Много в отряде дел - так ведь и ребят много. Распредели их между всеми, и не останется "непристроенной" Люси.
А главное, нужно всегда помнить, что поручение - это просьба. Твоих ближайших товарищей. И также - приказ. Твоего пионерского отряда.
- Тебе поручение: сыграешь в спектакле дядю Стёпу!
Не спать сегодня девочкам
Всю ночь до петухов:
У Ивановой Верочки
Альбомчик для стихов!
Уголочек позолочен,
На другом углу - цветочек!
И странички разные:
Голубые, красные,
Синие, зелёные
Серебром тиснённые!
Света с Галей,
Алла с Валей
Ей в альбом стихи писали.
А потом нарисовали
Сердце красное в углу,
Дырку в сердце
И стрелу!
Струйкой тоненькою алой
По стреле струится кровь...
Объяснили Валя с Аллой:
- Это значит - про любовь!
Смотрит Вера на страницы,
Крутит пальчиком начёс...
Значит, надо ей влюбиться.
Но в кого бы?.. Вот вопрос!
Может, в Сидорова Тольку?
Толька знает песен столько!
И спортсмен он!
И брюнет!
Лучше парня в классе нет.
Посоветовала Света:
- Надо Тольке по секрету
Показать альбомчик тот,
Прочитает - и поймёт.
Ничего не понял Толька.
Рассмеялся громко только:
- Это что, подарок принца?
Где храните? Во дворце?
Но - пардон! - глагол "влюбица"
Не писали через "це"!
А под сердцем этот "рыцарь"
"Очень плохо" написал.
И поставил единицу...
Несознательный нахал!
Вера с кислою улыбкой
Весь альбом изорвала.
Где ж любовь?
Она ошибкой
Грамматической была.
Жили-были Малыш и Карлсон. Вместе. Под одной крышей. Точнее, под одной книжной обложкой.
И вдруг Малыш исчез. Напрочь. Совершенно.
А Карлсон остался.
Наоборот было бы понятнее: ведь Карлсон имел пропеллер и он умел летать. Он вообще то улетал, то прилетал...
Но исчез именно Малыш.
На той странице, где он до сих пор находился, осталась лишь большая дырка. Аккуратно вырезанная ножницами.
Дырку, а также исчезновение Малыша обнаружил некий читатель детской библиотеки Крамсаев-Раскрамсаев. И очень возмутился.
Да и как могло быть иначе? Читатель детской библиотеки, он же ученик пятого класса близлежащей школы Крамсаев-Раскрамсаев, считал себя человеком культурным. Раз уж был читателем библиотеки, то его культурность подразумевалась сама собой. Взять, к примеру, пещерных людей... Почему они были дикарями? Прежде всего потому, что никогда ничего не читали.
А Крамсаев-Раскрамсаев читал. С детства. Ещё в первом классе ему велели записаться в библиотеку. Он и записался. Велели читать - читал.
А потом пришла любовь...
К книге.
Особенно если она про войну.
В прошлом году Крамсаев-Раскрамсаев даже учительницу удивил: все в классе домашнее сочинение на одном-двух листочках сдали, а он - целую тетрадь! Написано, правда, было не так уж много, но зато картинок наклеено!.. И цветные, и чёрно-белые!.. И всё солдаты, солдаты!.. От древнеримских легионеров до Васи Тёркина включительно. Альбом, да и только! Кое-где между картинками строчки пробивались. На тему: "Мой любимый герой".
Среди строчек учительница обнаружила ошибки, но до главной всё-таки не докопалась.
Когда же в следующий раз Крамсаев-Раскрамсаев ещё один альбом с солдатами принёс (на тему: "В жизни всегда есть место подвигу"), то учительница не выдержала, спросила :
- Крамсаев-Раскрамсаев, скажи, пожалуйста: кто помогал тебе создавать такие произведения искусства?
Крамсаев-Раскрамсаев смущённо потупил взор и скромно ответил:
- Моя любовь к книгам...
Да, это была любовь! Порою Крамсаев-Раскрамсаев так влюблялся, что о расставании не могло быть и речи. Библиотека с книгой расставалась, а он нет.
Д'Артаньян, запертый в крамсаев-раскрамсаевском шкафу, уже целый год ковырялся шпагой в скважине замка. Настойчивый Чингачгук вместе с собакой и четырьмя танкистами обследовали каждую щель. Сын полка Ваня Солнцев, грустно вздыхая, говорил Геку:
- Если бы он не вырвал из меня картинку с пушками, можно было бы одним залпом!..
- Увы, друзья, мы в плену, - грустно подытоживал Иоганн Вайс (он же Александр Белов). - Нас просто заманили в ловушку. Прикинулись культурными людьми и заманили.
Крамсаев-Раскрамсаев торжествовал. В его лагере "перемещённых книг" ряды узников пополнялись. Его любовь
к литературным изданиям росла с каждым библиотечным днём.
И вдруг - такая подлость! Такая низость! Не успел он раскрыть -в читальном зале "Книгу юных командиров", как обнаружил полное отсутствие всякого присутствия. Бесследно исчезли различные воинские построения, карты сражений, конструкции боевых машин... Его любовь просто обокрали!
С горя схватился он за книгу о Малыше и Карлсоне и обнаружил... Точнее, не обнаружил Малыша.
И тогда Крамсаев-Раскрамсаев завопил:
- Безобразие! Бескультурье! Изорвали! Изрезали! Совершенно новую книгу! Один негодяй лишил возможности сотни ребят!..
- Вы совершенно правы, - грустным голосом откликнулся Карлсон с изрезанной страницы. - Я так привык к Малышу... Мы ведь были с ним неразлучны... Как Чук и Гек. Но знаете, я слышал, что Гек тоже куда-то исчез. А Чук остался... Наверное, Гека утащили какие-то дикари. Пещерные люди. Вы согласны со мной?
Крамсаев-Раскрамсаев молча кивнул. Он не мог не согласиться с Карлсоном. Крамсаев-Раскрамсаев был ведь культурным человеком. И понимал, что такое любовь...
Не так давно я услышал, что одну книгу "буквально из рук рвут". Услышал и задумался. С одной стороны - молодец писатель! С другой - рвать книги ни в коем случае не следует. А с третьей - вдруг эта книга попала к Крамсаеву-Раскрамсаеву? Тогда её нужно непременно вырвать из его рук.
Договорились? По рукам?
Да-да, совершенно верно: дать Крамсаеву-Раскрамсаеву по рукам тоже бы не повредило.
Во имя нашей любви к книге.
МЕТКОЕ СЛОВО
Чем больше человек прочитает хороших книг, тем разумнее, грамотнее, образованнее он станет........Ю. Гагарин
Что бы вы ни делали, чем бы вы ни занимались, вам всегда понадобится умный и верный помощник - книга....С. Маршак
Нет такого корабля и нет такого самолёта, которые могли бы унести человека туда, куда его уносит книга. М. Ильин
Без книги в мире-ночь, без книги - мрак кругом................В. Гюго
Надо уважать книгу, надо с почтением входить в этот храм мысли................А. Герцен
Хотите, я вам сказку расскажу? Про капризуль? Было их много!.. И все они окружали девочку Верочку. Главным капризулей был учитель физкультуры Афанасий Иванович. Раскапризничался он однажды и заявил:
- Все-все-все! Абсолютно все! Исключительно все должны уметь ходить на лыжах! Край наш северный, лесной, снежный, морозный! А спорт - это здоровье, красота, ловкость, смелость! Поэтому все-все-все, безусловно все, стопроцентно все будут ходить на лыжах!
Верочка сразу побежала к доктору. Но тот раскапризничался и не дал ей освобождения от физкультуры.
Верочка пожаловалась папе.
Папа пошёл на улицу, выбрал крепкие доски и целое воскресенье строгал Верочке лыжи. Целых пять пар сделал! Каждую пару в свой цвет покрасил: красные, синие, жёлтые, зелёные... А одну пару так оставил, подал их Верочке:
- На, дочка, учись.
- Не-е... - насупилась Верочка. - Не хочу такие... Это некрасивые...
- Самые лучшие лыжи! - ответил папа.
- Не-е... Ты дай мне красные.
Дал ей папа красные лыжи. Помог крепления застегнуть. Даже подтолкнул Верочку:
- Вперёд!
И Верочка поехала вперёд. Вернее, не поехала, а просто пошагала: ведь кататься-то надо ещё уметь! А тут, как на беду, эти красные лыжи оказались очень капризными. Они ни за что не хотели ехать рядом, левая всё время стремилась повернуть вправо, а правая норовила взять влево, потом они обе свернули куда-то с дорожки и одна из них ткнулась в пень. Крак! - и сломалась.
- Плохие это лыжи!.. - обиделась Верочка. - Возьму лучше синие,
Взяла синие. Объехала пень, о который лыжу сломала, дальше заскользила. Да всё быстрее, быстрее! Только и синие лыжи оказались ужасными капризулями. Вжик! - и свалили Верочку в канаву. Да не просто свалили, а сразу обе сломались пополам.
- Противные это лыжи!- заплакала Верочка.-Разве на таких научишься кататься? Возьму лучше жёлтые.
Поехала на жёлтых. Пень обогнула, канаву перешла осторожненько да как припустит с горы! Едет - не падает. А тут крутой поворот. Растерялись жёлтые лыжи, раскапризничались, заметались туда, сюда... Хлоп! - Одна лыжа под другую попала. И сломалась.
- Плохие это лыжи! - сказала, поднимаясь, Верочка. - Лезут, куда их не просят. Возьму лучше зелёные.
Обогнула она на зелёных лыжах злосчастный пень, канаву перешла, помчалась с горы быстро-быстро! На повороте наклонилась немного - ш-шик! повернула - и дальше под гору! Летит Верочка вниз, только ветер свистит догоняет. Да где ему! Смотрит Верочка: трамплин на пути!.. И сворачивать некуда, и падать страшно. У-ух! - подбросил её трамплин. Бац! - покатилась Верочка по снежному насту. Не на лыжах, а кубарем. У одной лыжи - носок сломан, другая - на две половинки.
- Плохие это лыжи! - совсем рассердилась Верочка. - Возьму уж последние, некрашеные.
Катит Верочка на некрашеных лыжах. Вот уже и пень позади остался, и канава, и крутой поворот промелькнул, трамплин всё ближе, ближе... Присела немного Верочка, спружинила да как оттолкнётся! Птицей полетела! Даже руки, как крылья, раскинула. Звень! - скользнули по снегу лыжи. Покачнулась Верочка, но устояла.
Далеко-далеко сами несли её лыжи. Верочка даже испугалась: как же она теперь дорогу к дому найдёт? Оглянулась, а за ней лыжня тянется. Она сама её проложила. Поехала Верочка по ней обратно - лыжня её прямо домой привела.
- Правильно ты говорил, папа, - сказала Верочка. - Эти некрашеные лыжи - самые что ни на есть лучшие! Не капризные совсем.
А папа улыбку прячет:
- Лыжи, дочка, все одинаковые. Капризных лыж не бывает. Просто ты теперь кататься на них научилась.
А Афанасий Иванович даже поставил Верочке пятёрку. По физкультуре.
Дают вам учебники в школах
бесплатно.
И это, конечно же, очень приятно.
Но в этой приятности
что неприятно:
Весною учебник сдаётся обратно...
А если ты, скажем, не очень опрятна
И там на страницах какие-то пятна?
Чернилами синими залит портрет...
В тарелку учебник свалился случайно..
Грязнуля?
Но это твой личный секрет!
Твоя, так сказать, сокровенная тайна.
И вдруг за зимою приходит весна!
Все улицы залиты солнечным светом!
Учебники в школу вернуть ты должна..
Вернуть со своим сокровенным секретом.
Какой-то мальчишка из младшего класса
Отыщет там пятнышко хлебного кваса
И спросит:
- Скажите, вы правда грязнуля?
Вы этот учебник весною вернули
С большим живописным пятном на обложке!
Ещё я нашёл там следы вашей кошки,
Заляпан стишок на четвёртой странице,
Какао следы оказались в таблице,
Вверху на полях нарисован пиджак...
Попробуй поспорить, что это не так!
Ведь надо же:
там, где фамилия ваша,
Печать приложила перловая каша!
Учебник...
Ну, что в нём?
Обложка...
Страницы...
Но он в то же время
Портрет ученицы!
Хозяйка учебник весь год изучает,
А он для себя кое-что подмечает
И может весной доложить без утайки
О странных привычках и нравах хозяйки!
- Ты же прочитал только половину книги!
- А откуда вы знаете?
- Остальная половина - чистая...
Жил-был-поживал да ириски жевал ученик по фамилии Тарасов.
Ириски он любил всякие, уроков терпеть не мог. Никаких! Ни чтения, ни пения. Арифметику и подавно.
Уроки его утомляли. Чтобы не заснуть, он и жевал ириски.
Или залезал под парту и кричал "ку-ка-ре-ку".
Все кругом про Тарасова говорили, что он - трудный. Весь класс, мол, весь отряд назад тянет. По дисциплине, а также по успеваемости.
Ну, а когда в жизни встречаются трудности, что с ними следует делать? Правильно: преодолевать!
На сборе отряда так и решили:
1. Трудности преодолеем!
2. Тарасова перевоспитаем!
3. Не позволим ему оторваться от коллектива, оставшись на второй год!
4. Обратим на Тарасова особое внимание, употребим влияние, найдём взаимопонимание, улучшим его прилежание!
И началась у Тарасова совсем другая жизнь.
До сих пор он был сам по себе, а теперь в окружение попал:
- справа от него консультант по арифметике сел;
- слева, через проход - консультант по русскому языку;
- сзади - два консультанта по истории и ботанике;
- впереди - тоже два, по географии и физкультуре. Не успеет Тарасов утром в класс войти - тетрадки с домашними заданиями требуют.
- Ай-я-яй! - говорят. - Ты же абсолютно ничего не сделал! Недопонял на уроке? Тогда гляди, как надо.
И начинают объяснять, разъяснять, показывать, рассказывать, втолковывать и растолковывать.
Дождётся Тарасов звонка с последнего урока, удерёт домой - и там звонок! Его собственный, квартирный. Звенит, заливается! Консультанты один за другим идут: трудного Тарасова по всем предметам подтягивать. Каждый в свою сторону, а все вместе - вперёд, к сверкающим вершинам науки!
Другой бы от такой жизни света не взвидел! А Тарасов - ничего, улыбается, ириску жуёт.
Ему объясняют, а он ириску жуёт. Ему втолковывают, а он ириску жуёт. Ему показывают, рассказывают, а он сразу две в рот запихал.
Спросят его:
- Как же так, такого пустяка не понимаешь?
- Трудно мне, - отвечает. - Я весь как есть трудный!
Целую неделю возятся с Тарасовым консультанты. В воскресенье на смену им другие приходят: те, которые за дисциплину Тарасова отвечают. У них своя задача: оградить Тарасова от влияния улицы, двора, парадной и лестничных пролётов. Поэтому должны они Тарасова отвлекать, привлекать, увлекать, завлекать и развлекать.
Отвлекать от улицы и завлекать в музеи. Увлекать искусством и развлекать цирком.
- За что это тебе честь такая? - спрашивает Тарасова бабушка-соседка. - Всюду за тобой ходят, всюду тебя водят... Ишь ты, фон-барон!
- Не, - отвечает Тарасов. - Я не барон. Я трудный. Короче говоря, жить стало трудному Тарасову легко-легко. А "лёгким" его одноклассникам значительно труднее.
Стали они Тарасова к труду приобщать. Принесут метлу и спрашивают:
- Подметать умеешь? Смотри, как это делается. И начинают двор подметать.
Сначала один показывает, потом другой... Подметут весь двор и снова спрашивают:
- Понял?
- Порядок! - кивает Тарасов.
- Вот и молодец!
Вскоре у Тарасова явные сдвиги наметились. В лучшую сторону. До того он стал образованным, что даже сам научился вопросы задавать. Придут к нему домой консультанты, он и спрашивает:
- Как это окна моют? Мама помыть велела, а я не умею...
От вопросов Тарасов к заданиям перешёл.
- Так, значит, - говорит. - Ты, Смирнова, бери сумку и беги за хлебом. Тебе, Попова, предстоит на базар за картошкой сходить. Колокольчиков ведро на помойку вынесет. Ну а я, так и быть, тем временем учебник полистаю.
Вот до какой сознательности дошёл Тарасов: сам за учебник берётся!
Теперь бы ещё чуть-чуть, совсем немножечко - и... Колокольчиков всё дело испортил. Наотрез отказался ведро выносить.
- Что я ему, слуга?! - заявил. Несознательность проявил. Недопонимание.
Допустил недоработку.
Стали Колокольчикову доказывать - не понимает.
Стали убеждать - ни в какую!
В отряде просто непонятно стало: кого перевоспитывать в первую очередь, Тарасова или Колокольчикова?
Тарасов же, ввиду всего этого, совсем от рук отбился. На Колокольчикова с кулаками лезет.
- Ты в трудные не суйся! - кричит.-Это я первым придумал! Не примазывайся давай! Один желаю быть трудным! Ишь ты, фон-барон выискался!
Наташка Самсонова стала красивой. Не была, не была красивой - и вдруг стала. Ни с того ни с сего. Сначала она об этом девчонкам объявила. Потом меня спрашивает:
- Андрей, правда я красивая?
- Ужасно, - говорю. - Даже смотреть не хочется.
- Балда ты! - обиделась. - Ничего не понимаешь. Мою фотокарточку даже в витрине поместили.
Так вон откуда ветер дует!.. Всего и делов-то, что в фотографии витрину обновили. Впрочем, для Самсоновой это, конечно, событие. Дня не прошло - у неё уже новая причёска. Раньше на затылке какой-то мышиный хвостик болтался, а теперь вдруг из этого хвостика целая египетская пирамида выросла! Чудеса техники!
А разговоров-то, разговоров! Всему классу прожужжала уши о своих внешних данных, фотогеничности, искусстве кино и о современном состоянии театра. В кино она теперь каждый вечер ходит - изучает. А географию ей учить некогда: две двойки заработала. По арифметике тоже - ни в профиль, ни в фас.
В понедельник подходит ко мне Маринка Рубейчик, наш командир отряда, спрашивает:
- Андрей, что ты думаешь о Наташе?
- Думаю, - говорю, - что её пора отсадить с моей парты подальше.
- Это почему? - удивилась Маринка.
- Заниматься мешает. На всех уроках про свою красоту ненаглядную болтает.
- Не-ет... - Задумалась Маринка. - Это не выход. Понимаешь, ей же надо помочь. Надо её спасать.
- А я тут при чём? - спрашиваю.
- Ты и должен ей помочь. Вы на одной парте сидите, тебе влиять проще. В общем, не маши руками, это тебе пионерское поручение.
1 2 3 4 5 6 7 8