— Доктор Джон, а поэтажный план у вас есть? — спросил Вестер.
— Простите, кажется, дома забыл. Но могу по-быстрому набросать. У вас бумага найдется?
И вот я уже вывожу каракули на коричневом бумажном пакете, что тот подобрал на полу грузовика, а Джан, дети и Вестер глаз с меня не сводят. И меня вот нисколечко не смущает отсутствие «навороченных» архитектурных чертежей; вот уж не думал, что они понадобятся!
— Все друзья твердят мне в один голос, что здание двадцать на сорок чересчур маленькое, так что давайте-ка на свой страх и риск отгрохаем все двадцать пять на сорок. Глядишь, детишкам будет где порезвиться, а с деньгами я уж как-нибудь выкручусь, — объявил я. Ведь для меня добавить эти две сотни квадратных метров — все равно что мистеру Рокфеллеру надстроить еще десять этажей на своем небоскребе!
Минут пять я набрасывал чертеж, попутно обсуждая всяческие детали вроде типа дверей и окон, настилку полов, цвет краски, стеллажи, количество раковин и так далее. Затем за карандаш взялся Вестер.
— Въехать можно будет не позже первого августа, а то и раньше. А вот во что вам это все обойдется. Надеюсь, слишком много я не запросил. — Он пододвинул ко мне через капот обрывок коричневого бумажного пакета, и при взгляде на подсчеты рот у меня широко открылся, — но не потому, что цена оказалась непомерно высока. Напротив, сумма была куда меньше ожидаемой.
— Мистер Спед велел взять с вас как можно дешевле, так что я даже подыщу подержанную ванную и поставлю ее на стойках, — пудельков шампунем мыть, — пообещал он. — А еще отгрохаю вдоль задней стены пару-тройку клеток из остатков древесины, если вы их сами покрасите. — Вестер наверняка решил, что я того и гляди запротестую против непомерно высокой сметы, но я протянул руку — и скрепил сделку.
— Когда вы начнете строить?
— Да мы как раз заканчиваем одну работенку для Спеда на Райдервуд-роуд, так что через несколько дней и приступим. Теперь я и мои парни будем здесь торчать почитай что безвылазно, пока объект не сдадим. Надеюсь, вы к нам всякий день будете заглядывать, на случай, если я вдруг стану делать что-то не так, — а вы как заметите, так сразу и говорите, не стесняйтесь: дескать, вам совсем другое нужно, — объявил Вестер. — И хочу, чтоб вы знали, до чего мне по душе этот заказ: а все из-за того, что вы сделали для моего соседа из Миссисипи. Холодной январской ночью вы приехали к ним на ферму и вылечили их старушку-корову от родильного пареза. Бедняга слегла, ее раздуло, а все внутренности так и норовили вывалиться наружу.
— А как звали корову?
— Да Брауни ее кличут; она молоком всю семью снабжает. Когда вы туда приехали, его жена и двое мальчишек до смерти перепугались, что корову потеряют. А благодаря вам она поправилась — и теперь живехонька-здоровехонька!
Ветеринары никогда не знают, когда и как за доброе деяние, совершенное исключительно по долгу службы, неожиданно воздастся сторицей. Подобно нашим коллегам, докторам медицины, мы имеем возможность повлиять на жизнь очень и очень многих ближних своих, хотя и малость по-другому. Люди любят братьев своих меньших и зачастую видят в них членов семьи, — как, скажем, те, что держат одну-двух коров. Даже владельцы огромных стад понимают: продуктивность скота, а, значит, и доход зависят от того, насколько животные здоровы и ухожены. О каком бы питомце не зашла речь, владельцы ценят ветеринара (будь то он или она), который воспринимает свое дело всерьез и выполняет работу, — порою трудную и грязную, — с состраданием и искренним желанием помочь.
Я так и не узнал, заработал ли Вестер хоть сколько-нибудь на постройке моей клиники. Равно как и то, причастен ли к сделке Спед. Кое-кто в городе считал, что да; но главным образом те, что любые слухи безбожно перевирали. Я могу сказать лишь одно: спустя несколько месяцев у нас была новехонькая современная клиника для животных, — на радость жителям городка и окрестностей.
2
Я знал, что внутриграфская кампания вакцинации против бешенства, — так называемые передвижные станции, — станет великим событием лета, равно как и знаменательным эпизодом для многих владельцев собак в графстве Чокто. Для ветеринаров и их клиентов эта затея зачастую сопоставима со стрижкой овец или появлением в округе передвижного магазинчика. Или, пожалуй, тут уместно сослаться на нездоровое возбуждение, с каким в некоторых областях взирают на заключенных графства в полосатой одежде, занятых на строительстве гравиевых дорог.
По прошлому моему опыту с передвижными прививочными станциями в других графствах Алабамы, я знал, что это общественное мероприятие по популярности уступает разве что церковным торжествам. Что за превосходная возможность для баптистов повидаться с методистами, а представителям Церкви Христовой пообщаться с прихожанами Церкви Господней, не вдаваясь при этом в обсуждение церковных доктрин! И, в отличие от церковных празднеств, здесь всяк и каждый, от фанфаронов до скромников, могут похвастаться доблестью и умом своих четвероногих любимцев. Люди обожают разглагольствовать о своих питомцах, и спустя день-другой, наслушавшись, как десятки вроде бы нормальных людей на все лады превозносят своих собак, поневоле убеждаешься: вокруг нас кишмя кишат самые замечательные, самые продуктивные, самые смышленые кунхаунды, фоксхаунды, охотники за белками, пойнтеры, натасканные на птиц, сторожевые псы и похитители печенья! Ну как тут не возгордиться выпавшей мне на долю честью пользовать лучших собак в мире!
Однако это общественное мероприятие дает владельцам собак не только шанс похвалиться превосходством своих псов над чужими, но и нечто гораздо большее. Это — возможность потолковать с соседями, которые редко выбираются из дому в силу дряхлости или затруднений с передвижением. Возможность с сокрушением обсудить здоровье стариков и выходки молодежи. Некоторые приходят просто поглазеть на процедуру прививок, возможно, втайне надеясь, что посчастливится увидеть, как какая-нибудь особенно злобная псина оттяпает «собачьему доктору» какую-нибудь выступающую часть тела. А кое-кто является только затем, чтобы во всеуслышание объявить, скольким собакам он лично сделал прививку, скольких вылечил от парши, избавил от наводящих ужас глистов, и насколько он поумнее будет любого выпускника ветеринарного колледжа, а особенно вот этого молодого неумехи, который тут расхаживает взад-вперед, тыкая иголкой во всех псов по очереди.
Внутриграфские кампании вакцинации против бешенства начались много лет назад в силу целого ряда причин. Во-первых, согласно закону, собак следует ежегодно прививать от водобоязни. Это и привело к созданию передвижных станций; то есть окружной инспектор по борьбе с бешенством получал полномочия, — возможно, даже приказ, — объезжать графство, делая остановки в заранее обозначенных, удобных местах. Поскольку в народе считалось, что летом случаи бешенства учащаются, имело смысл устраивать кампании вакцинации в самом начале лета, обычно в июне. Кроме того, поскольку в школах начинались каникулы и дети гораздо больше времени проводили с собаками, прививки становились делом первостепенной важности. Многие жители графства Чокто ошибочно считали, что у здоровых на вид собак в слюне содержится вирус водобоязни, и любой контакт с этой слюной, — будь то укус или игривое покусывание, — дело нешуточное. Насколько известно мне, собаки не являются носителем вируса, если только не сталкивались недавно со взбесившимся животным.
Во вторых, несколько десятилетий назад жители графства не обладали той же мобильностью, что сегодня, и не всегда могли доставить своих собак в город, в ветеринарную клинику. Зато им ничего не стоило запрячь в телегу мулов, загрузить собак и доехать до сельской лавки, или местной церкви, или перекрестка под раскидистым деревом, на котором красовалось приколоченная гвоздями афиша передвижной станции по борьбе с бешенством.
Теперь выездную группу окружного инспектора по борьбе с бешенством составляли Джан и я. Мы внимательно изучили карту, что загодя вручил нам мистер Секстон, представитель совета графства, — пытаясь решить, где делать остановки. Благодаря программе тестирования коров на бруцеллез и прочим вызовам на фермы, я к тому времени знал окрестные дороги и населенные пункты как свои пять пальцев, и многие мои клиенты уже спрашивали, когда и где будет проводиться вакцинация. Но тут я подумал, что следует позвонить мистеру Секстону и спросить его совета на предмет того, как это все проходило в предыдущие годы.
— На вашем месте я бы постарался придерживаться того же маршрута, которым до вас пользовался Карни Сэм Дженкинс, — порекомендовал нам мистер Секстон. — Вы же знаете, все мы — рабы привычки, и если вы пропустите традиционную остановку, народ будет недоволен и мною, и вами. У меня тут в столе завалялся прошлогодний рекламный листок, где обозначены все его остановки, если вам любопытно. — Я услышал, как с грохотом задвинулся ящик. — А еще можете позвонить мистеру Клайду Макдаффи из Мелвина и мистеру Джеку Адамсу из Гилбертауна, и спросить их совета насчет дополнительных остановок в их городах. Я могу вам по-быстрому набросать список остальных местных лидеров, если хотите. — Я, конечно, мог бы попросту звякнуть Карни, но тот не очень-то радовался избранию преемника. Спросить беднягу, как следует выполнять его былые обязанности, — все равно что сыпать человеку соль на рану.
— И что бы мы делали без мистер Секстона? — молвил я жене.
— Умерли бы с голоду, — отвечала она.
Я знал, что Карни Сэм вот уже много лет работал инспектором по борьбе с бешенством в графстве Чокто, и изрядно в том преуспел, добившись небывало высокого процента вакцинации собак графства. Объехав подведомственную территорию один раз, Карни Сэм совершал второй тур примерно месяц спустя, проверяя, у всех ли дворовых собак, что попадались ему на глаза, есть надлежащая справка о прививке и бирка. Если подтверждений тому, что прививка сделана, не находилось, он впрыскивал вакцину по более высокой цене и читал суровую лекцию о том, как это важно. Если хозяева отказывались от прививки, инспектор по борьбе с бешенством призывал местные власти конфисковать и усыпить собаку. В народе верили, будто выше него стоит разве что верховный шериф и, возможно, уполномоченные инспектора графства. В свой «собачий дозор» Карни Сэм отправлялся ни много ни мало как с пистолетом, пристегнув его сбоку, — на манер охотника, истребляющего вредных животных за вознаграждение. Поговаривали, что он стреляет без промаха, будь то в змей или в собак с пеной у рта. Все говорили: Карни Сэму поперек дороги не становись. Я уже предчувствовал проблемы: я собак отстреливать не собирался и полагал, что не имею на это права.
Мы решили начать с южного конца графства, — никаких особых причин к тому не было, кроме разве той, что так испокон веков повелось. Наша первая остановка состоялась теплым июньским утром у магазина «Кулломбург», в каких-нибудь тридцати милях от Батлера, на самой границе с графством Вашингтон. Мы прибыли точно в девять утра, — как и было обещано в газетном объявлении на полстраницы и на сотнях рекламных листков, что мальчики из «Будущих Фермеров Америки» разносили по почтовым ящикам и приколачивали к придорожным деревьям, телеграфным столбам и к дверям каждого сельского магазинчика графства. Ради этой обязательной обработки братьев наших меньших мы с Джан облачились в белые форменные рубашки по совету одного приятеля, скотовода по имени Хэппи Дюпри, моего неизменного сотоварища по охоте и рыбалке и самозваного наблюдателя за моей ветеринарной карьерой. Полагаю, сегодня Хэппи именовался бы посредником или агентом по рекламе.
«Слышь, док, этот твой синий комбинезон для возни тут, на ферме, в самый раз, но как только начнешь пользовать собачек и кошечек, надо бы надеть что-нибудь попригляднее. Ну, знаешь, что-то вроде тех белых или салатовых жакетов, в которых Лорен Кодл в аптеке щеголяет», — строго наказал он. И насчет Лорена Хэппи был абсолютно прав. Тот и впрямь смотрелся до крайности эффектно и профессионально, выписывая за стойкой рецепты в этакой «экипировке». Но когда толпа у «Кулломбурга» уставилась на нас во все глаза, я усомнился про себя, а правильный ли выбор мы сделали, и пробормотал что-то насчет того, а не снять ли мне блестящий жакет и не сбегать ли к белому микроавтобусу Джан за рабочим комбинезоном.
— Вспомни, что говорил Хэппи насчет «одежки попригляднее», — мило возразила она. — Я тебе то же самое сколько раз твердила, вот только жену ты не слушаешь. Большинство этих людей видит нас впервые в жизни; вот они и пялятся, дело понятное. — И, разумеется, Джан была права.
У магазина тут и там припарковалось десятка два машин. Пока мы устанавливали стол и стульчик для Джан, шел обмен шутками. Некоторые уже открыли дверцы своих седанов и принялись распутывать цепи и длинные поводки: псы, почуяв свободу, рвались из ошейников. Высунув слюнявые языки, они дышали хрипло и резко, громким лаем выражая свою радость по поводу того, что наконец-то вырвались из заточения. Собаки в других машинах, видя освобожденных собратьев, принялись гавкать и возбужденно метаться от сиденья к сиденью или пытаться выбраться из кузовов пикапов. Владельцы резко одергивали своих подопечных, да только без толку; возбуждение песьего буйства возобладал над собачьим здравым смыслом.
Едва хозяева выстроили своих питомцев в упорядоченную очередь для вакцинации, тут же вспыхнула свара: шелудивая рыжая полукровка сцепилась со злонравной, зараженной клещами черной дворнягой с трясущейся головой и выпадающей шерстью (словом, полный набор!), — и громким, недобрым рыком. На загривках их дыбом поднялась шерсть; владельцы неистово вопили и тянули за поводки.
— Фу! Фу! — кричали они почти в унисон, дергая и перехватывая поводки все более решительно и властно. — Ровер, как не стыдно! А ну, веди себя прилично, а не то удавлю! — Они грозили кулаками в сторону склочных драчунов и отчитывали своих питомцев до тех пор, пока не положили-таки конец возмутительной сваре. Иногда, после того, как собачью драку удается прекратить и порядок восстанавливается, люди вспоминают о хороших манерах и рассыпаются в извинениях. Обычно, однако, владельцы дотерпеть не могут до дому, чтобы не начать хвастаться всем и каждому в пределах слышимости о том, как старина Ровер задал отменную взбучку этому жалкому ублюдку, живущему через дорогу.
Вакцинация и регистрация производились по следующей схеме: я здоровался с псом, называл его по имени, затем медленно и осторожно пытался прикоснуться к нему, погладить по голове сжатой в кулак рукой. Меня, как и других ветеринаров, через руки которых прошли тысячи животных, собаки кусали не раз и не два. Но я давно убедился в том, что собака атакует кулак куда реже, чем открытую ладонь. Проследив взгляд пса во время приветствия, обычно можно определить, ждать от него добра или нет. Я нечасто спрашивал владельцев, кусается ли их питомец, поскольку ответ напрашивался сам собою:
— Ну, так пасть-то у него есть! — звучала стандартная фраза, и вся честная компания заговорщицки фыркала. Подобно случайным наблюдателям из задних рядов толпы, тот или иной владелец собаки втайне надеется, что ветеринара все-таки цапнут, — а тогда со всех ног беги домой и хвастайся напропалую всем соседям и завсегдатаям лавок: небось, пищи для похвальбы на несколько лет хватит! Если я решал про себя, что собака кусается, я надевал намордник, хотя бы владелец уверял, что своего питомца при необходимости всегда удержит. Такие горе-помощники, стоит псу тявкнуть от боли, сей же миг выронят или выпустят пациента, и десятую долю секунды спустя острые зубы вопьются ветеринару, делающему прививку, в руку, в пальцы или в плечо.
Введя вакцину, еще раз погладив животное по голове и похвалив его, я одобрительно отзывался о хозяине, наделенном исключительной способностью управиться с таким превосходным представителем собачьей породы. Тут наступал удобный момент для короткой консультации по поводу проблем со здоровьем.
— Я вижу, у Бастера серьезный случай чесотки, — так называемого демодекоза, — вот здесь, на морде, — сообщил я владельцу второго привитого пса на остановке у здания средней школы Южного Чокто.
— Да нет, какая ж это чесотка, это он в лесу на охоте оцарапался пару недель назад, — возражал хозяин. — Ежели шрам не затянется, помажу выгоревшим моторным маслом пополам с серой. — Я уже знал: на это домашнее противочесоточное средство будут, видимо, ссылаться на каждой остановке, причем тут же всплывет встречный вопрос, каковой мне суждено выслушать бессчетное число раз: «Ветеран, а скажите-ка вот что:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34