Поначалу я лишь вскочила, подбежала к окну, увидела на другой стороне улицы стоявший под деревьями экипаж, быстренько подала сигнал при помощи светильника, заметалась по комнате, приводя себя в порядок, и даже не вспомнила о своем сне.
Но потом, причесав перед зеркалом волосы и накинув плащ, я вдруг подумала о нем.
И тут же поняла, кого я видела.
Эта девочка — призрак неродившегося ребенка. Которого я потеряла, когда хлынула кровь, а может, богиня выкинула его ради меня. Сейчас у меня уже был бы большой живот, и в нем лежала бы она. Девочка выросла бы и стала такой вот изящной и светловолосой, она унаследовала бы его цвет кожи, его глаза. Но где-то в ином мире, в другой временной плоскости она уже доношена до срока, рождена и существует. Там я — ее мама, она — моя дочка. А здесь — лишь призрачная девочка, явившаяся мне во сне.
В этом нет ничего ужасного или пагубного. Я даже не почувствовала горечи оттого, что ее украли у меня, ведь где-то эта жизнь состоялась.
И все же сон меня встревожил: зачем она явилась мне теперь?
3
Невольничье судно, чьи очертания проступали черным треугольником на фоне черного неба, походило на сатанинский корабль, а красный свет горевших на носу факелов ложился на воду двумя кровавыми пятнами.
Баркас, добытый отважным помощником возницы, вытащили из сарая и спустили на темную маслянистую воду; гребцы мрачно глядели и ворчали. Перед этим они некоторое время препирались с ним на жаргоне, спрашивая, почему эта безумная женщина не может подождать до завтра, чтобы по крайней мере стало светло. Корабли, подобные «Двексису», всегда становились на якорь за молом, поскольку считались париями в своей среде, а также из опасения, как бы не сбежал кто-нибудь из невольников. Впрочем, подобная возможность возникала крайне редко, ведь сидевшие на веслах каторжники и день и ночь проводили в кандалах.
Благодаря угрозам молодого человека и щедрости, которую я проявила к гребцам, спор решился в мою пользу. К часу ночи мы уже вышли в залив, охранники окликнули нас лишь однажды. Похоже, у них пропал интерес к моим делам после того, как им вручили взятку.
Портовый служитель из Яста оказался полезным наставником в такого рода делах.
Галера стояла далеко в стороне от всех судов, словно зачумленный корабль.
Судно без флага. Темные паруса на реях — клеймо всех кораблей такого рода В качестве носовой фигуры — тварь из племени грызунов, мерзкий оскал зубов Галера полностью соответствовала всем предсказаниям.
Мои гребцы крикнули:
— Эй, на «Двексисе»!
Поначалу никто не отозвался. Затем раздался тяжелый стук шагов по палубе, над леером засветился грязный фонарь, и показалось свирепое лицо, изрытое оспинами.
— Чего надо?
— У меня в лодке дама, она желает подняться к вам на борт.
На лице появилась усмешка. Из самой большой оспины, изо рта, владелец которого в отличие от грызуна, казалось, был совершенно беззубым, вырвался смешок:
— Дама? Здесь не место дамам.
Гребцы, ухмыляясь, обернулись ко мне, пожимая плечами. Если этим их возможности исчерпываются, я впустую выкинула на них деньги.
Сохранив привычку к морской качке, я поднялась на ноги и обратилась к этому лицу:
— У меня дело к вашему капитану.
— А-а, — вылетело из похожего на оспину рта. — Брехня!
Меня передернуло, но за прошедшее время я кое-чему научилась в жизни, хотя бы и на манер попугая.
— Вы смеете утверждать, будто я лгу? Как бы вам не пожалеть, когда он узнает об этом.
— А-а, — сказал человек с похожим на оспину ртом. Затем он скрылся из виду, и сердце у меня оборвалось.
— Не стоит ждать вежливости от таких людей, — сказал один из моих невежливых гребцов.
— А я все-таки жду, — бросила я, рассердившись; выплеснув злость, я сразу почувствовала облегчение.
Как раз в ту минуту у леера появился человек в какой-то морской форме, он пристально оглядел нас. Судя по нашивкам, это был первый помощник капитана, а судя по взгляду и заносчивым манерам — застарелый пьяница, изрядно поднабравшийся.
— Вы, — проговорил он, повернувшись в мою сторону, — можете изложить суть дела мне.
— Нет, не могу, — ответила я. — Мне нужно повидаться с вашим капитаном.
Вместо ответа он разжег трубку, оперся на леер и стал спокойно разглядывать черный утренний океан.
Я твердо стояла на ногах и ждала, не сводя глаз с его лица.
— Капитан лег спать, — сообщил он мне.
Я решила рискнуть.
— Тогда попросите его встать.
Мы говорили на кронианском языке, что не удивило меня, ведь изначально корабль принадлежал Северу. Впрочем, в речи этого человека слышался акцент какой-то иной страны. Я почувствовала, насколько безнадежна моя затея: гребцы забеспокоились и начали вслух выражать недовольство, мой юный телохранитель сидел с угрюмым видом, наверху стоял и курил этот моряк, а надо мной нависли ночь и громада корабля.
От галеры воняло. Я не сумела подобрать название этому запаху, хотя, быть может, он чем-то походил на вонь сражения, ненависти и страха. Впрочем, в самой галере было нечто животное и по-своему естественное. А этот смрад исходил из клоаки людского бытия. Если открыть иллюминаторы гребного отделения, оттуда вырвалось бы зловоние человеческих тел, ведь бедняги проводят половину всего времени прикованными к собственным нечистотам, к тому же под банками постоянно плещется трюмная вода. Но совсем иные миазмы висели над «Двексисом» и вокруг него, источником этих испарений служила сама галера. Всякий, кто ступит на нее, ни за что не убережется от заразы. Вульмардра. Позволь мне повернуть и отправиться к берегу.
Вопреки моей мольбе в то самое мгновение на необъятной плоскости, неслышимо, незримо, а подчас и неощутимо управляющей взаимоотношениями смертных, произошел сдвиг, и первый помощник капитана адской галеры сказал:
— Ладно, раз уж вы так настаиваете, пусть его гнев обрушится на вашу милую головку. Приготовьтесь. Сейчас спустят трап.
Вскоре, цепляясь за медные поручни, отчаянно боясь свалиться на молодого телохранителя, который, не говоря ни слова, последовал за мной, я взбиралась наверх, в самое средоточие миазмов и света фонарей.
Когда я ступила на палубу, помощник капитана и Рябой, которые не пошевельнулись, чтобы мне помочь, придирчиво оглядели меня. Я вытерпела этот осмотр, на моем лице застыла маска холодного отвращения, затем я отвернулась.
— Вот что я вам скажу, — проговорил первый помощник, — пожалуй, он не откажется повидаться с вами. И он еще не в постели. Не любит он рано ложиться. Разве что с кем-нибудь вместе.
И тогда я заставила себя посмотреть на него. Вспомнив Карулана, я бросила на моряка тот самый взгляд. Но он лишь криво усмехнулся и повел меня в каюту капитана, расположенную под верхней палубой.
На его громкий стук тут же откликнулся мужской голос:
— Что вам, первый помощник?
— Здесь дама. Она утверждает, что у нее к вам дело.
— Так впустите ее, первый помощник.
— Юноше придется подождать поблизости, — сказал помощник капитана, — за дверью.
Молодой человек занял свое место. А первый помощник эффектным жестом распахнул дверь — на меня пахнуло бренди и перегаром, и я разглядела его глаза и зубы — точь-в-точь как у носовой фигуры.
Не возьмусь сказать, чего я, собственно, ожидала. Конечно, все это было отвратительно. Но каюта оказалась чистой и аккуратной, на стене — койка с занавесками, на письменном столе — бухгалтерские книги и, видимо, вахтенный журнал; там же горела лампа и стоял поднос с уложенными в ряд перьями и оловянными сосудами для чернил и песка.
«Двексисом» командовал чернобородый кронианец, одетый в форму, но в ушах у него поблескивали круглые серьги с массивными подвесками из неотшлифованного золота, а золотые и серебряные кольца на левой руке потемнели и, казалось, вросли в мясо, словно ракушки.
Я не усмотрела ничего дурного ни в его поведении, ни во внешнем виде. Он не стал подниматься с места, когда я вошла, но поприветствовал меня кивком. Он сидел в кресле за прибранным столом, держа в руке изящное перо с украшенной цветной эмалью ручкой, и разглядывал меня.
В каюте было жарко, лампа наполняла ее светом, но я почувствовала нечто леденящее, и на меня повеяло мраком.
— Добрый вечер, мадам. Итак, что за нужда привела вас сюда?
Эти слова вполне мог бы произнести какой-нибудь адвокат или господин из Крейза.
Сочинив однажды сценарий, я держалась за него так же крепко, как за поручни трапа.
— Я разыскиваю своего кузена, сэр. Мне сказали, что он побывал на вашем корабле в качестве пассажира во время последнего плавания в Тулию. Возможно, он путешествует под именем Завион, а может быть, и нет. Светловолосый южанин; вероятно, вы заметили сходство… У меня нет других родственников. Я была бы вам крайне благодарна, если бы вы сообщили мне, в каком порту он сошел с судна. По сути в этом и заключается дело, которое привело меня к вам.
— Да уж, клянусь медвежьей шкурой, — сказал он, и что-то промелькнуло в его узких глазах.
Мне это не понравилось. Я промолчала, а он внимательно глядел на меня. Затем дружелюбным тоном, который понравился мне еще меньше, проговорил:
— Он путешествовал именно под этим именем, Завион. Офицер оккупационной армии. Исходя из его намеков, я предполагал, что он выполняет секретное задание столичного командования. Но впоследствии выяснил, что он попал в переделку. Потому что предал всех и вся. И я не удивился, когда мне рассказали об этом. Сказать вам, почему?
Он снова подождал. Мне удалось проговорить лишь.
— Любые сведения…
Но он прервал меня:
— Ваш родственник, мадам, подложил мне свинью. И точно так же обошелся с законом. Полагаю, это удается ему лучше всего. Противозаконные действия, предательство, гадости окружающим. По милости вашего кузена мне, кроме прочего, придется уплатить крупный штраф. Вам не составит труда понять, что я не пылаю к нему любовью, в чем, вероятно, заключается различие между мной и вами, поскольку парень он удалой. Что до меня, я с радостью поглядел бы, как он гнет спину у меня над веслами. И, сказать по секрету, надеюсь на такое удовольствие.
Мне пришлось спросить:
— В чем он провинился перед вами?
Капитан встал. Человек он был рослый, и ему приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о потолок каюты.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что, — сказал он.
Я догадалась, что меня ждет, и страх накатил на меня волной. Разве я посмею спорить? В данный момент я нахожусь в его власти, и было бы глупо противиться ему.
Мы вышли из каюты и проследовали по палубе в кормовую часть (помощник возницы с безучастным видом шагал позади). Трое вахтенных, а среди них и Рябой, стояли с фонарями каждый у своей мачты. Когда мы прошли мимо, они отдали честь капитану и плотоядно посмотрели на меня. Только мне было не до них, я всеми силами старалась держать себя в руках и не дрожать.
— Капитан, мне кажется, я догадываюсь о ваших намерениях, — надменно произнесла я. — Так ли уж необходимо подвергать меня подобному испытанию?
— Необходимости нет, — ответил он, — но меня гложет обида.
— И вы хотите наказать меня вместо Завиона.
— Возможно. И если я сообщу вам, где он находится, а вам удастся отыскать его, вы напомните ему о зрелище, которое скоро откроется вам, ведь он тоже это видел Как я уже говорил, я надеюсь, что в один прекрасный день подобная участь постигнет и его Мне хочется, чтобы будущее представлялось ему яснее.
Он вполне деликатно взял меня за руку и повел дальше К нам подбежали два охранника; нагнувшись, они сняли засовы и откинули крышку люка.
Боги мои, боги, какой вонью оттуда пахнуло — смрадом человеческих нечистот, который я безошибочно предугадала заранее, и зловонными испарениями всего немыслимого, смертоносного, рокового, сгустившегося и бессознательно пожирающего самого себя.
— Я не заставлю вас спускаться, — сказал капитан. — Вы упадете в обморок, и мне придется возиться с вами, а дамские припадки не по моей части. Подними фонарь, — добавил он, обращаясь к Рябому — тот держался поблизости. — А теперь, госпожа, вашим блистательным очам откроется упоительное зрелище.
Я посмотрела на пятно света, упавшее в эту яму, полную гниения и смерти, словно в раскрытую могилу.
Я увидела немногое. Отблески света на руках, принадлежавших, казалось, пещерным людям; на воде, похожей на змеиное гнездо; на огромных цепях, которые смогли бы удержать быка. Я услышала тихие стоны и пронзительный тонкий крик — так верещит мышь, угодившая в когти сове. Но не только. Наряду с запахом существовал и звук, не затихавший ни на миг. Какой-то глухой стук, подобный неуемному биению пульса.
Я отшатнулась.
— Я посмотрела, — проговорила я, — и увидела предостаточно. Можете быть довольны.
— Нет, я не доволен, — ответил он, — но придется обойтись этим.
Он подал знак, и охранники снова опустили крышку над кошмаром. Похоже, никто из обреченных на пребывание в нем не заметил, ни как открылся люк, ни как опять закрылся.
Мы вернулись в каюту. И снова мой телохранитель остался ждать под дверью. Мне полегчало на время, как будто я выдержала какое-то испытание. Но лишь богам известно, что еще задумал чернобородый. Может, и ничего. Он действует в рамках закона. Будь у меня желание, я могла бы упомянуть об уговоре с представителями Управления порта насчет моей сохранности и о моих связях с императорским домом. Но мне не хотелось этого делать без крайней необходимости. Я полагала, что заявления такого рода не имеют большого веса в этом уголке Земли, на борту «Двексиса».
Не присаживаясь, капитан подошел к буфету, достал графин с разбавленным ромом и два изящных кубка восточной работы.
— Выпьете?
— Нет, благодарю вас.
— Даже после всего, что вам пришлось из-за меня пережить?
— Я выпью, — сказала я, — если это доставит вам удовольствие. А если вы предложили из вежливости, мне ничего не нужно.
Он открыл рот, обнажив зубы, покрывшиеся бурым налетом от красного тарасского табака.
— Тогда я выпью один.
Так он и поступил и посвятил следующие несколько минут исключительно этому занятию.
В конце концов я сказала:
— Я пришла к следующему выводу: поскольку вы считаете, что я перед вами в долгу из-за поступков моего кузена, вам захочется, чтобы я возместила ущерб.
— Что вы имеете в виду?
— Я заплачу вам за сведения.
— Не стану возражать.
Я сдержалась и, не выказывая негодования и волнения, вынула три последних империала.
— Это все, что я могу предложить.
Он посмотрел на монеты, лежавшие у меня на ладони.
— У вас есть куда больше, — сказал он. — Вы могли бы продать кое-что из одежды. Или самое себя.
— Ни я, ни моя одежда продаже не подлежат.
— Пока что. Как я понимаю, милая госпожа, вам никогда еще не доводилось сталкиваться с невзгодами.
Я рассмеялась в ответ. Что-то заставило меня сказать:
— Вы крайне удивились бы, узнав, с чем мне доводилось сталкиваться. Я видела, как сотни людей, подобных вам, капитан, валяются мертвыми на поле боя.
Вежливая мина на его лице сменилась неприятным выражением.
— Это угроза?
— Я могу пригрозить лишь тем, что возьму обратно свое предложение насчет денег и оставлю вас. Вероятно, я смогу добыть те нехитрые сведения, которые мне нужны, иным путем. Из данных о передвижении вашего судна, как только они появятся в порту. При помощи взятки какому-нибудь клерку, который удовольствуется меньшим и к тому же не станет меня оскорблять.
Вряд ли стоило на это рассчитывать, но как бы там ни было, капитан ответил:
— Милая госпожа, данные о портах захода нашего корабля вам не помогут. Ваш родственник покинул его в промежутке между ними.
Мне показалось, что жизненные силы покинули меня. Нет, это просто отхлынула от сердца кровь. Я услышала свой собственный голос, он доносился как бы из другого угла каюты:
— Вы хотите сказать, его убили и выбросили за борт? На этот раз пришел черед повеселиться капитану.
— Если бы и так, то поделом ублюдку. Но неужели вы думаете, что я рассказал бы вам об этом?
Я не удержалась и прислонилась к стене. Либо я потеряю сознание, либо прикончу его, но я решила, что выберу второй вариант.
— А теперь я спрошу вас, — сказала я, каким-то образом справившись с голосом, — и повторять вопрос не стану: имя Карулан о чем-нибудь говорит вам? Да? Так учтите, мне это имя знакомо куда лучше и ближе, чем вам.
— Как, милашка принца — и здесь, по такому-то делу? Как ни странно, вместе с недомоганием явилось вдохновение. Лишь бы добиться правды, все остальное не важно.
— А вдруг вас хотели испытать. Подобная мысль не приходила вам в голову, капитан? Или вы настолько легкомысленно относитесь к закону и к императору Саз-Кронии, что вас это не трогает?
Пауза. Он допил свой ром с водой. Потом сказал: — Завион остался цел и невредим, но если бы я догадался, что он замышляет, повесил бы его собственными руками. Нет, он ускользнул от нас вплавь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60