— У Розали никогда не было ни единого шанса узнать, каков мир на самом деле. Если бы ты не вскружил ей голову, она была бы сейчас замужем за молодым фермером из Кении.
— Как, черт возьми, мог я ей помешать в этом?
— Она решила, что ты сам хочешь на ней жениться, Пол сел с размаху на стул.
— Почему она не рассказала мне всего этого? Откуда было мне знать, что у нее есть в запасе еще один человек? Мужчины приглашают девушек в театр, ресторан или на прогулку во все дни недели, но это не означает, что они собираются на них жениться.
— Если тебе просто нужна была девушка, чтобы пойти куда-то, не надо было обращаться в брачное агентство.
Он покраснел, и она увидела, что он изменился в лице. Энн поняла, что одержала верх в споре.
— Единственная причина, по которой ты возился с Розали, — продолжала она, — заключалась в том, что ты использовал ее, как материал для Мэри-Джейн. Снова и снова я давала тебе возможность сказать это, но ты так никогда и не признался в этом!
— Почему ты поставила себя судьей в этой истории? То, как я поступил, мое дело.
— Не совсем, — возразила она. — Я направила Розали сюда и считала себя ответственной за нее. Поэтому я и решила дать тебе попробовать плодов своих деяний. — Она замолчала, поняв, что сказала все слишком откровенно, потому что он страшно побледнел, и глаза его сверкнули черным огнем.
— Так ты собиралась влюбить меня в себя? — Он угрожающе шагнул к ней. — Должен сказать, что представление было отличным. Еще несколько недель, и я бы капитулировал.
Она заплакала, слезы ручьями потекли по ее щекам.
— Не смотри на меня так. Пол. Я признаюсь, что пришла сюда из-за Розали, но осталась не из-за этого. Я осталась, потому что полюбила тебя.
— Ты полюбила Мэри-Джейн, а не меня, — грубо ответил он. — Не меня.
— Ты не можешь так говорить. Ты же знаешь, что происходило с нами последние несколько недель. Если бы сейчас Сирина не вошла, когда ты целовал меня…
— Дорогая моя девочка, — протянул он иронично, — почему бы тебе не вырасти? Ты надела соблазнительное платьице, а я выпил лишних два бокала.
Слепо Энн подняла руку и ударила его по лицу. Он с восклицанием отступил назад и слегка потер щеку.
— Думаю, вам лучше уйти, мисс Лестер. Завтра утром я пошлю вам ваш чек за работу по почте.
— Нет, Пол! Дорогой, не делай этого. Она видела сквозь слезы, как он отвернулся и вышел. Со стоном отчаянья она опустилась на стул и закрыла лицо руками. Тихо скрипнула дверь, и она сжалась еще больше, надеясь, что у вошедшего хватит такта уйти и оставить ее в покое.
— Малышка, не плачь так. Это ведь не поможет, ты же знаешь.
Энн подняла голову и увидела около себя отца. Без слов кинулась она к нему в объятья, он прижал ее к себе и нежно гладил по голове, пока рыданья не стихли.
— Я, наверное, жутко выгляжу, — всхлипнула она. — А у меня даже носового платка нет.
Отец дал ей свой платок, и она вытерла глаза.
— Спасибо, папа. Не знаю, что бы я без тебя делала.
Лори мрачно улыбнулся.
— Боюсь, что не смогу на этот раз поцеловать, чтоб не болело. Я предупреждал тебя, что ты себя доведешь до беды.
У нее задрожали губы.
— Я уверена, что Пол любит меня… Он не разъярился бы так, если бы не любил. Если бы я мола снова поговорить с ним и заставить увидеть истину!
— Сейчас он слишком зол, чтобы видеть все в истинном свете. Когда у него будет время остыть, я с ним сам поговорю.
При этих словах в груди Энн шевельнулась надежда. Пол любит ее отца, он выслушает его хотя бы из уважения, а когда поймет мотивы ее поступков, то сможет простить и ей обман. Она встала и оправила платье и волосы.
— Я лучше пойду и приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком виде.
— Ты вернешься потом в шатер?
Она покачала головой, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам, повернулась и выбежала из комнаты. Она никак не сможет оставаться на вечере. Она поедет домой и в тишине своей комнаты даст волю тоске, переполнявшей ее сердце. Нервными движениями она причесалась и запудрила лицо под глазами, чтобы замаскировать следы слез.
Может быть, отец прав? И не надо пока считать, что все пропало. Сегодня она отправится домой, а завтра вернется повидать Пола и откажется уйти, пока не убедит его, что любит его и больше всего на свете хочет, чтобы он был счастлив.
Она шла по коридору к выходу, когда из сада появился Десмонд.
— Хэлло, мисс Лэнгам, — окликнул он ее. Энн застыла с ногой, поднятой на ступеньку.
— Ты уже знаешь?
— Лори только что сказал мне. — Десмонд предложил ей руку. — Он просил меня отвезти тебя домой.
— Тебе не надо беспокоиться. Я сама могу добраться.
— Не глупи. Я начал ухаживать за тобой еще до того, как узнал, кто ты. И будь я проклят, если выпущу тебя из виду теперь!
Невозможно было не улыбнуться ему. Увидев это, он понял улыбку по-своему и схватил ее за руку.
— Так-то лучше. Тебе не идет быть несчастной. Блондинки всегда должны улыбаться. Я считаю… — он оборвал фразу на полуслове, потому что загремели фанфары. Звук барабанов раскатился по холлу. — Это что такое?
— Ужин, наверное.
— Все уже поели.
Шум аплодисментов раздался в саду и стал громче, когда через французские окна в дом вбежали Пол и Сирина, преследуемые целой толпой народа.
Энн схватила Десмонда за руку и оттащила в тень, но Сирина увидела их и замахала рукой.
— Не уходите, дорогие. Вы должны выпить с нами.
— Я увожу Энн домой, — сказал Десмонд.
— Погодите, — Сирина поравнялась с ними. Я хочу, чтобы все друзья выпили с нами. Они же не могут уехать, не сделав это. Да, Пол?
— Разумеется, нет. — Голос Пола звучал громко и вызывающе, а тонкий рот искривился в сардонической усмешке, когда он поглядел на Энн.
Люди вокруг толкались, и она покачнулась, ее юбка коснулась его ног. Глаза их встретились: ее потемневшие от непролитых слез, его непроницаемые, жесткие от сдерживаемого гнева. Она высоко подняла голову и взяла за руку Десмонда.
— Конечно, мы останемся и выпьем. А за что?
— За мою помолвку, дорогая, — злорадно пропела Сирина. — Посмотри… Пол дал мне свое кольцо с печаткой, пока не купим настоящего.
Энн уставилась на цепкую когтистую лапку с кровавыми ногтями и тяжелым золотым кольцом на третьем пальце. Кольцо Пола, знак его любви. Она задержала дыханье и была благодарна Десмонду, его руке, обхватившей ее за талию.
— Я желаю вам всего того счастья, какое вы заслужили, — прошептала она и, быстро обернувшись к Десмонду, улыбнулась ему в глаза. — Теперь, дорогой, мы не можем уйти. Давай присоединимся к общему веселью.
Глава 9
Проснувшись, Энн долго лежала, глядя в потолок, не понимая, что с ней и где она. Она слышала знакомые звуки машин за окном, шаги прохожих, жужжанье пылесоса в холле. Растерянная, она лежала, не двигаясь, пока не вернулась память, а с ней осознание катастрофы. Со вздохом она откинула одеяло и, спустив ноги на пол, стала одеваться. Торопиться было некуда: Пол ясно дал ей понять, что она может считать себя свободной. Вспомнив его страстные объятья всего несколько коротких часов назад, она не сомневалась, что он обручился с Сириной только назло ей. Но по какой бы причине это ни произошло, он бил теперь помолвлен, и было бы непростительной наивностью полагать, что Сирина выпустит из рук то, за что так упорно боролась.
Впереди был долгий пустой день. Она провела его, убирая свою комнату и помогая матери делать покупки. Ни словом, ни намеком Анжела Лэнгем не касалась вчерашнего вечера или обручения Пола, но Энн знала, что она только ждет подходящего момента и, в конце концов, спросит, что Энн собирается делать и как жить дальше.
Отец вернулся домой в 6.30 и, как только он вошел в квартиру, по выражению его лица Энн поняла, что он разговаривал с Полом. Лори раздраженно налил себе виски с содовой и со стаканом в руке подошел и сел рядом с ней.
— Упрямый щенок, — проворчал он. — Никогда не думал, что он такой!
— Ты хочешь сказать, что он не стал тебя слушать?
— Нет, выслушать-то он меня выслушал, но только из уважения к моему возрасту! “Да, сэр. Нет, сэр. Хорошо, сэр!” За всю свою жизнь я не слышал подряд столько раз слово “сэр”!
— И он ничего не сказал?
Ничего, что бы тебе хотелось услышать!
Энн была слишком разочарована, чтобы ответить. Внутри все окаменело, и она подумала с тоской: неужели вся остальная жизнь так и пройдет в безответной любви к Полу? А может быть, ей удастся выбросить его из головы?
— Я с тобой говорю, малышка, — сказал отец. А ты ни слова не слышишь.
— Прости, папочка. — Она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться. — Что ты сказал?
— Только то, что думаю, не стоит ли мне уйти из пьесы. Мне не помешает отдохнуть какое-то время. Я все равно собирался это сделать. Что-то подсказывает мне, что тебе не успокоиться, если я буду работать с Полом.
— Но ты не можешь отказаться от роли. Она просто создана для тебя!
— Будут другие роли. Что скажешь, если мы втроем отправимся в круиз. Куда-нибудь в экзотические красивые места? Вроде Южной Америки? У меня много знакомых в Рио. Тебе там будет весело.
Оценив, чего стоило отцу сделать такое предложение, Энн была так растрогана, что не могла говорить, а только ласково потерлась носом об его щеку — Ты же знаешь, я совсем не хочу сейчас никуда уезжать. С твоей стороны, было замечательно предложить такое, но я и не подумаю принять твое предложение. Я вообще думаю, что мне лучше будет снова попробовать свои илы на сцене. Я знаю, что всегда могу вернуться в Боксфордскую труппу.
— И что в этом хорошего? Ты ушла от них, потому что тебе не давали там роли.
Лори сел на диванчик и вытянул ноги к огню. Игра языков пламени в камине прихотливо освещала его лицо, делая его в одно мгновенье золотым и юным, а в другое — потемневшим, старым и усталым.
— Не беспокойся обо мне, папа. Со мной все будет в порядке.
— Но мне не хочется, чтобы ты зря тратила жизнь, малышка. Ты всегда хотела быть актрисой, и мне ненавистна мысль, что ты из-за истории с Полом откажешься от своих надежд. — Он тяжело положил руку ей на плечи. — Сегодня Десмонд сказал мне, что Арнольд Бектор прослушивает молодых актрис на ведущую роль. Почему бы мне не позвонить ему и не попросить, чтобы он тебя прослушал? Энн заколебалась.
— Ну, хорошо. Но ради всего святого, не позволяй ему взять меня только потому, что я твоя дочь!
— Бектор ни за что не возьмет никого по протекции. Если ты не способна играть, ты вылетишь. Я всего лишь позвоню ему и подтолкну события.
Отец сдержал слово, и на следующий день позвонила секретарь Арнольда Бектора и попросила Энн прийти для пробного прослушивания в кентонский театральный клуб “Кипарис”. Это был маленький современный театр, скромный снаружи и в высшей степени аскетичный внутри: свежая краска, никаких ковров и твердые откидные сиденья.
Бектор, высокий худой мужчина с оленьими глазами и желтовато-коричневыми волосами, сидел на переднем ряду, слушая и наблюдая. Некоторых актрис он отпускал после нескольких фраз, а некоторых прослушивал до конца, иногда прерывая их еле слышным голосом. Энн показалось, что он устанет прослушивать столько народа и прогонит всех еще до того, как подойдет ее очередь. Но он продолжал упорно работать, делая лишь краткие перерывы, чтобы съесть сандвич со стаканом молока.
Где-то около четырех часов настала ее очередь. С горящими щеками и ледяными руками она прошла на середину сцены и начала читать переданный ей текст. Через несколько мгновений Бектор поднял руку, останавливая ее, и с упавшим сердцем она пошла со сцены.
— Куда вы уходите? — окликнул он ее. Она резко обернулась.
— Я думала, вы со мной закончили.
— Ничего подобного. Вернитесь на место. — Он бросил на сцену текст. — Читайте со страницы два, с того места, где крестик.
Энн снова стала читать. Эту роль она видела много раз: ее ставили в Боксфорде. И она, выпустив пьесу из рук, стала читать наизусть. Постепенно зал исчез из ее сознания, она больше не думала о человеке, который наблюдает за ней, или о других актерах, толпящихся в кулисах.
— Стоп! Стоп! — Он помахал рукой. — Вы приняты, мисс Лестер. Остальные могут идти.
Театр медленно пустел, а он предложил ей спуститься и сесть рядом. Вблизи он оказался гораздо старше, чем она ожидала, с лучиками морщинок вокруг глаз, “линиями смеха” у рта. Безо всяких преамбул он рассказал ей о своих планах в “Кипарисе”, и, слушая его тихий с легким иностранным акцентом голос, она заразилась его энтузиазмом и честолюбием.
Домой она вернулась совершенно вымотанная, но окрыленная перспективой работать с таким талантливым человеком. По иронии судьбы дебютировать она должна была в пьесе “В тисках”, и роль ей дали ту, в которой прославилась пять лет назад Кора. Наконец-то ее карьера становилась реальностью, а дальше все зависело от ее таланта и способности его раскрыть.
Каждое утро она покидала квартиру еще до того, как встанут родители, и возвращалась, когда они уже спали. Но Энн была счастлива: она работала. Эти долгие часы упорной работы почти не оставляли ей времени вспоминать Пола и надежды на его ответную любовь.
Она сознательно не задавала отцу вопросов о его работе над пьесой и поэтому только за несколько дней до своего дебюта, когда они обедали вместе, узнала, что, возможно, “Брак был устроен” поедет в Нью-Йорк.
— Конечно, все зависит от того, насколько успешно все пройдет здесь, — говорил Лори. — А этот шанс я оцениваю не слишком высоко!
Энн с трудом глотнула. Достаточно тяжело было знать, что Пол всего в нескольких милях от нее, но думать, что он будет в Америке! Так далеко! Это было невыносимо! Всего несколькими словами отец разрушил ее иллюзию, будто она преодолела свою любовь к нему, и, отставив тарелку, она закурила, не обращая внимания, как нахмурилась мать.
— Папа, когда вы открываете сезон?
— Через две недели в Брайтоне. — Лори посмотрел на дочь, и имя Сирины повисло в воздухе непроизнесенным, а он потянулся за виноградом. — Почему бы тебе, малышка, не прийти еще раз на репетицию? Нельзя же все время убегать от себя.
— Только после моего дебюта, папа. — Голос Энн дрогнул. — Есть предел тому, что может знаменитый Лэнгем!
В пятницу утром Арнольд Бектор решил пораньше отпустить труппу. Однако он назначил дополнительную репетицию в воскресенье днем.
А до тех пор забудьте о пьесе, — приказал он.
Мне все равно, чем вы будете заниматься, но к генеральной — чтобы вернулись свеженькими.
Вернувшись раньше обычного домой, Энн очень удивилась, застав в гостиной Десмонда, и на мгновенье подумала, не отец ли снова разыгрывает из себя Купидона.
Энн, дорогая! — Десмонд вскочил на ноги. — Я и не ждал тебя так скоро. Энн улыбнулась.
Вектор измочалился сам и потому дал отдохнуть нам!
Да, по тебе видно, что отдых не помещает.
— Не помешает. — Она буквально свалилась на диван, и он сел рядом.
— Как насчет того, чтобы съездить на уик-энд к Риисам? Я сейчас туда еду и знаю, что они тебе очень обрадуются.
— У меня в воскресенье днем репетиция.
— Значит, я привезу тебя назад в воскресенье утром. — Он схватил ее за руку. — Скажи, что поедешь. Это пойдет тебе на пользу.
— Да, пожалуй, — нервно согласилась она. — Я тогда пойду уложу чемоданчик.
— Твоя мама уже это сделала за тебя. Энн невольно улыбнулась.
— По-моему, это называется сговор!
— Из самых лучших побуждений. — Десмонд приподнял ее лицо пальцем под подбородок. — Наводи боевую раскраску и поехали.
Энн слишком устала, чтобы поверить, будто сможет получить удовольствие от этой поездки или чего бы то ни было. Но когда они выехали на дорогу к Чингорсту, она почувствовала, что напряжение спадает. После Пола отношение к ней Десмонда было просто бальзамом на душу. К тому времени как показался знакомый дом в елизаветинском стиле, она уже была полностью готова наслаждаться уик-эндом. Но это чувство тут же пропало при виде стоявшего у дома “бентли”. Она сердито повернулась к Десмонду.
— Почему ты мне не сказал, что Пол тоже будет здесь?
— Потому что знал, что тогда ты не поедешь, — он схватил ее за руку. — Ты не можешь все время убегать от него, Энн. Ты должна повстречаться с ним и потом выбросить его из головы. Из того немного, что я знаю, очевидно — они с Сириной вполне стоят друг друга.
Сжав зубы, Энн вышла из машины, заставляя себя улыбаться вышедшей их встречать Коре.
— Дорогие мои, хорошо, что вам удалось рано приехать. — Она поцеловала Энн. — Как там Лори и Анжела?
— Спасибо, хорошо. Как близнецы?
— Они на неделю уехали к моей матери, и мне их ужасно не хватает.
Продолжая говорить, Кора привела их наверх и открыла дверь комнаты, которую Энн занимала в прошлый свой приезд:
— Как только будете готовы, спускайтесь, мы будем сидеть на террасе.
Энн переоделась к обеду и долго стояла у окна, не имея охоты спускаться вниз. Она подошла к зеркалу шкафа и, хорошенько рассмотрев себя, должна была признаться, что оделась не для себя или Десмонда, а в расчете на Пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21