Я не мог бы объяснить, что именно заставило меня подняться, подойти к двери, ведущей из салона в коридор, и открыть ее. Никого не было видно, и мне показалось, что помещение было освещено не так ярко, как обычно. Каждый нерв во мне был натянут как струна. Я старался не упускать из виду обоих концов коридора и прислушивался, не возвращается ли мадам де Мендоза и не открывается ли какая-нибудь дверь из ее комнат. Вдруг случилось то, чего я бессознательно ожидал. Дверь ее спальни, расположенная рядом с дверью, из-за которой я наблюдал, открылась. Я увидел выходящую горничную Аннетту, миловидную девушку в черном платье. На мгновение она остановилась, прислушиваясь. Потом, ни разу не оглянувшись, быстро прошла через коридор и повернула налево, к лифту. Я незаметно следовал за ней до угла и там остановился, наблюдая за происходившим. К моему удивлению, она миновала лифт и, обогнув угол, направилась к лестнице. Я последовал за ней. Не успел я дойти до поворота, как свет внезапно потух. Послышался придушенный крик и глухой звук падения тела на мягкий ковер. Я поспешил туда и смутно различил Аннетту, которая лежала на полу, очевидно, без сознания. Возле нее лежала пустая шкатулка из-под жемчуга. Я не стал звать на помощь, но склонился над девушкой и убедился, что она не симулировала обморока, а действительно была жертвой нападения. Я взглянул на противолежащие комнаты – между мной и угловой налево находились три двери. Внезапно одна из дверей тихонько раскрылась. Кто-то нагнулся и поставил у порога пару ботинок. Вероятно, я все-таки был слегка виден в полумраке, потому что тот человек вдруг заметил меня.
– Алло! Кто здесь? – крикнул он.
Я вынул электрический фонарь, который держал наготове, и направил его на говорящего. Это был мой друг, мистер Стенфилд, в белой с желтыми полосами пижаме, в домашних туфлях и с папиросой в зубах.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил он, – и кто потушил свет?
– Зажгите его, и вы увидите, – ответил я. – Выключатель как раз у ваших дверей.
Он нашел его и удивленно взглянул на нас. Девушка, которую я все еще поддерживал рукой за шею, настолько оправилась, что могла приподняться. Она прислонилась спиной к стене. Она была бледна как смерть и тихо стонала. Пустая шкатулка говорила сама за себя.
– Черт возьми! – крикнул мистер Стенфилд, – кажется, кого-то ограбили.
– Пожалуйста, позвоните, – попросил я его.
Он исчез на мгновение в своей комнате, не закрывая дверей, и сейчас же вернулся.
– Я позвонил всем трем.
– Вероятно, перерезаны провода, – сказал я, взглянув на доску, находившуюся в конце коридора. На ней не оказалось номера комнаты. – Пойдите к лифту и посмотрите, нет ли кого-нибудь там.
Он пробыл в отсутствии около полуминуты, я наклонился к девушке, которая начала плакать.
– Видели ли вы, кто напал на вас? – спросил я.
– Нет, – всхлипнула она, – свет погас внезапно. Кто-то подошел сзади, я ничего не слышала. Меня схватили за горло и начали душить.
– Почему вы не ждали меня, и почему вы не поехали лифтом? – спросил я.
Она посмотрела на меня в замешательстве.
– Я никогда не пользуюсь лифтом, – сказала она.
– Почему же?
– Фред, кельнер со второго этажа, обычно поджидает меня в коридоре, – неохотно объяснила она, – и…
– Понимаю, – перебил я ее. – Но разве ваша госпожа не приказала вам позвать меня с собой?
Девушка казалась очень удивленной.
– В моей голове все еще путается, – сказала она, – и я не могу всего вспомнить, но госпожа сказала мне только, чтобы я как можно скорее сошла вниз.
В коридоре вдруг стало шумно. Показался мистер Стенфилд, сопровождаемый прислугой и директором отеля.
– Велите всем уйти, достаточно двух самых честных, – попросил я директора. – Похищено жемчужное колье мадам де Мендоза.
Все возбужденно переговаривались.
Директор выбрал двух человек из персонала и отпустил остальных. Он поставил одного кельнера у лифта, другого у лестницы. Я в нескольких словах объяснил происшедшее.
– Думаете ли вы, что вор ускользнул? – спросил он.
– Не могу еще сказать определенно, – ответил я. – Мне бы хотелось узнать подробней об этих трех комнатах.
Он быстро посмотрел на двери номера.
– В третьей налево живет мистер Стенфилд, две другие не заняты.
– Уверены ли вы в том, что эта комната никем не занята? – спросил я, указывая на дверь, возле которой мы стояли.
– Безусловно, – сказал он с уверенностью. – Возьмите мой ключ и убедитесь сами.
Я уже собирался это сделать, как появилась мадам де Мендоза.
На ней был очаровательный голубой халат, и в своем волнении она выглядела прекраснее, чем всегда.
– Мой жемчуг, – простонала она, – не говорите мне, что он исчез!
– Сударыня, – начал директор, – к моему глубокому прискорбию, я вынужден…
– Где же были вы в это время? – возбужденно крикнула она мне. – Не станете же вы утверждать, что его украли в то время, когда вы сопровождали Аннетту?
– Меня вообще не было с Аннеттой, – возразил я. – Она ушла со шкатулкой из вашей спальни, не позвав меня с собою.
– Это правда, Аннетта? – спросила ее госпожа.
– Конечно, сударыня, – произнесла, запинаясь, Аннетта, – ведь вы не приказали мне пойти в салон, и я не знала, что этот господин должен был меня сопровождать.
– Она лжет, – гневно заявила мадам де Мендоза.
– Не отложить ли нам этот разговор, – вмешался я. – Наша непосредственная задача, как можно скорей найти ожерелье.
– Я хотел бы, чтобы все, кроме вас, покинули коридор, – обратился я к директору.
Директор был энергичным человеком, и в несколько мгновений помещение было очищено. Мистер Стенфилд задержался на пороге своей комнаты.
– Нельзя ли мне остаться? – спросил он, – я отчасти заинтересован в этом деле, так как все произошло около моей комнаты.
Директор отеля отклонил это предложение,
– Я хотел бы выслушать сэра Нормана наедине, – настойчиво заявил он.
Мистер Стенфилд неохотно ушел к себе.
Мы же направились в противоположную комнату. Она была пуста, и, по-видимому, в нее никто не заходил. Слева находилась дверь.
– Куда она ведет? – спросил я.
Директор толкнул ее. Она вела в соседнюю комнату, тоже пустую.
В противоположной стене была еще одна дверь – ведущая в комнату мистера Стенфилда. Окна всех трех комнат выходили в какой-то переулок.
– Это самые дешевые комнаты, – пояснил мой спутник, – их обычно снимают слуги или очень скупые люди.
Мы вернулись в первую комнату.
– Могу ли я получить ключ? – попросил я.
– Если вы приметесь за розыски этого колье, сэр Норман, – сказал он, – администрация отеля будет вам очень признательна, если вы сможете избежать огласки.
Я обещал ему.
– В наши дни трудно скрыть что-либо от прессы, – дал я ему понять, – но, поскольку это возможно, можете рассчитывать на мою скромность.
На следующий день меня беспрерывно осаждали справками и жалобами мадам де Мендоза, страховое общество и дирекция отеля.
Мы не могли помешать прессе узнать о случившемся, и везде только и слышались разговоры, что об исчезнувшем ожерелье. Сотни сыщиков-любителей уверяли, что берутся разрешить эту загадку, и тысячи уверяли, что знают вора. Я предложил мистеру Стенфилду поехать со мной в Уокинг и сыграть партию в гольф. Он охотно принял мое предложение. Мы пообедали в клубе и играли в гольф, как бывало прежде, с жаром и увлечением. У восемнадцатого холмика меня вдруг осенила одна из тех идей, которые часто бывают решающими в ходе событий. Мы заговорили об ужасной трагедии, которая прервала нашу первую партию. Я подумал о бедном Ледбруке, который лежал здесь с простреленным лбом, потом о Дженет, служанке с замечательными глазами и спокойными серьезными манерами, которая произвела на меня странное впечатление.
Предположим, что горничная убила высматривающего шпиона! Зачем ей понадобилось делать это? Кого хотела она этим охранить? Не своего ли хозяина? И если его имя было не Стенфилд, не могло ли оно быть Пэгсли? Они были одного роста и одинаково сложены, – и не утверждал ли Ремингтон много раз, что Пэгсли был гением гримировки. Отдельные части моих догадок изумительно дополняли одна другую и разрешали тайну жемчужного колье. Я снова принялся за игру и внезапно заметил, что мой партнер пытливо смотрит на меня. Его глаза, казалось, пронизывали меня насквозь, и я понял, что выражение моего лица, вероятно, выдало отчасти мои мысли.
– Ваша очередь, сэр Норман, – вежливо сказал он.
Я сделал неудачный удар, мой же партнер играл прекрасно и без труда выиграл первую половину партии. После этого мы отправились в клуб.
– Не выпить ли нам виски с содовой? – предложил я.
– Я хотел бы раньше переменить свои ботинки, – сказал он и пошел в гардеробную.
Я выпил свое виски, поздоровался с несколькими знакомыми и уплатил по счету. Потом отправился искать Стенфилда. Это был напрасный труд. Он и авто, привезшее нас сюда, исчезли. Я вынужден был подождать, пока вызвали по телефону другую машину, и вернулся в Лондон.
По возвращении в отель я нашел ожидавшего меня представителя страхового общества. Мадам де Мендоза была в своей комнате. Мы оба в сопровождении директора отправились к ней. Я думаю, она отлично знала, что должно было произойти, хотя и не могла всего предвидеть. Она приняла нас немного нетерпеливо.
– Я весь день ждала известий от вашей фирмы, – обратилась она к Дэлчестеру. – Мой ювелир, производивший оценку жемчуга, а также и мой поверенный поддерживают мои требования. Я хотела бы знать, когда я получу чек?
– Рад сообщить вам, сударыня, что это совершенно излишне, – заявил директор отеля, выступая вперед. – Вот ваше колье.
Он протянул его ей. Она с испугом и изумлением посмотрела на него. На лице ее не заметно было ни признака радости. Напротив, она казалась очень озабоченной.
– Когда оно было найдено? – быстро спросила она.
– В четыре часа утра, после кражи, – ответил я.
– Но где же?
– Если хотите пойти со мной, я покажу вам.
Мы прошли по коридору до места, где совершено было нападение на Аннетту, и я открыл дверь ближайшей комнаты. Я увидел, как вздрогнула мадам де Мендоза, заметив, что дверь, ведущая в соседнюю комнату, была тщательно заперта.
– Я пришел к убеждению, – сказал я, – что совершивший кражу укрылся в одной из этих трех комнат и здесь же спрятал ожерелье.
– Как же вы угадали это? – спросила она.
– Вор сделал маленькую ошибку, – ответил я. – Когда я стоял в темноте возле Аннетты, я заметил на мгновение вспыхнувший свет в верхней дверной щели этой комнаты. Все же, должен признаться, что мне понадобилось четыре часа, чтобы найти ожерелье.
– Где же оно было? – спросила она с любопытством.
Я отогнул край ковра. В одной из паркетных плит находился маленький сучок. Я взял небольшую отвертку и вытянул его. Потом велел Дэлчестеру просунуть в образовавшееся отверстие палец. С нижней стороны на паркетной доске был прикреплен крючок.
– На нем висело ожерелье, – сказал я ему. – Могу себе представить, что впоследствии жемчуг нашел бы кто-нибудь, кто захотел бы снять именно эту комнату. Насколько я знаю, она действительно была заказана на первое июня.
– Кем же? – осведомилась мадам де Мендоза.
– Мистером Стенфилдом, – ответил я. – Он собирается вернуться в июне, и эта комната, по-видимому, нравится ему больше той, которую он занимает теперь.
Последовало короткое молчание. Дэлчестер протянул мне руку.
– Мы вам очень и очень обязаны, сэр Норман, – сказал он. – Насколько вам известно, срок страхового полиса сегодня кончается. Я думаю, излишне говорить, что он не будет возобновлен. – С этими словами он распрощался.
– Сэр Норман, – обратился ко мне директор отеля, – некоторые пункты в этом происшествии остались еще не выясненными, но я надеюсь, вы не передадите дело в руки полиции.
– Не хотите ли подать в суд жалобу? – спросил я мадам де Мендоза. – Имеются налицо некоторые улики.
– Против кого?
– Против человека, которого мы знаем под именем мистера Стенфилда.
Она презрительно рассмеялась.
– Против этого смешного типа, вечно торчащего в зале? С таким же успехом я могла заподозрить в воровстве вас самого, сэр Норман! Я получила свой жемчуг, и все остальное меня не интересует, – заключила она.
Директор покинул нас, по-видимому, очень довольный. Мадам де Мендоза попросила меня зайти к ней. Когда мы вошли в гостиную, она заперла дверь на ключ. Обернувшись ко мне, она взглянула на меня, как тигрица. Никогда не встречал я такой смелой женщины.
– И эпилог? – спросила она.
– Боюсь, что эпилог придется отложить на неопределенное время, – ответил я. – Лишь сегодня на поле для гольфа в Уокинге я правильно понял разыгравшуюся там восемнадцать месяцев назад маленькую сцену. Я нашел объяснение убийству, которое казалось бессмысленным. Я открыл, кем и почему был застрелен Ледбрук.
– И вы позволили убийце скрыться? – воскликнула она.
– Если бы я час тому назад предполагал, что ему удастся ускользнуть, – медленно произнес я, – я задушил бы его собственными руками. Однако он перехитрил меня. Но вы должны подумать о том, что круг, в котором такой человек может жить, не будучи уличенным, очень тесен.
– Что же будет со мной? – спросила она. – Когда я узнала, что он отправился с вами один, я предвидела, что все это случится. Но все же я не боялась. Я вас ждала.
Я посмотрел на жемчуг и пожал плечами.
– Трудно отказаться от 100 000 фунтов, и вы еще не подозревали, что игра проиграна. Никто в отеле не имеет ни малейшего представления о том, что жемчуг с той минуты, как его нашли, хранился в сейфе директора. Все же у вас оказалось достаточно смелости остаться и ждать дальнейшего.
Она подошла немного ближе ко мне. Зеленые огни в ее глазах засветились мягче. Я почувствовал, что от нее исходит обаяние, которое было ее оружием.
– Когда дело идет о моей любви, – сказала она, – я не знаю страха. Моя любовь знает все страсти, когда-либо придуманные дьяволом, вплоть до постоянства. Не боитесь ли вы меня, сэр Норман, ведь я убила человека, который…
– Признание, – пробормотал я.
Она рассмеялась.
– Без свидетелей! Впрочем, вы как-то сказали, что убийство – самое легкое из преступлений. То, что знаете вы и я, никогда не приведет меня на скамью подсудимых. Или вы все-таки упрятали бы меня в тюрьму, будь у вас возможность, мой враг?
Я поспешил отойти от нее. Ее дыхание почти касалось моих щек, губы призывно улыбались.
– Я бы ни мгновения не поколебался сделать это, – ответил я. – Вы хладнокровно убили человека, чтобы спасти преступника и убийцу. Рука правосудия медлительна, особенно при недостатке улик, но в конце концов она настигнет свою жертву.
Она презрительно расхохоталась.
– Вы рассуждаете, как мальчик. Но давайте будем друзьями, по крайней мере, хоть до того момента, когда вы отправите меня на виселицу. Я убила его правой рукой. – И она протянула мне пальцы левой. Я прикоснулся к ним губами.
– Поцелуй Иуды! – предупредил я ее.
– Я думаю, вы несколько утонченный Иуда, – возразила она мне.
III
Сэйр
Прошли месяцы, прежде чем я получил нужную, мне информацию и сделал соответствующие приготовления. Наконец все было готово. Однажды в пятницу утром, в сорок минут двенадцатого, я вышел из своего запыленного форда подле колониального магазина Бейля на углу Мэнвуд-стрит, расположенной в одном из северных предместий Лидса. Убогие дома. Скверная мостовая. Когда кончается работа в соседних фабриках, на улицах полно народу – мужчин и женщин; но до двенадцати часов, пока дети в школах, а мужчины так же, как и большая часть женщин, заняты на работе, улицы почти пустынны. Красивый серый автомобиль, даймлер, в котором сидели какой-то господин и дама, остановился на другом углу в тени огромного плаката. Шофер занялся закачиванием бензина. Тщательно осмотревшись кругом, я убедился, что больше не было ни души.
Почти никем не замеченный, я прошел по раскаленному асфальту так называемый бульвар. Слева от меня находился пустырь, куда даже дети не приходили играть. Черный и вонючий, заваленный отбросами, пустыми коробками из-под консервов и различными бутылками. Справа стояло несколько недостроенных домов, оставленных под лесами вследствие забастовки каменщиков, оказавшейся как раз мне на руку. Единственным обитаемым зданием был дом, который я собирался почтить своим визитом. Медная доска на дверях указывала, что здесь находится отделение банка Броуна, открытое ради удобства фабрик, расположенных в этой местности.
Сжав ручку вращающихся дверей, я осмотрелся кругом. Мне несомненно везло, так как не видно было ни души. Внутри за решеткой заведующий отделением банка и кассир заняты были отсчитыванием денег. Когда я вошел, они вопросительно посмотрели на меня. Чужие, вероятно, приходят сюда очень редко. Незнакомец вроде меня, во всяком случае, был редким гостем, которого они едва ли могли рассчитывать встретить снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Алло! Кто здесь? – крикнул он.
Я вынул электрический фонарь, который держал наготове, и направил его на говорящего. Это был мой друг, мистер Стенфилд, в белой с желтыми полосами пижаме, в домашних туфлях и с папиросой в зубах.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил он, – и кто потушил свет?
– Зажгите его, и вы увидите, – ответил я. – Выключатель как раз у ваших дверей.
Он нашел его и удивленно взглянул на нас. Девушка, которую я все еще поддерживал рукой за шею, настолько оправилась, что могла приподняться. Она прислонилась спиной к стене. Она была бледна как смерть и тихо стонала. Пустая шкатулка говорила сама за себя.
– Черт возьми! – крикнул мистер Стенфилд, – кажется, кого-то ограбили.
– Пожалуйста, позвоните, – попросил я его.
Он исчез на мгновение в своей комнате, не закрывая дверей, и сейчас же вернулся.
– Я позвонил всем трем.
– Вероятно, перерезаны провода, – сказал я, взглянув на доску, находившуюся в конце коридора. На ней не оказалось номера комнаты. – Пойдите к лифту и посмотрите, нет ли кого-нибудь там.
Он пробыл в отсутствии около полуминуты, я наклонился к девушке, которая начала плакать.
– Видели ли вы, кто напал на вас? – спросил я.
– Нет, – всхлипнула она, – свет погас внезапно. Кто-то подошел сзади, я ничего не слышала. Меня схватили за горло и начали душить.
– Почему вы не ждали меня, и почему вы не поехали лифтом? – спросил я.
Она посмотрела на меня в замешательстве.
– Я никогда не пользуюсь лифтом, – сказала она.
– Почему же?
– Фред, кельнер со второго этажа, обычно поджидает меня в коридоре, – неохотно объяснила она, – и…
– Понимаю, – перебил я ее. – Но разве ваша госпожа не приказала вам позвать меня с собой?
Девушка казалась очень удивленной.
– В моей голове все еще путается, – сказала она, – и я не могу всего вспомнить, но госпожа сказала мне только, чтобы я как можно скорее сошла вниз.
В коридоре вдруг стало шумно. Показался мистер Стенфилд, сопровождаемый прислугой и директором отеля.
– Велите всем уйти, достаточно двух самых честных, – попросил я директора. – Похищено жемчужное колье мадам де Мендоза.
Все возбужденно переговаривались.
Директор выбрал двух человек из персонала и отпустил остальных. Он поставил одного кельнера у лифта, другого у лестницы. Я в нескольких словах объяснил происшедшее.
– Думаете ли вы, что вор ускользнул? – спросил он.
– Не могу еще сказать определенно, – ответил я. – Мне бы хотелось узнать подробней об этих трех комнатах.
Он быстро посмотрел на двери номера.
– В третьей налево живет мистер Стенфилд, две другие не заняты.
– Уверены ли вы в том, что эта комната никем не занята? – спросил я, указывая на дверь, возле которой мы стояли.
– Безусловно, – сказал он с уверенностью. – Возьмите мой ключ и убедитесь сами.
Я уже собирался это сделать, как появилась мадам де Мендоза.
На ней был очаровательный голубой халат, и в своем волнении она выглядела прекраснее, чем всегда.
– Мой жемчуг, – простонала она, – не говорите мне, что он исчез!
– Сударыня, – начал директор, – к моему глубокому прискорбию, я вынужден…
– Где же были вы в это время? – возбужденно крикнула она мне. – Не станете же вы утверждать, что его украли в то время, когда вы сопровождали Аннетту?
– Меня вообще не было с Аннеттой, – возразил я. – Она ушла со шкатулкой из вашей спальни, не позвав меня с собою.
– Это правда, Аннетта? – спросила ее госпожа.
– Конечно, сударыня, – произнесла, запинаясь, Аннетта, – ведь вы не приказали мне пойти в салон, и я не знала, что этот господин должен был меня сопровождать.
– Она лжет, – гневно заявила мадам де Мендоза.
– Не отложить ли нам этот разговор, – вмешался я. – Наша непосредственная задача, как можно скорей найти ожерелье.
– Я хотел бы, чтобы все, кроме вас, покинули коридор, – обратился я к директору.
Директор был энергичным человеком, и в несколько мгновений помещение было очищено. Мистер Стенфилд задержался на пороге своей комнаты.
– Нельзя ли мне остаться? – спросил он, – я отчасти заинтересован в этом деле, так как все произошло около моей комнаты.
Директор отеля отклонил это предложение,
– Я хотел бы выслушать сэра Нормана наедине, – настойчиво заявил он.
Мистер Стенфилд неохотно ушел к себе.
Мы же направились в противоположную комнату. Она была пуста, и, по-видимому, в нее никто не заходил. Слева находилась дверь.
– Куда она ведет? – спросил я.
Директор толкнул ее. Она вела в соседнюю комнату, тоже пустую.
В противоположной стене была еще одна дверь – ведущая в комнату мистера Стенфилда. Окна всех трех комнат выходили в какой-то переулок.
– Это самые дешевые комнаты, – пояснил мой спутник, – их обычно снимают слуги или очень скупые люди.
Мы вернулись в первую комнату.
– Могу ли я получить ключ? – попросил я.
– Если вы приметесь за розыски этого колье, сэр Норман, – сказал он, – администрация отеля будет вам очень признательна, если вы сможете избежать огласки.
Я обещал ему.
– В наши дни трудно скрыть что-либо от прессы, – дал я ему понять, – но, поскольку это возможно, можете рассчитывать на мою скромность.
На следующий день меня беспрерывно осаждали справками и жалобами мадам де Мендоза, страховое общество и дирекция отеля.
Мы не могли помешать прессе узнать о случившемся, и везде только и слышались разговоры, что об исчезнувшем ожерелье. Сотни сыщиков-любителей уверяли, что берутся разрешить эту загадку, и тысячи уверяли, что знают вора. Я предложил мистеру Стенфилду поехать со мной в Уокинг и сыграть партию в гольф. Он охотно принял мое предложение. Мы пообедали в клубе и играли в гольф, как бывало прежде, с жаром и увлечением. У восемнадцатого холмика меня вдруг осенила одна из тех идей, которые часто бывают решающими в ходе событий. Мы заговорили об ужасной трагедии, которая прервала нашу первую партию. Я подумал о бедном Ледбруке, который лежал здесь с простреленным лбом, потом о Дженет, служанке с замечательными глазами и спокойными серьезными манерами, которая произвела на меня странное впечатление.
Предположим, что горничная убила высматривающего шпиона! Зачем ей понадобилось делать это? Кого хотела она этим охранить? Не своего ли хозяина? И если его имя было не Стенфилд, не могло ли оно быть Пэгсли? Они были одного роста и одинаково сложены, – и не утверждал ли Ремингтон много раз, что Пэгсли был гением гримировки. Отдельные части моих догадок изумительно дополняли одна другую и разрешали тайну жемчужного колье. Я снова принялся за игру и внезапно заметил, что мой партнер пытливо смотрит на меня. Его глаза, казалось, пронизывали меня насквозь, и я понял, что выражение моего лица, вероятно, выдало отчасти мои мысли.
– Ваша очередь, сэр Норман, – вежливо сказал он.
Я сделал неудачный удар, мой же партнер играл прекрасно и без труда выиграл первую половину партии. После этого мы отправились в клуб.
– Не выпить ли нам виски с содовой? – предложил я.
– Я хотел бы раньше переменить свои ботинки, – сказал он и пошел в гардеробную.
Я выпил свое виски, поздоровался с несколькими знакомыми и уплатил по счету. Потом отправился искать Стенфилда. Это был напрасный труд. Он и авто, привезшее нас сюда, исчезли. Я вынужден был подождать, пока вызвали по телефону другую машину, и вернулся в Лондон.
По возвращении в отель я нашел ожидавшего меня представителя страхового общества. Мадам де Мендоза была в своей комнате. Мы оба в сопровождении директора отправились к ней. Я думаю, она отлично знала, что должно было произойти, хотя и не могла всего предвидеть. Она приняла нас немного нетерпеливо.
– Я весь день ждала известий от вашей фирмы, – обратилась она к Дэлчестеру. – Мой ювелир, производивший оценку жемчуга, а также и мой поверенный поддерживают мои требования. Я хотела бы знать, когда я получу чек?
– Рад сообщить вам, сударыня, что это совершенно излишне, – заявил директор отеля, выступая вперед. – Вот ваше колье.
Он протянул его ей. Она с испугом и изумлением посмотрела на него. На лице ее не заметно было ни признака радости. Напротив, она казалась очень озабоченной.
– Когда оно было найдено? – быстро спросила она.
– В четыре часа утра, после кражи, – ответил я.
– Но где же?
– Если хотите пойти со мной, я покажу вам.
Мы прошли по коридору до места, где совершено было нападение на Аннетту, и я открыл дверь ближайшей комнаты. Я увидел, как вздрогнула мадам де Мендоза, заметив, что дверь, ведущая в соседнюю комнату, была тщательно заперта.
– Я пришел к убеждению, – сказал я, – что совершивший кражу укрылся в одной из этих трех комнат и здесь же спрятал ожерелье.
– Как же вы угадали это? – спросила она.
– Вор сделал маленькую ошибку, – ответил я. – Когда я стоял в темноте возле Аннетты, я заметил на мгновение вспыхнувший свет в верхней дверной щели этой комнаты. Все же, должен признаться, что мне понадобилось четыре часа, чтобы найти ожерелье.
– Где же оно было? – спросила она с любопытством.
Я отогнул край ковра. В одной из паркетных плит находился маленький сучок. Я взял небольшую отвертку и вытянул его. Потом велел Дэлчестеру просунуть в образовавшееся отверстие палец. С нижней стороны на паркетной доске был прикреплен крючок.
– На нем висело ожерелье, – сказал я ему. – Могу себе представить, что впоследствии жемчуг нашел бы кто-нибудь, кто захотел бы снять именно эту комнату. Насколько я знаю, она действительно была заказана на первое июня.
– Кем же? – осведомилась мадам де Мендоза.
– Мистером Стенфилдом, – ответил я. – Он собирается вернуться в июне, и эта комната, по-видимому, нравится ему больше той, которую он занимает теперь.
Последовало короткое молчание. Дэлчестер протянул мне руку.
– Мы вам очень и очень обязаны, сэр Норман, – сказал он. – Насколько вам известно, срок страхового полиса сегодня кончается. Я думаю, излишне говорить, что он не будет возобновлен. – С этими словами он распрощался.
– Сэр Норман, – обратился ко мне директор отеля, – некоторые пункты в этом происшествии остались еще не выясненными, но я надеюсь, вы не передадите дело в руки полиции.
– Не хотите ли подать в суд жалобу? – спросил я мадам де Мендоза. – Имеются налицо некоторые улики.
– Против кого?
– Против человека, которого мы знаем под именем мистера Стенфилда.
Она презрительно рассмеялась.
– Против этого смешного типа, вечно торчащего в зале? С таким же успехом я могла заподозрить в воровстве вас самого, сэр Норман! Я получила свой жемчуг, и все остальное меня не интересует, – заключила она.
Директор покинул нас, по-видимому, очень довольный. Мадам де Мендоза попросила меня зайти к ней. Когда мы вошли в гостиную, она заперла дверь на ключ. Обернувшись ко мне, она взглянула на меня, как тигрица. Никогда не встречал я такой смелой женщины.
– И эпилог? – спросила она.
– Боюсь, что эпилог придется отложить на неопределенное время, – ответил я. – Лишь сегодня на поле для гольфа в Уокинге я правильно понял разыгравшуюся там восемнадцать месяцев назад маленькую сцену. Я нашел объяснение убийству, которое казалось бессмысленным. Я открыл, кем и почему был застрелен Ледбрук.
– И вы позволили убийце скрыться? – воскликнула она.
– Если бы я час тому назад предполагал, что ему удастся ускользнуть, – медленно произнес я, – я задушил бы его собственными руками. Однако он перехитрил меня. Но вы должны подумать о том, что круг, в котором такой человек может жить, не будучи уличенным, очень тесен.
– Что же будет со мной? – спросила она. – Когда я узнала, что он отправился с вами один, я предвидела, что все это случится. Но все же я не боялась. Я вас ждала.
Я посмотрел на жемчуг и пожал плечами.
– Трудно отказаться от 100 000 фунтов, и вы еще не подозревали, что игра проиграна. Никто в отеле не имеет ни малейшего представления о том, что жемчуг с той минуты, как его нашли, хранился в сейфе директора. Все же у вас оказалось достаточно смелости остаться и ждать дальнейшего.
Она подошла немного ближе ко мне. Зеленые огни в ее глазах засветились мягче. Я почувствовал, что от нее исходит обаяние, которое было ее оружием.
– Когда дело идет о моей любви, – сказала она, – я не знаю страха. Моя любовь знает все страсти, когда-либо придуманные дьяволом, вплоть до постоянства. Не боитесь ли вы меня, сэр Норман, ведь я убила человека, который…
– Признание, – пробормотал я.
Она рассмеялась.
– Без свидетелей! Впрочем, вы как-то сказали, что убийство – самое легкое из преступлений. То, что знаете вы и я, никогда не приведет меня на скамью подсудимых. Или вы все-таки упрятали бы меня в тюрьму, будь у вас возможность, мой враг?
Я поспешил отойти от нее. Ее дыхание почти касалось моих щек, губы призывно улыбались.
– Я бы ни мгновения не поколебался сделать это, – ответил я. – Вы хладнокровно убили человека, чтобы спасти преступника и убийцу. Рука правосудия медлительна, особенно при недостатке улик, но в конце концов она настигнет свою жертву.
Она презрительно расхохоталась.
– Вы рассуждаете, как мальчик. Но давайте будем друзьями, по крайней мере, хоть до того момента, когда вы отправите меня на виселицу. Я убила его правой рукой. – И она протянула мне пальцы левой. Я прикоснулся к ним губами.
– Поцелуй Иуды! – предупредил я ее.
– Я думаю, вы несколько утонченный Иуда, – возразила она мне.
III
Сэйр
Прошли месяцы, прежде чем я получил нужную, мне информацию и сделал соответствующие приготовления. Наконец все было готово. Однажды в пятницу утром, в сорок минут двенадцатого, я вышел из своего запыленного форда подле колониального магазина Бейля на углу Мэнвуд-стрит, расположенной в одном из северных предместий Лидса. Убогие дома. Скверная мостовая. Когда кончается работа в соседних фабриках, на улицах полно народу – мужчин и женщин; но до двенадцати часов, пока дети в школах, а мужчины так же, как и большая часть женщин, заняты на работе, улицы почти пустынны. Красивый серый автомобиль, даймлер, в котором сидели какой-то господин и дама, остановился на другом углу в тени огромного плаката. Шофер занялся закачиванием бензина. Тщательно осмотревшись кругом, я убедился, что больше не было ни души.
Почти никем не замеченный, я прошел по раскаленному асфальту так называемый бульвар. Слева от меня находился пустырь, куда даже дети не приходили играть. Черный и вонючий, заваленный отбросами, пустыми коробками из-под консервов и различными бутылками. Справа стояло несколько недостроенных домов, оставленных под лесами вследствие забастовки каменщиков, оказавшейся как раз мне на руку. Единственным обитаемым зданием был дом, который я собирался почтить своим визитом. Медная доска на дверях указывала, что здесь находится отделение банка Броуна, открытое ради удобства фабрик, расположенных в этой местности.
Сжав ручку вращающихся дверей, я осмотрелся кругом. Мне несомненно везло, так как не видно было ни души. Внутри за решеткой заведующий отделением банка и кассир заняты были отсчитыванием денег. Когда я вошел, они вопросительно посмотрели на меня. Чужие, вероятно, приходят сюда очень редко. Незнакомец вроде меня, во всяком случае, был редким гостем, которого они едва ли могли рассчитывать встретить снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23