Плакал красавец Анатолий в своей холодной одинокой постели - горько.
А в семье Мити и Нэли наступил период покоя, - не аквариума, теплого, прозрачного, подсвеченного лампами, а тишь пруда, под красивой темнозеленой поверхностью которого перекатывается тихими волнами холодная тяжелая вода, уходящая воронкой вглубь такую, какую при любом уровне фантазии не угадаешь.
Митя приходил с работы домой, читал, играл с Митенькой, весь день ждавшего отца, которого он невыносимо, до боли, обожал. Нэля даже ревновала сына к Мите и страстно желала родить еще кого-нибудь, чтобы тот - был только ее.
Митя же после всех историй заставил себя затихнуть.
Ему уже и самому не хотелось никуда идти, тем более что наступила слякотная ньюйоркская зима и вечерами хотелось только спать.
С Нэлей они не предохранялись больше, но беременности почему-то не получалось, и Митя и Нэля,- каждый по-своему, - волновался и тревожился. Митя боялся - вдруг он заболел? И теперь от него уже не будет детей?.. Нэля беспокоилась за себя: неужели после аборта она перестала быть плодоносящей?
В общем, как ни было тихо в их семье, подспудно, как и было сказано выше, - покоя не было.
Как-то вечером, за телевизором, смотрели очередной, надоевший даже Нэле боевик, - она вдруг спросила: Мить, а ты в стриптиз-баре был?
Митя удивился и вопросу, и тому, что он-таки не был в стриптиз-баре и живого стриптиза не видел. Он слишком увлекся самой жизнью великого города и не до стриптизов ему было.
Он ответил: нет.
- Честно? - Уточнила Нэля.
- Абсолютно, - ответил Митя с легкостью - впервые ему не пришлось привирать или врать.
- Мить, - сказала Нэля и покраснела, - я хочу пойти на стриптиз. Девчонки говорят, интересно и возбуждает...
- А так ты уже не возбуждаешься? - Усмехнулся горьковато Митя. Нэля покраснела еще пуще: ну что ты! Просто интересно...
Она замолчала, боясь своими дальнейшими объяснениями обидеть Митю.
Митя, не желая дальше муссировать тему, откликнулся: пойдем! О чем разговор! Только...- он почему-то пытался уклониться от похода на стриптиз, - только ведь в нашей организации это не приветствуется, ты об этом знаешь?
- Нет можно, - ответила Нэля, - я консультировалась... С женами можно. Конечно, не афишировать, что мы - советские, и не трепаться об этом с малознакомыми. И все. Пойдем?
- Пойдем, - вздохнул Митя, поняв, что Нэля советовалась ни с кем иным, как с В.В.(так оно и было...).
И на следующий вечер Нэля и Митя отправились на стриптиз. Нэля долго думала, в чем ей пойти, хотела в черном (она любила этот цвет - бессвет), но Митя со своей обычной полуулыбкой отметил: до шеи в черном, постная физиономия, а глаза горят греховным любопытством,- не годится...
Нэля сначала обиделась, но быстро сообразила, что Митька,- как обычно, прав, и надела синее муаровое со скромненьким вырезом.
Когда на улице Нэля спросила Митю, как гида, - куда? он ответить не смог: не знал он стриптиз-баров! И сказал, что как наткнутся, так и зайдут...
Вдруг среди полустершегося в памяти хаоса своих уличных впечатлений возникла реклама, освещенная белыми стрелами дневного света: обнаженная стилизованная женская фигура с длинными темными волосами, овевающими ее как шаль. И подпись, горящая лиловым: Анна Шимон.
Вспомнилось и то, что это имя остановило его своим каким-то надменным звучанием и теперь вот выплыло.
Тогда он еще подумал, что должен посмотреть на женщину, носящую такое загадочное имя: Анна Шимон... Но в ходе своей жизни забыл об этом желании.
Он радостно сообщил Нэле, что знает, куда идти, а она тут же его и заподозрила. Чтобы ее Митька не пошел посмотреть на голую бабу? Да он наверное, эту Анну Шимон в бинокль изучил! А сейчас притворяется!
... Все-таки я слишком ему доверяю, - подумала Нэля и чуточку надулась. Митя этого не заметил, он мчался вперед, таща за собой Нэлю. Он испугался, что Анна Шимон больше не выступает в этом
варьете, находящемся в довольно-таки старом доме, в полуподвале. Они подошли к дому.
Все та же афиша сообщала, что стриптизерка Анна Шимон здесь каждый вечер.
Они вошли и Митя понял, что свалял дурака, не позвав с собою никого из парней с женами. Те были уже дошлые и ушлые, а Митя и Нэля выглядели иностранцами, явно из-за "занавеса". Даже Митя с его привычкой к городу и природной контактностью. Больно взгляд у метра был понимающий. И посадил он их довольно далеко от сцены, - сейчас совершенно пустой, с подсвеченным, размалеванным задником.
Тогда Митя на своем шикарном английском потребовал джин-тоник для себя и мартини для Нэли.
Метр несколько засомневался: ТЕ, ОТТУДА, - никогда не заказывали дорогих напитков. Но не его это дело.
В зале было немного столиков, но все заняты. Нэля шепнула, что здесь почему-то главным образом пожилые мужчины и много женщин... Митя это тоже отметил.
Они пришли во время: сеанс только начинался.
Зазвучала музыка (за полупрозрачным задником высветился небольшой оркестр), странная, тягучая, восточная, - она вдруг нанесла тоску по чему-то несбывшемуся и не сбудущемуся...
И вдруг кинжальные лучи света скрестились на сцене. Митя замер.
Нэля тоже. Это было похоже на какое-то таинство. Как будто они участвовали в радениях неведомой секты, и что сейчас случится, произойдет, - неизвестно.
В светящийся круг вошла высокая девушка в чем-то блестящем белом, - то ли хитоне, то ли в таком платье... Ее темные волосы были разделены пробором и как плащ покрывали плечи, сверкая под лучами света. Она повернулась лицом к залу и Митя увидел ее лицо (хорошо, что зальчик был совсем небольшой): удлиненное, бледное, с прямыми темными бровями и очень светлыми глазами. Губы были покрыты сиреневой перламутровой помадой.
Смотрела она в зал секунду, но Митя отметил серьезность и даже мрачность взгляда.
Кто-то сзади прошептал по-французски: "Потрясающий имидж! Она великолепна! Я почти каждый вечер здесь..."
Митя потянулся за сигаретами и зажигалкой, но отдернул руку, поразившись кощунственности этого действия: поджигая сигарету, покуривая, может быть, чихая и кашляя? - смотреть на таинство приобщения!..
Анна ходила по сцене короткими напряженными шагами зверя в неволе, в клетке.
Она сбросила белый хитон на появившийся откуда-то стул с гнутой спинкой и вот она уже только в лифчике и трусиках, босиком.
Повернувшись к зрителям спиной, как смущающаяся девочка, Анна расстегнула лифчик, он упал к ее ногам и она снова коротко прошла по сцене, резко полуобернувшись к залу и среди ее метнувшихся, темных, цвета старой коры дерева, волос вдруг встали голубые шары грудей с темнокоричневыми сосками. Митя сдавил в руке зажигалку - он едва не потерял сознание...
Анна прошла вперед, груди ее вздрогнули и странно было видеть эти белоголубые шары на суховатом смуглом теле подростка с тонкими длинными почти мальчишьими ногами.
Неуловимым движением она скрутила трусики и переступила через них. Медленным движением - в такт заунывной музыке - она собрала руками волосы и приподняла их над головой, - голубые шары вздрогнули и колыхнулись, а она так, с поднятыми к волосам руками, снова прошла по сцене, не улыбаясь, глядя в зал, поверх голов.
Митя на секунду закрыл глаза. Все, что он сейчас видел, было так резко, жестко и странно, что он чувствовал себя убитым. Расстрелянным. Четвертованным.
И не потому что он смотрел в зрительном зале на полностью обнаженное женское тело... Нет! Потому что это была Анна Шимон.
Тайна заключалась в ее странно неподвижном лице, в этой мрачности взгляда, в этих сжатых губах без улыбки и вместе с тем - в каком-то незащищенном, нежном, страстном и детском теле с тяжелой женской грудью...
Как она прекрасна, думал Митя, сидя за столиком с закрытыми глазами ему не нужно было смотреть на нее - он помнил ее всю...
- Ты что, Митя, напился? - Шепотом спросила Нэля, удивившись тому, что Митя не смотрит стриптиз. Он вздрогнул, открыл глаза, улыбнулся через силу и сказал: нет, просто так...
Анна ходила по сцене, и на каждое ее движение отвечали вздрогом голубые груди. Суровый, чуть озлобленный подросток, с грудями кормящей венецианской мадонны! Это была изощренная красота, которая вызвала в Мите восторг и благоговение. Он был повержен величием этой девушки, не самой известной стриптизерки Нью-Йорка.
А она холодно, заученно улыбнулась, накинула на плечи хитон, еще раз метнулись волосы, и не глядя больше в зал, - ушла.
И тогда стало понятно, какая тишина стояла в зальчике в присутствии Анны. Вдруг все шумно задвигались, заговорили, закурили...
Музыка стала другой, занавес-задник раздвинулся и на сцену вышел толстяк в шляпе...
- Пойдем, - шепнул Митя Нэле и, бросив на стол деньги, потащил ее из зала. И добрая половина зрителей уходила.
Нэля что-то говорила про неловкость и неприличность того, что они сразу после стриптиза ушли, - Митя молча тащил ее за собой.
Они вышли на улицу.
Нэля что-то говорила и говорила, - он не слышал. Тогда она дернула его за руку: что ты молчишь? Мне же хочется поговорить, - обиженно сказала она и внимательно посмотрела на мужа, - какой-то он не такой...
- Давай поговорим, - откликнулся по-доброму Митя, испугавшись, что Нэля заметит его прострацию.
- Она красивая?.. - Спросила неуверенно Нэля, и решительно ответила сама, - но неприятная...
Митя пожал плечами.
Нэля ощутила, что ему не нравится эта тема, и она решила рубануть, пусть знает! Эта девка-стриптизка ему приглянулась!
- Да она просто уродка! Сама тощая, а сиськи как у коровы. Несоразмерно!
Мите так не хотелось выслушивать нэлины глупости по поводу Анны, что он даже сморщился. Нэля была слишком возбуждена зрелищем, и и не заметила его гримасы.
- Послушай, Мить, а это интересно, да? - спросила она, не зная, как ей отнестись к стриптизу: осудить или же воспринять, как театр. - а что, вроде бы такого? Вышла, разделась до гола, потрясла грудями, показала все, что можно и нельзя, и ушла. Даже не улыбалась! Вроде бы она - королева...
Митя молчал и Нэля завершила свои умствования: а вообще - стыдно! Она же догола раздевается при стольких мужиках!
- А при женщинах - можно? - усмехнулся Митя.
Нэля подумала. Щеки ее горели, глаза блестели...
- Нет, - ответила она, - при женщинах тоже не надо... Знаешь, я вдруг заволновалась, как будто я - мужчина, когда она стала ходить... - Сообщила Нэля. - Она снова задумалась, потом сообщила: нет, я бы не смогла... Это ужас!
... А тебе и не надо, Нэличка, подумал Митя, припоминая в подробностях фигуру раздетой жены - толстые ножки, маленькие грудки и тяжеловатую попку... Тело Нэли не было сексуальным на взгляд, впрочем... Впрочем, когда-то ему казалось наоборот, но тогда он не знал ни одной женщины кроме нее...
Они пришли домой и Нэля предложила немного выпить.
Она все еще переживала стриптиз, а ему не хотелось говорить об этом. И еще он решил: сегодня близости у него с Нэлей не будет, он не хочет разрушать храм, воздвигнутый Анне, и не имею
щий - пока! - никаких сексуальных надстроек. А может и имелись е они, но Митя дал себе такое задание: святость и благоговение еред истинной красотой. Не встает же у него, когда он смотрит,
к примеру, на картину Рубенса?..
Они с Нэлей выпили и Митя, нарочито зевая, сказал, что устал сегодня на работе и сейчас свалится и заснет. Он ушел в спальню и лег в постель.
Нэля долго чем-то шуршала, фыркал спрей духов, еще что-то и, наконец, она подошла к нему.
Он лежал с закрытыми глазами, но не спал. Чуть приоткрыл глаза и увидел обнаженную Нэлю - она никогда не приходила к нему голой, а тут...
И вдруг Митя тоже почувствовал страшное возбуждение, которое видно гнездилось в нем еще с сеанса, а теперь, при виде обнаженной Нэли, оно вырвалось наружу.
И Митя, забыв свои наказы, схватил Нэлю за те самые грудки, которые еще полчаса назад не считал сексуальными, - опрокинул ее на себя, устремившись в нее с сумасшедшей силой...
Митей завладела одна идея, одна страсть: Анна Шимон. Из-за нее он даже стал вспоминать Риточку, которая пообещала назвать девочку - Анной... А если это и вправду будет Анна?..
Что он, Митя, будет тогда делать? От Нэли - это ясно! - он никогда не уйдет, но девочку будет опекать, приучать к себе, познакомит с Митенькой, Нэле во всем признается.... Возможно - и у него вырастет красавица дочь Анна, которую может быть возьмет к ним в семью. Анатолия он как-то не брал в расчет вообще.
Митя, как на работу, через день отправлялся в варьете. Нэля как-то догадалась об этом, но против ничего не имела, потому что каждый раз Митя после посещения был суперсексуален. Самой Нэле вроде бы и хотелось сходить на стриптиз, но не на эту... На какой-нибудь новый. Она сказала об этом Мите. Митя удивился: тебе там не понравилось, мне показалось...
Нэля перебила его: "Митя, я же все-таки женщина! Это мужикам понравилась одна, ну они и шляются туда и только туда, на ее сиськи смотреть! А я хочу разных зрелищ, понимаешь?"
- Понимаю, - ответил Митя, - хорошо, мы с тобой сходим куда-нибудь еще, ты там у своих советчиков адресок спроси, - усмехнулся он.
- И спрошу! - С некоторой обидой воскликнула Нэля. И спросила.
Пошли они с Митей в более шикарное заведение с большой программой.
Стриптизерка там была среднего роста, блондинка, тоже с большой грудью, но совсем не такой, как у Анны.
Блондинка была красиво накрашена, - но слишком. Попка у нее была аккуратненькая и розовая.
Вела себя девица на сцене совсем не так, как Анна. Звали ее Сузи. Она играла с тросточкой, зонтиком, садилась на стул, поворачивалась к публике розовым пухлым задиком, наклонялась, с улыбкой глядя на всех меж своих полненьких стройных ножек. Митю от этой Сузи тошнило чуть ли не физически. Он вспомнил фразу по-французски, сказанную об Анне: она - великолепна, потрясающий имидж... Да, Анна была прекрасна, она царила над залом и как бы не она была обнажена, а все те, кто смотрел на нее.
А тут работала статисточка-проституточка, надувная кукла, - и зал ее пользовал, как хотел, - она для этого и старалась.
Нэля тоже как-то не сильно возбудилась, а выйдя из варьете, сказала: фу, какая противная эта сузетка! Твоя Анна лучше, - вдруг добавила она и искоса посмотрела на Митю. Тот хотел было начать что-то болтать, врать, оправдываться, но не смог и сказал с укоризной: ты сама хотела чего-нибудь еще... Теперь поняла, что даже и стриптиз стриптизу рознь?
Больше о походах на стриптиз Нэля разговора не заводила, а принялась за внутрисветскую жизнь.
Теперь вечно у нее сидела какая-нибудь из жен, чаще - Ирочка, и они либо пили кофе или что покрепче, что-то обсуждали, меряли тряпки, либо вровень быстро щелкая спицами вязали или либо смотрели по видаку порнушку или чернушку...
Мите это было наруку: Нэля не задавала ему вопроса, - куда он исчезает на пару часов.
Уходя, он бормотал что-то вроде: вечерний моцион, кости старые поразмять... - и все. А сам отправлялся на свидание с Анной.
Уже где-то на третий раз он понял, что и у Анны - программа. В первый -то раз ему казалось, что это - целиком она сама и, возможно, во второй раз она будет и ходить и держаться иначе - другое настроение... Но нет. И ходила она всегда одинаково и смотрела также мрачновато и равнодушно. Так что романтические митины бредни потерпели крах, но он все же не провалился в яму разочарования и отчаяния, а разумно сказал себе, что программа составляется, исходя из натуры девушки и, наверное, с учетом ее пожеланий, - и был прав.
А в пятый или шестой раз, - когда метр встречал его уже как доброго знакомца, сажая за определенный столик, гораздо ближе к сцене, чем в первый раз, считая его теперь студентом из Европы...
- Мите показалось, что Анна заметила его и посмотрела ему прямо в глаза осмысленно, а не как безглазая статуя. Глаза у нее были светлосерые, с темной окаемкой радужки - странные необыкновенные глаза! Таких он никогда не видел.
Вообще, как только он приходил и садился за столик, он начинал изжариваться на огне, - ему приходили в голову самые идиотские предположения: сегодня Анны не будет, потому что - она уехала, разорвала контракт, сломала ногу, умерла!..- Пока она не входила в своем хитоне (теперь у нее был золотисто коричневый, под цвет ее кожи) в светящийся круг.
И это каждый раз казалось ему чудом и приходил он в себя лишь в тот момент, когда она исчезала и начиналась обычная неразбериха ночного кафе. Он уходил. И самое ужасное было то, что за считанные минуты ее присутствия он не успевал ее разглядеть, - будто он несется мимо полустанка на экспрессе, а она мелькает на перроне, - немая прекрасная девушка, виденная секунду, - запомнившаяся на всю жизнь.
Мечась от этого необъяснимого ощущения, Митя решился - он должен познакомиться с Анной. и добиться ее любви, - не больше, не меньше.
Что будет потом? - Это его, как всегда не занимало,- что-нибудь да будет! Сейчас все силы митиной души направлены были на достижение замысленного.
Итак, после того, как Анна ушла со сцены, Митя как всегда ушел из кафе, но домой и не двинулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62