Страх не исчез, дикий, первобытный, он затаился в глубине её существа, и Холли знала: ей никуда не деться от этого чувства, разве только бросить все к чертям и уехать. Или ещё более верный способ — умереть. Но она ни за что на свете не покажет Джиму, что боится. Ему труднее, чем ей. В конце концов, ведь это его жизнь обернулась коллажем из фальшивых картинок на тонкой папиросной бумаге. Он должен чувствовать в ней опору.
Когда они приблизились к крыльцу (Джим прихрамывал), Холли заметила, как он оглядывается по сторонам, точно ждет, что из земли вот-вот появится страшный червяк.
Не дай Бог, а то опять придется прибегнуть к крайнему средству, и он захромает на обе ноги. Впрочем, неизвестно, сработает ли её уловка во второй раз.
В вестибюле им сразу попалась на глаза табличка с надписью: «Документальная литература» и стрелкой, указывающей в сторону лестницы на второй этаж.
Из вестибюля они проследовали в большой зал, в который выходили двери ещё двух комнат, заполненных книжными полками. Слева от входа стояли столики для читателей и большой дубовый стол библиотекаря.
Библиотекарша, которую они увидели в зале, могла служить хорошей рекламой деревенского образа жизни: безупречный цвет лица, блестящие каштановые волосы, ясные карие глаза. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти, но скорее всего она была лет на двенадцать постарше.
Перед женщиной на столе стояла табличка:
«Элоиза Глинн».
Вчера, когда Холли собралась познакомиться с доброй миссис Глинн, о которой Джим рассказывал столько хорошего, он остановил её, сказав, что библиотекарша наверняка на пенсии, так как, по его воспоминаниям, ей и раньше было «довольно много» лет. На самом же деле ясно, что в то время она только что закончила колледж и начала работать.
Однако предыдущие открытия отучили Холли чему-нибудь удивляться. Вчера Джим не хотел, чтобы она заходила в библиотеку, и не нашел ничего лучшего, как солгать. По его лицу видно, что он не слишком удивлен молодостью Элоизы Глинн. Он и вчера знал, что говорит не правду, хотя, возможно, не понимал, почему.
Миссис Глинн не узнала Джима. Наверное, его лицо не отпечаталось у неё в памяти, а скорее всего Джим действительно не появлялся в библиотеке с тех пор, как поступил в колледж.
Неудивительно, что она его забыла: все-таки прошло восемнадцать лет.
Энергичная жизнерадостная Элоиза Глинн напомнила Холли школьного тренера девчоночьей команды.
— Уиллот? — переспросила она в ответ на просьбу Холли. — Да у нас тут целая куча его романов! — Она прыжком вскочила со стула. — Сейчас покажу, где они стоят. — Обойдя вокруг стола, она упругой походкой направилась к двери дальней комнаты. — Он, Уиллот, из наших краев, да вы наверняка сами знаете. Умер год назад. Но больше половины из его книг все ещё переиздаются.
Миссис Глинн остановилась перед разделом детской и юношеской литературы и широким взмахом руки указала на две длинные полки с книгами:
— Свет не видывал второго такого трудяги, как Арти Уиллот. Бобры и те со стыдом опускали головы, когда он проходил мимо.
Она заразительно улыбнулась Холли, и та улыбнулась в ответ.
— Мы ищем «Черную мельницу».
— Одна из его лучших книг. Не встречала мальчишки, которому бы она не понравилась. — Библиотекарша почти не глядя достала книгу с полки и протянула Холли. — Сыну берете?
— Да нет, сама хочу прочесть. Я увидела её на стенде в «Садах Тиволи».
— Я хорошо помню эту книгу, но ей интересно самой посмотреть, — сказал Джим.
Холли и Джим вернулись в читальный зал и расположились за дальним столиком у стены. Они положили книгу посередине стола и, устроившись по обе стороны от нее, прочли две первые главы.
Время от времени Холли дотрагивалась до руки Джима, ласково касалась плеча, гладила ладонью его колено. Нужно приложить все силы, чтобы спасти Джима от гибели, прежде чем он узнает целительную правду и избавится от недуга. И любовь — её единственное оружие в этой борьбе со злом. Она верила: любые выражения чувств — прикосновение, улыбка, взгляд — помогут удержать Джима от падения в бездну.
Роман читался на одном дыхании. Некоторые находки показались Холли настолько поразительными, что она прервала чтение и стала бегло проглядывать страницы, шепотом пересказывая Джиму самые интересные места.
Главного героя романа тоже звали Джим, но не Айренхарт, а Джемисон. Маленький Джим Джемисон жил на ферме, где возле глубокого пруда стояла старая мельница. Поговаривали, что на мельнице водится нечистая сила, но мальчик узнал, что таинственные привидения — это на самом деле пришельцы из космоса, а на дне пруда находится звездолет. Джим увидел его в мерцающем свете, который шел от стен мельницы. Контакт с инопланетянами удалось установить с помощью двух блокнотов с желтыми линованными страницами. На одном мальчик писал вопросы, на другом, словно по волшебству, появлялись ответы пришельца. Гость из космоса сообщил, что он — порождение чистой энергии и прибыл на Землю, чтобы «НАБЛЮДАТЬ, ИЗУЧАТЬ, ПОМОГАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ». Джиму он представился как «ДРУГ».
Заложив пальцем страницу, Холли быстро пролистала всю книгу до конца, желая узнать, не изменился ли характер общения Джима и Друга. Она скоро убедилась, что в «Черной мельнице» пришелец пользовался только блокнотом и на протяжении всего романа не произнес ни единого слова.
— Вот почему ты не верил, что твой пришелец заговорит, и не хотел отказываться от блокнотов.
Возражать было нечего. Джим точно онемел, изумленно уставившись на книгу. Его реакция вселила в Холли надежду. На кладбище он выглядел совершенно подавленным, и у неё даже закралось подозрение, что он не сумеет обратить себе на пользу свои феноменальные способности. А когда в сквере стала проваливаться земля, ей показалось: ещё мгновение — хрупкая скорлупа его разума лопнет, и во все стороны брызнет ядовитый желток безумия. Но Джим выстоял, и, похоже, сейчас любопытство в нем берет верх над страхом.
Миссис Глинн ушла в соседнюю комнату. Ничто не нарушало тишину в читальном зале.
Холли снова углубилась в книгу и скоро наткнулась на сцену, в которой Джиму Джемисону становится известно, что пришелец живет «В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ, БУДУЩЕМ», обладает способностью предугадывать события и хочет спасти обреченного на смерть человека.
— Ну и дела, — тихо сказал Джим. Внезапно в мозгу Холли вспыхнул огненный шар, библиотека исчезла и живший в ней страх стал единственной реальностью: Холли увидела, что её, голую, распяли на мерзком подобии креста и из дырявых запястий и ступней течет струйками липкая кровь (невидимый голос шепчет: «Умри, умри, умри».) Она хочет закричать, но изо рта выползают черви, и Холли понимает, что уже мертва («умри, умри, умри») и её разложившиеся внутренности пожирают отвратительные гадины…
Чудовищная картина пропала так же внезапно, как и возникла. Открыв глаза, она снова очутилась в библиотеке.
— Холли? — На неё смотрели встревоженные глаза Джима.
А ведь это Джим послал ей страшное видение. Не тот Джим, который участливо склонился над ней сейчас, а зловещий ребенок-убийца, живущий у него в подсознании. Враг попытался использовать новое оружие.
— Ничего страшного. Все в порядке, — сказала она.
Однако дела обстояли не лучшим образом. Кошмар привел её в смятение и оставил в душе отвратительный осадок.
Она с трудом заставила себя вновь взяться за книгу. Человек, которого предстояло спасти Джиму Джемисону, оказался кандидатом в президенты. Он должен был проезжать через родной город мальчика, где, по словам Друга, на него готовилось покушение. Пришелец хотел спасти кандидата в президенты, зная, что тот «СТАНЕТ ВЕЛИКИМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ДЕЯТЕЛЕМ И СПАСЕТ МИР ОТ СТРАШНОЙ ВОЙНЫ». Не желая обнаруживать свое присутствие. Друг решил действовать с помощью Джима Джемисона и помешать преступникам: «ТЫ ПРОДЛИШЬ ЕМУ ЛИНИЮ ЖИЗНИ, ДЖИМ».
Злой пришелец в романе не упоминался. Враг — воплощение ненависти Джима Айренхарта к самому себе. Понимая, какой опасности подвергается, Джим постарался спрятать эти чувства так глубоко, чтобы они никогда не вырвались из-под контроля.
В голове у Холли щелкнуло, словно включили внутренние радиопомехи, и на экране мозга вспыхнула новая картина: она лежит в гробу, мертвая, но почему-то чувствует, как черви грызут её изнутри («умри, умри, умри, умри»), ощущает зловонный запах собственного разлагающегося тела и на внутренней стороне крышки гроба как в зеркале видит отражение своего полусгнившего обезображенного лица. Она поднимает костлявые руки, колотит по сырым доскам и слышит, как звучат глухие удары и их эхо замирает в толще тяжелой плотной земли… Снова библиотека.
— Ради Бога, Холли, что с тобой?
— Ничего.
— Холли?
— Ничего. — Нельзя показывать Врагу, что она испугана.
Холли снова уткнулась в книгу.
В конце романа Джим Джемисон спас будущего президента, а Друг снова нырнул в пруд, напоследок приказав мальчику забыть о встрече с чужой цивилизацией: «ЗАПОМНИ МЕНЯ КАК СМУТНЫЙ СОН, КОТОРЫЙ ТЫ КОГДА-ТО ВИДЕЛ». Когда свет в стене погас навсегда, все записи в блокноте бесследно исчезли.
Холли захлопнула книгу.
Некоторое время они с Джимом сидели молча, глядя на яркую обложку «Черной мельницы».
Вокруг неё тысячи стран, эпох и народов, спрятанных под потрепанными обложками книг, словно яркий свет лампы, укрытый от глаз под тусклым старым абажуром. Холли почти физически чувствовала их напряженное ожидание. Стоит раскрыть любую из книг — и оживет целый мир ослепительных красок и острых запахов, зазвучат смех, рыдания, крики и шепот. Книги — хранилище снов.
— «Сны — двери», — сказала она Джиму. — Любая книга — тоже подобие сна. Сон Артура Уиллота о контакте с пришельцами стал для тебя выходом из тупика, помог забыть страшную мысль о том, что ты не сумел спасти родителей.
С того момента, как она показала Джиму блокнот с ответами Друга и он прочел слова: «ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ ХОЛЛИ. ОН УБЬЕТ ТЕБЯ ХОЛЛИ», лицо Джима покрывала смертельная бледность. Сейчас она заметила, что его кожа начала понемногу приобретать прежний оттенок.
В глазах все ещё таилась ночная тень тревоги, но в мятущемся загнанном взгляде ей почудился слабый, едва заметный проблеск, заставивший её поверить, что Джим сумеет принять правду такой, какая она есть.
Именно это и испугало Врага и заставило предпринять новые отчаянные попытки.
Миссис Глинн вернулась в зал и стала что-то писать за столом.
Понизив голос до еле слышного шепота, Холли спросила Джима:
— Почему ты обвинил себя в смерти родителей? Ведь они погибли в автокатастрофе. Откуда появилось такое непосильное чувство ответственности у десятилетнего ребенка?
Джим покачал головой:
— Не знаю.
Вспомнив разговор с Корбетом Хандалом, Холли положила руку на колено Джима и осторожно, но настойчиво сказала:
— Вспомни, малыш. Это случилось во время гастрольной поездки?
Он нахмурился, пытаясь вспомнить, и неуверенно произнес:
— Да… Во время гастрольной поездки.
— Ты ездил вместе с ними, так?
Он кивнул.
Вспомнив фотографию, изображавшую его мать в вечернем платье и Джима с отцом во фраках, Холли уверенно сказала:
— Ты участвовал в представлении. Она наблюдала на его лице неподдельное волнение: воспоминания, точно круги света в пруду, поднимались на поверхность сознания. Он шел к ней из мира вечной тьмы.
Холли и сама испытывала страшное волнение.
— Что ты делал во время сеанса? — задала она новый вопрос.
— Я был.., на сцене. Мама собирала у зрителей личные вещи. Отец подходил ко мне, и мы… Я притворялся, что по этим предметам рассказываю об их хозяевах то, чего я просто не мог знать.
— Притворялся?
Он растерянно заморгал.
— Может быть, и нет. Странно… Но я почти ничего не помню.
— Твое ясновидение не было трюком. Все происходило по-настоящему. Твои родители вообще решили заняться этим делом только потому, что открыли в тебе удивительные способности.
Пальцы Джима прикоснулись к обложке «Черной мельницы».
— Но…
— Что — но?
— Во всей этой истории есть столько неприятного…
— Само собой. Но я рада, что мы наконец приближаемся к разгадке.
На лице Джима снова появилась тень.
— Пойдем, Холли.
Не желая видеть, как он опять соскальзывает в пропасть черной меланхолии, Холли порывисто встала и, взяв книгу, направилась к столу библиотекаря.
Веселая миссис Глинн склонилась над большим листом ватмана. Перед ней россыпью лежали цветные карандаши и фломастеры. Библиотекарша рисовала симпатичных мальчишек и девчонок, одетых астронавтами, моряками, акробатами и путешественниками. Поверх листа тянулась сделанная карандашом и ещё не раскрашенная надпись: «Ребята и приключения, добро пожаловать в библиотеку. Посторонним вход воспрещен».
— Замечательно, — искренне сказала Холли, указывая на красочный плакат. — Вы настоящая художница.
— Все какая-то отдушина, а то постоянно тянет в бар. — Лицо женщины озарилось улыбкой, которая сразу сказала Холли, почему дети в восторге от Элоизы Глинн.
— Мой жених столько о вас рассказывал. Прошло двадцать пять лет, вы, наверное, его не вспомните.
Миссис Глинн с любопытством посмотрела на Джима.
— Я — Джим Айренхарт, миссис Глинн, — не выдержал он.
— Ну конечно же, конечно, помню! — Она быстро поднялась со своего места и обняла Джима. Затем, отстранившись, обернулась к Холли:
— Значит, вы выходите замуж за нашего Джима? Я так за вас рада! С тех пор как я сюда пришла, много воды утекло и, хотя городок наш небольшой, не стану сочинять, что помню всех мальчишек, которые здесь побывали. Но Джима помню очень хорошо. Он был у нас особенный, не такой, как все.
Холли снова выслушала историю об увлечении Джима фантастикой, о том, каким тихим он был, когда впервые приехал в город, и как совершенно ушел в себя после внезапной смерти бабушки.
Холли сразу ухватилась за последнюю фразу.
— Видите ли, миссис Глинн, Джим привез меня сюда, чтобы показать ферму. Возможно, мы решим остаться, по крайней мере на какое-то время…
— Наш городок гораздо лучше, чем можно подумать, — убежденно сказала миссис Глинн. — Уверена, вам у нас понравится. Знаете что, давайте я вам выпишу читательские билеты! — Она села за стол и открыла ящик с чистыми бланками.
Видя, что библиотекарша достала два билета и приготовилась писать, Холли осторожно сказала:
— Понимаете, дело в том, что.., с этим местом связано столько тяжелых воспоминаний.., и прежде всего смерть Лены…
— Когда она умерла, мне было всего десять, может, около одиннадцати, и я как бы заставил себя забыть о том, что случилось. Так вышло, что я совсем не помню подробностей её смерти. Может быть, вы сумели бы — Холли подумала, что, пожалуй, недооценила способности Джима и из него ещё может выйти вполне приличный репортер.
— Ну, насчет подробностей я и сама мало что могу добавить. Думаю, одному Богу известно, что она делала ночью на старой мельнице. Твой дед говорил, Лена любила там отдыхать. Место тихое, прохладное, есть где повязать, подумать. В то время мельница ещё не превратилась в такую развалину, как сегодня. Однако, конечно, странно, что она вздумала вязать в два часа ночи.
Слова библиотекарши полностью подтверждали предположения Холли: её сон действительно проекция воспоминаний Джима. Она поежилась и, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, сглотнула слюну. Элоиза Глинн не знает, что на мельнице Лена была не одна.
Там находился Джим.
Холли обернулась и поразилась происшедшей в нем перемене: лицо Джима превратилось в безжизненную маску. Его даже нельзя было назвать бледным, оно стало серым, как небо на улице.
Миссис Глинн попросила у Холли водительское удостоверение, чтобы заполнить карточку читателя, и та, сама не зная зачем, протянула ей права.
— Я думаю, именно книги помогли тебе пережить самое трудное время, Джим. Ты читал их запоем. Глотал одну за другой, точно таблетки от головной боли. — Она вернула Холли права и читательский билет. — Джим был удивительным ребенком. Он полностью погружался в мир фантазий, и вымысел становился для него реальностью.
Чистая правда, подумала Холли.
— Когда он впервые приехал в наш город и я услышала, что Джим никогда не учился в настоящей школе, то подумала: «Бедный ребенок! Чему его могли научить родители, если они только и делали, что ездили по свету да выступали в ночных клубах…» Холли вспомнила галерею фотографий в Лагуна-Нигель: Майами, Атлантик-Сити, Нью-Йорк, Лондон, Чикаго, Лас-Вегас…
— Но оказалось, дела гораздо лучше, чем я думала. Главное, они привили ему любовь к книгам, и потом это сослужило Джиму хорошую службу. — Библиотекарша повернулась к Джиму:
— Наверное, ты не захотел расспрашивать деда, потому что побоялся его расстроить, но, мне кажется, он крепче, чем ты думаешь, и знает о смерти Лены больше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Когда они приблизились к крыльцу (Джим прихрамывал), Холли заметила, как он оглядывается по сторонам, точно ждет, что из земли вот-вот появится страшный червяк.
Не дай Бог, а то опять придется прибегнуть к крайнему средству, и он захромает на обе ноги. Впрочем, неизвестно, сработает ли её уловка во второй раз.
В вестибюле им сразу попалась на глаза табличка с надписью: «Документальная литература» и стрелкой, указывающей в сторону лестницы на второй этаж.
Из вестибюля они проследовали в большой зал, в который выходили двери ещё двух комнат, заполненных книжными полками. Слева от входа стояли столики для читателей и большой дубовый стол библиотекаря.
Библиотекарша, которую они увидели в зале, могла служить хорошей рекламой деревенского образа жизни: безупречный цвет лица, блестящие каштановые волосы, ясные карие глаза. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти, но скорее всего она была лет на двенадцать постарше.
Перед женщиной на столе стояла табличка:
«Элоиза Глинн».
Вчера, когда Холли собралась познакомиться с доброй миссис Глинн, о которой Джим рассказывал столько хорошего, он остановил её, сказав, что библиотекарша наверняка на пенсии, так как, по его воспоминаниям, ей и раньше было «довольно много» лет. На самом же деле ясно, что в то время она только что закончила колледж и начала работать.
Однако предыдущие открытия отучили Холли чему-нибудь удивляться. Вчера Джим не хотел, чтобы она заходила в библиотеку, и не нашел ничего лучшего, как солгать. По его лицу видно, что он не слишком удивлен молодостью Элоизы Глинн. Он и вчера знал, что говорит не правду, хотя, возможно, не понимал, почему.
Миссис Глинн не узнала Джима. Наверное, его лицо не отпечаталось у неё в памяти, а скорее всего Джим действительно не появлялся в библиотеке с тех пор, как поступил в колледж.
Неудивительно, что она его забыла: все-таки прошло восемнадцать лет.
Энергичная жизнерадостная Элоиза Глинн напомнила Холли школьного тренера девчоночьей команды.
— Уиллот? — переспросила она в ответ на просьбу Холли. — Да у нас тут целая куча его романов! — Она прыжком вскочила со стула. — Сейчас покажу, где они стоят. — Обойдя вокруг стола, она упругой походкой направилась к двери дальней комнаты. — Он, Уиллот, из наших краев, да вы наверняка сами знаете. Умер год назад. Но больше половины из его книг все ещё переиздаются.
Миссис Глинн остановилась перед разделом детской и юношеской литературы и широким взмахом руки указала на две длинные полки с книгами:
— Свет не видывал второго такого трудяги, как Арти Уиллот. Бобры и те со стыдом опускали головы, когда он проходил мимо.
Она заразительно улыбнулась Холли, и та улыбнулась в ответ.
— Мы ищем «Черную мельницу».
— Одна из его лучших книг. Не встречала мальчишки, которому бы она не понравилась. — Библиотекарша почти не глядя достала книгу с полки и протянула Холли. — Сыну берете?
— Да нет, сама хочу прочесть. Я увидела её на стенде в «Садах Тиволи».
— Я хорошо помню эту книгу, но ей интересно самой посмотреть, — сказал Джим.
Холли и Джим вернулись в читальный зал и расположились за дальним столиком у стены. Они положили книгу посередине стола и, устроившись по обе стороны от нее, прочли две первые главы.
Время от времени Холли дотрагивалась до руки Джима, ласково касалась плеча, гладила ладонью его колено. Нужно приложить все силы, чтобы спасти Джима от гибели, прежде чем он узнает целительную правду и избавится от недуга. И любовь — её единственное оружие в этой борьбе со злом. Она верила: любые выражения чувств — прикосновение, улыбка, взгляд — помогут удержать Джима от падения в бездну.
Роман читался на одном дыхании. Некоторые находки показались Холли настолько поразительными, что она прервала чтение и стала бегло проглядывать страницы, шепотом пересказывая Джиму самые интересные места.
Главного героя романа тоже звали Джим, но не Айренхарт, а Джемисон. Маленький Джим Джемисон жил на ферме, где возле глубокого пруда стояла старая мельница. Поговаривали, что на мельнице водится нечистая сила, но мальчик узнал, что таинственные привидения — это на самом деле пришельцы из космоса, а на дне пруда находится звездолет. Джим увидел его в мерцающем свете, который шел от стен мельницы. Контакт с инопланетянами удалось установить с помощью двух блокнотов с желтыми линованными страницами. На одном мальчик писал вопросы, на другом, словно по волшебству, появлялись ответы пришельца. Гость из космоса сообщил, что он — порождение чистой энергии и прибыл на Землю, чтобы «НАБЛЮДАТЬ, ИЗУЧАТЬ, ПОМОГАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ». Джиму он представился как «ДРУГ».
Заложив пальцем страницу, Холли быстро пролистала всю книгу до конца, желая узнать, не изменился ли характер общения Джима и Друга. Она скоро убедилась, что в «Черной мельнице» пришелец пользовался только блокнотом и на протяжении всего романа не произнес ни единого слова.
— Вот почему ты не верил, что твой пришелец заговорит, и не хотел отказываться от блокнотов.
Возражать было нечего. Джим точно онемел, изумленно уставившись на книгу. Его реакция вселила в Холли надежду. На кладбище он выглядел совершенно подавленным, и у неё даже закралось подозрение, что он не сумеет обратить себе на пользу свои феноменальные способности. А когда в сквере стала проваливаться земля, ей показалось: ещё мгновение — хрупкая скорлупа его разума лопнет, и во все стороны брызнет ядовитый желток безумия. Но Джим выстоял, и, похоже, сейчас любопытство в нем берет верх над страхом.
Миссис Глинн ушла в соседнюю комнату. Ничто не нарушало тишину в читальном зале.
Холли снова углубилась в книгу и скоро наткнулась на сцену, в которой Джиму Джемисону становится известно, что пришелец живет «В ПРОШЛОМ, НАСТОЯЩЕМ, БУДУЩЕМ», обладает способностью предугадывать события и хочет спасти обреченного на смерть человека.
— Ну и дела, — тихо сказал Джим. Внезапно в мозгу Холли вспыхнул огненный шар, библиотека исчезла и живший в ней страх стал единственной реальностью: Холли увидела, что её, голую, распяли на мерзком подобии креста и из дырявых запястий и ступней течет струйками липкая кровь (невидимый голос шепчет: «Умри, умри, умри».) Она хочет закричать, но изо рта выползают черви, и Холли понимает, что уже мертва («умри, умри, умри») и её разложившиеся внутренности пожирают отвратительные гадины…
Чудовищная картина пропала так же внезапно, как и возникла. Открыв глаза, она снова очутилась в библиотеке.
— Холли? — На неё смотрели встревоженные глаза Джима.
А ведь это Джим послал ей страшное видение. Не тот Джим, который участливо склонился над ней сейчас, а зловещий ребенок-убийца, живущий у него в подсознании. Враг попытался использовать новое оружие.
— Ничего страшного. Все в порядке, — сказала она.
Однако дела обстояли не лучшим образом. Кошмар привел её в смятение и оставил в душе отвратительный осадок.
Она с трудом заставила себя вновь взяться за книгу. Человек, которого предстояло спасти Джиму Джемисону, оказался кандидатом в президенты. Он должен был проезжать через родной город мальчика, где, по словам Друга, на него готовилось покушение. Пришелец хотел спасти кандидата в президенты, зная, что тот «СТАНЕТ ВЕЛИКИМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ДЕЯТЕЛЕМ И СПАСЕТ МИР ОТ СТРАШНОЙ ВОЙНЫ». Не желая обнаруживать свое присутствие. Друг решил действовать с помощью Джима Джемисона и помешать преступникам: «ТЫ ПРОДЛИШЬ ЕМУ ЛИНИЮ ЖИЗНИ, ДЖИМ».
Злой пришелец в романе не упоминался. Враг — воплощение ненависти Джима Айренхарта к самому себе. Понимая, какой опасности подвергается, Джим постарался спрятать эти чувства так глубоко, чтобы они никогда не вырвались из-под контроля.
В голове у Холли щелкнуло, словно включили внутренние радиопомехи, и на экране мозга вспыхнула новая картина: она лежит в гробу, мертвая, но почему-то чувствует, как черви грызут её изнутри («умри, умри, умри, умри»), ощущает зловонный запах собственного разлагающегося тела и на внутренней стороне крышки гроба как в зеркале видит отражение своего полусгнившего обезображенного лица. Она поднимает костлявые руки, колотит по сырым доскам и слышит, как звучат глухие удары и их эхо замирает в толще тяжелой плотной земли… Снова библиотека.
— Ради Бога, Холли, что с тобой?
— Ничего.
— Холли?
— Ничего. — Нельзя показывать Врагу, что она испугана.
Холли снова уткнулась в книгу.
В конце романа Джим Джемисон спас будущего президента, а Друг снова нырнул в пруд, напоследок приказав мальчику забыть о встрече с чужой цивилизацией: «ЗАПОМНИ МЕНЯ КАК СМУТНЫЙ СОН, КОТОРЫЙ ТЫ КОГДА-ТО ВИДЕЛ». Когда свет в стене погас навсегда, все записи в блокноте бесследно исчезли.
Холли захлопнула книгу.
Некоторое время они с Джимом сидели молча, глядя на яркую обложку «Черной мельницы».
Вокруг неё тысячи стран, эпох и народов, спрятанных под потрепанными обложками книг, словно яркий свет лампы, укрытый от глаз под тусклым старым абажуром. Холли почти физически чувствовала их напряженное ожидание. Стоит раскрыть любую из книг — и оживет целый мир ослепительных красок и острых запахов, зазвучат смех, рыдания, крики и шепот. Книги — хранилище снов.
— «Сны — двери», — сказала она Джиму. — Любая книга — тоже подобие сна. Сон Артура Уиллота о контакте с пришельцами стал для тебя выходом из тупика, помог забыть страшную мысль о том, что ты не сумел спасти родителей.
С того момента, как она показала Джиму блокнот с ответами Друга и он прочел слова: «ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ ХОЛЛИ. ОН УБЬЕТ ТЕБЯ ХОЛЛИ», лицо Джима покрывала смертельная бледность. Сейчас она заметила, что его кожа начала понемногу приобретать прежний оттенок.
В глазах все ещё таилась ночная тень тревоги, но в мятущемся загнанном взгляде ей почудился слабый, едва заметный проблеск, заставивший её поверить, что Джим сумеет принять правду такой, какая она есть.
Именно это и испугало Врага и заставило предпринять новые отчаянные попытки.
Миссис Глинн вернулась в зал и стала что-то писать за столом.
Понизив голос до еле слышного шепота, Холли спросила Джима:
— Почему ты обвинил себя в смерти родителей? Ведь они погибли в автокатастрофе. Откуда появилось такое непосильное чувство ответственности у десятилетнего ребенка?
Джим покачал головой:
— Не знаю.
Вспомнив разговор с Корбетом Хандалом, Холли положила руку на колено Джима и осторожно, но настойчиво сказала:
— Вспомни, малыш. Это случилось во время гастрольной поездки?
Он нахмурился, пытаясь вспомнить, и неуверенно произнес:
— Да… Во время гастрольной поездки.
— Ты ездил вместе с ними, так?
Он кивнул.
Вспомнив фотографию, изображавшую его мать в вечернем платье и Джима с отцом во фраках, Холли уверенно сказала:
— Ты участвовал в представлении. Она наблюдала на его лице неподдельное волнение: воспоминания, точно круги света в пруду, поднимались на поверхность сознания. Он шел к ней из мира вечной тьмы.
Холли и сама испытывала страшное волнение.
— Что ты делал во время сеанса? — задала она новый вопрос.
— Я был.., на сцене. Мама собирала у зрителей личные вещи. Отец подходил ко мне, и мы… Я притворялся, что по этим предметам рассказываю об их хозяевах то, чего я просто не мог знать.
— Притворялся?
Он растерянно заморгал.
— Может быть, и нет. Странно… Но я почти ничего не помню.
— Твое ясновидение не было трюком. Все происходило по-настоящему. Твои родители вообще решили заняться этим делом только потому, что открыли в тебе удивительные способности.
Пальцы Джима прикоснулись к обложке «Черной мельницы».
— Но…
— Что — но?
— Во всей этой истории есть столько неприятного…
— Само собой. Но я рада, что мы наконец приближаемся к разгадке.
На лице Джима снова появилась тень.
— Пойдем, Холли.
Не желая видеть, как он опять соскальзывает в пропасть черной меланхолии, Холли порывисто встала и, взяв книгу, направилась к столу библиотекаря.
Веселая миссис Глинн склонилась над большим листом ватмана. Перед ней россыпью лежали цветные карандаши и фломастеры. Библиотекарша рисовала симпатичных мальчишек и девчонок, одетых астронавтами, моряками, акробатами и путешественниками. Поверх листа тянулась сделанная карандашом и ещё не раскрашенная надпись: «Ребята и приключения, добро пожаловать в библиотеку. Посторонним вход воспрещен».
— Замечательно, — искренне сказала Холли, указывая на красочный плакат. — Вы настоящая художница.
— Все какая-то отдушина, а то постоянно тянет в бар. — Лицо женщины озарилось улыбкой, которая сразу сказала Холли, почему дети в восторге от Элоизы Глинн.
— Мой жених столько о вас рассказывал. Прошло двадцать пять лет, вы, наверное, его не вспомните.
Миссис Глинн с любопытством посмотрела на Джима.
— Я — Джим Айренхарт, миссис Глинн, — не выдержал он.
— Ну конечно же, конечно, помню! — Она быстро поднялась со своего места и обняла Джима. Затем, отстранившись, обернулась к Холли:
— Значит, вы выходите замуж за нашего Джима? Я так за вас рада! С тех пор как я сюда пришла, много воды утекло и, хотя городок наш небольшой, не стану сочинять, что помню всех мальчишек, которые здесь побывали. Но Джима помню очень хорошо. Он был у нас особенный, не такой, как все.
Холли снова выслушала историю об увлечении Джима фантастикой, о том, каким тихим он был, когда впервые приехал в город, и как совершенно ушел в себя после внезапной смерти бабушки.
Холли сразу ухватилась за последнюю фразу.
— Видите ли, миссис Глинн, Джим привез меня сюда, чтобы показать ферму. Возможно, мы решим остаться, по крайней мере на какое-то время…
— Наш городок гораздо лучше, чем можно подумать, — убежденно сказала миссис Глинн. — Уверена, вам у нас понравится. Знаете что, давайте я вам выпишу читательские билеты! — Она села за стол и открыла ящик с чистыми бланками.
Видя, что библиотекарша достала два билета и приготовилась писать, Холли осторожно сказала:
— Понимаете, дело в том, что.., с этим местом связано столько тяжелых воспоминаний.., и прежде всего смерть Лены…
— Когда она умерла, мне было всего десять, может, около одиннадцати, и я как бы заставил себя забыть о том, что случилось. Так вышло, что я совсем не помню подробностей её смерти. Может быть, вы сумели бы — Холли подумала, что, пожалуй, недооценила способности Джима и из него ещё может выйти вполне приличный репортер.
— Ну, насчет подробностей я и сама мало что могу добавить. Думаю, одному Богу известно, что она делала ночью на старой мельнице. Твой дед говорил, Лена любила там отдыхать. Место тихое, прохладное, есть где повязать, подумать. В то время мельница ещё не превратилась в такую развалину, как сегодня. Однако, конечно, странно, что она вздумала вязать в два часа ночи.
Слова библиотекарши полностью подтверждали предположения Холли: её сон действительно проекция воспоминаний Джима. Она поежилась и, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, сглотнула слюну. Элоиза Глинн не знает, что на мельнице Лена была не одна.
Там находился Джим.
Холли обернулась и поразилась происшедшей в нем перемене: лицо Джима превратилось в безжизненную маску. Его даже нельзя было назвать бледным, оно стало серым, как небо на улице.
Миссис Глинн попросила у Холли водительское удостоверение, чтобы заполнить карточку читателя, и та, сама не зная зачем, протянула ей права.
— Я думаю, именно книги помогли тебе пережить самое трудное время, Джим. Ты читал их запоем. Глотал одну за другой, точно таблетки от головной боли. — Она вернула Холли права и читательский билет. — Джим был удивительным ребенком. Он полностью погружался в мир фантазий, и вымысел становился для него реальностью.
Чистая правда, подумала Холли.
— Когда он впервые приехал в наш город и я услышала, что Джим никогда не учился в настоящей школе, то подумала: «Бедный ребенок! Чему его могли научить родители, если они только и делали, что ездили по свету да выступали в ночных клубах…» Холли вспомнила галерею фотографий в Лагуна-Нигель: Майами, Атлантик-Сити, Нью-Йорк, Лондон, Чикаго, Лас-Вегас…
— Но оказалось, дела гораздо лучше, чем я думала. Главное, они привили ему любовь к книгам, и потом это сослужило Джиму хорошую службу. — Библиотекарша повернулась к Джиму:
— Наверное, ты не захотел расспрашивать деда, потому что побоялся его расстроить, но, мне кажется, он крепче, чем ты думаешь, и знает о смерти Лены больше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42