– Твоя мамочка была такая красавица, что очень многие мужчины хотели ее, а она по доброте не могла ответить им отказом.
– Я думаю, что у Джорджии с твоим отцом случилось примерно то же самое, – продолжала она. – Ведь если он такой же красивый, как и ты, я не могу осуждать, что она начала ревновать к твоей маме. Я имею в виду, что ты же знаешь, как она заводилась по поводу Джулии или Рэчел. А тут еще хуже.
И она указала на Джека, сидящего на кухонном столе и не сводящего глаз с Мегги, подобно ребенку покоящейся в объятиях Лизандера.
– Я думаю, что она не разобралась и в половине того, что тебе наговорила. Некоторым людям в браке нужен жесткий ошейник, – добавила Китти печально, погружая кисточку в клей и помещая Раннальдини с Утенком под фотографией принцессы Мишель.
– Господи, ну что за ужасный мир. Лизандер, все еще одетый в свитер Гая, окунул имбирный бисквит в чай и протянул его Джеку.
– Я не пойму, почему все играют в какие-то игры. Ведь я так люблю Джорджию, и нам с ней было чертовски здорово заниматься любовью дважды в день, так ей и этого мало. Ей еще и папочку подавай.
Пока Китти развивала тему, что Джорджия работает много и ей нужно меньше секса, поэтому-то ее устраивает Дэвид Хоукли, Лизандер рассматривал Утенка Дональда.
– Господи, я ревную Раннальдини к нему. А он взял у него автограф? Какая миленькая ширма. Ты ее блестяще украсила. Давай я помогу.
– А чего ты действительно хочешь от жизни? – спросила Китти, передавая ему ножницы и фотографию, на которой Раннальдини смеялся с Паваротти.
– Я бы хотел, чтобы Артур восстановился и мы с ним выиграли Ратминстер. Я хочу работать с лошадьми. Хочу иметь собственный дом, жену, которая любила бы меня так же сильно, как и я ее, и, – добавил он рассудительно, – детишек. Надоело мне мотаться. Ты же знаешь, я просил Джорджию выйти за меня, а она занялась папой.
Его опять сильно затрясло.
– О Господи, я отрезал Раннальдини голову. Извини, но я все делаю неправильно. Можно, я побуду с тобой до тех пор, пока не приду в себя?
На самом деле ей это было совсем некстати. Ведь Китти предстояло так много сделать, а вместо этого она должна выслушивать жалобы Лизандера со всем его эгоизмом, усиленным отчаянием, и с юношескими крайностями. Будучи по природе очень правдивой, она в отличие от Раннальдини ненавидела ложь, но теперь ей приходилось лгать ради Лизандера, когда Ферди, Мериголд, невероятно взволнованная Джорджия и даже Дэвид Хоукли и тетя Дина названивали все утро и спрашивали, не видела ли она его или не знает ли хоть что-нибудь о нем. А тут еще миссис Бримскомб, которую посвятили в секрет, свалилась с гриппом, так что и ее пришлось замещать той же Китти.
Спрятав Лизандера в мансардной спальне в самой старой части дома, Китти ощущала себя живущим в «Валгалле» монахом, дающим приют роялистам времен гражданских войн: Уэстли, Руперту Рейнскому, а может быть, и Карлу I. С разметавшимися волосами, слабый и прекрасный, Лизандер выглядел совершенным роялистом и запросто мог бы бесстрашно мчаться в кавалерийских полках. Впрочем, ни у одного роялиста не было убежища с шестьюдесятью двумя сериями «Истэндерз» и «Нейборз», записанными Китти в отсутствие Лизандера. После четырех дней почти неотрывного глядения в телевизор, отменного питания и отличной победы со ставкой 100 к 1 в Лингфилде Лизандер начал поправляться. А Китти под его болтовню наконец закончила оформлять ширму и изготовила ангельские крылья.
И все же ему пришлось покинуть этот приют, потому что из «Багли-холла» домой возвращалась Наташа; кстати, вот еще одна ложь Джорджии – Флора не приезжала в тот день, когда он вернулся из Австралии. Ему не хотелось уезжать, но было противно от мысли, чтобы эта сука Наташа распускала над ним свои слюни, да потом он почувствовал, что уже злоупотребляет гостеприимством Китти.
Но не прошло и двух часов после их расставания, как он позвонил ей:
– Китти, Китти, Китти, приходи завтра вечером на ужин в коттедж «Магнит».
– Ой, как здорово. Наташу взять?
– Господь с тобой! Даже и не говори ей. Я собираюсь приготовить для тебя замечательный ужин.
Увы, на следующее утро Лизандер проснулся трясущийся, со слепящей головной болью. И болело, в общем, все. Видимо, он подцепил грипп от миссис Бримскомб. Надо было бы отлежаться в кровати, но уж очень не хотелось подводить Китти.
Последовавшее затем уместилось бы не в главу, а в книгу приключений. Купленные им авокадо оказались тверже ручных гранат. Винный коктейль отнял у него пять часов и оказался отвратительным на вкус. Готовя ранний шпинат, он доварил его до состояния пюре. За пудинг он принялся с тщанием. Во всем следовал рецепту, но после нескольких часов перемешивания и охлаждения в холодильнике смесь рассыпалась на составные части – «как и все в Парадайзе», – подумал он кисло.
К тому времени раковина была так забита грязной посудой, что он начал ее выбрасывать. Полянка за окном покрылась кастрюлями, он опалил брови и тут обнаружил, что Джек исчез, и поэтому он вместе с Мегги, лопатой и фонариком вышел на воздух. После двадцатиминутных поисков, переполошив всех лис, барсуков и кроликов в округе, Мегги наконец зафиксировала слабое тявканье. Следующие двадцать минут они с Лизандером провели, откапывая Джека, который вовсе не собирался их благодарить, а норовил опять скрыться в норе.
Слыша, как выражается хозяин, Мегги в ужасе умчалась в дом. Придя вслед за ней, Лизандер обнаружил, что цыпленок сгорел. А для чего люди выдумали рестораны? Надо будет пригласить Китти туда. Он почувствовал такой озноб, что решил принять горячую ванну. А вообще все несчастья этого дня произошли оттого, что он сдерживался и каждые пять минут не звонил Китти, как готовится то или иное блюдо.
К несчастью, обезумевшая Джорджия, вернувшись из Лондона и увидев огни в коттедже «Магнит», выбрала этот момент, чтобы позвонить. Ну и Лизандер под влиянием всего произошедшего послал ее, а потом адресовал туда же отца, позвонившего чуть позже, которому предстояло выслушать то же самое. Вода полилась через край ванной, заливая проводку. Лизандер пытался чинить пробки, получая удар током всякий раз, как брался за выключатель.
Загруженная рождественскими приготовлениями, Китти чувствовала себя виноватой, уходя из дома, тем более что приходилось оставлять Наташу одну в первый же ее вечер в доме. К ее изумлению, Наташа ничуть не возражала, когда они обе встретились на лестничной площадке, благоухая кремами после ванн и с завернутыми в полотенце волосами.
– Я ненадолго прогуляюсь, Наташа.
– У тебя свидание?
– Что-то вроде этого.
– Ну хорошо тебе провести время. И не торопись возвращаться.
Кроме того, Наташа, что уж совсем не было на нее похоже, наговорила Китти кучу комплиментов по поводу ее внешности:
– Ты так похудела. Папа тебя не узнает.
И потому, когда она нашла коттедж «Магнит» погруженным в полную темноту, она решила, что над ней зло пошутили, чтобы выманить из дома. Тем не менее она, спотыкаясь, побрела по заросшей тропинке к дому, учуяла запах горелого цыпленка, облегченно вздохнула и постучалась.
– О Китти, Китти, скажи мне, как готовить винный коктейль! – В голосе Лизандера звучали слезы.
В дрожащем пламени свечи Лизандер заметил, что Китти выглядит мило, несмотря на ужасное бежевое платье. Резкий порыв ветра задул свечу, и в то же самое время зазвонил телефон.
– Я возьму, – сказал Лизандер, налетая на табуретку. – Надеюсь, это не Наташа.
– Мне чертовски жаль, но я никак не могу, – услыхала Китти. – И вообще у меня грипп. Честно, я постараюсь. Да, самая настоящая инфекция. Я только что выпил дюжину «Анадин экстра». До скорой встречи.
– Ну ты даешь, – произнесла Китти, вставляя пробки.
Свет загорелся, и она увидела, что Лизандер трясется, весь мокрый от пота. Она подумала, что это продолжение нервного потрясения, и опять отвела его в кровать.
– Знаешь, Китти, что я сделаю для тебя, – я свожу тебя на «Мисс Сайгон». Я знаю одного типа, который достает билеты.
И он потихоньку заснул, но большую часть ночи проплакал о матери.
На следующий день он спустился вниз на слабых ногах, пошатываясь, истощенный, но выздоровевший. Было такое ощущение, что из его тела изгнали беса.
Коттедж изменился до неузнаваемости, Китти разобралась в раковине и все вычистила. Джек после вчерашних путешествий под землей тоже был выкупан. И теперь сушился перед потрескивающим пламенем камина, в то время как Китти беседовала с Артуром, заглядывающим в окно. Восхитительный запах картофельной запеканки с мясом напомнил Лизандеру, что он не ел уже два дня.
– Ты просто ангел. Господи, как вокруг здорово, а пахнет еще лучше. – Лизандер обнял ее. – Даже не знаю, как благодарить тебя. Но только, пожалуйста, не становись уж совсем худой.
– Тогда я должна буду заплатить штраф, – сказала, краснея, Китти.
Отложив вилку после второй порции, Лизандер спросил:
– И чем же мы сегодня займемся?
– Да ведь ты вроде болел, – с упреком проговорила Китти.
– Да, я слишком болен, чтобы делать то, чего не хочу делать, если ты это имеешь в виду.
И в первый раз после возвращения из Австралии он засмеялся, и это было так здорово, что Китти тоже засмеялась.
– Мне надо возвращаться в «Валгаллу», – вздохнула она. – Раннальдини должен позвонить, да и дел у меня много, и еще я обещала Рэчел, что заберу ее детей из школы и присмотрю за ними вечером. Бедняжка поехала в Лондон к своему адвокату.
Когда Китти сидела в ожидании детей на школьной игровой площадке, на нее навалилась усталость. Вечер она провела, упаковывая подарки, которые надо было приготовить к отправке сегодняшней почтой. А тут еще дети Рэчел. Постоянно рассказывая всем о злых няньках, которых не надо нанимать, Рэчел при этом замечательно умела подсовывать детей другим людям.
– Китти, Китти, – из разноцветной толпы детей, вывалившихся из ворот, выбежала Маша. – Нам сегодня рассказывали о давно прошедших днях. Ну, то есть когда еще Иисус был жив, а ты была маленькой девочкой.
– Привет, Китти, – крикнул Ваня. – Ничего, если к чаю придет Козмо?
Вздохнув, Китти согласилась. Дети Рэчел быстро поняли пользу от маленького Козмо как компаньона. Уж он-то не распространялся о здоровой пище и не строил замки из туалетной бумаги.
– Мамочка сказала, что мы должны репетировать нашу песенку на традиционном празднике, – сообщила Маша, когда они с Ваней устраивались на задних сидениях.
– А я ненавижу музыку, – маленький Козмо, усевшись впереди, ладонями заткнул уши. – Я дома только и слышу эту чертову музыку.
Среди несмолкаемого гама Китти осторожно ехала к «Валгалле», чтобы захватить немного наличных и купить на ужин то, что любит Козмо. Но не успела она выйти из дома, как подлетел «феррари» и из него выскочил Лизандер, нагруженный «Суер Макс», чипсами, кассетой с «Красоткой» и громадной круглой жестянкой конфет.
– Это вам, – сказал он, протягивая коробку детям. – Так, сейчас пообедаем, а потом, если будете молодцами, то поиграете с Джеком в футбол.
Всем понравилась «Красотка». Лизандер покатывался от хохота, вытирая глаза, и все приговаривал:
– Ублюдок, вот ублюдок, да как он смеет угрожать ей?
Но к концу фильма он примирился с Ричардом Гиром.
– «Красотка» прямо как мамочка, – заметила Маша.
К несчастью для Рэчел, Лизандер отправился к себе в коттедж «Магнит» после того, как уложили детей, и заметил в Жасминовом коттедже свет. Неторопливо объезжая стоящий на дороге автомобиль, он увидел пару, обнимающуюся в дверях коттеджа. Затем мужчина сбежал по ступенькам, обернулся и, посылая воздушный поцелуй женщине, на секунду попал в свет фар Лизандера. Это был самодовольно-триумфальный Раннальдини.
На следующее утро, закинув трех ребятишек в школу, Китти отправилась по магазинам. Через полчаса она, пошатываясь, вышла, нагруженная двумя поскрипывающими тележками с продуктами, и вдруг обнаружила, что большая упаковка с йогуртом протекает. Наклонившись, чтобы заменить ее, она отпустила правую коляску, и та поехала вперед по небольшому уклону. Китти рванулась за ней, но натолкнулась на ветхого старичка с авоськой. Коляска ударилась боком о темно-зеленый «порше» и перевернулась с противным звуком разбивающегося стакана.
– О Господи, – вскрикнула Китти, разглядывая мешанину из коробок с пирогами и конфетами, разбитых яиц, плавающих в луже из кремов, йогурта, виски и красного вина.
– И за что мне это! Ну за что мне это, черт побери! Она с тоской оглядела руины, написала записку и сунула ее под дворник «порше»:
«Дорогой водитель. Сожалею, что так случилось с вашим автомобилем. Я оплачу весь ущерб. Не свяжетесь ли со мною в «Валгалле», Парадайз? Искренне ваша, Китти Раннальдини».
«Ведь это же все мои сэкономленные деньги», – думала она.
– А между прочим, машина так выглядит даже лучше. У нее появилась индивидуальность.
Резко развернувшись, Китти увидела Лизандера.
– Миссис Бримскомб сказала, что ты здесь, – произнес он, открывая перед ней дверь «порше».
– Но это же не твоя машина, – заикнулась Китти.
– Мне предоставил ее гараж, – объяснил Лизандер. – У нашего «феррари» проблемы с двигателем. Но, впрочем, какая разница.
Он чувствовал себя сегодня очень добродетельным. Найдя в коттедже «Магнит» записную книжку Джорджии, куда она вносила выплаты, он выписал чек на пятьдесят тысяч, то есть на ту сумму, что она заплатила за него, и отправил в ее банк. Он не хотел, чтобы между ними стояли долги.
– Смотри-ка, что у меня есть.
Он помахал двумя билетами на «Мисс Сайгон»:
– Мы с тобой по-настоящему развлечемся.
– Я не могу. Прошлой ночью Раннальдини неожиданно заявился домой, а утром умчался, наказав мне сделать очень много. Да ведь я же замужем, – вздохнула она. – Так что я не думаю, что смогу пойти.
– А ты скажи, что идешь по магазинам за рождественскими подарками.
Они сели в поезд до Паддингтонского вокзала. Малый, приставленный рестораном разносить заказы клиентов, был настолько очарован Лизандером, что тут же сбегал и принес им по коктейлю.
– Это просто сказка, – Китти сделала здоровенный глоток. – Из чего он?
– Да обычная вода, томатный сок, – ответил Лизандер, скромно забыв добавить об огромной дозе виски и шерри. – Давай еще по одному.
– Да, с удовольствием. Я до этого еще не ездила первым классом.
Китти с восторгом рассматривала бегущие за окном в серебристой дымке заросли терновника, разделенные замерзшими полями, и пушистые от инея ветви деревьев, поблескивающие в лучах желтого солнца. Какой смысл в ее жизни, если она все время куда-то спешит и даже не имеет времени полюбоваться такой красотой? Ее даже не взволновало, что, выходя из вагона, они столкнулись с женой священника.
Лизандер сразу же потащил ее в магазин «Херродз».
– Я собираюсь купить тебе платье, – сказал он, шествуя вдоль полок и вешалок с одеждой и провожаемый взглядами продавцов, не перегруженных работой.
Наконец он выбрал темное серо-зеленое шерстяное, подчеркивающее глаза Китти, выпуклую попку и уже изящную талию, достаточно длинное и свободное, чтобы спрятать пухлые бедра.
– Миленько, – заключил он, в восхищении глядя на нее. – Как прекрасная статуя, увитая плющом.
К платью прилагались черный галстук и невысокие туфли-лодочки.
– И не носи больше этот ужас цвета мяса. А теперь пойдем купим тебе что-нибудь теплое.
И не обращая внимания на ее протесты, он выбрал шерстяное пальто в радужную раскраску, три пары леггинсов и два огромных свободных свитера.
Он быстренько протащил ее мимо отдела детских вещей:
– И незачем тебе смотреть на них – только расстраиваться. Но однажды у тебя это случится, я тебе обещаю.
Он привел ее в отдел игрушек, чтобы повосхищаться громадными пушистыми ослами, жирафами, тиграми, львами, гориллами и медведями.
– Они всегда напоминают мне, что дома меня ждут собаки, – сказал Лизандер. – А когда в детстве мама брала меня с собой сюда, я боялся смотреть им в глаза. Ну а теперь мы должны съездить в Баттерси и купить тебе щенка, чтобы он охранял тебя в «Валгалле».
И пока она смотрела компьютерные игры, прикидывая, подойдет ли такой подарок на Рождество для Козмо, он купил ей огромную пушистую в натуральную величину колли с блестящим черным пластиковым носом.
– Это Лесси, твой сторож.
– Ох, Лизандер, – Китти была в восторге, – ты, конечно, не должен был ее покупать, но она мне нравится.
« В этом мире , где все нереально ,
В этом мире , где нам не дано чувствовать» , – пела Мисс Сайгон, когда они проходили мимо отдела записей. А в следующее мгновение они были возвращены на землю: холодное неулыбающееся лицо Раннальдини смотрело на них со множества пластинок. По магазину разнесся звон колокольчиков, дающих первые такты «Четвертой» Малера.
Повернув направо, они увидели огромные фотографии Сесилии и Гермионы в ролях соответственно Донны Анны и Донны Эльвиры и даже изображение Джорджии, взбирающейся на скалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Я думаю, что у Джорджии с твоим отцом случилось примерно то же самое, – продолжала она. – Ведь если он такой же красивый, как и ты, я не могу осуждать, что она начала ревновать к твоей маме. Я имею в виду, что ты же знаешь, как она заводилась по поводу Джулии или Рэчел. А тут еще хуже.
И она указала на Джека, сидящего на кухонном столе и не сводящего глаз с Мегги, подобно ребенку покоящейся в объятиях Лизандера.
– Я думаю, что она не разобралась и в половине того, что тебе наговорила. Некоторым людям в браке нужен жесткий ошейник, – добавила Китти печально, погружая кисточку в клей и помещая Раннальдини с Утенком под фотографией принцессы Мишель.
– Господи, ну что за ужасный мир. Лизандер, все еще одетый в свитер Гая, окунул имбирный бисквит в чай и протянул его Джеку.
– Я не пойму, почему все играют в какие-то игры. Ведь я так люблю Джорджию, и нам с ней было чертовски здорово заниматься любовью дважды в день, так ей и этого мало. Ей еще и папочку подавай.
Пока Китти развивала тему, что Джорджия работает много и ей нужно меньше секса, поэтому-то ее устраивает Дэвид Хоукли, Лизандер рассматривал Утенка Дональда.
– Господи, я ревную Раннальдини к нему. А он взял у него автограф? Какая миленькая ширма. Ты ее блестяще украсила. Давай я помогу.
– А чего ты действительно хочешь от жизни? – спросила Китти, передавая ему ножницы и фотографию, на которой Раннальдини смеялся с Паваротти.
– Я бы хотел, чтобы Артур восстановился и мы с ним выиграли Ратминстер. Я хочу работать с лошадьми. Хочу иметь собственный дом, жену, которая любила бы меня так же сильно, как и я ее, и, – добавил он рассудительно, – детишек. Надоело мне мотаться. Ты же знаешь, я просил Джорджию выйти за меня, а она занялась папой.
Его опять сильно затрясло.
– О Господи, я отрезал Раннальдини голову. Извини, но я все делаю неправильно. Можно, я побуду с тобой до тех пор, пока не приду в себя?
На самом деле ей это было совсем некстати. Ведь Китти предстояло так много сделать, а вместо этого она должна выслушивать жалобы Лизандера со всем его эгоизмом, усиленным отчаянием, и с юношескими крайностями. Будучи по природе очень правдивой, она в отличие от Раннальдини ненавидела ложь, но теперь ей приходилось лгать ради Лизандера, когда Ферди, Мериголд, невероятно взволнованная Джорджия и даже Дэвид Хоукли и тетя Дина названивали все утро и спрашивали, не видела ли она его или не знает ли хоть что-нибудь о нем. А тут еще миссис Бримскомб, которую посвятили в секрет, свалилась с гриппом, так что и ее пришлось замещать той же Китти.
Спрятав Лизандера в мансардной спальне в самой старой части дома, Китти ощущала себя живущим в «Валгалле» монахом, дающим приют роялистам времен гражданских войн: Уэстли, Руперту Рейнскому, а может быть, и Карлу I. С разметавшимися волосами, слабый и прекрасный, Лизандер выглядел совершенным роялистом и запросто мог бы бесстрашно мчаться в кавалерийских полках. Впрочем, ни у одного роялиста не было убежища с шестьюдесятью двумя сериями «Истэндерз» и «Нейборз», записанными Китти в отсутствие Лизандера. После четырех дней почти неотрывного глядения в телевизор, отменного питания и отличной победы со ставкой 100 к 1 в Лингфилде Лизандер начал поправляться. А Китти под его болтовню наконец закончила оформлять ширму и изготовила ангельские крылья.
И все же ему пришлось покинуть этот приют, потому что из «Багли-холла» домой возвращалась Наташа; кстати, вот еще одна ложь Джорджии – Флора не приезжала в тот день, когда он вернулся из Австралии. Ему не хотелось уезжать, но было противно от мысли, чтобы эта сука Наташа распускала над ним свои слюни, да потом он почувствовал, что уже злоупотребляет гостеприимством Китти.
Но не прошло и двух часов после их расставания, как он позвонил ей:
– Китти, Китти, Китти, приходи завтра вечером на ужин в коттедж «Магнит».
– Ой, как здорово. Наташу взять?
– Господь с тобой! Даже и не говори ей. Я собираюсь приготовить для тебя замечательный ужин.
Увы, на следующее утро Лизандер проснулся трясущийся, со слепящей головной болью. И болело, в общем, все. Видимо, он подцепил грипп от миссис Бримскомб. Надо было бы отлежаться в кровати, но уж очень не хотелось подводить Китти.
Последовавшее затем уместилось бы не в главу, а в книгу приключений. Купленные им авокадо оказались тверже ручных гранат. Винный коктейль отнял у него пять часов и оказался отвратительным на вкус. Готовя ранний шпинат, он доварил его до состояния пюре. За пудинг он принялся с тщанием. Во всем следовал рецепту, но после нескольких часов перемешивания и охлаждения в холодильнике смесь рассыпалась на составные части – «как и все в Парадайзе», – подумал он кисло.
К тому времени раковина была так забита грязной посудой, что он начал ее выбрасывать. Полянка за окном покрылась кастрюлями, он опалил брови и тут обнаружил, что Джек исчез, и поэтому он вместе с Мегги, лопатой и фонариком вышел на воздух. После двадцатиминутных поисков, переполошив всех лис, барсуков и кроликов в округе, Мегги наконец зафиксировала слабое тявканье. Следующие двадцать минут они с Лизандером провели, откапывая Джека, который вовсе не собирался их благодарить, а норовил опять скрыться в норе.
Слыша, как выражается хозяин, Мегги в ужасе умчалась в дом. Придя вслед за ней, Лизандер обнаружил, что цыпленок сгорел. А для чего люди выдумали рестораны? Надо будет пригласить Китти туда. Он почувствовал такой озноб, что решил принять горячую ванну. А вообще все несчастья этого дня произошли оттого, что он сдерживался и каждые пять минут не звонил Китти, как готовится то или иное блюдо.
К несчастью, обезумевшая Джорджия, вернувшись из Лондона и увидев огни в коттедже «Магнит», выбрала этот момент, чтобы позвонить. Ну и Лизандер под влиянием всего произошедшего послал ее, а потом адресовал туда же отца, позвонившего чуть позже, которому предстояло выслушать то же самое. Вода полилась через край ванной, заливая проводку. Лизандер пытался чинить пробки, получая удар током всякий раз, как брался за выключатель.
Загруженная рождественскими приготовлениями, Китти чувствовала себя виноватой, уходя из дома, тем более что приходилось оставлять Наташу одну в первый же ее вечер в доме. К ее изумлению, Наташа ничуть не возражала, когда они обе встретились на лестничной площадке, благоухая кремами после ванн и с завернутыми в полотенце волосами.
– Я ненадолго прогуляюсь, Наташа.
– У тебя свидание?
– Что-то вроде этого.
– Ну хорошо тебе провести время. И не торопись возвращаться.
Кроме того, Наташа, что уж совсем не было на нее похоже, наговорила Китти кучу комплиментов по поводу ее внешности:
– Ты так похудела. Папа тебя не узнает.
И потому, когда она нашла коттедж «Магнит» погруженным в полную темноту, она решила, что над ней зло пошутили, чтобы выманить из дома. Тем не менее она, спотыкаясь, побрела по заросшей тропинке к дому, учуяла запах горелого цыпленка, облегченно вздохнула и постучалась.
– О Китти, Китти, скажи мне, как готовить винный коктейль! – В голосе Лизандера звучали слезы.
В дрожащем пламени свечи Лизандер заметил, что Китти выглядит мило, несмотря на ужасное бежевое платье. Резкий порыв ветра задул свечу, и в то же самое время зазвонил телефон.
– Я возьму, – сказал Лизандер, налетая на табуретку. – Надеюсь, это не Наташа.
– Мне чертовски жаль, но я никак не могу, – услыхала Китти. – И вообще у меня грипп. Честно, я постараюсь. Да, самая настоящая инфекция. Я только что выпил дюжину «Анадин экстра». До скорой встречи.
– Ну ты даешь, – произнесла Китти, вставляя пробки.
Свет загорелся, и она увидела, что Лизандер трясется, весь мокрый от пота. Она подумала, что это продолжение нервного потрясения, и опять отвела его в кровать.
– Знаешь, Китти, что я сделаю для тебя, – я свожу тебя на «Мисс Сайгон». Я знаю одного типа, который достает билеты.
И он потихоньку заснул, но большую часть ночи проплакал о матери.
На следующий день он спустился вниз на слабых ногах, пошатываясь, истощенный, но выздоровевший. Было такое ощущение, что из его тела изгнали беса.
Коттедж изменился до неузнаваемости, Китти разобралась в раковине и все вычистила. Джек после вчерашних путешествий под землей тоже был выкупан. И теперь сушился перед потрескивающим пламенем камина, в то время как Китти беседовала с Артуром, заглядывающим в окно. Восхитительный запах картофельной запеканки с мясом напомнил Лизандеру, что он не ел уже два дня.
– Ты просто ангел. Господи, как вокруг здорово, а пахнет еще лучше. – Лизандер обнял ее. – Даже не знаю, как благодарить тебя. Но только, пожалуйста, не становись уж совсем худой.
– Тогда я должна буду заплатить штраф, – сказала, краснея, Китти.
Отложив вилку после второй порции, Лизандер спросил:
– И чем же мы сегодня займемся?
– Да ведь ты вроде болел, – с упреком проговорила Китти.
– Да, я слишком болен, чтобы делать то, чего не хочу делать, если ты это имеешь в виду.
И в первый раз после возвращения из Австралии он засмеялся, и это было так здорово, что Китти тоже засмеялась.
– Мне надо возвращаться в «Валгаллу», – вздохнула она. – Раннальдини должен позвонить, да и дел у меня много, и еще я обещала Рэчел, что заберу ее детей из школы и присмотрю за ними вечером. Бедняжка поехала в Лондон к своему адвокату.
Когда Китти сидела в ожидании детей на школьной игровой площадке, на нее навалилась усталость. Вечер она провела, упаковывая подарки, которые надо было приготовить к отправке сегодняшней почтой. А тут еще дети Рэчел. Постоянно рассказывая всем о злых няньках, которых не надо нанимать, Рэчел при этом замечательно умела подсовывать детей другим людям.
– Китти, Китти, – из разноцветной толпы детей, вывалившихся из ворот, выбежала Маша. – Нам сегодня рассказывали о давно прошедших днях. Ну, то есть когда еще Иисус был жив, а ты была маленькой девочкой.
– Привет, Китти, – крикнул Ваня. – Ничего, если к чаю придет Козмо?
Вздохнув, Китти согласилась. Дети Рэчел быстро поняли пользу от маленького Козмо как компаньона. Уж он-то не распространялся о здоровой пище и не строил замки из туалетной бумаги.
– Мамочка сказала, что мы должны репетировать нашу песенку на традиционном празднике, – сообщила Маша, когда они с Ваней устраивались на задних сидениях.
– А я ненавижу музыку, – маленький Козмо, усевшись впереди, ладонями заткнул уши. – Я дома только и слышу эту чертову музыку.
Среди несмолкаемого гама Китти осторожно ехала к «Валгалле», чтобы захватить немного наличных и купить на ужин то, что любит Козмо. Но не успела она выйти из дома, как подлетел «феррари» и из него выскочил Лизандер, нагруженный «Суер Макс», чипсами, кассетой с «Красоткой» и громадной круглой жестянкой конфет.
– Это вам, – сказал он, протягивая коробку детям. – Так, сейчас пообедаем, а потом, если будете молодцами, то поиграете с Джеком в футбол.
Всем понравилась «Красотка». Лизандер покатывался от хохота, вытирая глаза, и все приговаривал:
– Ублюдок, вот ублюдок, да как он смеет угрожать ей?
Но к концу фильма он примирился с Ричардом Гиром.
– «Красотка» прямо как мамочка, – заметила Маша.
К несчастью для Рэчел, Лизандер отправился к себе в коттедж «Магнит» после того, как уложили детей, и заметил в Жасминовом коттедже свет. Неторопливо объезжая стоящий на дороге автомобиль, он увидел пару, обнимающуюся в дверях коттеджа. Затем мужчина сбежал по ступенькам, обернулся и, посылая воздушный поцелуй женщине, на секунду попал в свет фар Лизандера. Это был самодовольно-триумфальный Раннальдини.
На следующее утро, закинув трех ребятишек в школу, Китти отправилась по магазинам. Через полчаса она, пошатываясь, вышла, нагруженная двумя поскрипывающими тележками с продуктами, и вдруг обнаружила, что большая упаковка с йогуртом протекает. Наклонившись, чтобы заменить ее, она отпустила правую коляску, и та поехала вперед по небольшому уклону. Китти рванулась за ней, но натолкнулась на ветхого старичка с авоськой. Коляска ударилась боком о темно-зеленый «порше» и перевернулась с противным звуком разбивающегося стакана.
– О Господи, – вскрикнула Китти, разглядывая мешанину из коробок с пирогами и конфетами, разбитых яиц, плавающих в луже из кремов, йогурта, виски и красного вина.
– И за что мне это! Ну за что мне это, черт побери! Она с тоской оглядела руины, написала записку и сунула ее под дворник «порше»:
«Дорогой водитель. Сожалею, что так случилось с вашим автомобилем. Я оплачу весь ущерб. Не свяжетесь ли со мною в «Валгалле», Парадайз? Искренне ваша, Китти Раннальдини».
«Ведь это же все мои сэкономленные деньги», – думала она.
– А между прочим, машина так выглядит даже лучше. У нее появилась индивидуальность.
Резко развернувшись, Китти увидела Лизандера.
– Миссис Бримскомб сказала, что ты здесь, – произнес он, открывая перед ней дверь «порше».
– Но это же не твоя машина, – заикнулась Китти.
– Мне предоставил ее гараж, – объяснил Лизандер. – У нашего «феррари» проблемы с двигателем. Но, впрочем, какая разница.
Он чувствовал себя сегодня очень добродетельным. Найдя в коттедже «Магнит» записную книжку Джорджии, куда она вносила выплаты, он выписал чек на пятьдесят тысяч, то есть на ту сумму, что она заплатила за него, и отправил в ее банк. Он не хотел, чтобы между ними стояли долги.
– Смотри-ка, что у меня есть.
Он помахал двумя билетами на «Мисс Сайгон»:
– Мы с тобой по-настоящему развлечемся.
– Я не могу. Прошлой ночью Раннальдини неожиданно заявился домой, а утром умчался, наказав мне сделать очень много. Да ведь я же замужем, – вздохнула она. – Так что я не думаю, что смогу пойти.
– А ты скажи, что идешь по магазинам за рождественскими подарками.
Они сели в поезд до Паддингтонского вокзала. Малый, приставленный рестораном разносить заказы клиентов, был настолько очарован Лизандером, что тут же сбегал и принес им по коктейлю.
– Это просто сказка, – Китти сделала здоровенный глоток. – Из чего он?
– Да обычная вода, томатный сок, – ответил Лизандер, скромно забыв добавить об огромной дозе виски и шерри. – Давай еще по одному.
– Да, с удовольствием. Я до этого еще не ездила первым классом.
Китти с восторгом рассматривала бегущие за окном в серебристой дымке заросли терновника, разделенные замерзшими полями, и пушистые от инея ветви деревьев, поблескивающие в лучах желтого солнца. Какой смысл в ее жизни, если она все время куда-то спешит и даже не имеет времени полюбоваться такой красотой? Ее даже не взволновало, что, выходя из вагона, они столкнулись с женой священника.
Лизандер сразу же потащил ее в магазин «Херродз».
– Я собираюсь купить тебе платье, – сказал он, шествуя вдоль полок и вешалок с одеждой и провожаемый взглядами продавцов, не перегруженных работой.
Наконец он выбрал темное серо-зеленое шерстяное, подчеркивающее глаза Китти, выпуклую попку и уже изящную талию, достаточно длинное и свободное, чтобы спрятать пухлые бедра.
– Миленько, – заключил он, в восхищении глядя на нее. – Как прекрасная статуя, увитая плющом.
К платью прилагались черный галстук и невысокие туфли-лодочки.
– И не носи больше этот ужас цвета мяса. А теперь пойдем купим тебе что-нибудь теплое.
И не обращая внимания на ее протесты, он выбрал шерстяное пальто в радужную раскраску, три пары леггинсов и два огромных свободных свитера.
Он быстренько протащил ее мимо отдела детских вещей:
– И незачем тебе смотреть на них – только расстраиваться. Но однажды у тебя это случится, я тебе обещаю.
Он привел ее в отдел игрушек, чтобы повосхищаться громадными пушистыми ослами, жирафами, тиграми, львами, гориллами и медведями.
– Они всегда напоминают мне, что дома меня ждут собаки, – сказал Лизандер. – А когда в детстве мама брала меня с собой сюда, я боялся смотреть им в глаза. Ну а теперь мы должны съездить в Баттерси и купить тебе щенка, чтобы он охранял тебя в «Валгалле».
И пока она смотрела компьютерные игры, прикидывая, подойдет ли такой подарок на Рождество для Козмо, он купил ей огромную пушистую в натуральную величину колли с блестящим черным пластиковым носом.
– Это Лесси, твой сторож.
– Ох, Лизандер, – Китти была в восторге, – ты, конечно, не должен был ее покупать, но она мне нравится.
« В этом мире , где все нереально ,
В этом мире , где нам не дано чувствовать» , – пела Мисс Сайгон, когда они проходили мимо отдела записей. А в следующее мгновение они были возвращены на землю: холодное неулыбающееся лицо Раннальдини смотрело на них со множества пластинок. По магазину разнесся звон колокольчиков, дающих первые такты «Четвертой» Малера.
Повернув направо, они увидели огромные фотографии Сесилии и Гермионы в ролях соответственно Донны Анны и Донны Эльвиры и даже изображение Джорджии, взбирающейся на скалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37