— Сенсорным восприятием, с помощью несложных приспособлений… я чувствую эти волны. Однако изучение земных излучений — это сложная наука, невозможно объяснить суть в нескольких словах. И все же могу вам сказать, что часто происходит то, что называют «законом последовательностей». Это не подчиняется никакой логике, однако опыт доказывает: закон касается только волн, и в частности отрицательных. Может ничего не происходить в течение долгого времени…
— Вы хотите сказать, что не надо доверять стоячей воде, тихому омуту?
— Вы верно выразились, мистер Сатклиф! — После короткой паузы Ричард изменившимся голосом продолжил: — Кажется, вы везучий человек, так?
Питер улыбнулся, спокойно поставил на стол чашку с чаем, которую не донес до рта, и спросил:
— Кто вам об этом сказал, молодой человек?
— Мисс Маршал, дочь москательцицы.
— Ах, Кэтлин! Тогда все ясно!
— Она говорила мне, что на войне вы много раз смотрели смерти в глаза, но всякий раз в последний момент уходили от нее.
Бывший пилот потрогал шрам на щеке:
— «В последний момент», это вы точно сказали! Я был на волосок от нее, иначе мой скелет уже белел бы где-нибудь в песках Сахары!
Вест вдруг тихо проговорил:
— Берегитесь, мистер Сатклиф, везение может и отвернуться от вас! И вы, миссис, будьте очень осторожны. Обычно я рекомендую произвести небольшие изменения в расстановке мебели — переставить кровать, диван или поменять любимое место отдыха, и все это без значительных последствий, так как случаи, как правило, доброкачественны. Ваш дом — случай особый. Цветник, как я уже сказал, — место очень опасное, я бы не советовал вам даже приближаться к нему. Сам дом тоже не лучше. Советую избегать комнат наверху, а в частности той, где стоят цветы. А еще лучше, прошу прощения за прямоту: на вашем месте я бы немедленно собрал чемоданы и никогда больше не переступал бы порог этого злополучного дома!
22
20 июля
Веранда, пристроенная к задней части дома, четко выделялась на фоне красных кирпичей стены, ничуть не нарушая ансамбль. Она была отделана кованым железом, покрашена белой краской, в ней чувствовалась элегантная простота без вычурных прикрас, украшавших фасад и интерьер дома.
Стоя на лужайке, скрестив руки за спиной, Питер Сатклиф задумчиво разглядывал сооружение. Его интерес был вызван отнюдь не эстетическими причинами. Он, казалось, настолько углубился в созерцание, что даже не обернулся, когда кто-то показавшийся из-за угла здания направился к нему.
— Дебра, дорогая! — начал было Питер, все еще в задумчивости не сводя глаз с веранды, но тут же понял свою ошибку. — О! Это вы, Кэтлин! Простите…
Девушка, хорошенькая в своем легком хлопковом платьице, приветливо улыбнулась ему.
— О! Ничего страшного, — сказала она, опуская тяжелую корзинку, которую держала обеими руками. — Рада встретить вас здесь, иначе пришлось бы возвращаться в магазин вот с этим… Тут несколько литров моющего средства, которое вы заказали в прошлый раз. Целых шесть бутылок, надеюсь, этого вам хватит! Мама попросила вам доставить.
— Бог мой! Совсем не стоило надрываться!
— Признаюсь, в конце мне это показалось тяжеловатым, — ответила Кэтлин, не расставаясь с улыбкой. — Но надеюсь, вы не рассердитесь за то, что я ворвалась к вам с такой ношей. Я несколько раз звонила, никто не открыл. Тогда, увидев вашу машину, я позволила себе обойти вокруг дома.
— И правильно сделали, Кэтлин, — заявил Питер, ободряюще улыбнувшись ей. — Странно, что вам не открыли. Дебра должна быть в доме! А, понятно! Это все чертова кнопка звонка! Действует через раз! Все время забываю починить ее…
Взглянув туда, куда было направлено внимание Питера, Кэтлин спросила:
— Собираетесь перестраивать?
— Нет. Просто задумался над той старой историей… Ну, вы знаете… то непонятное преступление, которое совершилось там когда-то…
— Да, мне рассказывали о нем. Но сама я ничего не помню…
— Ведь вы родились в год, когда это произошло, не так ли?
— Да, очень плохой был год. Сплошные несчастья! Так все говорят. Я даже боюсь временами, не явилось ли бедствием и мое рождение.
Не переставая улыбаться, с некоторым вызовом в глазах Кэтлин изящным движением головы привела в порядок прическу. Платье с голубенькими цветочками плотно облегало стройное гибкое тело, которое уже не было телом подростка, и она это прекрасно сознавала. Нечто звериное было в ее грациозной повадке, в выражении больших синих глаз, не отрывавшихся от Питера. Он первый отвел глаза, воскликнув:
— Ну вот еще, выдумали! Уверен, что вы так не думаете!
С таинственным видом девушка возразила:
— Я, может быть, и нет, но вот другие…
— А кто именно?
— Так… мама, например, — поколебавшись, ответила она. — Сегодня мы любим друг друга, мы даже неразлучны. Но однажды она мне призналась, что вначале, когда ждала меня, она меня возненавидела.
— Она только что потеряла мужа и была в трудном положении.
— Да, и все время говорила себе, что тот год проклят. А это трагическое происшествие совсем доконало ее. Мама надеялась, что после удара судьбы Ян Гарднер останется в деревне и даже попросит ее руки. Но он уехал и больше не возвращался. — Пожав плечами, Кэтлин добавила: — Думаю, она все еще его ждет! Так что остались мы с ней одни…
Что-то трогательное появилось в лице девушки. Питер собрался было утешить ее, погладить рукой по плечу, но тотчас отдернул руку, — с веранды сошла Дебра. Она язвительно улыбалась.
Питер поспешил сказать, что мисс Маршал прислала ему его заказ. Необычно сухо Дебра удивилась:
— Странно, но я и в самом деле не слышала звонка.
Питер повторил свои объяснения по поводу заедающей кнопки, а Кэтлин, отбросив упавшую на глаза прядку, воскликнула:
— А! Совсем забыла! Когда я выходила из магазина, встретила миссис Миллер, которая пришла пригласить маму на чай сегодня. Она просила передать, что была бы счастлива видеть вас у себя к пяти часам.
— К пяти?.. — задумался Питер. — На вечер у нас ничего не намечено, правда, Дебра?
Когда Кэтлин Маршал ушла, Дебра с ехидной улыбочкой заметила:
— Ну и нахалка! Нет, не пытайся ее защищать, Питер! Я с веранды следила за ее маневрами. О чем это вы тут беседовали? Опять о пулеметных очередях «мессершмиттов», от которых ты невероятно ловко увертывался?
— Нет, дорогая, в этот раз у нас не хватило времени. Кстати, о маневрах… позволь сказать тебе, что от меня не укрылось вчерашнее поведение того молодого искателя!
— Поведение? — удивилась Дебра. — Ты подразумеваешь меня или его работу?
— И то и другое. Он глазел на тебя так, будто впервые увидел женщину!
— Право, ты вообразил невесть что! Он просто чересчур застенчив, уверяю тебя!
— Согласен, застенчив, и тем не менее… Лучше поговорим о его работе, о неприятных выводах… Хотя он и застенчив, но способен на мелодраму… Не будь у меня жизненного опыта, на меня произвели бы впечатление его предостережения.
— Я уверена в искренности его слов.
— А вот мне показалось, что ему хочется выгнать нас отсюда по чисто личным мотивам.
— Не вижу причин.
— Может быть, чтобы завладеть этим домом?
— Разве у него не было времени до нашего прибытия?
— Вероятно, у него нет средств. Он просто желает, чтобы дом остался необитаемым.
— Думаю, ты ошибаешься, Питер. Этот мальчик честен. Из его слов понятно, что он действительно усмотрел какую-то опасность и беспокоится за нас.
— За нас обоих? Было бы удивительно! Вот за тебя — в этом я ни на секунду не сомневаюсь. Впрочем, коль уж ты так веришь ему, почему не собираешь вещи, чтобы побыстрее смыться отсюда?
Тень упрека омрачила лицо Дебры.
— Питер, ты нехорошо говоришь…
— Знаю, милая, прости, — смутился он и обнял ее. — Я не должен был так говорить.
Со слезами в голосе она сказала:
— Даже если бы мне было куда идти, я не ушла бы из этого дома. Не знаю почему, но мне кажется, что нам здесь нечего бояться. Это место опасно для других, как доказало прошлое, но не для нас.
Лицо Питера стало серьезным и нежным, как и его голос.
— Я тоже верю в это, Дебра. И всегда считал, что наша встреча именно здесь не была случайной. Ясно одно: одна и та же неведомая сила привела нас сюда… Мы должны были оказаться здесь, должны были встретиться…
Они надолго замолчали. Слышно было лишь щебетание птиц. Когда Дебра, прижимавшаяся к своему спутнику, полностью успокоилась, она спросила:
— А что ты на самом деле сейчас тут делал?
— Играл в детектива.
— Все еще упорствуешь?
— Да, особенно когда я убедился в одном: загадка убийства связана с верандой. Уверен, решив задачу, мы найдем убийцу.
— Ты напал на какой-нибудь след?
— Что касается уловки преступника — нет. Я как раз ломал над этим голову. Однако я теперь твердо убежден, что Ян Гарднер невиновен.
— Почему?
— Обстоятельства убийства… Я много размышлял над этим вопросом и нашел некоторые расхождения в фактах. Взгляни на стену и на крюк. Представь себе состояние почвы в то время… было грязно… И лишь узенький бордюрчик вокруг веранды. Чтобы попасть на место, где мы стоим, и не оставить на земле следов, нужно было из окна веранды как-то добраться до крюка и проделать сложнейший акробатический трюк, настолько хитроумный, что никто и по сей день не в состоянии объяснить его!
— А ты сможешь? — иронически спросила Дебра.
— Да, — убежденно кивнул Питер. — Но пока мне хочется понять суть хладнокровного замысла преступника.
— Да, понять трудно.
— Потому что именно это не согласуется со всем остальным, то есть грубая попытка заставить поверить в самоубийство. Уж слишком прозрачны следы. Вспомни: отсутствие отпечатков пальцев на ручке окна, неуклюже поставленные отпечатки на ручке ножа, не говоря уж о шишке на затылке жертвы. Кто-то другой, действуя в паническом состоянии, мог допустить подобные ошибки, но изобретательный, находчивый преступник, которому удалось выкинуть такую штуку, — ни в коем случае.
— Так что же? Каков твой вывод?
— Все было рассчитано: эти следы действительно входили в план убийцы. Он хотел, чтобы полиция в конечном итоге осознала обман. А открыв его, кого больше всего будут подозревать? Очевидно, того, на кого пало подозрение после обнаружения трупа и кому было очень выгодно уничтожить следы преступления, представив его как самоубийство.
— Муж.
— Конечно. На него-то и пытались повесить это убийство. Однако, разгадав способ бегства, можно доказать его невиновность!
Миссис Миллер подала чай ровно в пять, но собравшиеся в гостиной не ждали этого часа, чтобы поговорить о Виолетте Гарднер. Питер поблагодарил миссис Миллер за советы, благодаря которым удалось обнаружить несколько листков с записями покойной. Затем он сообщил миссис Дорин Маршал, что слова, сказанные ею по поводу легкого поведения Виолетты Гарднер, подтвердились.
Та, поправив очки, удовлетворенно кивнула.
— Вопрос, конечно, деликатный, но столько времени прошло… Что вы об этом думаете, миссис Миллер?
Морщинистое лицо хозяйки дома озарилось хитрой улыбкой.
— Я всегда говорила, что она очень хороша собой, даже слишком хороша, чтобы не поддаться искушению. Конечно, у меня были кое-какие подозрения, в частности, я подметила, что она неравнодушна к профессору Симпсону…
— Так что понятно, — подхватила миссис Маршал, — почему несчастный супруг регулярно устраивал ей сцены и иногда поколачивал ее.
Откашлявшись, миссис Миллер возразила:
— Не знаю, бил ли он ее, как болтали. Правда, Виолетта после ссор выглядела печальной и надевала темные очки, чтобы прикрыть покрасневшие от слез глаза, но я не помню, чтобы видела ее с синяками и шишками!
Дорин Маршал тряхнула головой и категоричным тоном возвестила:
— Ян не был буйным.
— Да и голоса его, по правде, не было слышно, — подхватила миссис Миллер. — Только Виолетта говорила на повышенных тонах. Я, разумеется, не прислушивалась специально, но, когда работала в саду, до меня долетали обрывки фраз… Могу сказать, что речь шла о самых обыденных вещах. Во всяком случае, громче всего звучал голос Виолетты…
— Это любопытно, — заметил Питер, — потому что не все так думают.
— Хорошо известно, что люди часто упорствуют в предвзятом мнении. Разве что оно не поддерживалось огорченным видом супругов на другой день после ссоры…
— Гарднеры начали ссориться сразу после свадьбы?
— Нет, в основном в последний год. И еще — я повторяю — не так уж это и было серьезно, как считали люди.
Миссис Миллер сняла очки, задумчиво посмотрела в окно. Лучи заходящего солнца серебрили ее седые волосы.
— А вообще-то, — продолжила она, — с Яном произошло что-то непонятное. Неизвестно, почему он стал притчей во языцех. И даже до того, как та серия несчастных случаев стала вызывать подозрения… Нужно сказать, что и его собственное поведение косвенно подтверждало эти слухи. А как же? Он ходил с кислой миной, будто у него совесть была нечиста…
— Верно, — подтвердила миссис Маршал.
— Я не понимаю лишь одного… — сказал Питер. — Вот мы узнали истинную причину, по которой он мог устраивать сцены своей жене, а вы, миссис Миллер, говорите, что повышала голос именно Виолетта. Не вижу логики!
— Логики и быть не может! Знаете ли, любовь с логикой плохо уживаются!
— Не спорю, — согласился Питер. — Однако в данном случае сдается мне, что я чего-то недопонимаю, что-то ускользает от меня. К примеру, в тот вечер была ссора до того, как Ян ушел со своим другом…
— Ссора? — будто удивляясь, переспросила миссис Миллер. — Нет, вовсе не так! И я могу утверждать это, поскольку в тот момент находилась у ограды. Я хорошо это помню, потому что утром получила письмо от Поля и перечитывала его весь день. Я присела на скамью в саду, на которой сын любил играть маленьким… Чудо еще, что она устояла, так он на ней прыгал… Думаю, это единственное, в чем его можно упрекнуть в те времена… Впоследствии этот примерный мальчик взял свое, и мое сердце пострадало больше, нежели доски этой скамьи…
Да, на чем я остановилась? Итак, я слышала Гарднеров в тот вечер… Ян потом сказал, что обсуждались обычные хозяйственные вопросы, и мне хотелось бы в это верить, так как они действительно пререкались по поводу чего-то разбитого… Не могу сказать, что это было… Я была так потрясена письмом моего сына!
— А мне кажется, он не так уж плох, — тихо заметила Дебра.
— О! Мой сын был прелестным мальчиком, пока не попал в сети той Лорелеи!
Дебра участливо улыбнулась хозяйке дома:
— Не сомневаюсь, миссис Миллер, но я подумала о Яне Гарднере.
— Ян тоже был очарователен, — сказала Дорин Маршал, утвердительно кивнув. — Но и он соблазнился сиреной.
— Я плохо представляю его себе, — продолжила Дебра. — Самое любопытное — мы не нашли ни одной его фотографии.
— Возможно, дядя Виолетты забрал все семейные фото, — предположила миссис Миллер.
— А может быть, сам Ян порвал их после всего… — выдвинула свою версию миссис Маршал.
— От досады или в ярости после того, как его жена была убита?
— Возможно, просто для того, чтобы вычеркнуть ее из памяти.
— Зачем же он тогда оставил потрет в ее комнате?
Дорин Маршал пожала плечами, потом обратилась к Дебре:
— Если это вас так интересует, то у меня осталась одна фотография Яна, правда, не очень удачная. Я порвала ее на мелкие кусочки в день, когда узнала, что он собирается жениться на другой. Но я все-таки не решилась выбросить обрывки и даже пыталась сложить их, как детали головоломки.
Она повернула свои большие глаза с косинкой к Дебре, которая увидела лишь двойное отражение солнца в стеклах очков.
— Не знаю, получилось ли в результате сходство, потому что я плохо вижу даже через эти очки. Но ежели желаете взглянуть, зайдите при случае в магазин!
— Не стоит беспокоиться, миссис Маршал, — вмешался Питер. — Дебру больше интересует его личность.
— И лицо тоже, Питер, — запротестовала она. — Для меня это очень важно! Чтобы составить себе понятие о человеке, надо видеть его!
— Вы правы, девочка, — успокаивающим голосом сказала миссис Миллер. — Но лицо со временем меняется. Сформировавшийся же характер изменяется очень редко…
— А как вы считаете, Ян изменился после женитьбы? — поинтересовалась у нее Дорин Маршал.
— Скажем так: новые условия внесли и что-то новое. Но я не думаю, что его истинная натура могла измениться…
— В таком случае он не убивал свою жену!
Старушка, казалось, не слышала этого восклицания. Остекленело глядя в окно, она продолжила:
— Бывают, конечно, исключения… Возьмем нашего дражайшего полковника Хоука, который, несмотря на годы, сохранил свою военную выправку. А вот Фред Аверил и особенно профессор Симпсон весьма отличаются от тех, какими они были два десятилетия тому назад. Да и женщины, конечно же, не избегают влияния времени: оно изменяет их более безжалостно. Миссис Аверил, когда выходила замуж, была очень хорошенькой, соблазнительной… Известно ли вам то единственное, что не меняется в человеке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22