– Это тебя тревожит?
– Немного.
– Почему? Ты хочешь, чтобы он был только твоим сыном?
Этот вопрос рассердил ее.
– В таком случае я вообще не приехала бы в Монтану и не разыскала тебя.
– Если ты явилась сюда из-за Дилана, зачем же, черт возьми, сочинила какую-то дурацкую историю о Белизе?
– Ничего я не сочиняла. Это правда. Я же рассказывала тебе об аварии. Мои дела и прежде шли неважно, а после аварии я потеряла почти все, что имела. У меня почти не осталось денег на обучение, одежду и все остальное для Дилана…
– Больше тебе не придется платить за все самой, Кэйро. Я обязан обеспечить сына. А что касается Белиза…
– Ты не поедешь туда со мной?
– Не вижу для этого причин – если не считать обещания. Раз я пообещал тебе, я поеду.
Он собрал карты с парусинового пола палатки и сунул их в футляр.
– Нам еще предстоит поговорить об опеке. Права посещать сына мне недостаточно.
– Об этом я сейчас не хочу думать.
– А я только об этом и думаю с прошлого вечера, с тех пор как узнал, что у меня есть сын. Я потерял слишком много времени и теперь хочу, чтобы он жил со мной.
Именно эти слова и боялась услышать Кэйро.
– Ты готов отнять его у меня?
– Не навсегда. Для начала месяцев на шесть или на год. Пусть поездит со мной, познакомится с дедом.
– Так надолго я его не отпущу.
– Мы обратимся в суд, Кэйро, и, по-моему, у меня есть все шансы выиграть процесс. Я не из тех мерзавцев, что бросают своих детей. Я не мог заниматься воспитанием Дилана только потому, что не знал о его существовании. Хорошо, что тебе хватило ума вписать мое имя в его свидетельство о рождении.
У Кэйро разболелась голова от напряжения, которое она ощущала весь день. С каждой минутой напряжение нарастало.
– Я не хочу обращаться в суд, Дункан. Этого я не могу себе позволить. И не хочу травмировать Дилана.
Он промолчал, вынул из кармана на стене палатки книгу и улегся на свой спальный мешок.
– Об опеке мы поговорим, когда вернемся в Сэнктуари, – заявил Дункан, глядя в книгу. – Надеюсь, решение меня устроит. Потерянные четыре года уже не вернешь, но я добьюсь, чтобы большую часть следующих пяти лет Дилан провел со мной.
Кэйро лежала широко открыв глаза, со страхом думая о потере сына и боясь, что Дункан ненавидит ее, когда по палатке скользнули лучи фар. Она вскочила одновременно с Дунканом.
– Ты видел? – спросила она.
– Да. – Он выглянул из палатки. – Подъехала машина.
– Что будем делать?
– Ничего, пока они не войдут в лагерь.
Бесшумно подойдя к Дункану, Кэйро выглянула из палатки. Дождь кончился, но небо по-прежнему застилали тучи. Машина остановилась, фары погасли. Через несколько томительных минут из машины вышло два человека – нет, два подростка, – тихо прикрыв дверцы. Вскоре они уже обматывали туалетной бумагой машину Дункана.
– А, вот оно что! – Дункан поспешно натянул ботинки. – Сейчас узнаем, кто это такие.
– Я с тобой.
Дункан метнул в нее яростный взгляд:
– Сиди здесь, Кэйро. Кто-то должен остаться с Диланом.
Тихими широкими шагами он приблизился к машине и неожиданно рявкнул:
– Что вам здесь нужно?
– Ой! – Кто-то из незваных гостей хихикнул.
Кэйро рассмеялась, увидев, как Дункан схватил обоих «преступников» за шиворот.
– Не могли придумать что-нибудь получше? Какого черта вас понесло в чужой лагерь?
– Так лето ведь, что еще делать?
– Да вы, похоже, выпили.
– Пару пива – и все.
– Сколько вам лет?
– Двадцать один, – хором ответили незнакомцы.
Дункан поднял их выше, чуть не задушив воротниками.
– Сколько? – повторил он строже.
– Шестнадцать…
– А родители знают, что вы здесь?
– А вы как думаете?
– Что-то вы зачастили сюда.
– Мы в свободной стране, мистер!
– Думаете, это дает вам право пакостить у меня в лагере?
Подростки переглянулись и засмеялись.
– Надо бы сейчас же отвезти вас в город. В тюрьме еще не бывали? – грозно спросил Дункан. – Тогда я объясню, что это такое: хуже не придумаешь. Вы этого хотите?
– Но мы же ничего не сделали!
– Вы вторглись в мой лагерь, и мне осточертело убирать мусор. – Он подтолкнул обоих к своей машине: – На этот раз уберете его сами.
Один из парней оглянулся на него с глуповатой усмешкой:
– А мы думали, вы посмеетесь…
– В первый раз я решил, что это забавно. Во второй мне было не до смеха. В третий я рассердился. Вы явились сюда уже в пятый раз – думаю, не стоит объяснять, как я зол. А теперь пошевеливайтесь! Живо уберите всю туалетную бумагу.
Дункан открыл дверцу машины подростков, взял ключи и прихватил упаковку пива.
– Эй, что вы делаете?
– Пиво я беру в уплату за ущерб и беспокойство. А ключи вы получите утром, когда протрезвеете.
– Предки нас убьют, если мы вернемся домой утром!
– Это лучше, чем если вы попадете в аварию.
– Черт!
– Придержи язык!
– Да вы что, взбесились? Какая муха вас укусила?
– Хочешь узнать? Не советую.
Дункан стоял, прислонившись к машине незваных гостей, пока те убирали мусор. Сложив весь мусор к себе в багажник, они уселись в кабину.
– Отдайте нам ключи! Мы трезвые.
– От вас несет пивом. – Дункан подбросил ключи, ловко поймал их и сунул в свой карман. – А еще я хочу рассмотреть вас при дневном свете.
Дункан направился к палатке с улыбкой на лице, но погасил ее, едва заметил, что на него смотрит Кэйро. Сбросив заляпанные грязью ботинки, он оставил их снаружи, вошел в палатку и забрался в спальный мешок.
– А если завтра утром они увяжутся за нами? И найдут пещеру? – спросила Кэйро, чтобы завязать разговор.
– Парни не из тех, что лазают по пещерам: они слишком глупы и ленивы.
– Не поездка, а стихийное бедствие, – пожаловалась Кэйро. – Сначала дождь, потом эти двое, да еще ты разозлился. Скверное начало.
– Спи, Кэйро.
– По-моему, утром надо вернуться в Сэнктуари.
– Если тебе так не терпится уехать, попроси этих двоих подвезти тебя. А Дилан пойдет в пещеру со мной.
– Я просто не могу отпустить его туда одного. Он никогда не бывал в пещерах, он часто ускользает неизвестно куда, он…
– А ты слишком старательно опекаешь его.
Кэйро услышала, как Дилан перевернулся на бок.
– Пожалуйста, не ссорьтесь!
Кэйро поцеловала его в щеку:
– Извини, мы нечаянно разбудили тебя, дорогой.
– Мамам и папам не положено ссориться.
Она обняла сына:
– Мы и не ссорились, просто громко разговаривали.
– У Томми Чапмена мама с папой все время ссорились. Томми всегда боялся. А потом они развелись.
Дункан провел большой ладонью по щеке сына:
– Мы с мамой никогда не будем пугать тебя.
– Правда?
– Конечно.
– Ну хорошо.
Дилан закрыл глаза и через несколько минут снова уснул.
– Я знаю, что ты мне не доверяешь, – прошептал Дункан. – Наверное, я и вправду не заслуживаю твоего доверия, но за Дилана можешь не беспокоиться. С ним ничего не случится. Обещаю тебе.
«Обещаю тебе. Обещаю».
«Ты уже не раз нарушал обещания, – подумала Кэйро, мысленно повторяя слова Дункана. – Прошу тебя, сдержи хотя бы это».
Глава 19
Полночь. Слишком поздно стучать в дверь Грэма. Но весь день и вечер ушли у Фиби на разработку стратегии. Как только хлынул ливень, она сразу поняла, что надо делать.
Она побарабанила пальцем по дверному косяку, надеясь услышать шорох колес кресла Грэма за дверью. Но ответом ей был только негромкий стук дождевых капель.
Прошла минута, другая, и наконец Фиби уловила долгожданный звук. Щелкнул замок, ручка медленно повернулась. Фиби вновь увидела удивительные серебристые глаза.
– Можно войти?
– Уже поздно.
– Точнее, рано. А трудные разговоры лучше всего удаются мне по утрам.
– Ты задумала долгий разговор?
– Пожалуй, до самого рассвета… или еще дольше.
Грэм усмехнулся и отъехал в сторону, пропуская Фиби в дом. Ее алое шелковое платье зашуршало, на нем расплылось несколько дождевых капель насыщенного темно-бордового оттенка. Пятнистая ткань нравилась Фиби.
Услышав, как за ней закрылась дверь, она глубоко вздохнула и обернулась с самой нежной, самой обольстительной улыбкой, которую репетировала весь день перед зеркалом в ванной.
– Я должна кое в чем признаться, – начала она, садясь на подлокотник дивана и кладя ногу на ногу. Босоножка на шпильке повисла на кончиках пальцев – Фиби считала эту позу самой соблазнительной.
Грэм скрестил руки на груди и приподнял седеющую бровь. Фиби пришла в восхищение и решила когда-нибудь запечатлеть его в такой позе.
– В чем? – спросил он.
– Да так, глупости. Даже стыдно говорить об этом, но я где-то вычитала, что признание облегчает душу. Ты веришь в это?
– По-моему, нет ничего лучше честности.
– Пожалуй, ты прав. Если бы все были честными, признаний не понадобилось бы… но жизнь стала бы донельзя скучной. А я терпеть не могу скуку.
Грэм засмеялся:
– С тобой не соскучишься, Герти.
Фиби показалось, что он как-то подозрительно подчеркнул последнее слово. Наверное, он уже знает всю правду, но хочет услышать ее из уст самой Фиби.
– Пожалуй, я начну с самого главного. Меня зовут не Гертруда, а Фиби.
– Какая удача!
Она нахмурилась:
– Тебе не нравится имя Герти?
– Мне нравишься ты. А имя не так много значит.
– Отличный ответ, Грэм. Очко в твою пользу.
Ее улыбка стала шире.
– Следующее признание, – продолжала она. – Мою подругу зовут вовсе не Ингрид, и она не замужем за викингом по имени Тур.
– Вот как? – Он усмехнулся, и Фиби понравилось, как блеснули его глаза.
– Да. Ее зовут Кэйро, и она не только моя лучшая подруга, но и племянница. Вдобавок когда-то она была женой твоего сына.
– А ты уверяла, что сходство мне померещилось.
– Не очень-то красиво с моей стороны, правда?
– Пожалуй.
– У нас была серьезная причина хранить тайну.
– Я не люблю тайн, Фиби.
– Я тоже. – Она глубоко вздохнула. – У тебя найдется вино?
– В холодильнике.
– Хочешь выпить?
– Только если ты составишь мне компанию.
– Само собой, притом надолго, Грэм. И я должна сделать еще одно признание.
Фиби направилась в кухню, открыла холодильник и нашла бутылку шардонне. Откупорив ее, она наполнила два бокала, которые увидела на кухонном столе.
– Ты кого-то ждал? – спросила она Грэма, сидящего в дверях.
– Да.
– О Господи! Надеюсь, я не помешала?
– Ничуть. Ведь я ждал тебя.
В притворном удивлении Фиби приложила ладонь к груди:
– Меня?
– Тебя, Фиби. И больше никого.
Проходя в гостиную, Фиби одарила его мимолетным поцелуем. С более продолжительными она решила подождать.
Отпив вина, она села на край дивана и приняла прежнюю позу.
– Вино изумительное. Тридцать лет назад я пила «Энни Грин спрингс» и «Риппл».
– А я – «Красную гору».
– Фу, отрава! Самое страшное похмелье у меня случилось после бутылки «Красной горы».
– И со мной часто такое бывало, – признался Грэм. – Но мы отвлеклись. Какое еще признание ты собиралась сделать?
– На самом деле это не мое признание. Я тут ни при чем, просто решила, что ты должен знать… – Она отпила еще вина. – У тебя есть внук.
– Дилан. Умненький мальчик. Точная копия моего сына в детстве. Об этом я сразу догадался, даже когда еще не знал, что мы родственники. Как ты понимаешь, это обстоятельство должны обсуждать Дункан и Кэйро, а не мы с тобой. Я воспитал сына порядочным человеком и теперь стараюсь не вмешиваться в его жизнь и не давать советов.
– А я постоянно даю Кэйро советы.
– Наверное, потому, что больше тебе не с кем общаться.
– У меня полно друзей.
– А я хочу, чтобы у тебя был только я, – заявил Грэм. Именно этих слов ждала Фиби.
– Тогда почему же ты остановил меня вчера вечером?
– Потому что… потому… черт! Я не занимался сексом пять лет, и я…
Фиби выслушала эти сбивчивые объяснения и ничего не поняла, но села к нему на колени.
– Можно, я буду откровенна?
– С каких это пор ты стала спрашивать у меня разрешения?
– Видишь ли, вопрос слишком щекотливый…
– Выкладывай, Фиби.
– Всю вчерашнюю ночь и день я гадала, почему ты так резко прервал то, что происходило между нами. И я хочу, чтобы ты знал: я ничуть не обижусь, если у тебя ничего не получится. Видишь ли, я человек творческий, я в состоянии придумать множество способов доставить друг другу удовольствие.
Грэм громко расхохотался:
– Фиби, я не хожу, но поверь мне, в остальном у меня все получается!
– Тогда почему же ты остановил меня? Зачем нес всю эту чепуху о том, что мне нужен мужчина с двумя здоровыми ногами?
– Да, у меня все получается, ну и что из этого? Сам по себе секс мне не нужен. Я просто не могу…
Фиби заставила его замолчать поцелуем – продолжительным, страстным, безумным. Медленно отстранившись, она улыбнулась:
– Ты женишься на мне?
Грэм недоверчиво прищурился:
– Что?
– Мне сорок восемь лет, я никогда не была замужем, у меня кое-где обвисла кожа, но с тех пор как я увидела тебя, я уже успела придумать тысячу и один способ доставить удовольствие друг другу, и это не просто секс. Первый из них я покажу тебе в нашу брачную ночь.
– Так долго я не вытерплю!
Фиби усмехнулась, подхватила с пола свою сумку и вынула оттуда два конверта.
– Это билеты на самолет до Вегаса. Я забронировала номер в «Эм-Джи-Эм Гранд-отеле», мы сможем получить разрешение на брак утром и к полудню пожениться!
Грэм подкатился поближе, обхватил Фиби за талию и усадил к себе на колени.
– Я знаком с местным мировым судьей. Стоит позвонить ему – и через пятнадцать минут он будет здесь с разрешением на брак.
Фиби уронила билеты на пол, прильнула к Грэму и с чувством поцеловала его – мужчину своей мечты.
– Звони сейчас же, Грэм!
Глава 20
Дункан не отходил от Дилана ни на шаг, не спускал с него глаз, сам вел его по узким туннелям, смеялся, болтал, проговаривал по буквам десятки новых слов. Вдвоем они ползли, протискивались в трещины, повисали в воздухе, разглядывая сталактиты и сталагмиты и прислушиваясь к завываниям ветра.
Кэйро молча и одиноко тащилась следом, только изредка улыбалась, когда Дилан вспоминал о ней, оглядывался или обращался с вопросом.
Она казалась потерянной, и Дункан чувствовал себя негодяем.
Черт возьми, как такое могло случиться? Они много лет пробыли друзьями, но после первой же брачной ночи стали врагами, а через пять лет доставили друг другу незабываемое наслаждение и уже через несколько часов разругались. В это было трудно поверить.
Но с другой стороны, Кэйро лишила его целых четырех лет отцовства, и Дункан считал, что ничем не обязан ей.
Почему же теперь ему казалось, что он потерял половину души?
– Тебе нравится здесь? – услышал он обращенный к Дилану вопрос Кэйро, пока они обходили частокол сталагмитов.
– Здесь здорово! Папа говорит, это место показал ему один бродяга. А ты знала, что где-то здесь есть золотой город?
Кэйро замерла на месте, Дункан обернулся и переглянулся с Диланом.
– Твой папа сам пока не знает, здесь ли золотой город. Насколько нам известно, это лишь легенда, так что не стоит рассчитывать на находку.
– А папа говорит, что надо верить в удачу.
Кэйро вздохнула и взъерошила Дилану волосы.
– Конечно, он прав.
Черт! Весь вчерашний и сегодняшний день Кэйро прилагала немыслимые усилия, чтобы возвысить Дункана в глазах сына. Она называла его героем. Рассказала Дилану об археологических экспедициях и приключениях Дункана – конечно, только о тех, о которых знала сама. Она поддерживала решения Дункана и шла на уступки, старалась держаться на заднем плане.
И все-таки Дилан не отходил от матери. Дункан хмурился, но все понимал: мальчик всю свою жизнь провел с Кэйро, а его, отца, знал всего два дня.
Справится ли он с Диланом, увезя его от обожаемой матери?
«Хватит ныть, Дунк! Повеселись на славу, покажи парню пещеру».
Слава Богу, даже сегодня Ангусу не изменило здравомыслие.
Поход в пещеру тревожил Кэйро, и Дункану почти все утро пришлось втолковывать ей, что бояться нечего. Потом они снова заспорили о Дилане и опеке, и замолчали, только когда проснулся Дилан.
Такой жизни Дункан не пожелал бы и врагу.
Он подхватил на руки сына и закружил в воздухе, поражаясь тому, как это приятно.
– А что дальше, папа?
– Знаешь, за свою жизнь я повидал немало чудес, но такого, как в следующей пещере, не видел даже во сне.
Дилан изумленно раскрыл глаза:
– Там даже лучше, чем здесь?
– Гораздо лучше.
– И ветер тоже воет?
Дункан кивнул.
– Но бояться нечего.
Дилан гордо выпятил грудку:
– Ветра я не боюсь. Возле нашего дома в Мендосино растет большое старое дерево, и когда по ночам дует ветер, ветки скребут по стене. Мне нравится, когда друзья ночуют у меня и ночью начинается ветер: они-то ведь не знают, что эти страшные звуки просто шорох веток.
– Объясни отцу подробнее, – посоветовала Кэйро с видом озабоченной матери, а вовсе не любимой женщины Дункана.
Любимой? Черта с два!
– Понимаешь, – начал Дилан, снова отвлекая Дункана от Кэйро, – однажды Томми остался у меня ночевать. Когда мама заснула, мы включили телевизор. Там шел «Полтергейст». Ты видел этот фильм?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22