- Мой лорд Келсон, согласен ли ты принести клятву коронации?
- Я согласен, - ответил Келсон и выпрямился во весь рост.
- Келсон Синил Рис Энтони Халдан, перед Богом и людьми неоспоримый
наследник нашего обожаемого короля Бриона, ты торжественно обещаешь и
клянешься в том, что будешь хранить мир в Гвинеде и управлять своими
подданными в соответствии с древними законами и обычаями?
- Торжественно обещаю.
- Будешь ли ты всеми своими силами служить Закону, Справедливости и
Милосердию?
- Буду, - Келсон посмотрел на собравшийся народ.
- Обещаешь ли ты, что Зло и Несправедливость будут караться тобой, а
Законы Добра всячески поддерживаться и укрепляться?
- Обещаю.
Корриган положил текст торжественной клятвы на алтарь. Келсон опять
осмотрелся и, когда он заметил одобряющий взгляд Моргана, почувствовал,
что уверенность возвращается к нему. С сильно бьющимся сердцем он поставил
свою подпись под клятвой, затем взял документ в левую руку и поднял его
вверх. Правая рука оставалась на святом писании.
- Все то, в чем я клялся, я обещаю выполнять. Да поможет мне Бог!
Он передал документ в руки дожидавшегося священника, а затем позволил
себя отвести на прежнее место к алтарю. Когда он опять опустился на
колени, то заметил справа от себя какое-то движение. Взглянув туда, он
увидел, что Дерри бесцеремонно проталкивается через толпу к Моргану. Затем
они начали о чем-то тихо совещаться. Голос архиепископа разнесся по всему
собору, и традиционная молитва в честь нового короля прозвучала над
толпой. Келсон старался расслышать, что же Дерри сказал Моргану. В
отчаянии он прикусил себе губу, так как ничего не смог разобрать.
Однако смысл был достаточно ясен. Он бросил встревоженный взгляд на
Дункана и по его виду понял, что же сказал Дерри: явилась Чарисса. Дерри
заметил ее приближение с башни. До столкновения им оставалось, примерно,
минут десять.
Молитвы во славу короля закончились, а Келсон не слышал из них ни
слова. Два прелата снова подвели его к алтарю, на сей раз для того, чтобы
провести освящение.
Хор начал петь следующий гимн, а Келсон распростерся перед алтарем на
коврике. Длинное покрывало цвета слоновой кости закрывало его целиком, за
исключением головы и кончиков сапог. Все священники вокруг него встали на
колени. Их губы шевелились в молитве.
Келсон сжал кулаки и молился о силе, чувствуя, как холодный ужас
стискивает его затылок. Он старался внушить себе, что он сможет устоять
против всего, что бы ни выбрала на сей раз Та, Которая в Тени, надеясь
сокрушить полноправного короля Гвинеда.
Гимн кончился, и прелаты, накинув на него покрывало, подняли Келсона
на ноги. Затем четыре дворянина с балдахином подошли к алтарю, а Келсон
снова опустился на колени перед алтарем, чтобы получить помазание, которое
сделает его настоящим королем Гвинеда.
Морган с гордостью смотрел на Келсона, стараясь не тревожиться о той,
что сейчас приближалась к собору. Когда помазание окончилось и хор запел
следующий гимн, Морган снаружи услышал шум. Он весь напрягся, когда
посторонние звуки смешались со звуками литургии: он уже слышал холодный
звон копыт по булыжникам мостовой.
Келсон поднялся, чтобы принять символы своей власти. Священники
закрепили на его плечах алую, украшенную драгоценностями мантию,
символически коснулись его сапог золотыми шпорами. Архиепископ Корриган
принял Кольцо Огня от Дункана, прошептал над ним благословение, подержал
его в поднятой руке, а затем надел на палец Келсону.
После этого он повел Келсона к Государственному мечу. Это был тот
момент, которого ждал Морган, так как Кольцо Огня уже на руке Келсона, но
никакой магии не будет, пока Келсон не будет подкреплен знаком Защитника.
Подойдя к Келсону, Морган вынул из ножен большой Меч и вложил его в руки
Корригана. Он с беспокойством смотрел, как архиепископ произносит над
Мечом молитвы, чтобы тот служил только праведным и справедливым делам.
Наконец, Корриган передал Меч Келсону, и Келсон, глядя на Моргана,
поцеловал Меч и подал его Моргану. За время передачи Меча Келсон легонько
коснулся кольца с грифоном и затем застыл в полнейшем разочаровании, так
как не ощутил прилива сил, могущества, всего того, что было ему
предсказано ритуальными стихами Бриона. Его страдальческие глаза пытались
поймать взгляд Моргана, и Морган тоже ощутил сосущее неприятное чувство,
которое родилось где-то внутри его и поднялось до самого горла.
Где-то что-то они сделали на так. Очевидно, грифон Моргана вовсе не
был знаком Защитника!
На улице перед собором послышались громкие шаги, и народ зашушукался,
со страхом чего-то ожидая. Когда Корриган, ничего не замечая, продолжил
церемонию передачи символов власти и поднял украшенный драгоценностями
скипетр Гвинеда, двери собора с треском распахнулись и в собор ворвался и
засвистел ледяной ветер.
Морган повернул голову, не сомневаясь в том, что он увидит. И он не
был разочарован.
Он посмотрел и увидел Чариссу, герцогиню Толана, леди Серебряных
Туманов, Ту, Которая в Тени. Ее силуэт выделялся на фоне открытой двери.
Она была закутана в белоснежное и голубое одеяние, которое клубилось
вокруг нее живым туманом, создавая зловещее сияние.

14
Келсон даже не шевельнулся, когда дверь чуть не сорвалась с петель,
хотя его так и подмывало повернуть голову. Но когда грохот разорвал
тишину, он понял, что если удовлетворит свое любопытство, то потеряет
самообладание. Он никогда не видел Чариссу и не был уверен, что будет так
спокойно реагировать, увидя ее.
Оставаться на коленях спиной к врагу не рекомендовалось - и он об
этом знал. Он не мог оказаться в таком положении, когда враг вплотную
приблизился к нему, и при других обстоятельствах он не допустил бы такой
оплошности. Но так как теперь он все равно был беспомощен, то разницы в
этом не было никакой. Это была ситуация, когда теория пасует перед
практикой. Келсон не мог придумать, что же ему делать, когда он встанет и
повернется.
У него было время подумать. Если он собирается победить, то ему
следует иметь четкую и ясную цель, а не просто пассивно наблюдать за
происходящим. Он не думал, что застынет от ужаса при виде ее, но никогда
нельзя искушать судьбу. Так всегда учил его отец.
Он слышал шаги в церкви и знал, что противник приближается, что он не
один. Он увидел, что рука Моргана потянулась к мечу. Он посмотрел налево и
увидел, что Дункан показывает знаками архиепископу, чтобы тот продолжал
церемонию.
Келсон одобрил это решение. Дункан прав. Чем дальше зайдет церемония,
тем сильнее законные права Келсона на престол и тем больше у него шансов
найти выход из этого сложного и опасного положения.
Архиепископ Корриган взял Корону Гвинеда с бархатной подушки и поднял
ее над головой Келсона. Шаги стали уже слишком близки, и Келсон увидел,
как глаза Корригана посмотрели через его голову, увидел, как он нервно
облизнул губы, когда начал церемонию возложения короны.
Справа он увидел лицо Дженаны, которое стало совсем белым, когда
зловещие шаги остановились у него за спиной.
- Благослови, о Боже, мы молим тебя... - начал Корриган.
- Стоп! - скомандовал низкий женский голос.
Корриган застыл с короной над головой Келсона. Затем корона медленно
опустилась, и он виновато посмотрел на Келсона. Затем он снова посмотрел
поверх его головы и отступил назад. Послышался звон стали по ступеням - и
снова тишина. Осторожно Келсон поднялся с колен, чтобы взглянуть в лица
пришельцев.
За женщиной в проходе выстроились вооруженные люди. Их было около
тридцати человек. Некоторые из них были в черной одежде подданных Чариссы,
другие были одеты в обычную боевую одежду. Два Моора стояли справа и слева
от Чариссы. Руки бесстрастно сложены на груди, лица темны и угрюмы под
черными бархатными шляпами.
Но внимание Келсона снова и снова возвращалось к женщине. Потому что
она была совсем не похожа на ту, которую он себе представлял. Он даже не
мог этого предположить, но Чарисса была прекрасна!
Было очевидно, что Чарисса ожидала такой реакции, рассчитывала на
нее. Она все планировала так, чтобы ее появление произвело эффект.
Одежда из серо-голубого шелка стекала с высокого, отделанного
жемчугом воротника, облегающего шею, цвета слоновой кости. Поверх был
накинут теплый плащ из темно-серого бархата и чернобурых лисиц. Длинные
белокурые волосы были уложены высоко, их венчала маленькая сапфировая
корона. Тончайшая голубая вуаль обрамляла ее лицо и смягчала жесткое
выражение губ. И это выражение привело Келсона в чувство, заставило его
переоценить свое первое впечатление. Хотя причесанные волосы Чариссы лишь
казались тяжелой золотой короной, закутанной в тончайшую голубую вуаль,
тем не менее это был символ. Без сомнения, это был символ того, что еще до
захода солнца она надеется надеть на себя настоящую корону.
Когда их глаза встретились, она приветливо кивнула Келсону, а затем
многозначительно показала на боевую перчатку, брошенную ею и теперь
лежащую между ними на ступенях.
Келсон поднял ее и внезапно рассердился. Он знал, что должен пока
оставаться спокойным, по крайней мере, до тех пор, пока не найдет способ
бороться с ней.
- Что тебе нужно в доме Господа? - спокойно спросил он. План начал
понемногу вырисовываться. Его серые глаза загорелись огнем, как у старого
Бриона. Казалось, что негодование вдвое увеличило его возраст.
Чарисса в удивлении подняла одну бровь, а затем шутовски поклонилась.
Мальчик напомнил ей Бриона двадцать лет назад. Он показался ей удивительно
зрелым для своего возраста. Как жаль, что ему не придется жить дальше.
- Что я хочу? - спросила она шелковым голосом. - Твоей смерти,
Келсон. Ты же сам знаешь об этом. Или твой Чемпион не предупредил тебя?
Она с мягкой улыбкой повернулась к Моргану, а затем снова к Келсону.
Келсон не был обескуражен.
- Такие слова не приветствуются здесь, так же, как и ты сама, -
холодно ответил Келсон. - Веди себя прилично, а то наше терпение лопнет.
Вооруженные бродяги не нужны в этом доме Господа.
Чарисса беззаботно рассмеялась.
- Хвастливые слова, мой благородный принц, - она снова показала на
перчатку. - К несчастью, ты не можешь так просто отделаться от меня. Я
оспариваю у тебя право на правление Гвинедом. И согласись, что я не могу
покинуть этот дом, пока мое требование не будет удовлетворено.
Взгляд Келсона пробежал по рядам вооруженных людей за Чариссой, а
затем снова вернулся к ней. Он знал, что Чарисса пытается вызвать его на
дуэль. Но он также знал, что без могущества своего отца он неминуемо
проиграет. К счастью, существовал способ оттянуть дуэль и сохранить свою
честь. Тем временем, возможно, он соберется с мыслями и подготовится к
решительному поединку, который обязательно состоится.
Он снова посмотрел на людей Чариссы и принял решение.
- Хорошо. Как король Гвинеда я принимаю вызов. А по древним обычаям
наш Чемпион должен драться с твоим секундантом в том месте и в такое
время, какие будут при дальнейших переговорах приняты. Согласна? - Он был
уверен, что Морган легко побьет любого из воинов из окружения Чариссы.
Искорка гнева блеснула на лице Чариссы. Но только на одно мгновение;
она быстро скрыла свое недовольство. Чарисса надеялась оставить Моргана в
живых подольше, чтобы он подольше страдал, видя, как на его глазах
погибают друзья и близкие. Однако это несущественно. Ее больше тревожило
то, что Ян может проиграть бой этому полукровке-Дерини.
Она снова посмотрела на перчатку, а затем кивнула:
- Хорошо, Келсон. Но ты отсрочил нашу дуэль на пять минут.
- Нет, если мой Чемпион устоит! - оборвал ее Келсон.
- Ну, это можно легко поправить, - продолжала Чарисса. - Прежде всего
решим вопрос о времени и месте дуэли. Никаких дальнейших переговоров.
Время и место - здесь и теперь же. У тебя нет выбора. Далее, я не хочу
доверять свою судьбу тем, кто стоит за мной. Мой Чемпион, который будет
защищать меня, стоит вон там.
И она указала на первый ряд дворян. Ян вышел вперед с презрительной
улыбкой на лице и подошел к Чариссе. Его рука легла на рукоять меча, когда
он взглядом смерил расстояние, разделяющее его и Келсона.
Келсон был поражен, что в рядах его дворянства нашелся предатель. Он
всегда считал молодого графа своим преданным приверженцем. А то, что он
оказался предателем, объясняло многие происшествия, которые случились во
дворце после приезда Моргана. Занимая такое высокое положение, Ян мог без
труда и без риска устраивать всякие каверзы: подослать стенракта, убить
охранника, устроить резню и святотатство в гробнице.
И когда он подумал обо все этом, то понял, что это Ян завязывал все
сплетни. Эти нескончаемые заявления, эти злые намеки - ну, конечно! Да и в
его мотивах нет ничего загадочного: каждый знает, что его Истмарт граничит
с Корвином Моргана.
Однако на лице Келсона не отразилось ничего. Только его глаза
сузились, когда он обратился к Яну. Голос его был тихим и угрожающим.
- И ты рискнешь обнажить оружие против меня, Ян? Здесь, в этом доме?
- Да, и в тысяче таких домов тоже, - ответил Ян. Сталь с тихим
шелестом выскочила из ножен. Ян вежливо поклонился. - Ну, а теперь. - он
взмахнул мечом. - Ваш Чемпион выйдет на бой? Или я должен подойти и
зарубить его там, где он стоит?
Морган по-кошачьи выскользнул вперед, на ходу вынимая свой меч.
- Побереги свои слова до того момента, когда ты победишь, предатель!
- крикнул он и, подцепив перчатку концом лезвия меча, швырнул ее к ногам
Чариссы.
- Я принимаю твой вызов во имя Келсона, короля Гвинеда!
- Не будь так уверен в себе, - сказал Ян, направляясь к нему.
Люди Чариссы подались назад, чтобы освободить пространство для
поединка. Ян внимательно следил за Морганом. Кончик его меча почти лениво
описывал круги в воздухе, а Ян изучал каждое движение соперника.
Морган тоже изучал соперника, его серые глаза фиксировали каждое
перемещение, каждое еле заметное движение смертоносного меча Яна. Он
никогда до этого не скрещивал с ним оружия, но, очевидно, граф был более
искусен в этом деле, чем показывал это на людях. Все это заставило Моргана
постоянно держаться наготове.
Морган не боялся этой дуэли. Он был великолепным фехтовальщиком и
знал это. Он никогда в своей жизни не уклонялся от боя, но сейчас он
выжидал. Он не знал, насколько искусен Ян, и теперь медлил, чтобы оценить,
каково искусство того, с кем он имеет дело. Он должен выиграть этот бой
для Келсона. Какова бы ни была цена победы, он заплатит ее.
Они кружили уже достаточно долго. Со свирепым выдохом Ян ринулся в
атаку, намереваясь пробить защиту Моргана в первые же минуты боя. Но
Моргана ему не удалось одурачить. Парируя удары, он с легкостью уходил от
них, а затем и сам перешел в атаку. Но сразу же прекратив ее, когда понял,
что это будет нелегкий бой. Терпеливо он плел вокруг себя сверкающую сеть
из стали, легко отражая все новые и новые атаки Яна, а сам в это время
изучал его технику.
Внезапно он увидел то, что искал, и тут же нанес удар. Его лезвие
распороло роскошный бархатный камзол Яна и поранило левое плечо. Кровь
окрасила камзол, а граф отскочил назад.
Он был взбешен эти ударом. Хотя он всегда скрывал это, но он считал
себя непревзойденным фехтовальщиком. И то, что в этом первом бою на
публике он получил рану, пусть даже небольшую, вовсе его не устраивало.
Ему это очень не понравилось.
Он снова бросился в бой, и теперь в его действиях было больше
горячности, чем разума. Морган же этого и добивался. Наконец Ян дал шанс
Моргану, которого тот дожидался: он открыл себя слева больше, чем
следовало. И хотя он парировал первый удар Моргана, но при отражении удара
открыл себя справа, и лезвие Моргана нанесло ему глубокую рану в боку.
Когда меч выпал из руки Яна и кровь отхлынула от его лица, Морган
опустил меч и отступил назад. Ян шатался некоторое время, в его блуждающем
взоре читались удивление и страх. Наконец он опустился на пол. Морган с
презрением покачал головой, вытер окровавленный меч о его золотой плащ, а
затем повернулся и спокойно пошел к Чариссе, держа меч в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25