Никаких занятий, никаких полетов. Никто ничего не знает. Кормят плохо. У всех отвратительное настроение. И вдруг началась паника. Руководство курсов бегает. Стою дневальным по казарме. Вижу, приближается к казарме группа военных. В середине идет симпатичный мужчина невысокого роста в кожаном реглане. Подбегает ко мне старшина и говорит, что в казарму идет командующий 4-й воздушной армией генерал-полковник авиации Вершинин.
Я, естественно, пилотку поправил, на обмотки свои посмотрел, на ботинки и громким голосом докладываю: - Товарищ командующий, слушатели курсов находятся в учебном классе. Дневальный по казарме сержант Фролов.
- Как проходит дежурство? - Нормально.
Затем командарм поинтересовался, как идет учеба. Отвечаю, что учеба-то идет, а вот о полетах нам ничего не известно. Побыстрее бы на фронт.
К. А. Вершинин улыбнулся и говорит: - На фронт, говоришь? Ну что ж, это понятно. Немного осталось ждать. Скоро придется встретиться с немецкими летчиками в бою.
Хорошее настроение от общения с большим начальником остается редко. На этот раз было не как всегда. Особенно после слов генерала Вершинина: Хороший резерв готовится к грядущим боям по освобождению Кавказа и нашей Родины.
Пожал мне руку, улыбнулся и, удаляясь, добавил: - Скоро на фронт.
За четыре месяца я успел налетать 5 часов 45 минут - и прямиком на фронт.
Сейчас я работаю в гражданской авиации и встречаю летчиков, у которых налет имеется в количестве 25 тысяч часов. Но тогда была такая обстановка. Продолжать учебу, как я понял из разговора с Вершининым, не было никакой возможности, так как Закавказскому фронту для проведения наступательной операции нужны были свежие силы.
На фронт я прибыл в 210-й штурмовой авиационный полк 230-й штурмовой авиационной дивизии, входившей в 4-ю воздушную армию. Полк базировался на аэродром в станице Днепровская на Кубани.
На попутных машинах добрались до станицы. Оттуда пешком на аэродром. На окраине в землянке располагался штаб полка. У входа несколько человек. Спросили, где найти командира полка. Нам показали на высокого, стройного подполковника в брезентовых сапогах цвета хаки. Это был известный в армии летчик Николай Антонович Зуб. Рядом с ним стоял командир первой 1 авиаэскадрильи майор Иван Иванович Панин. По очереди доложили о своем прибытии в полк. Подполковник Зуб и майор Панин запомнились мне в тот момент на всю жизнь. Командир полка, действительно, красавец-мужчина с густой шевелюрой и небольшими, но ласковым глазами, подтянутый, в полевой форме боевого летчика, спросил майора Панина: - Которого возьмешь в свою эскадрилью?
- Вот этого, - и показал на меня.
Прибывших в полк было трое. Симу Лесняка и Сашу Бессонова распределили в другие эскадрильи.
После небольшой паузы Панин отозвал меня в сторону и стал экзаменовать. Огромное впечатление произвела на меня манера его разговора. Сразу почувствовал в его характере отцовскую нежность. Когда я сказал, что налетал на курсах на самолете УИл-2 и Ил-2 всего 5 часов 45 минут, он меня успокоил и тут же заверил, что даст еще несколько провозных учебных полетов перед вылетом на боевой задание. Так оно впоследствии и было.
Буквально на другой день майор лично решил проверить мою технику пилотирования на самолете УИл-2. Я в передней кабине, командир авиаэскадрильи в качестве инструктора во второй.
Произвели несколько полетов по кругу над аэродромом, затем один полет в пилотажную зону. На этом моя тренировка в полетах перед включением меня на боевое задание закончилась.
Майор Панин после окончания тренировочных полетов подозвал меня к себе, снял шлемофон, оголив лысую голову. А ведь ему было чуть больше 30 лет. Прищурив глаза, улыбаясь, сказал: - А ты, младший лейтенант, волновался, что у тебя малый налет на Ил-2. Не дрейфь. Ты управляешь самолетом достаточно уверенно. Конечно, можно было бы дать хотя бы один полет по маршруту с бомбометанием на полигоне. Но в нашем тылу часто появляются истребители противника, а это небезопасно. Поэтому провозной на бомбометание мы дадим тебе послезавтра в составе дивизионной колонны при выполнении боевого задания.
После этого он опять же по-отцовски обнял меня, пожал крепко руку и добавил: - Доложу командиру полка, что младший лейтенант Фролов готов выполнять боевые задания в составе групп на бомбометание и штурмовку вражеских позиций.
Но недолго пришлось летать в составе первой эскадрильи под командованием майора Панина. Его назначили штурманом полка, и 11 апреля 1944 года он погиб в районе населенного пункта Семь Колодезей. Звания Героя Советского Союза майор И.И.Панин удостоен посмертно.
Первый боевой вылет
После поражения на Кавказе противник, отступая, перешел к долговременной, сильно укрепленной обороне на Таманском полуострове. Этот оборонительный рубеж назывался "Голубой линией". Он был подготовлен немецкими войсками заблаговременно, еще перед отступлением с Кавказа. Все объекты были хорошо прикрыты зенитной артиллерией. Напряжение боевых действий на "Голубой линии" возрастало. Наши наземные войска несколько раз производили атаки на позиции противника в районе станиц Крымская и Киевская. Взаимодействуя с ними, усилила свои удары с воздуха на этом участке фронта и наша авиация. Летчикам полка в этот период приходилось выполнять по 2-3 боевых вылета в день. И действительно, в апреле 1943 года на Кубани развернулись невиданные доселе по своему размаху и ожесточенности воздушные бои. Противник здесь сосредоточил огромное количество истребителей и пытался вновь отвоевать утраченное господство в воздухе. Не ослабевал и зенитный огонь. Полк от него нес большие потери. С 25 марта по 14 июня 1943 года мы не досчитались 11 летчиков, 16 воздушных стрелков и 15 самолетов.
Середина июля 1943 года. Сухое безветрие и жара. Полк стоит в станице Днепровская, которая утопает в садах. Вишневые деревья вплотную подступают к аэродрому. Весь состав боевого расчета летчиков построен на аэродроме у командного пункта полка. Командир полка подполковник Н.А. Зуб зачитывает приказ: Противник под прикрытием танков и самоходных установок готовится к прорыву наших оборонительных рубежей с целью захватить станицу Крымская и далее развивать наступление своих войск на восток. 210-й штурмовой авиационный полк в составе дивизионной колонны должен нанести бомбоштурмовой удар с двух заходов по скоплению крупных сил противника, танкам и артиллерии западнее станицы Крымская. Ведущим общей дивизионной колонны, состоящей из пятерок, летящих клином, назначается командир полка...
В пятерках, в том числе и в первой группе было пять самолетов. Подполковник Зуб впереди. Слева Саша Марков - опытный летчик. Справа Володя Ильин - тоже имел уже много вылетов. Слева от Маркова - Саша Бессонов, выполнявший свой первый боевой вылет. И справа от Ильина - мой самолет, я, как и Бессонов, выполнял тоже первый боевой вылет. Этот первый вылет произвел на меня огромное, незабываемое впечатление.
Командир полка, перед тем как разъехаться по самолетам, собрал нашу пятерку и сказал мне и Бессонову: - Ну, ребята, держитесь в строю. Не отставать. Следите за впереди идущими самолетами Маркова и Ильина.
Подъехали к своим самолетам, которые стояли в капонирах, разбросанных по всему аэродрому. Только я выпрыгнул из автомашины, вижу, над КП полка зеленая ракета. Это же сигнал запуска двигателей, а я еще парашют надеваю. Авиамеханик помогает мне, приговаривая: - Командир, не спеши, успеем.
Буквально одним броском оказываюсь в кабине, в которую с надетым парашютом не так просто влезть. Техник докладывает, что самолет, мотор и вооружение - все готово. Так делалось всегда, но, как правило, техник докладывал, когда летчик подходил к самолету. На этот раз не хватало времени, так как мой самолет был расположен дальше всех от КП полка.
Запустил мотор. Все осмотрел. Мотор работал хорошо. Порулил на старт. Вижу, как подполковник Зуб занимает на старте место, за ним Ильин, а затем и я. Взлет по одному. Пристроился к Володе. Пятерка в сборе. Продолжаем полет. По времени - скоро линия фронта. Впереди черное облако с пылью поднимается на высоту до 900 метров.Видна группа самолетов-бомбардировщиков. Это "бостоны" - самолеты американского производства, которые поступали к нам по ленд-лизу. С высоты 6000-7000 метров они бомбили те же позиции, которые предстояло бомбить со штурмовкой и нам. По "бостонам" немцы открыли из зенитных орудий среднего калибра ураганный огонь. Мы летим на высоте 900 метров. Входим в эту же огневую зону. Пятерка держится в плотном строю. Слышу командира: - Приготовиться к атаке. Атака! Бомбы!
Нажимаю кнопку бомбосбрасывателя. И тут же вижу, как из-под фюзеляжа ведущего самолета ударяет пламя. Самолет Зуба пошел вниз. Отделилось что-то белое, похожее на парашютный купол. Проходят мгновения, и тут же на моих глазах от прямого попадания зенитного снаряда в воздухе взорвался самолет Володи Ильина. Детали, осколки самолета летят на меня. Резким движением самолет бросаю вправо. Саша Бессонов, естественно, за мной.
Серия снарядов зенитной артиллерии поразила с одного залпа сразу три самолета ведущей пятерки. В этой гари и пыли я на мгновение потерял из виду все самолеты. Вижу, промелькнул слева Ил Саши Маркова. Саша по радио передает: - Вася, пристраивайся ко мне и давай дадим командиру второй пятерки занять место ведущего.
- Понял.
Пристроились за второй пятеркой. Идем на второй заход. Саша пикирует. Я тоже. Он выпускает реактивные снаряды (РС). Я тоже, все четыре сразу. Третий заход. Открываем огонь из пушек и пулеметов. Слышу по радио: - Сбор!
Легли на обратный маршрут. Держусь за Сашей. Прилетели. Произвели посадку. Командира полка, общего любимца, среди нас нет. Он не вернулся с боевого задания. Начальник штаба полка Д.А. Провоторов спрашивает, что с Зубом? Отвечаю, что видел, как из-под фюзеляжа его самолета на первом заходе забило огненное пламя, и, кажется, кто-то выпрыгнул с парашютом из этого самолета. Моя версия подтвердилась. За воздушного стрелка с Зубом полетел адъютант нашей первой эскадрильи капитан Саша Иванов. Это он выпрыгнул с парашютом, когда загорелся самолет. Зуб, видимо, был сразу убит или тяжело ранен и вместе с самолетом врезался в расположение вражеских войск. Иванов же приземлился на парашюте в 3-4 километрах от передовой и попал в плен. Захватили его румынские солдаты и доставили в штаб пехотного полка. Затем этапом в лагерь. Оттуда он с группой товарищей бежал из плена и вернулся в полк. Когда я писал эти строки, Саши Иванова уже не было в живых. А ведь он мог многое рассказать об этом боевом вы лете.
Всех подробностей первого боевого вылета не помню. С годами многое забывается. Но главное забыть невозможно. В этом вылете из дивизионной колонны было сбито 8 самолетов. Отдельные летчики вернулись в полк, но большинство остались или на поле боя или были сбиты и попали в плен с неизвестной дальнейшей судьбой. На моих глазах погибали командиры, друзья, соратники по оружию, летчики и воздушные стрелки, но страха не было. Была горечь утраты. Очень переживал смерть Саши Бессонова - двадцатилетнего юноши, неописуемо красивого парня. В дальнейшем гибель летчиков, воздушных стрелков, с которыми был как единое целое, воспринималось как-то буднично, естественно. Или на войне мы становились черствее? Или обстановка заставляла привыкать к потерям?
В этот же день был организован траурный митинг, на котором мы дали клятву отомстить за гибель командира полка и других наших товарищей. Жене подполковника Зуба Анне Ивановне и его дочери было отправлено письмо. Оно и сейчас спустя много лет хранится в семье Николая Антоновича. От партийной организации воинской части.
Дорогая Анна Ивановна!
16 июля 1943 года, выполняя ответственное боевое задание, погиб наш боевой командир, стойкий большевик, отец полка, Ваш муж гвардии подполковник Зуб Николай Антонович. Тяжела для нашей части, для Красной Армии эта утрата. Еще тяжелее она для Вас и для Вашей дочери Валентины.
Вы потеряли самого близкого человека, мужа, друга жизни.
Для Красной Армии Николай Антонович Зуб был не просто бойцом, он был командиром, красным офицером, воспитателем.
Всегда, когда перед полком стояла ответственная задача, Николай Антонович сам садился в боевую машину и вел за собой летчиков громить врага. Совершил 381 боевой вылет, за что был награжден многими орденами и медалями.
На митинге, посвященном памяти гвардии подполковника, дали клятву мстить врагу за боевого командира Сивков, Гладков, Фролов и много других боевых его соратников.
Уважаемая Анна Ивановна!
Партийная организация части вместе с Вами скорбит о нашей общей большой утрате.
Желаем Вам бодрости и здоровья.
По поручению партийного бюро подписали: Парторг части (Петров) Трижды орденоносец (Сивков) Трижды орденоносец (Панин) После митинга многие, в том числе и я, подали заявления о вступлении в ряды ВКП(б).
Партийный билет мне выдали в августе 1944 года. С тех пор и поныне я себя считаю членом КПСС, так как коммунистические идеи подлинно научные, гуманные, вселяют надежду на лучшее устройство общества. К сожалению, эти идеи были извращены за период тоталитаризма в нашей стране, поэтому они за последние годы и не нашли понимания у многих людей. В ходе массированной антикоммунистической кампании из-за предательства горе-вождей 18-миллионная организация коммунистов развалилась, как карточный домик. Об этом первом боевом вылете рассказал мне дважды Герой Советского Союза Г.Ф. Сивков.
- Рано утром, как только взошло солнце, армада в шестьдесят самолетов, которую возглавил подполковник Зуб, вылетела на очередное боевое задание. Я веду третью пятерку на дистанции 500-700 метров с допустимым превышением в 50-100 метров. Впереди линия фронта. Скоро цель. Взгляд на приборы - высота семьсот метров. Стало быть у первой пятерки высота 500-600 метров, то есть самая опасная высота для летчиков и благоприятная для обстрела зенитчиками.
Зенитные батареи пока молчат. Видимо, тщательно прицеливаются. Необходим маневр, хотя бы небольшой. Первый залп - самый опасный. Напряжение растет. Сейчас атака... И вдруг мгновенно вокруг пятерки Зуба возникают десятки смертоносных разрывов. Черные клубы кольцом опоясывают пятерку. Что там? Все ли уцелели? Идем мы в атаку. На втором заходе вижу: от первой пятерки осталось только два самолета.
Выходим из атаки. Курс - на свой аэродром. Посадка. Командный пункт полка. Ошеломляющее известие: первым залпом сбиты Николай Антонович, Володя Ильин и Саша Бессонов. Горький, удушливый комок подступает к горлу, обида ест глаза. С нами больше нет нашего командира...
На митинге, посвященном памяти гвардии подполковника Н.А. Зуба, я, Гладков и молодой летчик В.С. Фролов в своих выступлениях дали клятву мстить за боевого командира, уничтожать противника, чтобы быстрее приблизить победу, скорее совершить всенародный справедливый суд над теми, кто развязал войну, втянул человечество в эту кровопролитную бойню. Каждый выступающий обязался еще лучше работать на своем посту.
Однажды, это было в Венгрии, майор Кондратков (третий командир полка после Н.Зуба) сообщил нам: - Сегодня вылетов не будет. Выходной день с разрешения вышестоящего командования. Можно посмотреть Кишкунлацхазу. А то мы здесь находимся, а как здесь живут местные жители, не знаем. После завтрака решили прогуляться. Мы с Толей Чемеркиным, Иваном Митроховичем и Василием Борщевым собрались на прогулку. Выходя из столовой, вдруг увидел в объятиях Жени Прохорова и Гриши Сивкова Сашу Иванова - адъютанта 1-й эскадрильи, летавшего с Зубом за воздушного стрелка. Зуб погиб, а Иванов на парашюте спустился и попал в плен. Так вот примерно через год он вернулся из плена.
Естественно, прогулку свою я отставил и кинулся в объятия к Иванову. Все хором кричим: - Сашка! Откуда? Живой!
Неожиданная и потрясающая встреча.
Он начал говорить, слезы хлынули из его глаз: - Помните, был приказ прорвать "Голубую линию"? Летим мы на цель. Вот и Вася Фролов был в нашей пятерке, приятно, что ты жив и здоров, Вася. Все нормально. Скоро цель. Вдруг наш самолет вздрогнул и повалился на крыло, как неуправляемый. Я крикнул: "Николай Антонович!" В наушниках мертвая тишина. Запахло гарью. Затем страшный взрыв. Меня выбросило из кабины. Дергаю кольцо парашюта. Кажется, раскрылся, но перед самой землей. Рухнул на нее на большой скорости снижения. От удара потерял сознание. Очнулся уже в лагере для военнопленных. Пришли два эсэсовца. Сначала запугивали. Пытали, и не один раз. А потом вдруг бросили издеваться надо мной и другими военнопленными. Мы поняли, что им надо удирать. Наши войска, видимо, перешли в очередное наступление.
На следующий день повезли в наглухо закрытых телячьих вагонах на запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26