Скорее всего, дурак. Мне надо бы с ним помягче, ради Ванды».
— А почему он сказал «ради Ванды»? — поинтересовался Пуаро.
— Ну, видите ли, полковник Бэри очень нравился леди Чевеникс-Гор, а сам он просто обожал ее. Следовал за ней по пятам, как верный пес.
— А сэр Джервас... не ревновал?
— Ревновал?! — Бэрроус уставился на него, потом рассмеялся. — Чтобы сэр Джервас да ревновал? Да он и понятия не имел, что такое ревность. Господа, да ему просто в голову не могло прийти, что его могут предпочесть кому-то другому. Такого просто не могло быть, понимаете?
Пуаро мягко сказал:
— Вам, по-моему, сэр Джервас не очень нравился? Бэрроус зарделся.
— Да нет, нравился. Во всяком случае... ну, сейчас подобное кажется нам довольно смешным.
— Что еще за подобное? — спросил Пуаро.
— Ну, феодальные темы, если хотите, это поклонение предкам и собственное высокомерие. Сэр Джервас был очень одаренным во многих отношениях и прожил интересную жизнь, но он был бы еще интереснее, если бы не был целиком поглощен собой и его не снедала гордыня.
— А его дочь соглашалась с вами по данному вопросу?
Бэрроус снова зарделся — на этот раз прямо стал пунцовым.
— По-моему, — сказал он, — мисс Чевеникс-Гор весьма современная девушка. Естественно, я бы не стал обсуждать с ней ее отца.
— Но ведь современная молодежь зачастую осуждает отцов! — заметил Пуаро. — Критиковать родителей — что может быть современней!
Бэрроус пожал плечами.
— И не было ничего другого, — спросил майор Ридл, — никаких других финансовых затруднений? Сэр Джервас никогда не жаловался вам, что его хотят принести в жертву?
— Принести в жертву? — Бэрроус, казалось, был страшно удивлен. — О нет.
— А сами вы были с ним в хороших отношениях?
— Разумеется. Почему бы и нет?
— Я вас спрашиваю, мистер Бэрроус. Молодой человек явно обиделся.
— Мы были в самых лучших отношениях.
— Вы знали, что сэр Джервас написал месье Пуаро, прося его приехать сюда?
— Нет.
— Сэр Джервас обычно сам писал письма?
— Нет, он почти всегда диктовал их мне.
— Но в данном случае он этого не сделал?
— Нет.
— А почему, как вы думаете?
— Понятия не имею.
— У вас нет никаких догадок, почему он написал это письмо сам?
— Абсолютно.
— Д-да, — сказал майор Ридл и мягко добавил: — Весьма любопытно. Когда вы в последний раз видели сэра Джерваса?
— Как раз перед тем, как пойти одеваться к обеду. Я отнес ему на подпись несколько писем.
— Как он себя вел?
— Совершенно нормально. Пожалуй, я бы даже сказал, что он был очень доволен собой.
Пуаро заерзал в кресле.
— Что вы говорите? — сказал он. — Такое, значит, у вас сложилось впечатление? Что он почему-то доволен собой? И однако, немного погодя он вдруг стреляется? Странно, правда?
Годфри Бэрроус пожал плечами.
— Я лишь делюсь с вами Своими впечатлениями.
— Да-да, и они весьма ценные. В конце концов вы, вероятно, последний, кто видел сэра Джерваса живым.
— Последним его видел Снелл.
— Видел — да, но не говорил с ним. Бэрроус ничего не ответил.
— Который был час, когда вы пошли одеваться к обеду? — спросил майор Ридл.
— Минут пять восьмого.
— Что делал сэр Джервас?
— Он остался в кабинете.
— Сколько времени ему обычно требовалось, чтобы переодеться?
— Минут сорок — сорок пять.
— В таком случае, если обед был назначен на четверть девятого, он, вероятно, поднялся наверх самое позднее в половине восьмого?
— Весьма вероятно.
— А сами вы пошли одеваться довольно рано?
— Да, я решил, что оденусь, а потом спущусь в библиотеку навести кое-какие справки.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Ну, пожалуй, пока все, — сказал майор Ридл. — Вы не пришлете сюда мисс... как там ее?
Маленькая мисс Лингард появилась почти сразу же. На ней было несколько цепочек, которые слегка звякнули, когда она села и перевела вопрошающий взгляд с одного мужчины на другого.
— Все это... э~э... весьма печально, мисс Лингард, — заговорил майор Ридл.
— Право слово, куда уж печальней, — чинно ответила мисс Лингард.
— Вы появились в этом доме когда?
— Месяца два назад. Сэр Джервас написал одному своему другу в Музее, полковнику Фотерингею, и полковник Фотерингей рекомендовал меня. Я много занимаюсь исследовательской работой по истории.
— Вам не показалось, что с сэром Джервасом трудно работать?
— О нет. Разумеется, ему надо было немного потакать. Но я обнаружила, с мужчинами всегда так.
Чувствуя некоторую неловкость от того, что, возможно, в данный момент мисс Лингард потакает ему, майор Ридл продолжал:
- Ваши обязанности здесь заключались в том, чтобы помогать сэру Джервасу в работе над книгой, которую он Писал? -Да.
— В чем это выражалось?
На мгновение к мисс Лингард вернулась непосредственность. Глаза у нее заблестели, когда она ответила:
— Ну, вы знаете, это, собственно, выражалось в написании книги! Я отыскивала всю необходимую информацию, делала заметки и соответствующим образом располагала материал. А затем, позже, я исправляла то, что писал сэр Джервас.
— Вам, вероятно, приходилось проявлять большой такт, мадемуазель, — заметил Пуаро.
— Такт и твердость — не обойтись без обоих, — ответила мисс Лингард.
— А ваша... ээ... твердость не возмущала сэра Джерваса?
— Нет, ну что вы. Разумеется, я объяснила ему, что мелкие подробности не должны его волновать.
— О да, понятно.
— Право,все было довольно просто, — сказала мисс Лингард. — С сэром Джервасом было очень легко поладить, если найдешь к нему подход.
— А теперь, мисс Лингард, я хотел бы спросить вас, не известно ли вам что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию?
Мисс Лингард покачала головой.
— Боюсь, что нет. Видите ли, вполне естественно, мне он своих тайн не поверял. Я была практически чужая. Во всяком случае, он, по-моему, был слишком горд, чтобы говорить с кем-то о семейных неурядицах.
— Но вы полагаете, что именно семейные неурядицы и заставили его покончить с собой?
Мисс Лингард, казалось страшно удивилась.
— Ну да! А разве есть еще какие-то предположения?
— А вы уверены, что его волновали какие-то семейные неурядицы?
— Я знаю, что он пребывал в великом смятении ума.
— Ах, вы это знаете?
— Ну, разумеется.
— Расскажите мне, мадемуазель, не говорил ли он с вами об этом деле?
— Определенно — нет. Обиняками — да.
— И что же он сказал?
— Дайте подумать... Я обнаружила, что он не воспринимает то, что говорю я...
— Один момент. Пардон. Когда это было?
— Сегодня пополудни. Мы обычно работали с трех до пяти.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Как я сказала, сэру Джервасу, похоже, было трудно сосредоточиться — собственно, он так и заявил, добавив, что его мучают несколько серьезных дел. А потом сказал... одну минуточку... примерно следующее (разумеется, я не могу быть уверена, что он употребил именно эти слова): «Страшное это дело, мисс Лингард, когда одному из самых именитых в стране родов грозит позор».
— И что же вы на это ответили?
— Ну, что-то успокаивающее. По-моему, я сказала, что у каждого поколения есть свои недостатки, что именно в этом и заключается бремя величия, но что потомство редко помнит эти недостатки.
— И это возымело успокаивающий эффект, на который вы рассчитывали?
— Более или менее. Мы вернулись к Роджеру Чеве-никс-Гору. Я нашла весьма интересное упоминание о нем в рукописи одного его современника. Но сэр Джер-вас снова был рассеянным. В конце концов он заявил, что больше сегодня работать не будет. Он заявил, что потрясен.
— Потрясен?!
— Так он сказал. Вопросов я, разумеется, не задавала. Я лишь сказала: «Мне очень жаль это слышать, сэр Джервас». И тут он попросил меня передать Снеллу, чтобы обед отложили до восьми пятнадцати и послали машину к поезду, прибывающему в семь пятьдесят, встретить месье Пуаро.
— Он обычно просил вас отдавать такие распоряжения?
— Ну... нет, обыкновенно этим занимался мистер Бэрроус. Я лишь занималась литературной работой. Секретарем в каком бы то ни было смысле слова я не была.
Пуаро спросил:
— Вы полагаете, у сэра Джерваса были особые основания препоручить это вам, а не обращаться к мистеру Бэрроусу?
Мисс Лингард немного подумала.
— Ну, может, и были... В то время я об этом даже как-то не подумала. Просто так удобней, решила я Зато теперь, когда я об этом думаю, мне и впрямь кажется странным, что он попросил меня никому не говорить о приезде мосье Пуаро. Пусть это будет' сюрпризом, заявил он.
— Ага, значит, он так и сказал? Весьма любопытно, весьма интересно. А вы сообщили об этом кому-нибудь?
— Разумеется, нет, месье Пуаро. Я передала Снеллу распоряжение насчет обеда и насчет отправки машины к поезду, которым прибудет один джентльмен.
— А не сказал ли сэр Джервас чего-нибудь еще, что могло бы прояснить данную ситуацию?
Мисс Лингард заколебалась.
— Да нет... не думаю... он был весьма взвинчен... впрочем, как раз перед тем, как мне уйти, он произнес: «Не то чтобы от его приезда был какой-то толк. Уже слишком поздно».
— И вы совершенно не имеете представления, что он под этим имел в виду?
— Н-нет.
В этом обычном отрицании послышалась едва заметная нерешительность. Пуаро, нахмурившись, повторил:
— «Слишком поздно». Значит, он так и сказал: «Слишком поздно».
— А вы не проясните нам, мисс Лингард, — снова заговорил майор Ридл, — природу обстоятельств, которые причиняли сэру Джервасу такие страдания?
Мисс Лингард неторопливо ответила: .— Мне представляется, что они каким-то образом связаны с Хьюго Трентом.
— С Хьюго Трентом? Почему вы так думаете?
— Ну, ничего конкретного упомянуто не было, но вчера пополудни мы как раз коснулись сэра Хьюго де Чевеникса (который, боюсь, в войне Алой и Белой Роз проявил себя не с очень хорошей стороны), и сэр Джервас заметил:-«А моя сестра не нашла для сына лучшего имени, чем Хьюго. В нашем роду это всегда было имя
Неудачника. Ей бы следовало знать, что ни из одного Хьюго никогда не будет никакого толку».
— Ваша информация наводит на размышления, — сказал Пуаро. — Да, она подводит меня к новой идее.
— Ничего более определенного сэр Джервас не сказал? — спросил майор Ридл.
Мисс Лингард покачала головой.
— Нет, и, разумеется, было бы неприлично с мбей стороны сказать что-нибудь. Сэр Джервас, по сути, говорил сам с собой. Фактически, он не обращался ко мне.
— Совершенно верно.
— Мадемуазель, — сказал Пуаро, — вы, чужой человек, прожили здесь два месяца. Я полагаю, вы оказали бы нам неоценимую услугу, если бы совершенно откровенно поделились с нами своими впечатлениями о семье и домочадцах.
Мисс Лингард сняла пенсне и в задумчивости заморгала.
— Ну, вначале, положа руку на сердце, я чувствовала себя так, как будто попала в сумасшедший дом! Леди Чевеникс-Гор постоянно чудились какие-то вещи, которых на самом деле не было, а сэр Джервас вел себя, как... как король... и эффектно подавал себя самым необычным образом... ну, я и впрямь решила, что с такими странными людьми я еще не сталкивалась. Разумеется, мисс Чевеникс-Гор была совершенно нормальная, и вскоре я обнаружила, что и леди Чевеникс-Гор, в сущности, добрейшая милая женщина... А вот сэр Джервас... ну, я и впрямь считаю, что он совершенно спятил. Его эгомания — так это, по-моему, называется? — становилась все явственней день ото дня.
— А что другие?
— Мне представляется, большие трудности в общении с сэром Джервасом испытывал мистер Бэрроус. По-моему, он просто радовался, что наша работа над книгой даст ему возможность хоть немного свободно подышать. Полковник Бэри был всегда очарователен. Он был предан леди Чевеникс-Гор и весьма успешно справлялся с сэром Джервасом. Мистер Трент, мистер Форбс и мисс Кардауэлл находятся здесь всего несколько дней, так что, естественно, я о них почти ничего не знаю.
— Благодарю вас, Мадемуазель. А что капитан Лейк, управляющий?
— O, он очень мил. Он всем нравится.
— В том числе и сэру Джервасу?
— О да. Я слышала, как он сказал, что такого хорошего управляющего у него еще не было. Разумеется, капитан Лейк тоже испытывал трудности в отношениях с сэром Джервасом, но в общем и целом он управлялся довольно хорошо, что было не так просто.
Пуаро задумчиво кивнул и пробормотал:
— Я хотел спросить вас о чем-то еще... о каком-то пустячке... Нет, право, что же это было?
Мисс Лингард терпеливо повернулась к нему. Пуаро раздосадованно покачал головой.
— Вертится на языке, а вот поди ж ты...
Майор Ридл подождал немного, затем, поскольку Пуаро продолжал озабоченно хмуриться, он продолжил допрос.
— Когда вы в последний раз видели сэра Джерваса?
— За чаем, в этой же комнате.
— Как он держался? Нормально?
— Нормально. Как всегда.
— Не чувствовалось ли напряженности среди собравшихся?
— Нет, пожалуй, все казались совершенно будничными.
— А куда сэр Джервас пошел после чая?
— Он, как обычно, забрал с собой в кабинет мистера Бэрроуса.
— Тогда вы видели его в последний раз?
— Да. Я пошла в отведенную мне комнатку и до семи часов печатала главу из книги по заметкам, которые мы уже просмотрели с сэром Джервасом. После чего поднялась наверх, чтобы немного отдохнуть и переодеться к обеду.
— Насколько я понимаю, вы действительно слышали выстрел?
— Да, я как раз находилась в этой вот комнате. Я услышала нечто, похожее на выстрел, и вышла в холл. Там стояли мистер Трент и мисс Кардуэлл. Мистер Трент спросил у Снелла, будет ли шампанское на обед, и даже отпустил какую-то шутку по этому поводу. Боюсь, мы и думать не думали, насколько это серьезно. Мы просто были уверены, что это выхлоп автомобиля.
— Вы слышали, как мистер Трент сказал: «Нельзя исключать убийство»?
— Да, по-моему, он что-то такое сказал — в шутку, разумеется?
— Что произошло потом?
— Мы все вошли сюда.
— А вы не помните, в каком порядке спускались к обеду другие?
— Первой, по-моему, появилась мисс Чевеникс-Гор, затем мистер Форбс. За ним, вместе, полковник Бэри и леди Чевеникс-Гор, а сразу вслед за ними — мистер Бэрроус. По-моему, спускались они именно в таком порядке, но я не могу быть до конца уверенной, потому что почти одновременно они появились все сразу.
— После первого гонга?
— Да. Заслышав гонг, все всегда торопились. Сэр Джервас весьма строго следил за тем, чтобы к обеду вее являлись вовремя.
— А в какое время обычно спускался он сам?
— Он почти всегда появлялся здесь еще до первого гонга.
— Вас не удивило, что в данном случае его не было?
— Очень.
— Ага, вспомнил! — вскричал Пуаро.
Когда двое других вопросительно посмотрели на него, он продолжил:
— Вспомнил, о чем хотел вас спросить. Сегодня вечером, мадемуазель, когда Снелл доложил, что кабинет заперт, а мы все направились туда, вы наклонились и что-то подняли.
— Правда? — Мисс Лингард, казалось, была очень удивлена.
— Да. Мы как раз свернули в прямой коридор перед кабинетом. Что-то маленькое и блестящее.
— Странно, а я не помню. Одну минуточку... да-да, вспомнила... Посмотрим, он должен быть здесь.
Открыв свою черную сатиновую сумочку, она высыпала ее содержимое на один из столов.Пуаро и майор Ридл с интересом рассматривали эту коллекцию. Там оказались два носовых платка, компактная пудра, небольшая связка ключей, футляр для очков и еще один предмет, на который Пуаро сразу же набросился.
— Господи, пуля! — сказал майор Ридл.
Эта штучка действительно имела форму пули, но оказалась маленьким карандашиком.
— Его я и подняла, — сказала мисс Лингард. — Только я об этом совершенно позабыла.
— Вы знаете, чей он, мисс Лингард?
- О да, полковника Бэри. Он сделал его из пули, которая попала в него — или, скорее, не попала в него — если вы понимаете, что я имею в виду — на Южно-Африканской войне.
— А вы не знаете, когда карандашик был у него в последний раз?
— Ну, сегодня пополудни они играли в бридж, и я заметила, когда пришла на чай, что он записывает им счет.
— Кто играл в бридж?
— Полковник Бэри, леди Чевеникс-Гор, мистер Трент и мисс Кардуэлл.
— Пожалуй, — тихо сказал Пуаро, — мы оставим его и сами вернем полковнику Бэри.
— Ради бога. Я так забывчива...
— Будьте добры, мадемуазель, пригласите сюда полковника Бэри.
— Пожалуйста. Сейчас а его поищу.
Она торопливо ушла. Пуаро встал и принялся бесцельно расхаживать по комнате.
— Мы начинаем реконструировать, — сказал он, — что происходило пополудни. Интересно. В половине третьего сэр Джервас просматривает с капитаном Лейком счета. Он слегка озабочен. В три он обсуждает с мисс Лингард книгу, которую пишет. Он в большом смятении ума. На основании случайно оброненного замечания мисс Лингард связывает данное его состояние с Хьюго Трентом. За чаем он ведет себя совершенно нормально. После чая, по словам Годфри Бэрроуса, он почему-то пребывал в хорошем настроении. Без пяти восемь он спускается вниз, идет к себе в кабинет, царапает, как курица лапой, на листке бумаги «Простите» и стреляется!
1 2 3 4 5 6 7 8