Думала, это специальная маска, хитро изобретенная тобой для побед. С другой стороны, никогда не могла понять, почему, имея такое победоносное оружие, ты не используешь его. Теперь мне кажется, ты просто не умеешь им пользоваться, точнее, вообще не знаешь, зачем оно тебе.
– Знаю. Но Бог дал мне очарование вместе с огромной ответственностью.
– Ответственностью за что?
– За людей, с которыми общаюсь. Я не умею врать, притворяться. Не могу причинять боль.
– Но ведь так невозможно жить на земле! Ты же не ангел! Тебе необходим хороший, состоятельный муж, красивый дом, дорогие вещи. Ты должна думать о себе! О себе, а не о других людях.
– В том-то и дело, что моя искренность нужна прежде всего мне. Я не пользуюсь своим оружием в корыстных целях, чтобы чувствовать себя хорошо с самой собой. Только так я могу существовать.
– Зачем же тебе красота?
– Чтобы стать счастливой.
– Но каким образом?
– Сделать счастливым человека, который меня полюбит и которого полюблю я.
– Любовь... Ее не существует на земле.
– Возможно, но она есть на небе. Когда мы построим наш туннель, я научу тебя летать.
– Рожденный ползать летать не может.
– Ты веришь Максиму Горькому?!
– Это правда жизни.
– Вряд ли. Никто не знает, кем он рожден. Человек получает свой опыт в разные периоды жизни. Одни – с рождения, другие – в зрелости, третьи – в старости.
– Я не оканчивала философский факультет. Мне твои слова так же непонятны, как тригонометрическая функция. Единственное, что уяснила сейчас: ты не вступаешь с мужчинами в скоропалительные интимные отношения не по причине благовоспитанности.
– Абсолютно верно. С любимым вообще не существует вопроса времени. Счастье – быть вместе, и совсем не важно, когда и чем заниматься: есть, спать, говорить, идти в кино, читать книгу, петь песни, воспитывать ребенка...
– Ты хочешь сказать, что если полюбишь мужчину, то вполне способна оказаться с ним в постели в первый час знакомства?
– ... Да. По-моему, нормы морали существуют лишь для того, чтобы маскировать искренние чувства.
Несколько минут Ринат смотрела на меня как-то странно – исподлобья, словно на что-то решаясь, и вдруг сказала:
– Я предлагаю тебе эксперимент!
– Какой?
– Встретить мужчину в моем ночном клубе.
– Зачем?
Она сосредоточенно крутила тонкую ножку бокала – может, искала подходящие слова, а может, боялась обидеть. Наконец посмотрела мне в глаза и произнесла:
– Я пытаюсь понять тебя, точнее, поверить тебе, но у меня ничего не получается. Я считаю твое поведение с Рафи предельно глупым. Мне нужен конкретный пример. Я должна увидеть тебя в конкретной ситуации...
– Какой ситуации?
– В этом и заключается эксперимент... Ты будешь приходить в мой клуб каждый вечер и выбирать себе мужчину.
– Зачем?
– Может быть, найдешь того, с кем тебе не будет одиноко.
– То есть влюблюсь с первого взгляда?
– Да, что-то похожее... Если такой мужчина появится, дашь мне сигнал. Я предложу ему тебя. Пойдете с ним в номер, а после он заплатит пятьдесят долларов, а ты возьмешь эти деньги.
– Почему именно пятьдесят долларов?
– Цена проститутки в моем клубе.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно, Ринат?
– Хочу убедиться, что правила приличия не имеют для тебя значения.
– Если есть настоящее чувство – не имеют.
– По-твоему, любовь так всесильна, что мужчина, побывав с тобой в комнате, где трахаются проститутки, и заплатив пятьдесят долларов за услуги, в состоянии разглядеть твои достоинства?
– Да, мужчина, который полюбит, поймет, что у меня нет с проститутками ничего общего, ощутит мою духовную и физическую чистоту.
Ринат смотрела на меня так, будто я была пятилетней девочкой, собирающейся замуж за инопланетянина. Я же в тот момент была просто увлечена полемикой и вообще не думала о последствиях, не замечая, как сестра стремительно обставляла эксперимент действующими лицами.
– Каждый вечер мой клуб посещают около семидесяти мужчин.
– Кто они?
– В основном женатые и состоятельные, те, что отправляются на неделю-две в Будапешт развлечься, отдохнуть от семьи... Представители «всех племен и народов».
– А если я не встречу этого мужчину?
– Значит, эксперимент не состоится, но полагаюсь на твою честность.
– Да... Несомненно.
– У нашего эксперимента есть несомненный плюс...
О минусах сестра предпочитала умалчивать?
– Интересно, что же это?
– Если победишь, выйдешь замуж за состоятельного мужчину по взаимной любви.
– Но тогда мне придется разрушить чью-то семью.
– Ты же не умеешь разрушать и причинять боль. Думаю, много семей разрушилось и разрушится без твоего участия. К тому же, если честно, я вообще не верю в успех этого эксперимента, но прокладка туннеля начата, впереди – тонны камней. Через полчаса открывается клуб. Ты со мной?..
– Ринат, мне хочется домой.
– Поезжай... – Сестра исчезает в глубине зала.
Допиваю джин с тоником, переворачиваю бокал. Кубик льда падает на ладонь, медленно тает. Неожиданно чувствую чей-то взгляд – кто-то наблюдает за моей льдинкой. Поднимаю голову и будто утопаю в глубоких карих глазах. И тут же понимаю, что никуда не уезжаю... Проходят минуты. Танцовщицы сменяются на подиуме, улетают, словно лепестки с ромашки, искусственный ветер треплет тонкие юбочки, открывая взору что-то нежное, соблазнительное, но карие глаза не смотрят на подиум, они пристально изучают мои тонкие пальцы... Мы ничего не говорим друг другу, даже не пытаемся приблизиться, в этом просто нет необходимости. Мы уже вместе. С первой секунды. Представляю, как мужчина берет в свои губы кончики моих пальцев, и острая волна желания пронзает меня.
– Решила остаться? – сестра проводит легкой рукой по моим волосам.
– Ринат...
– Что?
– Он здесь.
– Наконец-то! Ты согласна?
– Да.
...Обычно я предвижу действия людей на два-три хода вперед и почти всегда знаю, что будет дальше. Эта способность помогает мне в бизнесе, но в целом делает жизнь печальной... Я хочу сероглазую блондинку с кубиком льда на ладони. Хочу, чтобы ее маленькие коготки вонзились в мою спину, когда оргазм заставит девочку биться и кричать. Вижу, как хозяйка клуба гладит ее по волосам. Не слышу слов, но уверен – разговор обо мне. Сейчас предложат цену, а через час я уже не буду хотеть ни ее пальчиков, ни ее оргазма. Я освобожусь от сжигающего меня желания и спокойно вернусь в Иерусалим. Эта физическая измена ничтожна, жена никогда не почувствует ее, как и я...
...Прохладные пальчики надевают презерватив. Опускаемся в теплую круглую ванну. Раздвигаю нежные ножки, чувствую пульсирующую плоть. Девушка вскрикивает, неистово обхватывает меня тонкими руками, стонет так страстно, словно кончает в ту же секунду, словно у нее давным-давно не было мужчины. Глупость! Проститутка! Максимум час назад кричала так же с кем-то другим! Какая разница!.. Пусть... Похоже, девчонка великолепная актриса. Хотя это совершенно неважно. Я зверски хочу ее! У меня есть полчаса.
– Как тебя зовут? – прерывистый шепот щекочет ухо.
– Зачем?
– Скажи, умоляю!..
– А тебя?
– Синди. А тебя?!
Меня никто не знает здесь. Я не хочу произносить свое имя. Оно не принадлежит ей даже на эти полчаса. Актриса нарушает правила игры!
...Синди страстно ласкает мои соски, не перестает шептать, словно в бреду:
– Как тебя зовут?..
– Ришар, – вдруг выдыхаю я первое, что приходит в голову. Ришар – так зовут моего французского компаньона по бизнесу.
Полчаса пролетают быстрее падающей звезды. Отдаю Синди сто долларов, спускаюсь в зал. Мне хочется заплатить ей гораздо больше, но правила игры важнее денег. Сажусь возле стойки бара, заказываю виски... До свадьбы у меня был огромный опыт с женщинами, точнее, до того, как я стал религиозным евреем. Я был уверен, что познал все удовольствия. Был уверен...
Синди подходит ко мне, садится рядом. Что это значит? Она снова нарушает правила игры. Сидит и сосредоточенно смотрит на мои руки. Не выдерживаю, провожу ладонью по ее теплой щеке, целую кончики пальцев.
– Хочешь потанцевать?
Согласно кивает. Едва успеваю опомниться, как вновь чувствую всю ее в своих объятиях. Синди разворачивается ко мне спиной, прижимается в такт музыке. Скольжу ладонью по ее тонкой белой кофточке, бедрам и вдруг понимаю, что девчонка не надела ни лифчика, ни трусиков, и лишь коротенькая юбочка прикрывает все то, чего я снова так страстно желаю... Малышка решила подзаработать этой ночью. Здесь много конкуренток, но маленькая развратница чувствует, что мне нужна сегодня лишь она. Говорю себе это, глядя в шелковистый затылок Синди, но девушка поворачивается, и ее восхищенные благодарные глаза срывают мои мысли, как ураган обрывки газет на мостовой, превращая их в пыль, в ничто... Ее глаза разрывают полумрак любовью, обожанием, магической страстью.
– Ты придешь завтра? – шепчут ее губы, но я понимаю вопрос и без слов, раньше, чем она произносит слова.
– Да... да...
Синди счастливо откидывает голову и вдруг страстно целует меня в губы. Проститутки никогда не позволяют себе такого! Что происходит, в конце концов? Завтра утром мой рейс в Иерусалим... Я сяду в самолет и избавлюсь от этого наваждения. Завтра... Ее поцелуй так сладок, и нет сил оторваться от нежных губ... Все к черту!.. Меня никто не знает здесь. Пусть делает что хочет. Именно за этим я и прилетел в Будапешт – успокоить свою беснующуюся плоть.
Открываю глаза, долго смотрю в стеклянную дверь лоджии. Яркое солнце пронзает верхушки сосен. Пахнет хвоей. Зимний день в разгаре – значит, мой самолет идет на посадку в Иерусалиме. Без меня... Знаю! Не полечу туда ни завтра, ни послезавтра. Проснулся с мыслью о Синди. Пытаюсь понять, в какой момент она завладела моей душой, в какой момент мне захотелось спросить ее настоящее имя, узнать прошлое, а главное – почему она стала проституткой. Я хочу вернуть девочку на путь истинный, сделать счастливой. Зачем мне все это нужно? Нетерпеливо жду вечера и занимаюсь самообманом. Что же так властно притягивает меня к ней?! Не дает подняться по трапу, оставить Будапешт?.. Прикрываю глаза – и вновь чувствую ее в своих объятиях. Идиот! Она обычная проститутка, жаждущая денег. А хоть бы и так?! Она получит деньги, освоит новую профессию и оставит свое непристойное ремесло навсегда. Ураган ее глаз сметает обрывки мыслей, превращая их в пыль, в ничто...
Снег мягко опускается на праздничный Будапешт, превращая красные светящиеся буквы «У Ринат» в новогодние сюрпризы. Давно забытое мальчишеское волнение меняет ритм моего сердца. С удивлением сознаю, что едва выдержал двадцать часов нашей разлуки и если сейчас, сию минуту не увижу Синди, вряд ли справлюсь с чувством отчаяния. Снимаю снежный налет с каменного выступа здания, леплю ледяной шарик, и вдруг точно такой же попадает мне в щеку. Возмущенно поднимаю голову. Синди несется навстречу.
– Извини! – целует меня, трет покрасневшее место. – Извини – промахнулась.
– Ничего себе, промахнулась! Хотела в глаз, что ли, залепить?
– Нет, в плечо...
Смотрю в ее сверкающие глаза, перебираю холодные снежные волосы, не выдерживаю, прижимаю Синди к себе, и легкое безмятежное блаженство охватывает меня. Мы стоим обнявшись несколько мгновений или, может быть, целую вечность, и тут в мое сердце проникает щемящий страх потерять ее. Страх возвращает меня в реальность, ожесточает, и я слышу свои уничтожающие слова:
– Проститутки не бросают снежками в клиентов.
– У тебя большой опыт общения с ними?
– Достаточный...
Мне хочется, чтобы Синди сказала: «Я не проститутка», – но она отстраняется, смотрит холодно, насмешливо.
– Сколько тебе заплатить, чтобы ты поехала со мной в отель на всю ночь?
– Десять тысяч долларов...
Останавливаю такси. Садимся на заднее сиденье, отрываю «дипломат», выписываю чек.
– Твое настоящее имя?
– Синди Коэн.
Холодный пот мгновенно выступает на теле, словно омытом иерусалимским зимним ливнем. Сам Всевышний велит мне вывести на путь истинный эту заблудшую душу!
– Коэн – девичья фамилия?
– Да.
– Значит, ты еврейка?
– Да...
Две тысячи лет назад ее праотцы служили в Святая Святых еврейского Храма, хранили Ковчег Завета, учили Торе, жертвовали собой ради бесценных свитков. Неужели Синди знает все это? Вряд ли. Почему она не вышла замуж? Почему оказалась на дне жизни, в грязном водовороте человеческих страстей?
– А ты кто по национальности, Ришар? Француз?
Отдаю Синди чек. Даже не взглянула на него, опустила в сумочку – и все. Мне не хочется говорить о себе.
Я обдумываю предстоящую беседу, взвешиваю каждое слово. Я должен убедить эту девочку изменить свою жизнь. Водитель выключает свет в салоне такси. Вижу силуэт Синди. Мокрые волосы вспыхивают от придорожных огней, окружают лицо божественным нимбом. Синди берет мою руку, касается ее горячими губами. Страсть, будто лазерным лучом, пронзает меня и угасает в глубоких глазах девочки. Понимаю, что уже никогда не буду обладать ею. Заставляю себя убрать руку от нежных губ, обнимаю по-братски за плечи, чувствую мягкую кожу ее изящной курточки. Синди преданно прижимается ко мне и больше ни о чем не спрашивает...
Как жаль, что у меня нет видеокамеры! Ужасно хочется снять на память восхищенные глаза Ринат. Этот чудесный момент, когда она, умирая от любопытства, разворачивает пеструю бумагу, видит розовую бархатную коробочку и почти задыхается от восхищения. Я подарила сестре бриллиантовый магендавид на тонкой золотой цепочке. Магический камешек притягивает к себе луч света, разбивает его на миллиарды сверкающих брызг.
– Ты сумасшедшая, Синди!
– Носи на здоровье! То есть на счастье.
Ринат надевает украшение, и шестиконечная звездочка плавно опускается в мягкую ложбинку между грудей. Ровно в то место, где покоится ее душа... Покоится... Беспокоится...
– Где ты его купила?
– В ювелирном магазине в фойе отеля.
– Там же для туристов! В два раза дороже, чем на окраине Будапешта.
– Да? Я не знала. Неважно.
– Синди, что происходит? Как ты оказалась в отеле?
– Мы встретились вчера с Ришаром около твоего клуба. Он спросил, сколько мне нужно денег за всю ночь. Я сказала: десять тысяч долларов. Выписал чек, поехали в отель, а утром купила тебе бриллиант.
– Десять тысяч долларов?!
– Только, пожалуйста, постарайся мне не завидовать.
– Постараюсь, тем более что твой подарок стоит примерно треть этой суммы.
– Примерно треть.
– Значит, ты провела с Ришаром всю ночь?
– Да.
– Было хорошо?
– Чудесно!
– Сказала ему, что ты не проститутка?
– Нет...
– Почему?
– Полночи Ришар убеждал меня не заниматься этим. Не могла отказать себе в удовольствии выслушать его пылкие доводы.
– Значит, пылкими на сей раз были только доводы? – Ринат насмешливо смотрит на меня из зеркала.
Я счастлива, что сестре удалось справиться с завистью.
– – Он очень странный человек...
– Главное – богатый.
– Ты опять за свое!
– Нет, Синди, я хотела сказать, что ты вряд ли способна влюбиться в нормального человека.
– Действительно... Давай поедем куда-нибудь, пообедаем.
– Хочешь за пять оставшихся от отпуска дней растратить семь тысяч долларов?
– Не знаю... Мне очень грустно.
– Ришар втюрился по уши, ты, кажется, чувствуешь то же самое. Нет никаких поводов для грусти.
– Откуда ты знаешь, что Ришар втюрился?
– Дорогая, деньги – отличный барометр любви. Десять тысяч долларов за одну ночь – это симптом страсти на грани сумасшествия.
– Самое страшное... Будь он бедным, я бы никогда с ним не встретилась.
– Если бы ты родилась лягушкой, вы бы тоже никогда не встретились.
– Почему лягушкой?
– А почему бедным? Лучше скажи: у вас действительно ничего не было этой ночью?
– Под утро я уснула у него на коленях...
Сообщаю жене, что вернусь через неделю, отключаю телефон, задвигаю мягкие серебристые шторы, закуриваю сигару, опускаюсь в кресло и сразу вижу Синди – обнаженную, манящую, в круглой ванне с прозрачной водой. Меня возбуждает в ней буквально все: каждая частичка ее тела, каждый взгляд, жест... Зачем мне понадобилось возвращать ее на путь истинный? Я же приехал в Будапешт, чтобы предаться сексуальным утехам, а не спасать заблудшие души! Что дала мне прошедшая ночь? Что?.. Как старец Илиягу, рассказывал я Синди о еврейской религии, о тысячелетних традициях, которые сохранили народ и позволили ему вернуться в Иерусалим. О Боге. О счастье семейной жизни. Синди слушала очень внимательно, как ребенок, которому рассказывают таинственную сказку, но не ответила ни на один из моих вопросов. Сегодня я знаю о ней ровно столько, сколько знал вчера, то есть – ничего. Мои наставительные речи были прерваны трогательной просьбой Синди посидеть у меня на коленях. Я не смог отказать.
Не знаю, сколько времени я сидел так... Час, два... Боялся пошевелиться, нарушить нечаянно ее сон... Никто и никогда не спал у меня на коленях... Я живу с женой десять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Знаю. Но Бог дал мне очарование вместе с огромной ответственностью.
– Ответственностью за что?
– За людей, с которыми общаюсь. Я не умею врать, притворяться. Не могу причинять боль.
– Но ведь так невозможно жить на земле! Ты же не ангел! Тебе необходим хороший, состоятельный муж, красивый дом, дорогие вещи. Ты должна думать о себе! О себе, а не о других людях.
– В том-то и дело, что моя искренность нужна прежде всего мне. Я не пользуюсь своим оружием в корыстных целях, чтобы чувствовать себя хорошо с самой собой. Только так я могу существовать.
– Зачем же тебе красота?
– Чтобы стать счастливой.
– Но каким образом?
– Сделать счастливым человека, который меня полюбит и которого полюблю я.
– Любовь... Ее не существует на земле.
– Возможно, но она есть на небе. Когда мы построим наш туннель, я научу тебя летать.
– Рожденный ползать летать не может.
– Ты веришь Максиму Горькому?!
– Это правда жизни.
– Вряд ли. Никто не знает, кем он рожден. Человек получает свой опыт в разные периоды жизни. Одни – с рождения, другие – в зрелости, третьи – в старости.
– Я не оканчивала философский факультет. Мне твои слова так же непонятны, как тригонометрическая функция. Единственное, что уяснила сейчас: ты не вступаешь с мужчинами в скоропалительные интимные отношения не по причине благовоспитанности.
– Абсолютно верно. С любимым вообще не существует вопроса времени. Счастье – быть вместе, и совсем не важно, когда и чем заниматься: есть, спать, говорить, идти в кино, читать книгу, петь песни, воспитывать ребенка...
– Ты хочешь сказать, что если полюбишь мужчину, то вполне способна оказаться с ним в постели в первый час знакомства?
– ... Да. По-моему, нормы морали существуют лишь для того, чтобы маскировать искренние чувства.
Несколько минут Ринат смотрела на меня как-то странно – исподлобья, словно на что-то решаясь, и вдруг сказала:
– Я предлагаю тебе эксперимент!
– Какой?
– Встретить мужчину в моем ночном клубе.
– Зачем?
Она сосредоточенно крутила тонкую ножку бокала – может, искала подходящие слова, а может, боялась обидеть. Наконец посмотрела мне в глаза и произнесла:
– Я пытаюсь понять тебя, точнее, поверить тебе, но у меня ничего не получается. Я считаю твое поведение с Рафи предельно глупым. Мне нужен конкретный пример. Я должна увидеть тебя в конкретной ситуации...
– Какой ситуации?
– В этом и заключается эксперимент... Ты будешь приходить в мой клуб каждый вечер и выбирать себе мужчину.
– Зачем?
– Может быть, найдешь того, с кем тебе не будет одиноко.
– То есть влюблюсь с первого взгляда?
– Да, что-то похожее... Если такой мужчина появится, дашь мне сигнал. Я предложу ему тебя. Пойдете с ним в номер, а после он заплатит пятьдесят долларов, а ты возьмешь эти деньги.
– Почему именно пятьдесят долларов?
– Цена проститутки в моем клубе.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно, Ринат?
– Хочу убедиться, что правила приличия не имеют для тебя значения.
– Если есть настоящее чувство – не имеют.
– По-твоему, любовь так всесильна, что мужчина, побывав с тобой в комнате, где трахаются проститутки, и заплатив пятьдесят долларов за услуги, в состоянии разглядеть твои достоинства?
– Да, мужчина, который полюбит, поймет, что у меня нет с проститутками ничего общего, ощутит мою духовную и физическую чистоту.
Ринат смотрела на меня так, будто я была пятилетней девочкой, собирающейся замуж за инопланетянина. Я же в тот момент была просто увлечена полемикой и вообще не думала о последствиях, не замечая, как сестра стремительно обставляла эксперимент действующими лицами.
– Каждый вечер мой клуб посещают около семидесяти мужчин.
– Кто они?
– В основном женатые и состоятельные, те, что отправляются на неделю-две в Будапешт развлечься, отдохнуть от семьи... Представители «всех племен и народов».
– А если я не встречу этого мужчину?
– Значит, эксперимент не состоится, но полагаюсь на твою честность.
– Да... Несомненно.
– У нашего эксперимента есть несомненный плюс...
О минусах сестра предпочитала умалчивать?
– Интересно, что же это?
– Если победишь, выйдешь замуж за состоятельного мужчину по взаимной любви.
– Но тогда мне придется разрушить чью-то семью.
– Ты же не умеешь разрушать и причинять боль. Думаю, много семей разрушилось и разрушится без твоего участия. К тому же, если честно, я вообще не верю в успех этого эксперимента, но прокладка туннеля начата, впереди – тонны камней. Через полчаса открывается клуб. Ты со мной?..
– Ринат, мне хочется домой.
– Поезжай... – Сестра исчезает в глубине зала.
Допиваю джин с тоником, переворачиваю бокал. Кубик льда падает на ладонь, медленно тает. Неожиданно чувствую чей-то взгляд – кто-то наблюдает за моей льдинкой. Поднимаю голову и будто утопаю в глубоких карих глазах. И тут же понимаю, что никуда не уезжаю... Проходят минуты. Танцовщицы сменяются на подиуме, улетают, словно лепестки с ромашки, искусственный ветер треплет тонкие юбочки, открывая взору что-то нежное, соблазнительное, но карие глаза не смотрят на подиум, они пристально изучают мои тонкие пальцы... Мы ничего не говорим друг другу, даже не пытаемся приблизиться, в этом просто нет необходимости. Мы уже вместе. С первой секунды. Представляю, как мужчина берет в свои губы кончики моих пальцев, и острая волна желания пронзает меня.
– Решила остаться? – сестра проводит легкой рукой по моим волосам.
– Ринат...
– Что?
– Он здесь.
– Наконец-то! Ты согласна?
– Да.
...Обычно я предвижу действия людей на два-три хода вперед и почти всегда знаю, что будет дальше. Эта способность помогает мне в бизнесе, но в целом делает жизнь печальной... Я хочу сероглазую блондинку с кубиком льда на ладони. Хочу, чтобы ее маленькие коготки вонзились в мою спину, когда оргазм заставит девочку биться и кричать. Вижу, как хозяйка клуба гладит ее по волосам. Не слышу слов, но уверен – разговор обо мне. Сейчас предложат цену, а через час я уже не буду хотеть ни ее пальчиков, ни ее оргазма. Я освобожусь от сжигающего меня желания и спокойно вернусь в Иерусалим. Эта физическая измена ничтожна, жена никогда не почувствует ее, как и я...
...Прохладные пальчики надевают презерватив. Опускаемся в теплую круглую ванну. Раздвигаю нежные ножки, чувствую пульсирующую плоть. Девушка вскрикивает, неистово обхватывает меня тонкими руками, стонет так страстно, словно кончает в ту же секунду, словно у нее давным-давно не было мужчины. Глупость! Проститутка! Максимум час назад кричала так же с кем-то другим! Какая разница!.. Пусть... Похоже, девчонка великолепная актриса. Хотя это совершенно неважно. Я зверски хочу ее! У меня есть полчаса.
– Как тебя зовут? – прерывистый шепот щекочет ухо.
– Зачем?
– Скажи, умоляю!..
– А тебя?
– Синди. А тебя?!
Меня никто не знает здесь. Я не хочу произносить свое имя. Оно не принадлежит ей даже на эти полчаса. Актриса нарушает правила игры!
...Синди страстно ласкает мои соски, не перестает шептать, словно в бреду:
– Как тебя зовут?..
– Ришар, – вдруг выдыхаю я первое, что приходит в голову. Ришар – так зовут моего французского компаньона по бизнесу.
Полчаса пролетают быстрее падающей звезды. Отдаю Синди сто долларов, спускаюсь в зал. Мне хочется заплатить ей гораздо больше, но правила игры важнее денег. Сажусь возле стойки бара, заказываю виски... До свадьбы у меня был огромный опыт с женщинами, точнее, до того, как я стал религиозным евреем. Я был уверен, что познал все удовольствия. Был уверен...
Синди подходит ко мне, садится рядом. Что это значит? Она снова нарушает правила игры. Сидит и сосредоточенно смотрит на мои руки. Не выдерживаю, провожу ладонью по ее теплой щеке, целую кончики пальцев.
– Хочешь потанцевать?
Согласно кивает. Едва успеваю опомниться, как вновь чувствую всю ее в своих объятиях. Синди разворачивается ко мне спиной, прижимается в такт музыке. Скольжу ладонью по ее тонкой белой кофточке, бедрам и вдруг понимаю, что девчонка не надела ни лифчика, ни трусиков, и лишь коротенькая юбочка прикрывает все то, чего я снова так страстно желаю... Малышка решила подзаработать этой ночью. Здесь много конкуренток, но маленькая развратница чувствует, что мне нужна сегодня лишь она. Говорю себе это, глядя в шелковистый затылок Синди, но девушка поворачивается, и ее восхищенные благодарные глаза срывают мои мысли, как ураган обрывки газет на мостовой, превращая их в пыль, в ничто... Ее глаза разрывают полумрак любовью, обожанием, магической страстью.
– Ты придешь завтра? – шепчут ее губы, но я понимаю вопрос и без слов, раньше, чем она произносит слова.
– Да... да...
Синди счастливо откидывает голову и вдруг страстно целует меня в губы. Проститутки никогда не позволяют себе такого! Что происходит, в конце концов? Завтра утром мой рейс в Иерусалим... Я сяду в самолет и избавлюсь от этого наваждения. Завтра... Ее поцелуй так сладок, и нет сил оторваться от нежных губ... Все к черту!.. Меня никто не знает здесь. Пусть делает что хочет. Именно за этим я и прилетел в Будапешт – успокоить свою беснующуюся плоть.
Открываю глаза, долго смотрю в стеклянную дверь лоджии. Яркое солнце пронзает верхушки сосен. Пахнет хвоей. Зимний день в разгаре – значит, мой самолет идет на посадку в Иерусалиме. Без меня... Знаю! Не полечу туда ни завтра, ни послезавтра. Проснулся с мыслью о Синди. Пытаюсь понять, в какой момент она завладела моей душой, в какой момент мне захотелось спросить ее настоящее имя, узнать прошлое, а главное – почему она стала проституткой. Я хочу вернуть девочку на путь истинный, сделать счастливой. Зачем мне все это нужно? Нетерпеливо жду вечера и занимаюсь самообманом. Что же так властно притягивает меня к ней?! Не дает подняться по трапу, оставить Будапешт?.. Прикрываю глаза – и вновь чувствую ее в своих объятиях. Идиот! Она обычная проститутка, жаждущая денег. А хоть бы и так?! Она получит деньги, освоит новую профессию и оставит свое непристойное ремесло навсегда. Ураган ее глаз сметает обрывки мыслей, превращая их в пыль, в ничто...
Снег мягко опускается на праздничный Будапешт, превращая красные светящиеся буквы «У Ринат» в новогодние сюрпризы. Давно забытое мальчишеское волнение меняет ритм моего сердца. С удивлением сознаю, что едва выдержал двадцать часов нашей разлуки и если сейчас, сию минуту не увижу Синди, вряд ли справлюсь с чувством отчаяния. Снимаю снежный налет с каменного выступа здания, леплю ледяной шарик, и вдруг точно такой же попадает мне в щеку. Возмущенно поднимаю голову. Синди несется навстречу.
– Извини! – целует меня, трет покрасневшее место. – Извини – промахнулась.
– Ничего себе, промахнулась! Хотела в глаз, что ли, залепить?
– Нет, в плечо...
Смотрю в ее сверкающие глаза, перебираю холодные снежные волосы, не выдерживаю, прижимаю Синди к себе, и легкое безмятежное блаженство охватывает меня. Мы стоим обнявшись несколько мгновений или, может быть, целую вечность, и тут в мое сердце проникает щемящий страх потерять ее. Страх возвращает меня в реальность, ожесточает, и я слышу свои уничтожающие слова:
– Проститутки не бросают снежками в клиентов.
– У тебя большой опыт общения с ними?
– Достаточный...
Мне хочется, чтобы Синди сказала: «Я не проститутка», – но она отстраняется, смотрит холодно, насмешливо.
– Сколько тебе заплатить, чтобы ты поехала со мной в отель на всю ночь?
– Десять тысяч долларов...
Останавливаю такси. Садимся на заднее сиденье, отрываю «дипломат», выписываю чек.
– Твое настоящее имя?
– Синди Коэн.
Холодный пот мгновенно выступает на теле, словно омытом иерусалимским зимним ливнем. Сам Всевышний велит мне вывести на путь истинный эту заблудшую душу!
– Коэн – девичья фамилия?
– Да.
– Значит, ты еврейка?
– Да...
Две тысячи лет назад ее праотцы служили в Святая Святых еврейского Храма, хранили Ковчег Завета, учили Торе, жертвовали собой ради бесценных свитков. Неужели Синди знает все это? Вряд ли. Почему она не вышла замуж? Почему оказалась на дне жизни, в грязном водовороте человеческих страстей?
– А ты кто по национальности, Ришар? Француз?
Отдаю Синди чек. Даже не взглянула на него, опустила в сумочку – и все. Мне не хочется говорить о себе.
Я обдумываю предстоящую беседу, взвешиваю каждое слово. Я должен убедить эту девочку изменить свою жизнь. Водитель выключает свет в салоне такси. Вижу силуэт Синди. Мокрые волосы вспыхивают от придорожных огней, окружают лицо божественным нимбом. Синди берет мою руку, касается ее горячими губами. Страсть, будто лазерным лучом, пронзает меня и угасает в глубоких глазах девочки. Понимаю, что уже никогда не буду обладать ею. Заставляю себя убрать руку от нежных губ, обнимаю по-братски за плечи, чувствую мягкую кожу ее изящной курточки. Синди преданно прижимается ко мне и больше ни о чем не спрашивает...
Как жаль, что у меня нет видеокамеры! Ужасно хочется снять на память восхищенные глаза Ринат. Этот чудесный момент, когда она, умирая от любопытства, разворачивает пеструю бумагу, видит розовую бархатную коробочку и почти задыхается от восхищения. Я подарила сестре бриллиантовый магендавид на тонкой золотой цепочке. Магический камешек притягивает к себе луч света, разбивает его на миллиарды сверкающих брызг.
– Ты сумасшедшая, Синди!
– Носи на здоровье! То есть на счастье.
Ринат надевает украшение, и шестиконечная звездочка плавно опускается в мягкую ложбинку между грудей. Ровно в то место, где покоится ее душа... Покоится... Беспокоится...
– Где ты его купила?
– В ювелирном магазине в фойе отеля.
– Там же для туристов! В два раза дороже, чем на окраине Будапешта.
– Да? Я не знала. Неважно.
– Синди, что происходит? Как ты оказалась в отеле?
– Мы встретились вчера с Ришаром около твоего клуба. Он спросил, сколько мне нужно денег за всю ночь. Я сказала: десять тысяч долларов. Выписал чек, поехали в отель, а утром купила тебе бриллиант.
– Десять тысяч долларов?!
– Только, пожалуйста, постарайся мне не завидовать.
– Постараюсь, тем более что твой подарок стоит примерно треть этой суммы.
– Примерно треть.
– Значит, ты провела с Ришаром всю ночь?
– Да.
– Было хорошо?
– Чудесно!
– Сказала ему, что ты не проститутка?
– Нет...
– Почему?
– Полночи Ришар убеждал меня не заниматься этим. Не могла отказать себе в удовольствии выслушать его пылкие доводы.
– Значит, пылкими на сей раз были только доводы? – Ринат насмешливо смотрит на меня из зеркала.
Я счастлива, что сестре удалось справиться с завистью.
– – Он очень странный человек...
– Главное – богатый.
– Ты опять за свое!
– Нет, Синди, я хотела сказать, что ты вряд ли способна влюбиться в нормального человека.
– Действительно... Давай поедем куда-нибудь, пообедаем.
– Хочешь за пять оставшихся от отпуска дней растратить семь тысяч долларов?
– Не знаю... Мне очень грустно.
– Ришар втюрился по уши, ты, кажется, чувствуешь то же самое. Нет никаких поводов для грусти.
– Откуда ты знаешь, что Ришар втюрился?
– Дорогая, деньги – отличный барометр любви. Десять тысяч долларов за одну ночь – это симптом страсти на грани сумасшествия.
– Самое страшное... Будь он бедным, я бы никогда с ним не встретилась.
– Если бы ты родилась лягушкой, вы бы тоже никогда не встретились.
– Почему лягушкой?
– А почему бедным? Лучше скажи: у вас действительно ничего не было этой ночью?
– Под утро я уснула у него на коленях...
Сообщаю жене, что вернусь через неделю, отключаю телефон, задвигаю мягкие серебристые шторы, закуриваю сигару, опускаюсь в кресло и сразу вижу Синди – обнаженную, манящую, в круглой ванне с прозрачной водой. Меня возбуждает в ней буквально все: каждая частичка ее тела, каждый взгляд, жест... Зачем мне понадобилось возвращать ее на путь истинный? Я же приехал в Будапешт, чтобы предаться сексуальным утехам, а не спасать заблудшие души! Что дала мне прошедшая ночь? Что?.. Как старец Илиягу, рассказывал я Синди о еврейской религии, о тысячелетних традициях, которые сохранили народ и позволили ему вернуться в Иерусалим. О Боге. О счастье семейной жизни. Синди слушала очень внимательно, как ребенок, которому рассказывают таинственную сказку, но не ответила ни на один из моих вопросов. Сегодня я знаю о ней ровно столько, сколько знал вчера, то есть – ничего. Мои наставительные речи были прерваны трогательной просьбой Синди посидеть у меня на коленях. Я не смог отказать.
Не знаю, сколько времени я сидел так... Час, два... Боялся пошевелиться, нарушить нечаянно ее сон... Никто и никогда не спал у меня на коленях... Я живу с женой десять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27