, потому что там давка и толкаются. Я встану чуть подальше. И можно я тоже надену джинсы, а не дурацкую эту юбку с жакетом?
– Даже нужно.
– Вилли? Нет, не звучит. А не лучше ли – просто Вил?
– Абсолютно лучше. Но я и всяко-разно с покорностию согласен. Рубашку я надену цвета военного хаки, чтобы быть невидимым среди листвы, а джинсы переодену на темно-серые, чтобы меньше пачкались, если придется передвигаться ползком. Собьем стрелки?
– Что?
– Что собьем?
– Стрелки. Часы сверим? У нас в Пушкинском Доме все так говорят и уже давно.
– Надо же! Ладно, сверяем по «думским». Света, ваши спешат на три минуты. Всем пока.
Глава 3
Время всегда идет мне навстречу, но, собственно, кто его об этом просит? Однако сейчас, сегодня, на данный его отрезок, у меня непредвиденно создался небольшой его запас, из часов и минут, и я действительно решил вернуться домой, да переодеться, да попить кофейку земного, заварного. Или нет, сегодня днем – какао. И задуматься о пятом, о десятом, благо есть о чем. Есть о чем! Какая долгожданная и, в то же время, заранее предвиденная удача! Я ведь специалист по приключениям и охотник до них, сразу чую необычное, как раз по пословице: «рыбак рыбака».
Вы спросите, зачем мне метро, когда я могу себе позволить маршрутку, такси, или иные, более скоростные, скажем так, способы передвижения? Да чтобы чувствовать себя человеком, прошу прощения за плосковатый каламбур… Я и есть человек… в определенном смысле… некоторыми гранями своего естества. Мне нравится быть человеком, и я не устаю себе повторять это по сто раз на дню. Я дышу, ем, пью, смеюсь, целуюсь как все люди и даже лучше. Почему бы мне не позволить себе погрузиться в людские проблемы? Я и позволяю. Я договорился о встрече с другими людьми и теперь стремлюсь домой, чтобы отдохнуть, хотя и не устал, и боюсь опоздать на встречу, хотя никого и ничего не боюсь. Метро в середине рабочего дня – самый скоростной вид транспорта, и я с удовольствием им воспользуюсь
Я и такси не брезгую, когда надо, и полетами иной раз, и даже мгновенными перемещениями, однако в такое время, когда надобно самую чуточку поспешить, но при этом серьезных причин поторопиться еще проворнее – не имеется, то я не выхожу за рамки общечеловеческих возможностей. Итак, повторяю, если сравнивать с теми же такси или маршрутками, да еще сквозь центральную часть города – до меня, до жилища моего, куда быстрее добирается наша родная подземка.
На «Грибоедова» спущусь – решил я, предварительно убедившись, что оба моих новоявленных партнера ненароком не составят мне компанию – мне этого отнюдь не хотелось.
Вы никогда не засекали по секундомеру время, необходимое, чтобы эскалатор доставил вас вниз или наверх? Оно существенно различается, в зависимости от глубины расположенности станции, но уж пару минут в любом случае – отдай и не греши. Если станция самого глубокого залегания – «Площадь Ленина» – и того больше. Я либо бегу стремглав вниз по ступенькам – и тогда думать некогда, либо смирно стою, когда эскалатор наверх, или если вниз, но народу на ступеньках в две колонны, и тогда вырубаюсь в кратковременные полудумы, полугрезы о том, о сем… Грезы – это несолидные мечты, однако если нет им свидетелей и критиков, то почему бы и не pas?… Бежать по эскалатору вниз – не штука, все питерцы умеют, а если умеючи скакать, со ступеньки на третью, через одну, то скорость существенно возрастает, чем ежели тарахтеть каблуками по каждой… Да, гораздо быстрее ступать через одну, хотя бы с точки зрения травматизма. Многие ухари увлекаются погоней за мною, бегуном-провокатором, и промахиваются ногой и дальше громыхают быстрым тяжелым кубарем за моей спиной, все одно не в силах меня нагнать. Иногда и дежурная подбавит в атмосферу адреналина, остановит ленту, никого из стоящих не предупредив. Вы скажете – мелкое хулиганство? Нет, просто я очень люблю соревнования на скорость по длиннющим питерским эскалаторам. Наверх тоже можно через одну да бегом, но на такие трюки способны немногие. Я, по вредности характера, не раз и не два заводил молодых ребят, из числа тех, кто нипочем не хочет пропускать вперед эскалаторного пешехода: угадаю такого запросто, с затылка, обгоню и иду себе, с гордым пыхтением. Тот – за мной, а я чуточку ускоряюсь, но самую малость, чтобы он понимал, что обогнать меня – плевое дело. Бывало и такое, когда я, беззаботной белкой, выныриваю с эскалатора наверх, на белый свет, а за мной из последних сил чешет, хрипя, задорный спортсмен-здоровяк, но бывало редко – почти всегда попутчики сходят с дистанции. И не потому что хилые, а потому что я им задавал правильный темп, который далеко не всем чемпионам-легкоатлетам под стать. В суставах соль, в легких огонь – о, хилые потомки троглодитов, средний палец вам всем на обозрение, рыбы вяленые!… Но, как я уже говорил, находились и настырные.
Мимо меня, по правому скосу пропрыгал с противным звяком медяк, за ним второй… Нет, меня-то не надуешь: звук у них не совсем тот, у «медяков» у этих, но неискушенных людей обманет, конечно… Я нехотя расправил «глубинное» зрение, ткнул им вслед – так и есть: эти дурацкие карлики, числом… ого, уже трое, четверо, с полдюжины, грязным цугом катятся мимо… похожие на бесенят из дурацких мультфильмов, кувыркаются и регочут, нечисть, придурки, шпанята… Вот кто настоящие хулиганы, не я.
Думаю, каждому из них лет по сто-двести и больше, но по-настоящему взрослыми они так и не становятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39