на какой-то момент они приняли его за Кокошку.
Он двинулся вперед, держа в левой руке шипящий баллон с вексоном, а в правой – пистолет, и прежде чем люди в лаборатории поняли, что что-то не так, нервно-паралитический газ сделал свое дело. Они упали на пол возле машины времени, и когда Стефан шагнул в лабораторию, они корчились в агонии. Их сильно рвало. Кровь хлестала из ноздрей. Один из них брыкал ногами и хватался за горло, другой свернулся на боку и согнутыми пальцами раздирал глаза. Возле программной панели лежало три человека в лабораторных халатах, которых Стефан знал: Хопнер, Ик и Шмаусер. Они терзали себя, словно сумасшедшие. Все пятеро умирающих пытались кричать, но из их глоток вытекала кровь и рвота, и они могли издавать лишь жалобный, слабый звериный рык. Стефан не чувствовал никаких физических отклонений, кроме ужаса от увиденного. Через тридцать-сорок секунд они были мертвы.
Безжалостное применение вексона против этих людей было подходящим правосудием, так как именно нацистские ученые синтезировали первый нервно-паралитический газ в 1936 году. Этот газ, как и вексон, убивал людей воздействием на их нервную систему. Эти люди были убиты в 1944 году оружием будущего, порожденным их же обществом, основанным на смертях.
Тем не менее, Стефан не чувствовал никакого удовлетворения от этих пяти смертей. Он так много видел смертей за свою жизнь, что даже оправданные убийства во имя жизни невинных людей, даже убийства во имя правосудия вызывали у него отвращение. Но должен был сделать это.
Он положил пистолет на стол, снял с плеча «узи» и положил его рядом.
Из кармана джинсов он достал короткий кусок проволоки, которым примотал клапан баллона с вексоном. Он вышел в коридор и поставил баллон на пол. Через несколько минут газ распространился по всему зданию, через лестничные пролеты, лифтовые шахты и вентиляцию.
Он был удивлен тем, что коридор был освещен только ночным освещением, а лаборатории первого этажа казались пустыми. Оставив шипящий баллон в коридоре, он вернулся к программной панели, чтобы посмотреть дату и время, в которое его вернул пояс Генриха Кокошки. Было двадцать один час одиннадцать минут шестнадцатого марта.
Это было неожиданной удачей. Стефан ожидал, что вернется в институт, когда весь штат, который начинал работу с шести утра до восьми вечера, будет в институте. Это значило, что в институте остались бы сотни мертвых тел, обнаружив их, все бы поняли, что это было делом рук Стефана Кригера. Они могли бы догадаться, что он вернулся не просто для того, чтобы убить как можно больше персонала института, а для чего-то еще, что могло натолкнуть их на разгадку его основного плана. Но теперь… если здание было пусто, он мог бы отвести от себя подозрения, которые бы пали на этих убитых.
Через пять минут баллон с вексоном был пуст. Газ распространился по всему зданию, кроме двух охраняемых вестибюлей у главного и заднего входов, которые не имели даже общих с основными резиденциями вентиляционных шахт. Стефан осмотрел этаж за этажом, комнату за комнатой в поиске других жертв. Единственные тела, которые он обнаружил, были тела зверей, первых путешественников во времени, смерть которых расстроила его больше смерти пяти человек.
Стефан вернулся в главную лабораторию, достал из белого шкафа пять поясов и нацепил их на мертвых поверх одежды. Он быстро перепрограммировал машину времени на шесть миллионов лет в будущее. Он где-то прочел, что через шесть миллионов лет солнце потухнет, а он хотел отправить мертвые тела в такое место, где никто бы их не нашел и не воспользовался их поясами.
Возиться с мертвецами в этом молчаливом и пустынном здании было довольно жутко. Несколько раз он замирал, когда ему мерещилось какое-то движение. Пару раз он даже прерывал свое занятие, чтобы посмотреть на предмет, производящий шум, но ничего не нашел. Один раз он оглянулся на мертвеца, почти уверенный в том, что труп начал подниматься, но этот звук производили его скрюченные пальцы, цепляющиеся за аппаратуру. Причину своих галлюцинаций он видел в ответственности за столько смертей.
Один за одним он втаскивал трупы в машину времени и подталкивал их к энергетическому полю. Они исчезали через невидимые двери. Они почти одновременно появлялись где-то в такой дали, что трудно было представить, – или на холодной и мертвой земле, где не жили даже насекомые, или в безвоздушном и пустом пространстве, в котором существовала Земля, уничтоженная взорвавшимся Солнцем.
Он был чрезвычайно осторожен, чтобы не попасть самому в перекрестки энергетических полей. Если он неожиданно окажется в вакууме глубокого космоса, за шесть миллионов лет отсюда, он будет мертв, прежде чем успеет нажать кнопку на поясе, чтобы вернуться в лабораторию.
Когда он избавился от пяти трупов и убрал все следы их страшной смерти, то почувствовал себя уставшим. К счастью, газ не оставлял никаких следов; не было необходимости убирать все помещения института. Его левое плечо разболелось так, как будто он был только что ранен. Наконец он убрал все следы. Утром все будет выглядеть так, как будто Кокошка, Хопнер, Ик, Шмаусер и два агента гестапо решили, что Третий рейх был обречен, и отправились в будущее, где царил мир и спокойствие.
Он вспомнил о животных. Если он оставит их в клетках, вскрытие может показать причину их смерти, которая может отвести подозрения от Кокошки и остальных. Тогда главным подозреваемым окажется вновь Стефан Кригер. Животным лучше исчезнуть. Это будет таинственно, но, по крайней, мере не будет указывать на правду.
Резкая боль в плече усилилась, когда он перетащил животных в главную лабораторию, использовав чистые лабораторные халаты в качестве подстилки, которую тянул по полу. Без пояса он послал их за шесть миллионов лет в будущее. Он принес пустой баллон из-под вексона и послал его туда же.
Наконец он был готов совершить два решающих прыжка в будущее, которые, как он надеялся, приведут к уничтожению института и поражению нацистской Германии. Подойдя снова к программной панели, он достал из заднего кармана джинсов свернутый лист бумаги, на котором были записаны результаты расчетов, которые они с Лаурой сделали в доме в Палм-Спрингс.
Если он не мог вернуться из 1989 года с достаточным количеством взрывчатки, чтобы превратить институт в руины, он должен был сделать все сам, здесь и сейчас. В дополнение к тяжелому баллону с вексоном он появился здесь с рюкзаком, с книгами, пистолетом и «узи» и не мог прихватить с собой еще сорок-пятьдесят фунтов взрывчатки, которые были необходимы для выполнения задания. Взрывчатка, которую он заложил на чердаке и первом этаже, была несомненно обнаружена Кокошкой и убрана. Он мог бы вернуться из 1989 года с парой канистр бензина и попытаться сжечь здание; но многие исследовательские документы хранились в несгораемых сейфах, к которым он не имел допуска, и только взрыв мог бы вскрыть их и уничтожить документы.
Он не мог уничтожить институт в одиночку.
Но он знал, кто мог ему помочь.
В соответствии с результатами расчетов на IBM PC, он перепрограммировал машину времени, которая должна была перенести его на три с половиной дня в будущее после 16 марта 1944 года. Географически он должен был оказаться на британской земле, в бомбоубежищах под кабинетами правительства, выходящими на парк Святого Джеймса, где находились подземные апартаменты премьер-министра и других официальных лиц. Точнее, Стефан надеялся оказаться в особой совещательной комнате в семь тридцать утра. Такая точность временных и пространственных координат могла быть достигнута только расчетами в 1989 году.
Без оружия, только с рюкзаком, полным книг, он вошел в цилиндр, встал на точку пересечения энергетических полей и материализовался в углу низкой совещательной комнаты, посередине которой стоял огромный стол, окруженный двенадцатью стульями. Десять стульев были пусты. В комнате было только два человека. Одним из них была секретарша в форме британской армии с ручкой в одной руке и блокнотом – в другой. Вторым человеком, диктовавшим секретное послание, был Уинстон Черчилль.
ГЛАВА 16
Притаившись за «тойотой», Клитманн решил, что их одежда была такой же подходящей для их задания, как для выступления в качестве клоунов в цирке. Окружающая их пустыня была белой, с бледно-розовыми оттенками, со скудной растительностью и с резкими скалистыми образованиями, которые едва ли могли послужить укрытием. В черных костюмах они были видны, как клопы на свадебном пироге.
Хубатч выпустил несколько коротких очередей по «бьюику» и снова нырнул вниз.
– Она прячется с мальчишкой за машиной.
– Скоро появится полиция, – сказал Брачер, посмотрев в сторону сто одиннадцатого маршрута в том направлении, где патрульная машина вылетела в кювет.
– Снимите пиджаки, – сказал Клитманн, снимая свой.– Белые рубашки больше подходят к окружающему ландшафту. Брачер, оставайся здесь и держи эту сучку под прицелом. Фон Манстейн и Хубатч, вы попытайтесь обойти их справа. Держитесь подальше друг от друга и не пытайтесь перебегать дальше, пока не найдете подходящего укрытия. Я попытаюсь обойти их слева.
– Мы должны убить ее, не узнав о том, что задумал Кригер? – спросил Брачер.
– Да, – сказал Клитманн.– Она слишком хорошо вооружена, чтобы взять ее живой. Тем более, держу пари, что Кригер вернется к ним через несколько минут, и мы справимся с ним лучше, если к этому времени покончим с женщиной. Теперь идите. Вперед.
Хубатч через несколько секунд последовал за фон Манстейном, который обогнул «тойоту» справа и, пригнувшись, бросился к «бьюику».
Лейтенант Клитманн обошел «тойоту» слева и, держа автомат в одной руке, бросился, пригнувшись, к низким кустикам неподалеку от машины.
Лаура приподнялась и посмотрела сквозь салон «бьюика» как раз вовремя, чтобы заметить двух человек в белых рубашках и черных штанах, выскочивших из-за «тойоты» и бросившихся чуть вправо от нее, очевидно, намереваясь окружить ее. Она встала и выпустила короткую очередь в первого человека, который скрылся за острозубым выходом горной породы.
При звуке выстрелов второй человек распластался на песке в неглубокой расщелине, которая вовсе не скрывала его, но большое расстояние и острый угол делали из него труднодоступную мишень. Она не стала тратить патроны.
Кроме того, хотя она и заметила распластавшегося на земле второго человека, третий убийца открыл по ней огонь из-за «тойоты». Пули застучали по «бьюику» всего в нескольких дюймах от нее, и Лауре снова пришлось нагнуться.
Стефан вернется через три или четыре минуты. Не больше. Но это целая вечность.
Крис сидел прислонившись спиной к «бьюику» возле переднего бампера, он обнимал руками колени и заметно дрожал.
– Держись, малыш, – сказала она.
Он посмотрел на нее, но ничего не сказал. Несмотря на весь ужас, который им пришлось пережить за последние две недели, его дух не был сломлен. Его лицо было бледным и вялым. Он понял, что эта игра в погоню и прятки вовсе никогда не была игрой, в жизни все было не так просто, как в кино, и это пугающее понимание внесло в его взор слабую отчужденность, которая напугала Лауру.
– Держись, – повторила она и перебралась к задней части «бьюика», чтобы осмотреть пустыню к северу от них.
Она тревожилась, что другие обходят ее по этому флангу. Она не могла позволить им сделать это потому, что в этом случае «бьюик» перестал бы служить им укрытием, а бежать было некуда, кроме как в открытую пустыню, где они без труда убьют ее и Криса. «Бьюик» был единственным настоящим укрытием вокруг. Она должна была держать «бьюик» между собой и ими.
Она никого не заметила на северном фланге. Земля здесь была более неровной, с низкими выходами горных пород и насыпями белого песка, за которыми могли спрятаться несколько человек, которых она бы не увидела со своего места. Единственное, что двигалось в этом направлении, это три медленно катившихся сухих пучка перекати-поля.
Она вернулась к Крису как раз вовремя, чтобы заметить тех двух человек на юге, которые снова начали двигаться. Они были уже в десяти ярдах от «бьюика» и приближались с угрожающей скоростью. Хотя первый пригибался и петлял, второй был менее осторожен, возможно, решив, что Лаура сосредоточит свое внимание на первом.
Она поднялась, стараясь не высовываться далеко из-за «бьюика», и выпустила короткую очередь. Третий убийца снова открыл огонь из-за «тойоты», но она успела заметить, что ее очередь задела второго бегущего человека достаточно, чтобы он рухнул на песок.
Хотя он не был убит, но был выведен из строя, так как его крики были такими пронзительными и агонизирующими, что он был без сомнения смертельно ранен.
Когда она пригнулась, скрываясь от огня, то обнаружила, что зло усмехается. Она была довольна болью и ужасом, звучавшими в криках раненого. Ее безжалостная реакция, жажда крови и мести удивила ее, но она быстро успокоилась, так как знала, что без этого гнева она будет более хладнокровным бойцом.
Один есть. Возможно, осталось всего двое. Скоро здесь будет Стефан. Несмотря на то время, которое займет у него работа в 1944 году, Стефан вернется сюда вскоре после того, как исчез. Он присоединится к ней и вступит в борьбу через две или три минуты.
ГЛАВА 17
Случилось так, что премьер-министр смотрел прямо в сторону Стефана, когда он материализовался, но секретарша в униформе – сержант – обратила на него внимание только вследствие разряда электрической энергии, которым сопровождалось его появление. Тысячи ярких змей бело-синего цвета брызнули от Стефана, как будто его собственное тело излучало их. Вероятно, сильные раскаты грома и вспышки молний потрясли небо над этим бомбоубежищем, но некоторая энергия, сопровождавшая путешествие во времени, проявилась здесь, что заставило удивленного и напуганного сержанта вскочить на ноги. Шипящие молнии электрических разрядов расползлись по полу, стенам и потолку, а затем исчезли, не нанеся вреда никому; единственное, что было повреждено, это большая настенная карта Европы, которая прогорела в нескольких местах, но не загорелась.
– Охрана! – закричала сержант. Она была не вооружена, но, очевидно, уверена, что ее крик будет услышан, так как повторила свой крик только раз и не сделала движения к двери.
– Охрана!
– Мистер Черчилль, пожалуйста, – сказал Стефан, не обращая внимания на сержанта.– Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред.
Дверь распахнулась, и двое британских солдат ворвались в комнату, у одного в руке был револьвер, у другого – автомат.
Торопливо, боясь, что будет застрелен, Стефан сказал:
– Будущее мира зависит от нашего разговора, сэр.
Несмотря на возбуждение, премьер-министр по-прежнему сидел на стуле в конце стола. Стефану показалось, что он видел короткую вспышку удивления и страха на лице этого великого человека, но он не был уверен в этом. Сейчас премьер-министр выглядел таким же спокойным и невозмутимым, как на фотографиях, которые видел Стефан. Он поднял руку в направлении охранников.
– Подождите минуту.
Когда сержант начала протестовать, премьер-министр сказал:
– Если бы он хотел меня убить, он бы уже сделал это.– Стефану он сказал.– Это было весьма страшным появлением, сэр. Так мог появиться только голый Оливер.
Стефан не смог сдержать улыбки. Он шагнул из угла, но когда направился к столу, то заметил, как напряглись охранники, поэтому он остановился и заговорил с расстояния.
– Сэр, по тому, как я появился здесь, вы поняли, что я необычный посланник и то, что я вам должен сказать… тоже будет необычным. Возможно, вы захотите, чтобы эту информацию слышали только ваши уши.
– Если вы думаете, что мы оставим вас наедине с премьер-министром, – сказала сержант, – то вы… сумасшедший!
– Он, может, и сумасшедший, – сказал премьер-министр, – но у него есть нюх. Вы должны признать это, сержант. Если охрана обыщет его и не найдет оружия, я уделю этому джентльмену немного внимания, как он просит.
– Но, сэр, вы не знаете, кто он. Судя по тому, как он ворвался в…
Черчилль прервал ее:
– Я знаю, как он появился, сержант. И пожалуйста, запомните, что только вы и я знаем это. Я думаю, то, что вы видели здесь, останется между нами, как и всякая секретная информация.
Строгий сержант стояла и смотрела на Стефана, пока охрана обыскивала его.
Они не нашли оружия, только несколько книг в рюкзаке и какие-то бумаги в карманах Стефана. Они положили книги и бумаги на середину длинного стола, не понимая всей их ценности.
С неохотой сержант вышла с охраной из комнаты, как велел премьер-министр. Когда дверь закрылась, Черчилль указал Стефану на стул, который раньше занимала сержант. Некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга с интересом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он двинулся вперед, держа в левой руке шипящий баллон с вексоном, а в правой – пистолет, и прежде чем люди в лаборатории поняли, что что-то не так, нервно-паралитический газ сделал свое дело. Они упали на пол возле машины времени, и когда Стефан шагнул в лабораторию, они корчились в агонии. Их сильно рвало. Кровь хлестала из ноздрей. Один из них брыкал ногами и хватался за горло, другой свернулся на боку и согнутыми пальцами раздирал глаза. Возле программной панели лежало три человека в лабораторных халатах, которых Стефан знал: Хопнер, Ик и Шмаусер. Они терзали себя, словно сумасшедшие. Все пятеро умирающих пытались кричать, но из их глоток вытекала кровь и рвота, и они могли издавать лишь жалобный, слабый звериный рык. Стефан не чувствовал никаких физических отклонений, кроме ужаса от увиденного. Через тридцать-сорок секунд они были мертвы.
Безжалостное применение вексона против этих людей было подходящим правосудием, так как именно нацистские ученые синтезировали первый нервно-паралитический газ в 1936 году. Этот газ, как и вексон, убивал людей воздействием на их нервную систему. Эти люди были убиты в 1944 году оружием будущего, порожденным их же обществом, основанным на смертях.
Тем не менее, Стефан не чувствовал никакого удовлетворения от этих пяти смертей. Он так много видел смертей за свою жизнь, что даже оправданные убийства во имя жизни невинных людей, даже убийства во имя правосудия вызывали у него отвращение. Но должен был сделать это.
Он положил пистолет на стол, снял с плеча «узи» и положил его рядом.
Из кармана джинсов он достал короткий кусок проволоки, которым примотал клапан баллона с вексоном. Он вышел в коридор и поставил баллон на пол. Через несколько минут газ распространился по всему зданию, через лестничные пролеты, лифтовые шахты и вентиляцию.
Он был удивлен тем, что коридор был освещен только ночным освещением, а лаборатории первого этажа казались пустыми. Оставив шипящий баллон в коридоре, он вернулся к программной панели, чтобы посмотреть дату и время, в которое его вернул пояс Генриха Кокошки. Было двадцать один час одиннадцать минут шестнадцатого марта.
Это было неожиданной удачей. Стефан ожидал, что вернется в институт, когда весь штат, который начинал работу с шести утра до восьми вечера, будет в институте. Это значило, что в институте остались бы сотни мертвых тел, обнаружив их, все бы поняли, что это было делом рук Стефана Кригера. Они могли бы догадаться, что он вернулся не просто для того, чтобы убить как можно больше персонала института, а для чего-то еще, что могло натолкнуть их на разгадку его основного плана. Но теперь… если здание было пусто, он мог бы отвести от себя подозрения, которые бы пали на этих убитых.
Через пять минут баллон с вексоном был пуст. Газ распространился по всему зданию, кроме двух охраняемых вестибюлей у главного и заднего входов, которые не имели даже общих с основными резиденциями вентиляционных шахт. Стефан осмотрел этаж за этажом, комнату за комнатой в поиске других жертв. Единственные тела, которые он обнаружил, были тела зверей, первых путешественников во времени, смерть которых расстроила его больше смерти пяти человек.
Стефан вернулся в главную лабораторию, достал из белого шкафа пять поясов и нацепил их на мертвых поверх одежды. Он быстро перепрограммировал машину времени на шесть миллионов лет в будущее. Он где-то прочел, что через шесть миллионов лет солнце потухнет, а он хотел отправить мертвые тела в такое место, где никто бы их не нашел и не воспользовался их поясами.
Возиться с мертвецами в этом молчаливом и пустынном здании было довольно жутко. Несколько раз он замирал, когда ему мерещилось какое-то движение. Пару раз он даже прерывал свое занятие, чтобы посмотреть на предмет, производящий шум, но ничего не нашел. Один раз он оглянулся на мертвеца, почти уверенный в том, что труп начал подниматься, но этот звук производили его скрюченные пальцы, цепляющиеся за аппаратуру. Причину своих галлюцинаций он видел в ответственности за столько смертей.
Один за одним он втаскивал трупы в машину времени и подталкивал их к энергетическому полю. Они исчезали через невидимые двери. Они почти одновременно появлялись где-то в такой дали, что трудно было представить, – или на холодной и мертвой земле, где не жили даже насекомые, или в безвоздушном и пустом пространстве, в котором существовала Земля, уничтоженная взорвавшимся Солнцем.
Он был чрезвычайно осторожен, чтобы не попасть самому в перекрестки энергетических полей. Если он неожиданно окажется в вакууме глубокого космоса, за шесть миллионов лет отсюда, он будет мертв, прежде чем успеет нажать кнопку на поясе, чтобы вернуться в лабораторию.
Когда он избавился от пяти трупов и убрал все следы их страшной смерти, то почувствовал себя уставшим. К счастью, газ не оставлял никаких следов; не было необходимости убирать все помещения института. Его левое плечо разболелось так, как будто он был только что ранен. Наконец он убрал все следы. Утром все будет выглядеть так, как будто Кокошка, Хопнер, Ик, Шмаусер и два агента гестапо решили, что Третий рейх был обречен, и отправились в будущее, где царил мир и спокойствие.
Он вспомнил о животных. Если он оставит их в клетках, вскрытие может показать причину их смерти, которая может отвести подозрения от Кокошки и остальных. Тогда главным подозреваемым окажется вновь Стефан Кригер. Животным лучше исчезнуть. Это будет таинственно, но, по крайней, мере не будет указывать на правду.
Резкая боль в плече усилилась, когда он перетащил животных в главную лабораторию, использовав чистые лабораторные халаты в качестве подстилки, которую тянул по полу. Без пояса он послал их за шесть миллионов лет в будущее. Он принес пустой баллон из-под вексона и послал его туда же.
Наконец он был готов совершить два решающих прыжка в будущее, которые, как он надеялся, приведут к уничтожению института и поражению нацистской Германии. Подойдя снова к программной панели, он достал из заднего кармана джинсов свернутый лист бумаги, на котором были записаны результаты расчетов, которые они с Лаурой сделали в доме в Палм-Спрингс.
Если он не мог вернуться из 1989 года с достаточным количеством взрывчатки, чтобы превратить институт в руины, он должен был сделать все сам, здесь и сейчас. В дополнение к тяжелому баллону с вексоном он появился здесь с рюкзаком, с книгами, пистолетом и «узи» и не мог прихватить с собой еще сорок-пятьдесят фунтов взрывчатки, которые были необходимы для выполнения задания. Взрывчатка, которую он заложил на чердаке и первом этаже, была несомненно обнаружена Кокошкой и убрана. Он мог бы вернуться из 1989 года с парой канистр бензина и попытаться сжечь здание; но многие исследовательские документы хранились в несгораемых сейфах, к которым он не имел допуска, и только взрыв мог бы вскрыть их и уничтожить документы.
Он не мог уничтожить институт в одиночку.
Но он знал, кто мог ему помочь.
В соответствии с результатами расчетов на IBM PC, он перепрограммировал машину времени, которая должна была перенести его на три с половиной дня в будущее после 16 марта 1944 года. Географически он должен был оказаться на британской земле, в бомбоубежищах под кабинетами правительства, выходящими на парк Святого Джеймса, где находились подземные апартаменты премьер-министра и других официальных лиц. Точнее, Стефан надеялся оказаться в особой совещательной комнате в семь тридцать утра. Такая точность временных и пространственных координат могла быть достигнута только расчетами в 1989 году.
Без оружия, только с рюкзаком, полным книг, он вошел в цилиндр, встал на точку пересечения энергетических полей и материализовался в углу низкой совещательной комнаты, посередине которой стоял огромный стол, окруженный двенадцатью стульями. Десять стульев были пусты. В комнате было только два человека. Одним из них была секретарша в форме британской армии с ручкой в одной руке и блокнотом – в другой. Вторым человеком, диктовавшим секретное послание, был Уинстон Черчилль.
ГЛАВА 16
Притаившись за «тойотой», Клитманн решил, что их одежда была такой же подходящей для их задания, как для выступления в качестве клоунов в цирке. Окружающая их пустыня была белой, с бледно-розовыми оттенками, со скудной растительностью и с резкими скалистыми образованиями, которые едва ли могли послужить укрытием. В черных костюмах они были видны, как клопы на свадебном пироге.
Хубатч выпустил несколько коротких очередей по «бьюику» и снова нырнул вниз.
– Она прячется с мальчишкой за машиной.
– Скоро появится полиция, – сказал Брачер, посмотрев в сторону сто одиннадцатого маршрута в том направлении, где патрульная машина вылетела в кювет.
– Снимите пиджаки, – сказал Клитманн, снимая свой.– Белые рубашки больше подходят к окружающему ландшафту. Брачер, оставайся здесь и держи эту сучку под прицелом. Фон Манстейн и Хубатч, вы попытайтесь обойти их справа. Держитесь подальше друг от друга и не пытайтесь перебегать дальше, пока не найдете подходящего укрытия. Я попытаюсь обойти их слева.
– Мы должны убить ее, не узнав о том, что задумал Кригер? – спросил Брачер.
– Да, – сказал Клитманн.– Она слишком хорошо вооружена, чтобы взять ее живой. Тем более, держу пари, что Кригер вернется к ним через несколько минут, и мы справимся с ним лучше, если к этому времени покончим с женщиной. Теперь идите. Вперед.
Хубатч через несколько секунд последовал за фон Манстейном, который обогнул «тойоту» справа и, пригнувшись, бросился к «бьюику».
Лейтенант Клитманн обошел «тойоту» слева и, держа автомат в одной руке, бросился, пригнувшись, к низким кустикам неподалеку от машины.
Лаура приподнялась и посмотрела сквозь салон «бьюика» как раз вовремя, чтобы заметить двух человек в белых рубашках и черных штанах, выскочивших из-за «тойоты» и бросившихся чуть вправо от нее, очевидно, намереваясь окружить ее. Она встала и выпустила короткую очередь в первого человека, который скрылся за острозубым выходом горной породы.
При звуке выстрелов второй человек распластался на песке в неглубокой расщелине, которая вовсе не скрывала его, но большое расстояние и острый угол делали из него труднодоступную мишень. Она не стала тратить патроны.
Кроме того, хотя она и заметила распластавшегося на земле второго человека, третий убийца открыл по ней огонь из-за «тойоты». Пули застучали по «бьюику» всего в нескольких дюймах от нее, и Лауре снова пришлось нагнуться.
Стефан вернется через три или четыре минуты. Не больше. Но это целая вечность.
Крис сидел прислонившись спиной к «бьюику» возле переднего бампера, он обнимал руками колени и заметно дрожал.
– Держись, малыш, – сказала она.
Он посмотрел на нее, но ничего не сказал. Несмотря на весь ужас, который им пришлось пережить за последние две недели, его дух не был сломлен. Его лицо было бледным и вялым. Он понял, что эта игра в погоню и прятки вовсе никогда не была игрой, в жизни все было не так просто, как в кино, и это пугающее понимание внесло в его взор слабую отчужденность, которая напугала Лауру.
– Держись, – повторила она и перебралась к задней части «бьюика», чтобы осмотреть пустыню к северу от них.
Она тревожилась, что другие обходят ее по этому флангу. Она не могла позволить им сделать это потому, что в этом случае «бьюик» перестал бы служить им укрытием, а бежать было некуда, кроме как в открытую пустыню, где они без труда убьют ее и Криса. «Бьюик» был единственным настоящим укрытием вокруг. Она должна была держать «бьюик» между собой и ими.
Она никого не заметила на северном фланге. Земля здесь была более неровной, с низкими выходами горных пород и насыпями белого песка, за которыми могли спрятаться несколько человек, которых она бы не увидела со своего места. Единственное, что двигалось в этом направлении, это три медленно катившихся сухих пучка перекати-поля.
Она вернулась к Крису как раз вовремя, чтобы заметить тех двух человек на юге, которые снова начали двигаться. Они были уже в десяти ярдах от «бьюика» и приближались с угрожающей скоростью. Хотя первый пригибался и петлял, второй был менее осторожен, возможно, решив, что Лаура сосредоточит свое внимание на первом.
Она поднялась, стараясь не высовываться далеко из-за «бьюика», и выпустила короткую очередь. Третий убийца снова открыл огонь из-за «тойоты», но она успела заметить, что ее очередь задела второго бегущего человека достаточно, чтобы он рухнул на песок.
Хотя он не был убит, но был выведен из строя, так как его крики были такими пронзительными и агонизирующими, что он был без сомнения смертельно ранен.
Когда она пригнулась, скрываясь от огня, то обнаружила, что зло усмехается. Она была довольна болью и ужасом, звучавшими в криках раненого. Ее безжалостная реакция, жажда крови и мести удивила ее, но она быстро успокоилась, так как знала, что без этого гнева она будет более хладнокровным бойцом.
Один есть. Возможно, осталось всего двое. Скоро здесь будет Стефан. Несмотря на то время, которое займет у него работа в 1944 году, Стефан вернется сюда вскоре после того, как исчез. Он присоединится к ней и вступит в борьбу через две или три минуты.
ГЛАВА 17
Случилось так, что премьер-министр смотрел прямо в сторону Стефана, когда он материализовался, но секретарша в униформе – сержант – обратила на него внимание только вследствие разряда электрической энергии, которым сопровождалось его появление. Тысячи ярких змей бело-синего цвета брызнули от Стефана, как будто его собственное тело излучало их. Вероятно, сильные раскаты грома и вспышки молний потрясли небо над этим бомбоубежищем, но некоторая энергия, сопровождавшая путешествие во времени, проявилась здесь, что заставило удивленного и напуганного сержанта вскочить на ноги. Шипящие молнии электрических разрядов расползлись по полу, стенам и потолку, а затем исчезли, не нанеся вреда никому; единственное, что было повреждено, это большая настенная карта Европы, которая прогорела в нескольких местах, но не загорелась.
– Охрана! – закричала сержант. Она была не вооружена, но, очевидно, уверена, что ее крик будет услышан, так как повторила свой крик только раз и не сделала движения к двери.
– Охрана!
– Мистер Черчилль, пожалуйста, – сказал Стефан, не обращая внимания на сержанта.– Я здесь не для того, чтобы причинить вам вред.
Дверь распахнулась, и двое британских солдат ворвались в комнату, у одного в руке был револьвер, у другого – автомат.
Торопливо, боясь, что будет застрелен, Стефан сказал:
– Будущее мира зависит от нашего разговора, сэр.
Несмотря на возбуждение, премьер-министр по-прежнему сидел на стуле в конце стола. Стефану показалось, что он видел короткую вспышку удивления и страха на лице этого великого человека, но он не был уверен в этом. Сейчас премьер-министр выглядел таким же спокойным и невозмутимым, как на фотографиях, которые видел Стефан. Он поднял руку в направлении охранников.
– Подождите минуту.
Когда сержант начала протестовать, премьер-министр сказал:
– Если бы он хотел меня убить, он бы уже сделал это.– Стефану он сказал.– Это было весьма страшным появлением, сэр. Так мог появиться только голый Оливер.
Стефан не смог сдержать улыбки. Он шагнул из угла, но когда направился к столу, то заметил, как напряглись охранники, поэтому он остановился и заговорил с расстояния.
– Сэр, по тому, как я появился здесь, вы поняли, что я необычный посланник и то, что я вам должен сказать… тоже будет необычным. Возможно, вы захотите, чтобы эту информацию слышали только ваши уши.
– Если вы думаете, что мы оставим вас наедине с премьер-министром, – сказала сержант, – то вы… сумасшедший!
– Он, может, и сумасшедший, – сказал премьер-министр, – но у него есть нюх. Вы должны признать это, сержант. Если охрана обыщет его и не найдет оружия, я уделю этому джентльмену немного внимания, как он просит.
– Но, сэр, вы не знаете, кто он. Судя по тому, как он ворвался в…
Черчилль прервал ее:
– Я знаю, как он появился, сержант. И пожалуйста, запомните, что только вы и я знаем это. Я думаю, то, что вы видели здесь, останется между нами, как и всякая секретная информация.
Строгий сержант стояла и смотрела на Стефана, пока охрана обыскивала его.
Они не нашли оружия, только несколько книг в рюкзаке и какие-то бумаги в карманах Стефана. Они положили книги и бумаги на середину длинного стола, не понимая всей их ценности.
С неохотой сержант вышла с охраной из комнаты, как велел премьер-министр. Когда дверь закрылась, Черчилль указал Стефану на стул, который раньше занимала сержант. Некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга с интересом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41