Я разбудил его, когда завел мотор. Он выпрямился, протер глаза.
- Куда мы едем?
- Не мы, а я один. Я вас подвезу до гостиницы. Как она называется?
- Но я не хочу оставлять вас. - Он взял мою правую руку. - Вы узнали, где она находится, или нет? Вы не хотите, чтобы я ее увидел? - Он потянул мою руку, машина вильнула. - Вы не хотите, да?
Я оттолкнул его подальше от себя.
- Ради Бога, Джордж, успокойтесь. Примите успокаивающую таблетку, когда вернетесь в гостиницу. Так где ваша гостиница?
- Я не хочу возвращаться в гостиницу. Вы не можете заставить меня это сделать.
- Хорошо, хорошо. Если вы пообещаете не выходить из машины. Я нащупал нить, наше дело, может быть, выгорит, а может, и нет. Но дело точно закончится неудачей, если вы будете вмешиваться.
- Я не буду вмешиваться. Обещаю. - Через некоторое время он сказал: - Вы не понимаете мое состояние. Я только что увидел во сне Эстер, когда задремал. Хотел поговорить с ней. Она мне не отвечала, а потом я увидел ее мертвой. Я притронулся к ней. Она была холодной как снег…
- Расскажите об этом своей бабушке, - сказал я с неудовольствием. Его жалость к самому себе начинала действовать мне на нервы.
Он замолчал с уязвленным чувством, это молчание длилось всю дорогу до каньона. Лэнс Леонард жил возле самой вершины склона, в недавно выстроенном доме из красного дерева, который кронштейнами поддерживался возле крутого обрыва. Я запарковался выше дома и осмотрелся. У Леонарда не было близких соседей, хотя дальше, вдоль холма, были разбросаны другие дома. Холмы круто уходили вниз складками, подобно тяжелым драпировкам, к раскинувшемуся до горизонта морю.
Я заставил Джорджа оставаться на месте, просто строго посмотрев на него, и пошел вниз по асфальтовой дороге к дому. Лимонные и авокадовые фруктовые деревья перед домом были недавно обобраны. У стволов стояли желтые мешки. В гараже находился запыленный серый "ягуар" с двумя дверцами и небольшой гоночный мотоцикл. Я нажал на кнопку рядом с входной дверью и услышал в доме мелодичный звон, нарушивший окружающую тишину.
Дверь открыл молодой человек. Он причесывал волосы золотистой расческой. Волосы у него были черные, курчавые на макушке и прямые по бокам. Высота дверной ступеньки сделала его одного роста со мной. У него было смуглое красивое лицо, если не обращать внимания на неприятный рот и глаза грязноватого оттенка. Он был босиком, коричневое тело просвечивало сквозь голубую нейлоновую пижаму. Это был прыгун, сфотографированный с той фотографии, висевшей у Бассета.
- Мистер Торрес?
- Леонард, - поправил он меня. Причесав локоны низко надо лбом, он положил расческу в карман пижамы и продолжал улыбаться, сознавая свое обаяние. - Я взял новую фамилию для своей новой профессии. В чем дело, начальник?
- Я бы хотел увидеть миссис Уолл.
- Никогда не слышал о такой. Вы обращаетесь не по адресу.
- Ее девичья фамилия - Кэмпбелл. Эстер Кэмпбелл.
Он весь напрягся.
- Эстер? Она не замужем! И не выходила замуж.
- Она вышла замуж. Разве Эстер не сказала вам об этом?
Через плечо он посмотрел внутрь дома, а потом опять на меня. У него были плавные движения ящерицы. Он взялся за круглую рукоятку и начал закрывать дверь.
- Никогда о ней не слышал. Простите.
- Чьей расческой вы пользуетесь? Или просто обожаете блестящие вещички?
В нерешительности он сделал паузу, которой мне было достаточно, чтобы просунуть ногу между дверью и боковым брусом. Я смог заглянуть в дом, увидеть всю гостиную до раздвигающейся стеклянной двери и даже наружную террасу, свисавшую над каньоном. На террасе в шезлонге загорала девушка, мне была видна ее длинная коричневая спина с потрясающе тонкой талией и незагорелые белые ягодицы. Волосы напоминали всклокоченные серебряные перья.
Леонард вытолкнул меня на дорожку из плит и захлопнул за собой дверь.
- Проваливайте отсюда, приятель. Сегодня не будет бесплатных представлений. И запомните: я не знаю никакой Эстер.
- Но минуту назад вы ее знали.
- Может быть, я где-то однажды слышал это имя. Мне приходится слышать много разных имен. В частности, как вас зовут?
- Моя фамилия - Арчер.
- Чем вы занимаетесь?
- Я - детектив.
Он мерзко скривил рот, глаза приобрели отсутствующий вид. В свое время он вышел из такого района, где ненавидят и боятся полицейских. В нем все еще сохранялась эта ненависть. Как хроническая болезнь.
- Что вам от меня нужно, коп?
- Мне нужны не вы. Мне нужна Эстер.
- Она влипла?
- Вполне может быть, если сожительствует с вами.
- Ну нет. Она отбрила меня, честно. - Он демонстративно погладил свою нейлоновую пижаму. - Я давно не видел эту крошку.
- Не заглядывали ли вы на свою террасу?
Его руки замерли, мышцы напряглись. Он подался грудью вперед, его рот задвигался, как красный двустворчатый моллюск.
- Вы продолжаете называть меня лгуном, а мне надо поддерживать свое общественное реноме, поэтому я пока отношусь ко всему этому по-джентльменски. Но советую вам убраться с моей территории, а не то я огрею вас, кто бы вы там ни были.
- Это даст прекрасный материал для газет. Вся эта история очень подходит для статейки.
- Какая история? О чем вы говорите?
- Вы расскажете мне об этом сами.
Он с беспокойством посмотрел краем глаза на дорогу, где была запаркована моя машина. Лицо Джорджа высовывалось из окна, как зловещая розоватая луна.
- Кто этот ваш кореш?
- Ее муж.
Глаза Леонарда подернулись задумчивостью.
- Что это, розыгрыш? Покажите-ка свой свисток.
- Никакого свистка. Я - частный детектив.
- Глянь-ка на него, - сказал он воображаемому приятелю слева от себя.
В то же самое время его правое плечо опустилось. Кулаком по полусогнутой руке он саданул мне под грудную клетку. Выпад был сделан так классно, что я не успел отреагировать. Я сел на плиты дорожки и понял, что не смогу сразу встать на ноги. Моя голова была ясной и спокойной, как аквариум, но хорошие идеи и благородные намерения, которые зарождались в ней, не имели необходимой связи с ногами.
Леонард, сжав кулаки, приготовился к драке со мной, ожидая, когда я поднимусь. Его волосы закрыли глаза, взгляд стал блестящий и острый - лезвие бритвы. Его босые ноги немного пританцовывали на каменной плите. Я попытался схватить их, но поймал лишь воздух. Леонард улыбался, глядя на меня и пританцовывая.
- Давай, давай. Поднимайся. Я могу провести пару приемчиков.
- Ты свое получишь, сосунок-драчун, - сказал я, с трудом переводя дыхание.
- Но не от вас, старикашка.
За его спиной открылась дверь, и голова, покрытая перьями, выглянула наружу. Девица была в темных очках с пестрой, блестящей оправой - такой же, как расчёска. Под мышками она зажала купальное полотенце, которое покрывало выпуклости и впадины ее тела.
- Что случилось, милый?
- Ничего не случилось. Иди в дом.
- Кто этот тип? Ты ударил его?
- А ты как думаешь?
- Думаю, ты сошел с ума, рискуя таким образом.
- Я рискую? Кто раскрыл свою варежку по телефону? Ты привела сюда этого ублюдка!
- Ладно, я хотела выйти из игры. Поэтому я передумала.
- Замолчи! - Он сделал угрожающее движение плечами. - Я сказал, иди в дом.
На въездной дороге раздались бегущие шаги. Джордж Уолл закричал:
- Эстер! Я здесь!
Выражение той части се лица, которая не была спрятана за очками, не изменилось.
Леонард приставил ладонь к ее прикрытой полотенцем груди, втолкнул девушку внутрь дома и закрыл за ней дверь. Он повернулся, когда Джордж бросился на него, встретил его жестким прямым ударом левой руки в лицо. Джордж остановился как вкопанный. Леонард ждал, его лицо было спокойно и внимательно, как у человека, слушающего музыку.
Я подтянул ноги и кое-как встал, наблюдая за их дракой. Джорджу хотелось схватиться. Он имел преимущество в росте, весе и дистанции. Я не вмешивался.
Картина была такая, будто человек попал в машину. Леонард пошел на сближение, положил свой подбородок на грудь здоровяка и стал дубасить по его животу. Его локти сновали как рычаги в смазанных цилиндрах, не отрываясь от тела. Когда он отступил назад, Джордж согнулся вдвое. Он упал на колени, потом опять поднялся, страшно побледнев.
В тот самый момент, когда руки Джорджа оторвались от каменной плиты, Леонард влепил удар с правой по его лицу. Джордж попятился назад, на покрытую нежной травой лужайку. Глаза его обратились к небу с каким-то разочарованным видом, будто оттуда что-то на него упало. Затем он потряс головой и опять двинулся на Леонарда. Он споткнулся о садовый шланг и чуть не упал.
Я встал между ними лицом к Леонарду.
- Он свое получил. Прекрати это, ясно?
Джордж оттолкнул меня плечом. Я схватил его за руки.
- Пусти меня к этому коротышке, - прохрипел он окровавленными губами.
- Вы не хотите оказаться побитым, приятель?
- Беспокойтесь за него.
Джордж был сильнее меня. Он вырвался и оттолкнул меня. Сделал еще один отчаянный взмах, порвав на спине пиджак и не добившись ничего другого. Леонард пригнул голову на два или три дюйма и проводил взглядом, кулак противника. Джордж потерял равновесие. Леонард ударил его правой между глаз и, когда тот падал, нанес ему еще один удар - слева. Голова Джорджа глухо стукнулась о каменную плиту. Он лежал без движения.
Леонард потер суставы правого кулака в своей левой руке, как будто его кулак был художественным произведением искусства из бронзы.
- Нельзя применять такие приемы против любителей, - вздохнул я.
Он ответил благоразумно:
- Я и не применяю без необходимости. Только иногда меня чертовски заводят эти здоровые дылды, которые думают, что могут понукать мной. Надо мной достаточно поиздевались. Хватит, я больше этого не допущу. - Сохраняя равновесие на одной ноге, носком другой он дотронулся до откинутой руки Джорджа. - Может быть, вам стоит отвезти его к доктору.
- Может быть, я отвезу.
- Я врезал ему довольно сильно.
Он показал мне суставы своей правой руки. Они раздулись и начали синеть. В остальном эта стычка оказалась для него полезной - все-таки тренаж. Он повеселел и расслабился, несколько заважничал при движениях, как жеребец. Голова, покрытая перьями, наблюдала из окна. Теперь на девице было полотняное платье. Она увидела, что я смотрю на нее, и отошла в глубину дома с глаз долой.
Леонард включил воду в шланге и облил холодной водой голову Джорджа. Тот открыл глаза и попытался сесть. Леонард выключил воду.
- Все обойдется. Они не сразу приходят в себя после таких ударов. Во всяком случае, я ударил его в порядке самообороны, и вы тому свидетель. Однако если тут пахнет жареным, то вы можете обговорить это с Лероем Фростом в Гелио.
- Лерой Фрост устраивает ваши делишки, да?
Он улыбнулся с некоторым беспокойством.
- Вы знаете Лероя?
- Немного.
- Может быть, мы не станем беспокоить его этими пустяками, а? У Лероя масса хлопот. Сколько вы зарабатываете в день?
- Пятьдесят, когда есть работа.
- Отлично. Что, если я дам вам полсотни и позабочусь об этом туловище? - Он включил все свое природное обаяние. - Кстати, я должен извиниться. Я, видно, на некоторое время потерял голову. Мне не надо было бы применять против вас удар, предназначенный для сосунков. Когда-нибудь вы можете мне отплатить.
- Может быть, я так и сделаю.
- Ну конечно, и я вам это позволю сделать. Как ваш живот, начальник?
- Мой живот? Как сломанная теннисная ракетка.
- Но вы не обижаетесь, да?
- Не обижаюсь.
- Прекрасно, великолепно.
Он подал мне руку, я оперся на пятки и саданул ему по челюсти. Это, конечно, не лучшее, что я мог бы сделать. Я держался на все еще нетвердых ногах и был не первой молодости. Если бы я не попал по нервному сплетению, он начал бы прыгать вокруг меня и разнес бы меня в клочья одной левой. Но удар оказался точным.
Я оставил его лежащим на земле. Парадная дверь была не заперта, и я вошел внутрь дома. Девушки не оказалось ни в гостиной, ни на террасе. Ее мохнатое полотенце валялось скомканным на полу спальни. Соломенная шляпа от солнца лежала на полу рядом с полотенцем. На кожаной ленточке внутри шляпы стоял знаменитый штемпель: "Ручная работа в Мексике для магазина "Таос".
За стеной кашлянул и взревел мотор. Я отыскал боковую дверь, которая открывалась из кладовки в гараж. Она сидела за рулем "ягуара", глядя на меня и широко открыв рот. Но защелкнула кнопкой дверцу раньше, чем я схватился за ручку. "Ягуар" рванул с ходу, завизжали шины на повороте, оставив на земле черный след. Через минуту он уже плыл вверх, к автостраде. Я не стал преследовать девицу, ибо не мог оставить Джорджа и Леонарда.
Оба они сидели перед домом и через дорожку из каменных плит обменивались ненавидящими взглядами. У Джорджа изо рта текла кровь. Кожа под одним глазом быстро меняла свою окраску. На Леонарде не осталось следов, но когда он поднялся на ноги, я заметил, что в нем произошли изменения.
У него был пристыженный вид, несколько скрытный, как будто я отбросил его в прошлое. Пальцами он поглаживал рот и нос.
- Не беспокойтесь, - сказал я. - Вы по-прежнему великолепны.
- Юморист. Вы думаете, это смешно? Я бы убил вас, если бы не вот это. - Он показал свою распухшую правую руку.
- Вы нанесли мне удар для сосунков, вы это помните? А теперь мы квиты. Куда она поехала?
- Пошли вы к дьяволу.
- Какой у нее адрес?
- Идите к черту.
- Лучше, если вы мне дадите ее адрес. Я записал номер ее машины и могу установить, где она живет.
- Давайте, действуйте. - Он посмотрел на меня с превосходством, что, возможно, означало: "ягуар"-то был его.
- Что она передумала? Из какого дела она хотела выйти, почему?
- Я не ясновидец. Ничего не знаю о ней. Видите ли, я обслуживаю многих женщин. Они сами просят этого. Иногда делаю им трах-трах. Но это не значит, что я несу за нее ответственность.
Я подался к нему. Он попятился назад, его лицо приобрело нездоровый, желтоватый оттенок.
- Не прикасайтесь ко мне. И забирайте отсюда своего напарника. Я вас предупреждаю. У меня в доме заряженное ружье.
Он отошел к двери дома и оттуда наблюдал за нами. Джордж приподнялся на корточки. Я закинул одну его руку к себе на шею и, поднатужившись, поставил его на ноги. Он шел, как человек, который старается удержать равновесие на пружинном матрасе.
Когда я в последний раз взглянул на дом, то увидел Леонарда снова причесывающим свои волосы.

Глава 9

Я ехал по длинному спуску Беверли-Хиллз, ехал медленно, потому что боялся угодить в аварию. Бывают дни, когда вы можете кончиком пальца коснуться болевой точки и все вокруг вас становится на свои привычные места. А бывают другие дни.
Джордж беспокоил меня. Он сидел согнувшись, придерживая голову ладонями, и время от времени стонал. Он обладал особым инстинктом, даже лучшим, чем у меня, совать нос куда не следует и получать синяки и шишки. Ему была нужна нянька. И, кажется, эта роль выпала на мою долю.
Я отвез его к своему врачу, терапевту по фамилии Вольфсон, чей кабинет находился на бульваре Санта-Моника. Вольфсон положил Джорджа на обитый по бокам металлический стол в небольшой комнате, прошелся по его лицу и черепу своими толстыми искусными пальцами, посветил маленьким фонариком ему в глаза и проделал другие обычные манипуляции.
- Как это произошло?
- Он упал и ударился головой о каменную плиту.
- Кто толкнул его? Вы?
- Наш общий друг. Не будем вдаваться в подробности. Это не опасно?
- Может быть небольшое сотрясение. Вам приходилось получать ушибы головы? - спросил врач Уолла.
- Да, когда играл в американский футбол, - ответил Джордж.
- Сильные ушибы?
- Думаю, что да. Пару раз терял сознание.
- Мне это не нравится, - сказал Вольфсон. - Надо отвезти его в больницу. Ему надо полежать хотя бы пару дней в кровати.
- Нет! - Джордж сел, оттолкнув доктора. Его глаза тяжело вращались в опухших глазницах. - У меня здесь всего-то пара дней. Я должен ее увидеть.
Вольфсон поднял брови.
- Кого увидеть?
- Свою жену. Она ушла от него.
- Ну и что? Это случается каждый день. Было это и у вас. Все равно ему надо полежать.
Джордж сбросил со стола ноги и встал на них не очень уверенно. Его лицо цветом напоминало свежеуложенный бетон.
- Я отказываюсь ехать в больницу.
- Вы принимаете серьезное решение, - холодно сказал Вольфсон. Это был толстый врач, который любил только медицину и музыку.
- Я могу уложить его в кровать у себя дома. Это годится?
Вольфсон посмотрел на меня с сомнением.
- Можете ли вы гарантировать, что он не будет вставать?
- Думаю, да.
- Очень хорошо, - торжественно произнес доктор. - Я принимаю компромиссное решение. Если это - лучшее, что мы можем сделать, я сделаю ему успокоительный укол и позже осмотрю его.
- Вы знаете, где я живу.
Жил я в оштукатуренном коттедже с двумя спальнями на пятидесятифутовом участке, недалеко от олимпийского стадиона. Вторая спальня некоторое время не использовалась. Потом она была ненадолго занята. А когда окончательно освободилась, то я продал кровать торговцу подержанной мебелью и переоборудовал эту спальню в кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26