– Мы скоро все выясним.
– Но как вы узнаете, если мама это не подтвердит?
– С завтрашнего дня она начнет посещать психотерапевта.
– Но как вам…
– Вы хотите сказать, что я не заручился согласием вашей матери? Но так распорядился суд. Кендалл принял это предложение сегодня утром. И он согласен пересмотреть решение об освобождении под залог, если будут приведены показания врача-психиатра. Эйвери Шайнер – слышали о таком? Я с ним работал – он хороший специалист, а главное, не сотрудничает с окружным прокурором.
При упоминании о прокуроре Хо Дафна подумала о Джонни, и сердце ее забилось быстрее. Что на это сказать? Да ничего – если не считать поцелуй и ночь, проведенную без сна.
– И вы полагаете, это даст моей матери шанс выйти из тюрьмы? Ее признают невиновной на основе медицинской экспертизы?
– Нет, не совсем так. Объявить ее невменяемой тоже рискованно. Во-первых, временное помешательство, по мнению суда, не заслуживает снисхождения. В тюрьму миссис Сигрейв не отправят, но остаток жизни она проведет в психиатрической клинике, и неизвестно, что хуже. Я предлагаю другой вариант. Мы докажем суду, что ваша мать находится в здравом рассудке и совершила убийство, потеряв самоконтроль. Она раскаивается в содеянном и сама просит, чтобы ее наказали, то есть действует не в своих интересах. Следовательно, судить ее по всей строгости закона нельзя.
Дафна обдумывала его слова. Пытаясь доказать, что мама была доведена до грани, придется выставить отца чудовищем или по крайней мере неверным мужем. Справедливо ли это по отношению к отцу? И нужна ли им всем еще большая огласка семейной трагедии?
«Иного пути нет, – подумала она. – Пусть имя отца смешают с грязью – сейчас речь идет о маминой жизни».
– Что вы предлагаете? – спросила Дафна адвоката.
– Я бы хотел, чтобы вы дали согласие на опеку. А это значит, что пока ваша мать не в состоянии позаботиться о себе сама, вы с сестрами несете за нее ответственность.
– И можем выхлопотать для нее освобождение под залог?
– Вот именно.
Дафна кивнула и с уважением взглянула на собеседника. Кэткарт, конечно, не Кларенс Дарроу, но и его не так-то легко провести. Китти правильно сделала, что выбрала именно его.
– Буду откровенна с вами, Том. Я категорически против того, чтобы мать выставили невменяемой, но у нас нет другого выхода. Поговорив об этом с Китти, я дам вам знать. Вы будете у себя в офисе вечером?
Он взглянул на часы.
– До половины восьмого или даже до восьми – если жена не потребует, чтобы я пришел раньше. К тому же я должен повидаться с вашей матерью по дороге в офис.
– Странно, но кажется, мама никогда еще не видела все так ясно, как сейчас.
– Что вы имеете в виду? Дафна замялась.
– Мама обожала отца. Вам в это трудно поверить, но дело не в том, что она мало любила или даже втайне ненавидела его. Она слишком любила отца. И заплатила за эту любовь.
– Как это?
– Любить человека слишком сильно – значит, делать все, чтобы его образ остался незапятнанным. Ради этого можно лгать самой себе, закрывать глаза на правду. И даже убить свою любовь.
Дафна умолкла и огляделась. За столиками сидели нарядные посетители, разговаривали, улыбались. Как это не похоже на хмурую нью-йоркскую публику! Но что скрывается за этими улыбками и приветливыми взглядами? Какое отчаяние, какие трагедии прячут люди от посторонних глаз?
– Женам изменяют большинство мужей. Но их же не убивают, – заметил Кэткарт.
Дафна покачала головой:
– Я понимаю, это звучит неправдоподобно, но… Представьте, что у вас прекрасная ваза, которую вы бережете как зеницу ока. И вот однажды вы замечаете на ней трещину. Ваза все еще держит воду, но она уже с дефектом. И каждый раз, стоит вам взглянуть на трещину, ваше сердце сжимается. В конце концов вы решаетесь выбросить вазу, но перед этим вы разбиваете ее, чтобы она никому не досталась.
– Интересная аналогия, – произнес адвокат.
Дафна подождала, пока официантка убирала тарелки со стола. Сама она почти не притронулась к салату из креветок. В последнее время у нее пропал аппетит.
– Это только мое предположение. – Дафна пожала плечами.
Она не сказала Кэткарту, что ее догадка ближе всего к истине. Дафна знала, к чему приводит безграничная любовь человека, который любит вопреки всему и готов пожертвовать ради этой любви самым дорогим, что у него есть. Разве не такую любовь она сама испытывала к Джонни?
Последний раз Дафна виделась с ним на прошлой неделе – он заехал в «Приятное чаепитие», когда она говорила по телефону с Роджером. Дафна страшно разозлилась на мужа: сколько можно откладывать? И что это за отговорки? Видите ли, его практика переживает кризис. «Я прилечу на следующей неделе, – пообещал Роджер. – Не беспокойся о детях – папа и мама позаботятся о них. Кстати, они передают тебе привет».
Дафна так и не поняла, кого он имеет в виду – своих родителей или детей. Ей хотелось думать, что Кайла и Дженни.
В этот момент вошел Джонни. В джинсах и кожаной куртке он напомнил ей того парня, с которым двадцать лет назад она готова была сбежать в такое же дождливое майское утро. В тот день Дафна так же разозлилась на отца, как сейчас на Роджера.
– Джонни! Тебе не терпится выпить чаю с булочками? – спросила она преувеличенно бодрым тоном, чтобы Глэдис Хонейк и Мак Макартур, сидевшие за соседним столиком, не догадались, что они не просто друзья.
– Спасибо, я на минутку. Возьми. – Джонни протянул ей запечатанный конверт. – Откроешь его потом.
Они немного поболтали – Джонни рассказал о своем сыне, потом они вспомнили одноклассников, и Дафна призналась, что очень скучает по детям. Она ничего не сказала о Роджере, но Джонни понял, что Дафна расстроена. Она видела, что ему хотелось спросить ее, что случилось. Однако Джонни сдерживался, очевидно, поняв, что сейчас это неуместно. И Дафна оценила его деликатность.
Когда он ушел, Дафна поднялась в гостевую спальню и вскрыла конверт. Там оказалось не письмо, а буклет: комната на двоих и завтрак в прибрежном отеле, расположенном в нескольких милях от Мирамонте. Записки не было. Да она и не нужна. Предложение Джонни понятно без слов.
Развернув буклет, она увидела два смятых билета на автобус. Они упали на пол, и, подобрав их, Дафна увидела, что автобус должен был отправиться двадцать один год назад, в ту ночь, когда они с Джонни решили сбежать. И все эти годы он хранил их.
Дафна опустилась на постель, и слезы потекли по ее щекам. «Еще не поздно – мы еще можем успеть на свой автобус», – как бы говорил ей Джонни.
Но что, если они обманывают себя? Что, если ее чувство к Джонни так же безрассудно, как та любовь, которая убила ее отца?
Отмахнувшись от воспоминаний, Дафна взглянула на адвоката, в руках этого человека была судьба ее матери. Кэткарт глубоко задумался, и когда официантка предложила им кофе и десерт, сказал, не дожидаясь ответа Дафны:
– Счет, пожалуйста. – Наконец, вспомнив о Дафне, он произнес: – Вы дали мне неплохую пищу для размышлений. Ничего нового… просто несколько неожиданный аспект проблемы. Это поможет мне понять мотивы убийства.
Дафна протянула адвокату пакет, который передала ей Китти для матери.
– Скажите, что это от Китти.
Кэткарт заглянул в пакет – там лежала розовая картонная коробка, перевязанная ленточкой.
– А мне не положено знать, что там? – полушутливо осведомился он.
– Боитесь, что там ножовка или напильник? – Дафна горько усмехнулась. – Нет, это только пирог, который испекла сестра. Мамин любимый.
– Как он называется?
– «Леди Балтимор».
Этот пирог мама собиралась испечь к празднику в честь сорокалетия свадьбы.
По дороге домой Дафна решила заехать в местный книжный магазин «Букворм». В детстве она любила подолгу рыться в книгах, расставленных на полках аккуратными рядами. Магазин был своего рода символом Мирамонте – он пережил несколько землетрясений и сильное наводнение в 1976 году, разрушившее большинство торговых точек города.
Как и прежде, он стоял рядом с бывшим обувным магазинчиком, где теперь продавалась керамика ручной работы. «Букворм» имел солидный вид старинного здания – желтая штукатурка со временем выцвела, а разноцветная мексиканская керамическая плитка, окаймлявшая витрину, покрылась мелкими трещинками.
Войдя, Дафна почувствовала себя так, словно вернулась домой. Никаких кафетериев, клерков и плакатов – только книги, книги и книги повсюду. Популярная фантастика и художественная литература мирно соседствуют с менее известными авторами и классикой. Потертые кресла, стулья и диванчики ждут своих верных читателей-книголюбов. Рядом с кассой – залепленная снизу доверху доска объявлений: продаются котята, открывается кружок любителей вегетарианской кухни и т. д. и т. п. Единственное новшество – стойка с ароматическими маслами («каждому настроению – свой аромат»). Дафна представила, как изумится бородатый продавец, если она скажет: «А что у вас есть для женщины, решившей изменить мужу?»
Она так и не выбросила буклет, присланный ей Джонни, а сунула его в нижний ящик стола. «Так, на всякий случай».
На какой же случай? Если она, забыв об осторожности, бросится в объятия Джонни? Но даже не будь Дафна замужней женщиной с двумя детьми, у нее и так достаточно проблем – первым делом надо вызволить мать из тюрьмы.
Тем не менее мысли о Джонни не покидали Дафну – она постоянно вспоминала их последнюю встречу на берегу моря, лучи заходящего солнца и длинные тени на песке. Стоя в магазине, она возвращалась в то время, когда еще не знала Джонни, и ее кумирами были герои любимых книг – мистер Рочестер, Хитклифф. В детстве Дафна часами сидела в кресле, уткнув нос в очередной роман и переживая события вместе с его персонажами.
Она хорошо помнила тот день, когда окончательно решила стать писательницей. Дафне было тринадцать, и она только что с тяжелым вздохом перевернула последнюю страницу «Унесенных ветром». «Если бы я была автором, то обязательно написала бы, что случилось с Реттом и Скарлетт потом», – подумала она.
Вот в этом-то все и дело – ей всегда хотелось точно знать, чем заканчивается история. Разглядывая прохожих или пассажиров в автобусах, Дафна пыталась угадать, что происходит в их душах, чем они живут, о чем мечтают. Она мечтала создать для них воображаемую реальность, над которой имела бы неограниченную власть. Ее герои будут ошибаться, отчаиваться… но в конце концов найдут единственно правильный путь и обретут счастье.
За два года, прошедшие с того дня, Дафна написала несколько рассказов, живописующих душевные муки и страдания юных девиц, и наконец приступила к созданию первого в своей жизни романа в готическом духе. Она сочинила леденящую душу историю, в которой злодей упал с лошади прямо в заросли ядовитого плюща и сломал себе шею. Юная писательница гордилась своим ироничным стилем и искрометным слогом, однако издательство, куда она отослала свой шедевр, вернуло его с кратким замечанием: «А вам не приходило в голову, что от ядовитого плюща можно умереть?»
Дафна подошла к столику рядом с кассой, где лежали книжные новинки. Здесь она проводила свою первую встречу с читателями и сейчас ничуть не удивилась, увидев среди новинок свой последний роман «Прогулка после полуночи».
Улыбнувшись, Дафна провела пальцем по пыльной глянцевой обложке, на которой была изображена луна, отражающаяся в воде. Отражение напоминало женское лицо. Идея романа пришла к ней несколько лет назад, во время отпуска, проведенного вместе с Роджером в Барбадосе. Одна женщина из их отеля утонула, купаясь ночью в океане. Никто не знал, что случилось, – предполагали, что она погибла от сердечного приступа. Но, по словам ее мужа, она отличалась завидным здоровьем и отлично плавала. Дафна вернулась домой, так и не узнав причину трагедии. А сейчас подумала, что некоторые тайны лучше и не пытаться разгадывать, поэтому все ее попытки домыслить чужие истории всего лишь желание уйти от собственных проблем.
– Это теперь самый популярный роман.
Дафна обернулась к продавщице, круглолицей девушке в мешковатой блузке. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в толстую косу.
– Писательница родилась в нашем городе, – продолжала та. – Может, слышали? Дафна Сигрейв. А старушка, убившая своего мужа, – ее мать.
Девушка с любопытством уставилась на Дафну, и та решила, что продавщица узнала ее, но, взглянув в зеркало, увидела свое мертвенно-бледное лицо. Неудивительно, что на нее таращатся как на привидение.
– Да… я что-то слышала об этом, – отозвалась она.
– Я еще не читала роман, и мне не терпится поскорее начать его, – тараторила девушка. – Когда он попал в список бестселлеров, нам едва удалось закупить его. Эта партия пришла совсем недавно. – Она указала на огромную стопку новеньких книг, от которой Дафна чуть не шарахнулась в ужасе.
Надо выбираться отсюда. Сейчас же. Пока эта настырная девица не узнала ее.
«Мечтать надо осторожно», – вспомнила Дафна слова матери. Как часто Дафна мечтала, чтобы ее романы получили признание! Но она никогда не думала, что заплатит за известность такую страшную цену.
Выходя из магазина, Дафна вспомнила, что Роджер в недавнем телефонном разговоре упоминал о нескольких сообщениях, которые оставила на автоответчике ее издательница. Дафна давно собиралась позвонить Клэр. Правда, настойчивость этой дамы действовала Дафне на нервы – той и в голову не пришло, что у нее сейчас есть дела поважнее, чем издание дополнительных трех тысяч экземпляров книги.
Теперь она поняла, почему Клэр так рвется поговорить с ней. Если роман включили в список бестселлеров в «Сан-Франциско кроникл», значит, ее книги буквально сметают с прилавков по всей стране. До сегодняшнего дня произведения Дафны издавались пятнадцатитысячным тиражом, не более. Радость Клэр понятна, но она не подумала о том, как будет чувствовать себя Дафна, наживаясь на семейной трагедии.
Идя к дому Китти, она вся взмокла, несмотря на прохладную погоду. У здания суда какой-то фокусник развлекал детвору. Глядя на смеющиеся детские мордашки, Дафна подумала о своих детях, и сердце ее сжалось. Когда-нибудь Кайл и Дженни спросят мать, как она стала знаменитой. Что она им ответит?
«Мечтать надо осторожно – мечты иногда сбываются».
Сейчас Дафна мечтала только о том, чтобы все это оказалось кошмарным сном, и она очнулась бы в Нью-Йорке, с семьей. И никогда не встречалась ни с Томом Кэткартом, ни с Джонни. Особенно с Джонни. Ведь если бы она не встретила его снова, то никогда бы и не узнала, как попасть на тот автобус, на котором они не уехали двадцать лет назад.
От быстрой ходьбы закололо в боку, и Дафна с трудом добралась до дома сестры. Войдя через заднюю дверь на кухню, она рухнула на стул. Китти вынула свежеиспеченный пирог из печи и взглянула на сестру. В смешных рукавичках, сшитых в виде клешней краба, которые Дафна подарила ей на прошлое Рождество, сестра смотрелась на редкость комично.
Китти осторожно переложила пирог на поднос. От него так аппетитно пахло орехами и апельсиновыми цукатами, что у Дафны потекли слюнки.
– Как только он остынет, я отрежу тебе кусочек, – сказала Китти.
– Отрежь два. Ты отощала больше, чем я.
Китти заварила чай и отрезала два больших куска пирога.
– Вид у тебя какой-то убитый, – заметила она. – Плохие новости от Тома Кэткарта?
– Хуже. – Дафна скинула туфли под стол, где дремала кошка. – Я заглянула в книжный магазин. Похоже, мои книги пользуются бешеным успехом из-за скандала, раздутого прессой.
Китти покосилась на окно. Но фургоны телевизионщиков, окружившие их дом сразу после ареста мамы, разъехались в поисках более свежих преступлений. Во дворе не было никого, кроме ее пса, загнавшего на дерево одного из котов. Она взглянула на сестру и вздохнула:
– Даф, я понимаю, что ты чувствуешь. Но ты в этом не виновата.
– Легко тебе говорить. Ты не наживаешься на семейной трагедии. Прости, я не хотела тебя обидеть. Но… похоже, нам придется расплачиваться за все.
Китти поставила поднос с чашками и пирогом перед Дафной.
– Да, мне тоже нелегко.
– Как прошла встреча с дамами из клуба садоводов?
– Миссис Андервуд попросила у меня рецепт лимонного печенья. А Арделия Спивак предложила прислать садовника, чтобы он скосил газон перед маминым домом. Да, и еще они собрали почти двести подписей.
– То есть никто не согласился свидетельствовать в ее пользу на суде.
– Пожалуй, так.
Дафна откусила кусок пирога.
– Есть одна древняя китайская поговорка: «Настоящие друзья – как вечнозеленые сосны. Их можно узнать только зимой».
– Запомню. – Китти горько усмехнулась и налила сестре чаю. – Как прошел обед с адвокатом?
– Ничего нового. Но у Кэткарта появилась одна идея. Она рассказала Китти о предложении адвоката оформить опеку над мамой. Дафна не пришла в восторг от этой затеи, но Кэткарт прав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33