Он уже много лет епископ, и ни одна из его ипостасей не входила в противоборство с другой. Но сам же Арлиан говорил, что со времен Реставрации только два Дерини получили духовный сан: он и Дункан.И Дункан не сомневался, что Арлиан искренне верил в свое призвание и был преданным и верным слугой Господа. Дункан почувствовал святость, исходившую от этого человека, с момента их первой встречи шесть лет тому назад.Да, не было никаких сомнений, что Арлиан искренне давал обеты и служил Церкви честно и бескорыстно.Тогда почему же он, Дункан, не может быть священником, если он так же искренен и честен?Ведь если Арлиан без всяких угрызений совести может быть епископом-Дерини, то почему он, Дункан, не может быть священником-Дерини?Дункан взглянул на Риченду и увидел, что она уже овладела собой и вытирает глаза, красные от слез. Но прежде чем он успел заговорить, леди подняла на него свои прекрасные голубые глаза.— Не беспокойтесь, святой отец, уже все хорошо. Я знаю, что не заслуживаю прощения, но вы выслушали мою исповедь, и теперь мне стало легче.Дункан опустил глаза.— Вы забыли, миледи, что я по решению Курии не имею права исполнять обязанности священника.— Мой дядя Кардиель сказал, что отлучение незаконно, и он не видит причин, почему вы не можете быть священником.Дункан удивленно поднял брови, но ничего не сказал, так как, по его мнению, это было правдой. Его отлучил Корриган, и именно он должен был бы снять отлучение, но поскольку Корриган лишен сана, почти изгнан, то вопрос о снятии отлучения стал чисто академическим. И теперь Дункан — может быть, первый раз в жизни — получил возможность самому принять решение.— А то, что я Дерини, разве не мешает вам? — спросил он, делая последнюю попытку убедить себя в правильности своего решения.Она посмотрела на него очень странно.— Для меня это даже удобнее, отец, так как вы лучше, чем кто-либо другой, сможете снять мои волнения. Вы спрашиваете так, как будто принадлежность к Дерини является вашим недостатком. Неужели теперь, когда всем известно, что вы Дерини, вы по-прежнему будете следовать своему призванию и быть точно таким же простым священником, как и раньше?— Конечно.— И вы полагаете, что вы будете таким же хорошим священником, как и раньше?Он помолчал.— Да.Риченда еле заметно улыбнулась и упала перед ним на колени.— Тогда отпустите мне грехи, отец. Моя страждущая душа просит, чтобы вы выполнили свой долг священника. Вы слишком долго были отстранены от своих обязанностей.— Но…— Отлучение, как утверждают высшие служители Церкви, с вас снято. Почему вы сопротивляетесь? Разве вы рождены не для этого?Дункан глуповато улыбнулся, а затем склонил голову. Риченда перекрестилась и сложила руки в молитвенном жесте.Внезапно он понял, что уже делает то, для чего был рожден, и у него нет никаких сомнений в правильности своего решения. Спокойный и уверенный, он слушал шепот Риченды, которая исповедовалась перед ним.Морган поднял голову, вздохнул и приказал солдатам освободить Дерри и выйти из палатки. Дерри спокойно лежал перед ними с закрытыми глазами. Он спал естественным сном.Когда солдаты вышли, Морган разжал ладонь и посмотрел на лежащее в ней кольцо. И он сам, и Арлиан, избегали смотреть на мизинец Дерри, побелевший и дрожавший, с которого это кольцо было удалено.Кольцо и заклинание были сняты, но сколько же сил это стоило им!Морган, не сумев подавить зевок, с удовольствием потянулся.Он с удовлетворением оглядел остальных: пройдено трудное испытание.— Теперь с ним все в порядке. Заклятие разрушено, он свободен…Келсон посмотрел на руку Моргана, державшую кольцо, и вздрогнул.— Через что же он прошел, Морган! Ты поставил экраны и не дал мне возможности увидеть все, но… как же он теперь будет жить после всего этого?— Он будет жить, как обычно, — сказал Морган. — Я стер из его памяти почти все, что случилось в Эсгар Ду. Конечно, кое-что уцелело, но от худшего я его избавил. Через несколько недель от этого останутся лишь смутные воспоминания. И он будет очень недоволен, что пропустил поединок, который состоится завтра. Он проспит несколько дней.— Может быть, это и к лучшему, — тихо произнес Келсон.— Что? — переспросил Морган.Он в это время вставал и не расслышал слов короля.— Чепуха, не обращай внимания, — усмехнулся король. — Не поспать ли нам? Миледи?Он подал руку Риченде, которая окончила свою исповедь, и леди с почтительным поклоном приняла ее.— Миледи, очень сожалею, что вам пришлось перенести столько ужасного. Уверяю вас: я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вам вашего сына.— Благодарю, сэр.— Ну, идемте, друзья, — спокойно сказал Арлиан. — Рассвет близится. Глава 26 Рассвет был очень хмурым. Висел тяжелый туман. Воздух, насыщенный влагой, затруднял дыхание.На востоке, над горными пиками Кардосы, едва просматривались лучи восходящего солнца, с которыми боролись низкие хмурые темно-серые облака.Люди в лагере Келсона со страхом смотрели на жуткую картину восхода. Многие крестились, видя во всем этом дурное предзнаменование.Келсон хмурился, натягивая золотой пояс на алую тунику с королевским Львом.— Это смешно, Арлиан. Ты говоришь, что нам нельзя брать оружие, что нельзя иметь при себе ни кусочка стали. Во время моей битвы с Чариссой такого условия не было.Арлиан качал головой и улыбался, поглядывая на Моргана и Дункана. В палатке были они одни. Так требовал ритуал перед тем испытанием, которое их ждало.Немного раньше Кардиель прямо здесь отслужил торжественную мессу. Ему прислуживали Нигель и Варин. На мессе присутствовали особо приближенные генералы и советники короля.И вот теперь они остались в палатке одни, зная, что не скоро смогут вновь насладиться одиночеством.Арлиан завязал шнурки своей сутаны и положил руку на плечо Келсона.— Послушай, Келсон. Помни, что ты еще не принимал участия в групповых поединках под защитой Совета. В таких случаях правила очень строги, так как возможностей для вероломства и предательства больше.— Вероломства следует ожидать, — согласился Морган. — После того, что он сделал с Дерри, я ни за что не поручусь, если в деле участвует Венсит.— За зло следует платить, — грозно сказал Арлиан. — Идем. Свита ждет нас.У палатки ждали Нигель и генералы с лошадьми для всех четверых. Келсон вышел из палатки последним, при его появлении все упали на колени и склонили перед ним головы. Келсон обвел своих приближенных спокойным взглядом. Люди выражали ему свою преданность и полное повиновение. Каждый готов был пойти за него на смерть.Коротким кивком, чтобы скрыть свои чувства, Келсон разрешил всем подняться.— Благодарю вас, милорды, — спокойно сказал он. — Я не знаю, увижу ли когда-нибудь вас снова. Как всем вам известно, мы идем на смертельный бой. Если мы победим, то с востока нам никогда больше не будет угрожать враг. Могущество Венсита из Торента будет сокрушено навсегда. Если мы проиграем… — он прикусил губу. — Если мы проиграем… Мы согласились на эту битву потому, что ни Венсит, ни я не желаем гибели лучших сынов королевства, цвета рыцарства. Я не могу вам обещать ничего, кроме того, что приложу все силы, чтобы победить. Я буду молиться о нашей победе и возвращении.Он опустил глаза, как будто закончил речь, но Морган наклонился к нему и что-то прошептал на ухо.Келсон, выслушав его, кивнул головой.— Мне напомнили о последнем долге, который я должен выполнить перед тем, как уйти. Я должен назвать имя своего преемника. Знайте, что если мы не вернемся с битвы, трон займет мой дядя, принц Нигель. После него трон перейдет к его сыну и так далее. Если мы… — он помолчал и снова заговорил:— Если я не вернусь, прошу оказывать ему те же честь и преданность и полное повиновение, какие вы оказывали моему отцу и мне. Он будет для вас хорошим королем.Наступила гнетущая тишина.Затем вперед вышел Нигель и упал на колени перед Келсоном.— Ты наш король, Келсон. И ты им останешься. Боже, храни короля Келсона! — крикнул он.И крик этот подхватили все присутствующие.Келсон посмотрел на Нигеля, на тысячи обращенных к нему преданных лиц, затем кивнул и вскочил в седло.Конь заплясал под ним, зафыркал, но Келсон собрал поводья и успокоил его.Нигель повел их через лагерь к границе, где ждала группа вооруженных всадников. Здесь был юный Конал с королевским знаменем и с полдюжины других людей. Тут был и Кардиель, а рядом с ним закутанная в голубой плащ леди Риченда. Она сидела в седле, опустив голову, и даже не взглянула на Моргана, когда он и король проезжали мимо, зато взгляд, полный любви и тревоги, достался Дункану.Морган чувствовал, что она будет здесь. Он решительно выбросил ее из головы и полностью отдался мыслям о предстоящей битве.В полумиле от них из вражеского лагеря выехала группа всадников. Морган взглянул на Келсона, на Дункана, с которыми за последние двадцать четыре часа обрел новое внутреннее родство, на Арлиана, спокойного и невозмутимого в своей епископской сутане. Краем глаза Морган заметил движение Келсона и пришпорил лошадь.Дункан ехал справа от него, Келсон — слева, а слева от Келсона — Арлиан. Позади на почтительном расстоянии следовали Нигель и остальные.Над ними развевалось королевское знамя Гвинеда. А перед ними был враг.Всадники сближались, пока расстояние между ними не сократилось до двухсот ярдов. Обе группы остановились.Несколько минут Келсон сидел на коне неподвижно, как статуя, внимательно рассматривая четырех врагов, которые неторопливо спешивались на травяном, мокром от утренней росы поле.Затем он и три его спутника соскочили с коней и передали поводья слугам, которые немедленно удалились. Четверо остались стоять одни, поеживаясь от пронизывающего утреннего ветра, от которого не спасали даже их теплые плащи.— Где же Совет? — прошептал Морган, слегка повернувшись к Арлиану, когда они уже шли, направляясь в сторону врага.Арлиан улыбнулся.— В пути. Они хотят выявить тех, кто должен был, присутствуя на поединке, изображать членов Совета. Обманщики будут наказаны, и тогда появятся истинные члены Совета. Но уж, конечно, не те, кого ожидает Венсит.Келсон усмехнулся.— Надеюсь, все будет хорошо. Но мне не хочется, чтобы вы думали, будто я боюсь.— Мы все боимся, — прошептал Арлиан. — Но мы будем делать все возможное и надеяться на Провидение. Господь не допустит нашей смерти, если вера наша будет крепка и дело справедливо.— Молитвы Богу не пустые слова, епископ, — проговорил Келсон.Они были уже на расстоянии пятидесяти ярдов от врага, и Келсон мог различать лица.В это утро Венсит был почти взволнован, обеспокоен. Отказавшись от обычной роскоши в одежде, он надел простую тунику фиолетового бархата. Его королевская диадема была лишь чуть более украшена, чем корона Келсона.Лайонелл, одетый в свои черно-серебряные цвета, стоял слева от Венсита. На сей раз роскошный кинжал не украшал его пояс.Бран, справа от Венсита, был бледен, и эту бледность подчеркивали голубые тона одежд.Справа от Брана, одетый в темно-синюю тунику, стоял Ридон.Темные волосы были перехвачены серебряным обручем.Ридон и Венсит поглядывали на север, как бы ожидая кого-то, и Келсон понял, что они ожидают прибытия членов Совета.Келсон подумал, не заподозрили ли они что-нибудь. Но гадать ему оставалось недолго.Когда расстояние между ними не превышало тридцати ярдов, на севере послышался стук копыт и показались четыре роскошно одетых всадника. Белые лошади были почти не видны в лучах солнца, и всадники в золотых одеждах древних лордов Дерини приблизились к застывшим на месте людям, словно летя по воздуху.Келсон услышал, как Венсит что-то шепотом сказал Ридону.Лицо Венсита посерело от ярости, Ридон же не выразил никаких эмоций.Четверо всадников спешились: слепой Баррет, врач Лоран и юный Тирсель де Кларон, помогающий спуститься на землю леди Вивьене. Белые лошади стояли неподвижно, как изваянные из белого камня.Всадники сняли плащи и бросили их на седла.Изумрудные глаза слепого Баррета величественно заскользили по ожидающим людям, когда четверка приблизилась.— Кто вызывал Совет Камбера на это поле чести?Венсит бросил на Келсона взгляд, полный ненависти, и, выступив вперед, опустился на одно колено. Голос его был спокоен, но в нем чувствовалось напряжение, когда Венсит заговорил:— Благородный член Совета, я Венсит из Торента, король Торента и чистокровный Дерини, прошу августейшей защиты и арбитража на поединке, на который я вызвал этого человека, — он ткнул пальцем в сторону Келсона. — Я прошу защиты от вероломства для себя и своих коллег: герцога Лайонелла…Герцог опустился на колени.— …графа Марли и лорда Ридона.Бран и Ридон тоже опустились на колени, а Венсит продолжил:— Мы просим разрешения на битву со смертельным исходом, четыре на четыре, мы против тех, кто стоит перед нами. И мы просим, чтобы поединок не прекращался до тех пор, пока все противники не будут мертвы. Этому мы посвящаем свои жизни и используем для этого все могущество.Изумрудные глаза Баррета медленно повернулись к Келсону.— А каково ваше желание?Келсон нервно сглотнул слюну, встал на колени.— Милорд, я Келсон Халдан, король Гвинеда, принял вызов на поединок, чтобы не проливать лишней крови во время войны. Я также прошу защиты от вероломства для себя, герцога Моргана, епископа Арлиана и монсеньора Мак Лейна.Все трое опустились на колени.— Мы с неохотой соглашаемся на поединок со смертельным исходом, но вынуждены сделать это и используем все свое могущество, чтобы победить.Баррет кивнул и стукнул по траве концом посоха из слоновой кости.— Да будет так. А что получат победители? Согласны ли воины обеих армий признать справедливым исход вашего поединка?— Да, милорд, — ответил Келсон, опередив Венсита. — Мои люди знают, что если мы проиграем, то их жизни пощадят, и мои преемники поклянутся в верности королям Торента, чтобы наступил мир между нашими народами. Это ведь правильное условие. Согласен ли король Торента?Венсит, оглядев своих, повернулся к Баррету.— Мы согласны с условиями, милорд. Если мы проиграем, то мои преемники поклянутся хранить верность королю Гвинеда как его вассалы.Баррет кивнул и спросил:— Кто твой наследник, король Торента?Венсит посмотрел на Лайонелла.— Принц Альрой, старший сын моей сестры Иораг и моего родственника Лайонелла. А после Альроя его братья Анам и Ронал.— И принц Альрой готов поклясться в верности Келсону, королю Гвинеда, если ты и его отец будут убиты?— Да, — кивнул Венсит, плотно сжав губы.Затем Баррет повернулся к Келсону.— А ты, Келсон, готов ли твой преемник поклясться в верности Венситу из Торента, если ты погибнешь сегодня?Келсон с трудом проглотил комок в горле.— Мой наследник — брат отца принц Нигель, а после него его сыновья Конал, Рори и Пейн. Принц Нигель знает свой долг.— Хорошо, — кивнул Баррет. — И эти условия удовлетворяют обе стороны?Келсон возразил:— Не полностью. Есть еще один вопрос, милорд.Глаза Венсита расширились, и он с трудом заставил себя устоять на месте.— Говори свое условие, Келсон, — разрешил Баррет.— Прошлой ночью Венсит и Бран Корис проникли в мой лагерь и похитили ребенка у матери. Если я одержу победу, пусть ребенка вернут мне, чтобы я смог возвратить его этой женщине.Бран, вскакивая на ноги, закричал:— Нет! Брендан мой сын! Он принадлежит мне! Она не получит его!— Держи себя в руках, Бран! — рявкнула Вивьена, впервые подав голос. — Если Келсон победит, какая тебе разница, у кого будет ребенок? Ты ведь будешь мертв.— Она права, Бран, — сказал Венсит, прежде чем Бран успел возразить. — Но, с другой стороны, я требую: если победу одержу я, то мать ребенка должна вернуться к своему мужу, который стоит здесь, — он показал на Брана, и Баррет кивнул. — Если Келсон согласится с этим условием, я соглашусь на возвращение мальчика, а также остальных пленных, которые еще живы.Баррет спросил:— Келсон?Келсон колебался недолго.— Я согласен, и у меня нет других условий.— А ты, Венсит?— Условий больше нет.— Тогда можете встать.Все восемь человек поднялись на ноги.— Образуйте круг для битвы, — продолжал Баррет, проходя между двумя группами вместе с Лораном. — Мы уверены, что вы выполнили наши требования относительно оружия, так что не станем никого осматривать. Но если кто-нибудь из вас имеет вопросы по правилам ведения поединка, то задавайте их сейчас, прежде чем Совет замкнет первый круг.Лоран и Баррет отошли от своих коллег на сорок футов. Члены Совета стали отмерять стороны большого квадрата, каждая из которых равнялась сорока футам.Когда они встали по углам квадрата, восемь бойцов расположились на дугах круга внутри этого квадрата.Два короля выжидающе посмотрели на Баррета, но в центр круга вышел Тирсель.— Да будет благословенна память Святого Камбера, великого Святого, указавшего нам путь. Так сказано, и так должно быть. Да будет благословенна память Самого Высшего, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38