Остановились близ деревни Кошели. Пришла сюда и бригада имени Суворова. Анатолий Каледа был расстроен необходимостью отступать, но радовался встрече. Скоро нас стало еще больше: отошли за реку Птичь в нашем направлении бригады "Буревестник", "Беларусь", Вторая и Третья Минские, несколько подпольных райкомов партии.
Утром подпольный горком созвал на совещание командиров и комиссаров бригад, секретарей подпольных райкомов. Не было среди нас только И. В. Арестовича, его бригада имени Фрунзе сражалась между дорогами Бобруйск - Слуцк и Осиповичи - Бобовня.
Командиры и партийные руководители, обменявшись мнениями, пришли к выводу, что в данной обстановке надо резко изменить тактику партизанских действий. Враг значительно превосходит нас в живой силе, а в технике и подавно. Отсюда следует, что в открытый бой с ним вступать нецелесообразно. Лучше всего прорываться из окружения и нападать на карателей с тыла. Это будет и смело, и неожиданно, и по-партизански.
На совещании определили боевую задачу для всех соединений. Бригады "Буревестник" и Третья Минская прорываются через Вороничские болота и выходят в тыл врагу в Узденском районе. Бригада имени Суворова через шоссе Минск Слуцк заходит в тыл противнику в Копыльском районе и соединяется там с бригадой Шестопалова. Бригаде имени Фрунзе через Каледу передали указание сманеврировать, выйти в тылы фашистской группировки и наносить ей удары методом засад.
Спецотряд, бригады "Беларусь" и Вторая Минская, подпольные райкомы и горком должны были с боем прорваться в Осиповичский район, повернуть и бить карателей с тыла. Создали штаб соединения, в который вошли секретари горкома Лещеня и Машков, комбриги Андреев, Юрковцев и я. Командование соединением штаб поручил мне.
В нем насчитывалось более 5 тысяч партизан, кроме того, по пути к бригадам присоединялись женщины с детьми из семейных лагерей и окрестных деревень. Сила большая и громоздкая в условиях вражеского тыла и сжимающейся фашистской блокады. Продовольствие иссякло, кончались боеприпасы. В спецотряде имелся небольшой запас патронов, я распределил их между всеми партизанами соединения, приказав расходовать бережно, без команды не стрелять, бить только наверняка. Лошадей и подводы оставили лишь для раненых, боеприпасов и радиостанций. Весь иной груз распределили между бойцами. Избавившись от непомерного обоза, штаб добился большей подвижности и маневренности своих сил.
Колонна двинулась на прорыв. Стояла теплая июньская ночь. Вдали громыхала артиллерийская канонада, темно-синее небо озарялось взрывами и заревами пожаров. По мере сближения с противником все тягостнее становилось на сердце, росла тревога за исход предстоящей схватки.
Накануне боя штаб решил дать всем передышку. Остановились переночевать на полуострове Битень в Пуховичском районе. Переправили на восточный берег реки Птичи обоз, выставили охранение и легли спать.
Я устроился на траве под кустами, неподалеку от берега. Спал беспокойно, хотя усталость за эти дни накопилась смертельная. Около четырех утра проснулся от взрывов, пулеметного стрекотания и гула авиационного мотора. Немцы обстреливали полуостров из минометов и пулеметов, в небе висел их самолет, корректировавший огонь. Лагерь пробуждался рывками, нервно и растерянно. Люди не могли понять, где они, что происходит и зачем все это. В такие минуты и случается самое страшное, что бывает на войне. У кого-то спросонья страх победил рассудок, и он завопил:
- Спасайся! Окружены!
Вся человеческая масса, сосредоточившаяся на полуострове, вздрогнула, на мгновение замерла от ужаса и потом, не разбирая дороги, по кустам и канавам ринулась к реке, на паром, вплавь к тому берегу...
Мне стало стыдно, горько, досадно. Это был самый тяжелый момент в той самой тяжелой блокировке. Я выскочил наперерез бегущим.
Из бегущей толпы выделились командиры, члены штаба соединения, окружили меня, и общими силами мы подавили панику.
И вовремя, потому что после огневой подготовки на лагерь уже наступала германская пехота. Теперь, когда наваждение прошло, партизанам стало совестно за минутную слабость, и всю свою досаду они излили на атакующих фашистов. Каратели откатились, оставляя на поле боя многочисленные трупы.
Штаб решил переправиться через Птичь. Пока бойцы наводили плавучий мост, мы созвали командиров и комиссаров всех отрядов и строго, по-партийному обсудили факт утренней паники. Затем собрания были проведены в каждом подразделении.
Не дожидаясь вечера, стали форсировать реку. Бригады Юрковцева и Андреева должны были переправиться первыми вместе с подпольными райкомами и горкомом. Спецотряд остался прикрывать переправу.
Налетели бомбардировщики. Как часто случалось и раньше, они бросали бомбы неточно и не нанесли нам урона.
После того как обе бригады перешли на восточный берег, я долго ждал от них связного. Но никто не приходил. Разведчики доложили, что на том берегу ни единой души. Неужели ушли, бросив спецотряд? В это время по парому открыли огонь фашистские танки. Я приказал переправляться под огнем и догонять общую колонну.
На восточном берегу распрягли и отпустили последних лошадей, взвалили груз на плечи и двинулись по топкому болоту вслед ушедшим. По пути подобрали четырех раненых из бригады Юрковцева и в час ночи догнали обе бригады. У меня состоялся крупный разговор с комбригами. Андреев утверждал, что связной ко мне был послан, но, по всей видимости, погиб или заблудился.
Дальнейший путь на восток продолжали все вместе. Вышли в Осиповичский район и остановились в молодом сосновом лесу южнее станции Талька. Дали партизанам отдохнуть до темноты. По моему предложению ночью повернули обратно на полуостров Битень, рассчитывая, что каратели его уже успели прочесать и уйти.
К рассвету достигли полуострова, заняли оборону и выслали разведку. Меньшиков и его бойцы у деревни Битень столкнулись с фашистской колонной. Вскоре последовала атака на полуостров. Пришлось мне поднимать спецотряд в контратаку, после чего наступающие откатились.
Вторая атака последовала сразу же за первой, а через час третьей атакой фашисты прорвали оборону Второй Минской бригады. Я повел к месту прорыва группу автоматчиков Дмитрия Кузнецова. Мы сошлись с немцами лицом к лицу, стреляли почти в упор. Враг не выдержал удара и бежал.
Всего в тот день с пяти часов утра до полудни отбили двенадцать атак. На совещании штаба соединения Юрковцев упрекнул меня, что мы без нужды вернулись на этот "полуостров смерти", как его окрестили партизаны. Комбриг отчасти был прав, но где, в каком ином месте нам было бы спокойней? Повсюду сжималась жестокая блокада. Лещеня перебил Юрковцева:
- Поздно об этом говорить. Лучше подумаем, как быть дальше.
Я предложил продержаться здесь до вечера, а потом прорываться на запад. Штаб согласился со мною.
Опять началась атака. Отбили и ее. В бою ранило пулеметчика Аркадия Оганесяна.
С наступлением темноты гитлеровцы пошли в новую, особенно яростную атаку, пытаясь захватить полуостров штурмом. И вновь мне пришлось вести в контратаку партизан. На километровом участке обороны мы смяли и отбросили врага. Нашему отчаянному натиску сильно помог Козлов, зашедший с сотней автоматчиков в тыл немцам.
Воспользовавшись моментом, соединение двинулось сквозь прорванную блокаду на запад и под утро 9 июня остановилось на дневку в заболоченном лесу в 4 километрах от деревни Лавы. Восемь суток боев сказались. Партизаны уснули мертвецким сном. Прорыв был удачен, весь день нас не беспокоили каратели, даже авиация не прилетела. Отлично вышли из смертельного кольца!
Штаб решил увести соединение в Гресский лес, а по пути разгромить вражеский гарнизон в Лавах. Ночью все отряды заняли рубеж атаки. Гитлеровцы упорно сопротивлялись, но через тридцать минут оставили деревню и бежали в Старые Дороги.
Пока мы двигались в Гресский лес, разведка выяснила, что немецкие войска покидают партизанскую зону. Это означало, что карательная экспедиция закончилась, не принеся и в последний раз успеха германскому оружию. За дни блокады партизаны соединения потеряли около 100 человек убитыми и столько же ранеными. Потери гитлеровцев были приблизительно в десять раз больше. Сильно пострадали от карателей жители деревень партизанских районов.
Штаб распустил по домам мирное население, спасавшееся под нашей защитой от фашистских изуверов, а партизанские части разошлись по своим базам.
10 июня мы прибыли в свой зимний лагерь. Полуразрушенные землянки, воронки от бомб и снарядов, целый гараж сожженных карателями трофейных легковых и грузовых автомобилей. Бойцы принялись за работу.
Из болот на свое прежнее место перевели семейный лагерь. В нем никто не пострадал, все выглядели здоровыми и веселыми.
Возобновился выпуск "Минского большевика", состоялось партийное собрание, на котором кандидатами в члены партии были приняты Рахматулла Мухамедьяров, Павел Рулинский и Даниил Сорин, а в члены партии - Василий Каледа. К выходу на железную дорогу готовились группы подрывников. Словом, налаживалась нормальная партизанская жизнь.
Однако через несколько дней радист Яновский принял из Москвы приказ, который в корне изменил наши планы.
Изгнание
Приказ из Центра.-В походной колонне.- Встреча с гвардейцами.- Дорога в Минск.- Парад партизан.- Доблестные патриоты
Прочитав радиограмму, я не удержался и радостно воскликнул:
- Замечательно!
- Что именно? - поинтересовался замполит Сермяжко.
ВСТАВКА 454 страница (временно отсутствует)
шлого года Минский подпольный горком КП(б)Б. Вся деятельность партизан проходила под постоянным руководством партийных органов, Центрального штаба и наркомата.
В связи с рейдом на запад горком освободил меня от руководства подпольными группами в Минске и других городах области. Я передал секретарям списки подпольщиков и связных, пароли и явки.
После совещания мы объявили бойцам о приказе Москвы. Окончилась партизанская битва на родной земле! Парни, прошедшие огонь, воду и медные трубы, азартно выкрикивали:
- Даешь Пруссию!
- Войдем в Берлин!
По этому радостному случаю я разрешил начхозу Иосифу Иосифовичу Коско организовать праздничный ужин с вином.
Три ночи подряд на площадке близ деревни Обчее мы принимали грузы с самолетов, присланных Центром. Нам сбросили боеприпасы, одежду, обувь, мясные консервы, рис, табак, сахар, свежие московские газеты, пистолеты, автоматы и ручные гранаты.
В поход решили взять 500 бойцов, самых молодых и крепких. Остальных я поручил Дмитрию Кузнецову. На его же попечении был семейный лагерь.
- Вреди отступающим гитлеровцам чем можешь,- сказал я на прощание лейтенанту,- соединяйся и взаимодействуй с армейскими частями. Встретимся после победы.
В распоряжении горкома остались для связи с минским подпольем Краснитский, Мурашко, Матузов и многие другие, ушедшие из города на базу отряда под угрозой ареста фашистскими палачами из СД и абвера.
Тепло простившись со всеми, походная колонна покинула лагерь. Группу разведчиков вели хорошо знавшие местность Юлиан Жардецкий и Павел Рулинский. Ночью перешли шоссе Минск - Слуцк и через 40 километров оказались в лесах Копыльского района. Здесь повстречались с разведкой из бригады Шестопалова, а вскоре к нам приехал и сам комбриг. Он рассказал о положении в этой зоне и выделил спецотряду проводников.
На привале настроили рацию и приняли сообщение Москвы о летнем наступлении Красной Армии в Белоруссии.
- Скорей на запад,- весело сказал Сермяжко.- Не то окажемся в тылу у своих!
Кто из лесных воинов в эти долгие месяцы не жаждал скорее встретиться с частями Красной Армии! Но теперь патриотический долг вел нас в Пруссию, чтобы там приложить опыт, накопленный в белорусских пущах. Все рвались вперед, не обращая внимания на тяжелую поклажу, труднопроходимые дороги, на стертые новыми сапогами ноги и вечную походную усталость.
За три дня мы дошли до Немана и на его зеленом берегу остановились на привал. Мне вспомнилось, как мы форсировали эту реку в 1924 году после дерзкой Столбцовской операции. И вот спустя 20 лет я снова в тех же местах и опять должен попасть со своими бойцами на западный берег. Как прихотливо порой складывается судьба, сколько в ней бывает повторов, вариаций на одну тему, но абсолютно точных совпадений не случается никогда. На этот раз не пришлось мне переправиться через Неман.
Яновский принял радиограмму, в которой отряду предписывалось прекратить рейд и оставаться на месте. Во втором сообщении из Москвы говорилось о посмертно награжденных наших товарищах: Николае Денисевиче, Владимире и Константине Сенько, Николае Андросике, Вайдилевиче, Якове Воробьеве, Гейнце Линке, Павле Грунтовиче, Ване Залесском, Туркине и многих других.
Обе радиограммы я зачитал бойцам. Первая вызвала разноречивые толки, вторая сосредоточенное молчание. Павшие герои навсегда остались в наших рядах, мы не вычеркнули их ни из списков, ни из сердца.
- Как же понять новый приказ? - спрашивали меня командиры и рядовые.
- Я знаю не больше вашего. Поживем - увидим.
Костя Сермяжко сказал, что, наверное, надобность в нашем отряде на западе иссякла, другие отряды из более близких районов могли прийти в Восточную Пруссию раньше нас, да и вообще военная обстановка так стремительно меняется, что всего вперед не угадаешь! Мы согласились с замполитом и стали ждать дальнейших распоряжений.
В последних числах июня конная разведка Красной Армии натолкнулась на наши посты. Валя Васильева, Ларченко и Терновский привели в наше расположение отряд гвардейцев 1-го Белорусского фронта. На радостях партизаны стащили их из седел и стали качать. Потом пошли расспросы, разглядывание погон и гвардейских знаков. Устроили товарищеский ужин, на котором бойцы спецотряда и гвардейцы многое вспомнили из пережитого и увиденного. Одни рассказывали о войне в тылу врага, другие - о фронте, и все вместе дружно пили за изгнание фашистов из пределов родной страны.
У меня с армейскими разведчиками состоялся и деловой разговор. Я передал им данные нашей разведки о противнике, они обрисовали мне ход наступательного сражения в Белоруссии. Получалось, что передовые части в продвижении на запад опередили нас на многих участках. Но линия фронта не была сплошной, и в тылу наших войск оставались порой крупные вражеские группировки.
На следующее утро к нашему лагерю подъехали артиллеристы резерва Главного Командования. Пушкари упрекали партизан за порчу дорог - ни пройти, ни проехать, тем более со сверхмощными орудиями. А лесные воины им отвечали: "За то нам ордена навесили!"
Так или иначе, а встрече были рады обе стороны.
Новая радиограмма предписывала нам войти в освобожденный Минск. Столица Белоруссии свободна! Партизаны и артиллеристы грянули могучее "ура", десятки крепких загорелых рук подкинули в воздух радистов, и те долго взлетали чуть не до верхушек молодого сосняка.
По-братски прощались бойцы спецотряда с фронтовиками, вместе сфотографировались, закусили, спели песни. Наш путь лежал на северо-восток, они уходили на запад, к недалекой уже государственной границе, а потом в Польшу и Германию.
В Минск мы не шли, а летели словно на крыльях. Нам еще в точности не было известно, что там будет, но все ждали встреч с товарищами по борьбе, с родными и близкими или хотя бы известий о них... Военная обстановка все еще была сложна, однако мы решили выйти из леса и для быстроты продвигаться прямо по шоссе Слуцк - Минск.
- Довольно бродить по болотам да чащам. Пусть нынче окруженные немцы покормят комаров,- говорили партизаны.- Меняемся ролями!
На полях созревали озимые, в лесах неистовствовали певчие птицы. Похоже, освобождение от постылых пришельцев праздновала и белорусская природа.
Навстречу нам двигались бесконечные армейские колонны: автомашины с бойцами и грузами, танки, самоходки, тягачи с прицепами. В небе летели краснозвездные истребители, бомбардировщики, штурмовики. Давно мы не видели такой грозной силы, давно не чувствовали себя так уютно.
- Ну и ну! - с восхищением восклицали партизаны, широко раскрыв глаза.
В восемь утра 6 июля спецотряд вступил в Самохваловичи. До столицы Белоруссии оставалось 18 километров. Но здесь нас остановил армейский патруль. Офицер пояснил мне, что дорога на Минск небезопасна, южнее города скопились остатки разбитых частей и пытаются прорваться к своим на запад. Я пошел к старшему начальнику. Седой молодой полковник сказал:
- В город мы вас не пустим. Противник появляется внезапно отрядами до тысячи человек, погибнете. Даже сюда наведывается...
- Тогда дайте нам участок обороны!
- Это другое дело. Сил у нас тут маловато пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64