Как долгими зимними ночами в холодном дворце они сидели рядком на кровати Анри, жалея об уходе нянюшки Джули, а потом – нянюшки Санчи, а потом – нянюшки Катрин… Дальше были другие нянюшки, но их имен Ролан уже не помнил. Это был совет Анри, данный им с позиции старшинства: «Не запоминайте их имен. Не привязывайтесь к ним. Потом, когда они тоже уйдут, вам будет легче, если вы не запомните, как их зовут…»
В те далекие дни старший брат был для них поддержкой и утешителем. И теперь, когда Ролан глядел в глаза сына Анри, такие же серые, с прозеленью, ему казалось, что все перевернулось с ног на голову. Теперь Анри превратился в беззащитного ребенка, а он, Ролан, стал старшим и должен ему помогать. И не просто помогать… Сейчас он держал в своих руках судьбу этого крохотного человечка.
Как за столь короткий срок все успело так перепутаться?
– Ну что, маленький, ты не проголодался? Иди к маме, сейчас будем пить чай.
Жанна стояла рядом, протягивая руки к Арно. И где же здесь логика? Сначала приказала Ролану взять ребенка, убеждая, что малыш этого хочет, а теперь требовала его обратно. Взгляды их на мгновение встретились, и Ролан понял, что Жанна так же смущена, как и он сам.
Оба хотели добра сыну Анри. Единственная проблема состояла в том, что добро они понимали по-разному.
Впрочем, нет, кажется, не единственная. Была еще одна проблема – эта страстная, гордая, прекрасная женщина с каждой минутой делалась Ролану все ближе.
Солнце ярко освещало ее блестящие волосы, на просвет придавая им красноватый, огненный оттенок. Больше Ролан не мог терпеть и коснулся длинной прядки… Волосы были горячими от солнца.
Глаза Жанны удивленно расширились. Губы слегка приоткрылись, словно бы она почувствовала, как сильно Ролан жаждет поцелуя…
Они стояли на залитой солнцем лужайке, и на руках Жанна держала ребенка. Даже в других обстоятельствах, не будь с ними Арно, поцелуй был бы до крайности неуместен. Сейчас не время и не место – впрочем, у Ролана де Сан-Валле и Жанны Деган вообще не было времени и места для поцелуев. Он принц, для которого на первом месте стоит долг, и долг не позволяет ему увлечься хорошенькой француженкой… Увлечься, кем бы то ни было! Однажды Анри забыл о долге, и это причинило много боли ему самому и всем окружающим. Ролан не имел права повторять ошибок своего брата.
Однако пальцы его нежно погладили шелковистую щеку девушки, скользнули к шее. А губы соприкоснулись с ее губами, влажными и горячими… В ушах Ролана гулко пульсировала кровь, огонь желания пробуждал предчувствие неземного блаженства. Понимая, что более не выдержит, что почти не способен контролировать этот огонь, он отстранился от Жанны, жадно глотнул сладковатый воздух.
Она тоже отшатнулась, стремительно взбежала по ступенькам. Щеки ее пылали.
– Пойду… приготовлю вам лягушачьи лапки, – пробормотала она, и голос ее дрожал.
Потом вскинула голову, с вызовом взглянула ему в глаза – будто ничего и не произошло.
Но нечто произошло.
В самом деле произошло…
Поцелуй, длившийся не дольше одного удара сердца, изменил все. Теперь они уже не могли лгать друг другу.
Он хотел ее.
Но это было невозможно.
Даже если бы между ними не стоял Арно, все равно – между ними стояли бы их жизни, все мыслимые устои и правила.
Жанна не могла принадлежать ему, как бы сильно им этого ни хотелось. Эта девушка была… как десерт. Ролан с детства привык отказывать себе во многом, и только одна маленькая страсть его обычно удовлетворялась – он любил сладкое. Однако все сладости мира не могли сравниться с узнанным сегодня вкусом губ Жанны, заставляющим терять всякий контроль над собой.
Ролан вспомнил о данном совете Анри и подумал, что лучше бы он никогда не знал имени этой женщины. Никогда не чувствовал вкуса ее губ. Но было поздно. Если бы только возможно было повернуть время вспять, поцелуя бы не было…
Однако Ролан понимал, что не отдал бы этого поцелуя за все блага мира, за все сокровища своего королевства. Какой бы ни была ждущая впереди расплата!
Режин вытерла последний бокал и поставила его на полку.
– Знаешь, очень любезно было с его стороны купить эти замороженные пироги. Теперь бабушка какое-то время отдохнет от готовки.
Жанна едва не уронила только что вымытую тарелку обратно в раковину.
– Бабушкины пироги куда вкуснее того, который мы ели сегодня вечером!
Дело было конечно же не в пирогах. Просто Жанне не нравилось вторжение Ролана в жизнь ее семьи, то, что с его появлением ломались традиции. Он не вписывался в ее мир, поэтому изменял его, переделывал под себя… И самое ужасное, что остальным членам семьи это нравилось.
– Ну да, – беззаботно отозвалась сестренка. – Однако я думаю, что бабушке этот пирог понравился куда больше.
– О, Боже мой, почему?
– Потому что ей не пришлось его печь, глупышка!
Жанна нахмурилась.
– Бабушка любит для нас готовить. Она так всегда говорит.
– Тогда почему же она очень обрадовалась, когда обнаружила, что все уже готово и лежит в холодильнике?
Жанна сосредоточенно смотрела на пузыри мыльной пены в раковине.
– Разве? Я что-то не заметила. Должно быть, в это время я гуляла с Арно.
После поцелуя она действительно весь день провела с ребенком в саду, избегая встреч с Роланом. Что, впрочем, не помешало ей вспоминать в подробностях этот поцелуй… Снова и снова…
Ужин показался Жанне невыносимо долгим. Ей очень хотелось встретиться с Роланом взглядом, но она не могла себе этого позволить. Она не должна знать, был ли мимолетный поцелуй для него таким же мучительно-сладким, как и для нее. Теперь Жанна окончательно поняла, почему Франсуаз не могла порвать с возлюбленным даже тогда, когда стало ясно, что надежды на совместную жизнь нет.
Однако в отличие от Франсуаз приемная мать Арно не забыла о пропасти, разделяющей их с Роланом, и не собиралась повторять ошибки лучшей подруги. Но, несмотря на это, не могла и забыть вкус губ этого человека.
– Да, кажется, ты была в саду, – подтвердила Режин. – Ролан еще спросил бабушку, не обидела ли ее покупка всей этой замороженной еды. А бабушка ответила, что это лучший подарок, который она получила за всю свою жизнь, кроме разве что массажера для ног.
– Да, массажер ей и вправду понравился…
– Еще как.
– Странно… Помнишь, в прошлом году я хотела помочь ей с десертом. Она отказалась, сказав, что так любит печь, что никому этого не доверит.
– Ну, это была военная хитрость. Просто ты так ужасно печешь пироги, сестренка, что даже Принц бросился бы наутек, если бы ты попыталась угостить его своим кулинарным шедевром.
Жанна рассмеялась и плеснула в Режин водой.
– Ну, хорошо, хорошо! Один – ноль! Какое-то время она молча мыла посуду, потом как бы невзначай поинтересовалась:
– А бабушка хорошо себя чувствует?
– Да вроде нормально. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, я просто подумала, что она не хочет готовить, потому что приболела…
– Необязательно быть больным, чтобы не хотеть делать что-нибудь скучное вместо чего-нибудь интересного.
– Что же это такое интересное бабушке, по-твоему, хочется делать?
– Ну, мало ли что! Играть в бридж… Или путешествовать… Или ходить на свидания.
Жанна во все глаза уставилась на сестру.
– На свидания? Это бабушка тебе сказала?!
– Да нет, не говорила она ничего. Но ведь дедушки нет уже три года… Почему бы человеку не иметь права на личную жизнь? Или ты думаешь, она только и мечтает, что сидеть дома и печь нам пироги?
Жанна ощутила смутный укол раскаяния. Похоже, она эгоистка. Так и казалось, что бабушка всю жизнь будет заботиться о них, печь пироги для Арно, как когда-то для Жанны и Эдмона…
– Конечно, бабушка может жить, как ей хочется, ходить на свидания и куда угодно… Просто я удивилась, вот и все. От неожиданности.
Неожиданность… И причиной ей был Ролан. Все, что он делал, приносило неожиданности. И эти перемены пугали Жанну – от крупных, как история с Арно, до таких незначительных, как замороженные пироги для бабушки. Кажется, все начинало выходить из-под контроля. Уже не только сына хотел отнять у нее этот человек.
Он хотел лишить ее традиционного уклада жизни, душевного покоя.
Взять хотя бы тот поцелуй…
Усилием воли Жанна заставила себя не думать об этом. Что было, то прошло. И больше не повторится.
– Слушай, у меня идея, – подала голос Режин. – Если купить много пластиковых стаканчиков и бумажных тарелок, то не придется каждый день мыть посуду!
– Отлично. А если носить бумажную одежду, то не придется стирать.
– Вот было бы здорово!
Жанна сделала круглые глаза.
– Один разок попадешь под дождик, и твоя одежда расползется прямо на тебе.
Режин. хихикнула.
– Ну и пусть. Может, хоть тогда Ален Лоран обратил на меня внимание!
Жанна окинула сестру взглядом. Впервые она заметила, что Режим уже не ребенок. Малышка выросла, и теперь, в свои шестнадцать, это была высокая стройная девушка, чьи формы приобретали женственную округлость. Наверное, на нее уже обращают внимание мужчины.
Да, Режин выросла, как когда-то выросла из отрочества сама Жанна. Таков закон природы, но сейчас и в этом девушка усматривала злой умысел Ролана. Во всех переменах, так стремительно происходящих в ее устоявшейся жизни, виноват был он!
А сейчас он наверняка со всей ее семьей сидит в саду, попивая вино из бокала, и очаровывает ее близких все больше и больше… Жанна захотела немедленно броситься туда. Нет, не для того чтобы увидеть Ролана еще раз – чтобы защитить своих родных от этого опасного человека.
Она вытерла руки и направилась к двери. Ее догнал голос Режин:
– Знаешь, я к вам присоединюсь через четверть часа. Мне надо позвонить Аннет насчет учебы.
Вот еще, насчет учебы посреди лета, недоверчиво подумала Жанна. Скорее всего, сестренка, ты хочешь поболтать с подругой об Алене Лоране. Все меняется… Но она справилась с собой и улыбнулась сестре.
– Ладно. Приходи, как позвонишь.
Жанна открыла дверь в сад – и на миг замерла, наблюдая умиротворяющую картину. В вечернем сумраке вокруг круглого садового стола сидела вся семья – мама и бабушка на скамейке, Сесиль и Эдмон в шезлонгах. А отец и Ролан расположились на стульях, вынесенных из дома. Невдалеке в песке возились Принц и Арно, увлеченные одним им понятной игрой. В воздухе висел звон цикад и густой, дурманящий запах цветов. Если рассвет был самым любимым временем дня Жанны, то на второе место безо всяких сомнений претендовал вечер – те закатные часы, когда вся работа уже кончена, и можно насладиться прохладой и покоем.
Сесиль с улыбкой обернулась к ней:
– Мы с Эдмоном сегодня ходили в поликлинику. У нас прекрасные новости.
– Ну да, врач сказал, что ожидаются тройняшки, – доверительно сообщил брат, делая страшные глаза.
Его жена засмеялась, отвесила ему шутливый подзатыльник.
– Перестань, Эдмон! Ничего подобного, конечно.
– Так как же, мальчик или девочка? – нетерпеливо спросила Жанна, стараясь не глядеть в сторону Ролана.
– Пока не понятно… Но ребенок здоровенький и очень активный. Пожалуй, наш малыш еще поспорит с Арно за звание самого непоседливого члена семьи…
Сесиль осеклась, бросая на гостя взгляд. Наверное, не стоит так говорить, пока не станет ясно, останется ли Арно членом их семьи.
– Представляешь, Жаннет, – нарушил отец повисшее неловкое молчание, – мы с Роланом обсуждаем, как переоборудовать кухню. Он предлагает поставить посудомоечную машину.
– Это будет очень удобно, – добавила мама. – Сэкономит кучу времени.
Давно желанная перемена. Но так как идея перемены исходила от Ролана, она из желанной стала пугающей.
Жанна обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он был в своей новой одежде – в светлых облегающих джинсах и в футболке, – но почему-то даже так выглядел как потрясающе сексуальный наследник престола.
– А что, переоборудование кухонь входит в обязанности принцев? – спросила она язвительно.
– В какой-то степени да. Дело в том, что я всегда интересовался архитектурой, возможностями сочетать разные стили, например, удобство современности и красоту ретро. Это очень привлекает меня в вашей стране. Возьмем, к примеру, ваш дом. Смотрите, он построен еще в те времена, когда не было кондиционеров, и идеально приспособлен для жизни в жаркой полосе. У него высокие потолки, чтобы давать теплу возможность подниматься. Окна на противоположных сторонах – это помогает проветривать помещения. И спален у вас несколько, потому что большие семьи с несколькими супружескими парами, живущими под одной крышей, часто встречались в те дни.
– Хотите сказать, что наш дом старомоден? – нахмурилась Жанна.
– Ну, конечно же, – мягко сказала бабушка. – А чего еще ожидать от дома, которому более ста лет?
Ролан улыбнулся:
– Ну да, ваш дом старомоден, но это вовсе не порицание. Вспомните, что дворец, в котором я живу, старше вашего дома на два века. Задача в том, чтобы сделать старинное здание удобным для жизни в наши дни.
– У вас для этого есть обслуга.
– Да, это так. Мы содержим огромный штат обслуги, призванной поддерживать дворец в должном состоянии.
– А сами вы этим не занимаетесь, ведь так? – спросила Жанна и чуть было не вскричала: «Поэтому оставьте в покое и наш дом тоже! Не трогайте его… И нашу жизнь!»
– Почему же. Периодически я подаю идеи, как сделать условия проживания еще лучше.
– И я просто счастлив, что некоторые из ваших идей вы испытаете на нашем доме, – вставил Пьер Деган. – Наша старая развалюха и правда нуждается в обновлении. Например, мы с Эдмоном можем попробовать оборудовать спальни системой кондиционирования воздуха. Летом станет куда приятнее спать.
– Это не так уж трудно, – согласился Ролан. – Придется немного переделать потолок, но с вашей системой поперечных балок…
Жанна не могла более этого слушать. Она резко встала и пошла по дорожке туда, где на корточках сидел маленький Арно и копал ямку. Он весь перемазался и сосредоточенно сопел, выгребая песок. Жанна опустилась рядом на колени и прижала ребенка к себе, испытывая к нему острую, почти болезненную нежность.
– Ты не устал, маленький?
Арно отрицательно помотал головой, но тут же привалился к Жанне и замер, полуприкрыв глаза. Она подхватила его на руки.
– Ну вот, а я так уже не могу, – раздался голос бабушки. Девушка взглянула через плечо и увидела, что старушка попытались присесть на корточки рядом с ней, но старые ноги не слушались. – Надо же, внучка, какая я старая перечница! А кажется, что не так давно танцевала лучше всех в Лавеланете…
Жанна улыбнулась.
– Эх, если бы желания исполнялись, я загадала бы снова помолодеть. – Бабушка оперлась о ствол яблони и погладила Жанну по голове. – А впрочем, все хорошо и так. Ролан вовсе не чудовище. Он не собирается красть у нас малыша. Мы сумеем с ним договориться.
– Я не хочу договариваться! Я хочу, чтобы все стало так, как было раньше. – К собственному удивлению, Жанна поняла, что глаза ее наполняются слезами. Она сморгнула, радуясь, что уже темно и бабушка ничего не заметила. – Видишь, это я, а не ты, говорю, как старая перечница. Я знаю, что Ролан просто исполняет свой долг, и знаю, что следует радоваться, раз он хочет помочь нам с домом… Но для меня это все – настоящий кошмар! Наверное, я не права… Помнишь, когда я была маленькой, я завидовала Франсуаз, что ей не приходится мыть посуду – у Лестардов была посудомоечная машина. В их доме были установлены кондиционеры на случай жары и центральное отопление на случай холода… Только счастья у них не было.
Бабушка положила ей руку на плечо.
– Детка, но мы-то все равно будем счастливы. Мы не перестанем любить друг друга оттого, что у нас появится посудомоечная машина.
– Да, знаю… Просто у меня такое чувство, что с тех пор как сюда приехал… он, все слишком быстро меняется. Если бы я могла выбирать, я повернула бы время вспять. Вернулась в те дни, когда дедушка и Франсуаз были живы.
Бабушка тихо засмеялась.
– Да, а я при попытке присесть на корточки еще не скрипела бы всеми своими костьми… Это было бы прекрасно – вернуться назад. Я до сих пор скучаю по твоему деду – каждую минуту… Но тогда бы у нас не было Сесиль. И их с Эдмоном будущего ребенка. И Арно.
Жанна невесело улыбнулась.
– Я, наверное, жадина. Я хочу иметь это все сразу.
Отец окликнул ее – все собирались идти спать. Эдмон и Сесиль уезжали к себе и прощались.
Жанна попыталась встать. Но оказалось, что нога у нее затекла, и она едва не упала с ребенком на руках. Неизвестно откуда взявшийся Ролан подхватил ее под локоть, взял у нее спящего малыша.
– Спасибо, Ролан, – сказала бабушка, словно бы зная, что внучка скорее склонна запротестовать, чем поблагодарить.
– Да, спасибо, – эхом откликнулась Жанна, выпрямляясь и слегка отстраняясь от него. Точно так же Ролан помог бы маме или Режин. Не стоит придумывать то, чего нет.
– Лолан, – сонно пробормотал Арно и прижался к широкой мужской груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
В те далекие дни старший брат был для них поддержкой и утешителем. И теперь, когда Ролан глядел в глаза сына Анри, такие же серые, с прозеленью, ему казалось, что все перевернулось с ног на голову. Теперь Анри превратился в беззащитного ребенка, а он, Ролан, стал старшим и должен ему помогать. И не просто помогать… Сейчас он держал в своих руках судьбу этого крохотного человечка.
Как за столь короткий срок все успело так перепутаться?
– Ну что, маленький, ты не проголодался? Иди к маме, сейчас будем пить чай.
Жанна стояла рядом, протягивая руки к Арно. И где же здесь логика? Сначала приказала Ролану взять ребенка, убеждая, что малыш этого хочет, а теперь требовала его обратно. Взгляды их на мгновение встретились, и Ролан понял, что Жанна так же смущена, как и он сам.
Оба хотели добра сыну Анри. Единственная проблема состояла в том, что добро они понимали по-разному.
Впрочем, нет, кажется, не единственная. Была еще одна проблема – эта страстная, гордая, прекрасная женщина с каждой минутой делалась Ролану все ближе.
Солнце ярко освещало ее блестящие волосы, на просвет придавая им красноватый, огненный оттенок. Больше Ролан не мог терпеть и коснулся длинной прядки… Волосы были горячими от солнца.
Глаза Жанны удивленно расширились. Губы слегка приоткрылись, словно бы она почувствовала, как сильно Ролан жаждет поцелуя…
Они стояли на залитой солнцем лужайке, и на руках Жанна держала ребенка. Даже в других обстоятельствах, не будь с ними Арно, поцелуй был бы до крайности неуместен. Сейчас не время и не место – впрочем, у Ролана де Сан-Валле и Жанны Деган вообще не было времени и места для поцелуев. Он принц, для которого на первом месте стоит долг, и долг не позволяет ему увлечься хорошенькой француженкой… Увлечься, кем бы то ни было! Однажды Анри забыл о долге, и это причинило много боли ему самому и всем окружающим. Ролан не имел права повторять ошибок своего брата.
Однако пальцы его нежно погладили шелковистую щеку девушки, скользнули к шее. А губы соприкоснулись с ее губами, влажными и горячими… В ушах Ролана гулко пульсировала кровь, огонь желания пробуждал предчувствие неземного блаженства. Понимая, что более не выдержит, что почти не способен контролировать этот огонь, он отстранился от Жанны, жадно глотнул сладковатый воздух.
Она тоже отшатнулась, стремительно взбежала по ступенькам. Щеки ее пылали.
– Пойду… приготовлю вам лягушачьи лапки, – пробормотала она, и голос ее дрожал.
Потом вскинула голову, с вызовом взглянула ему в глаза – будто ничего и не произошло.
Но нечто произошло.
В самом деле произошло…
Поцелуй, длившийся не дольше одного удара сердца, изменил все. Теперь они уже не могли лгать друг другу.
Он хотел ее.
Но это было невозможно.
Даже если бы между ними не стоял Арно, все равно – между ними стояли бы их жизни, все мыслимые устои и правила.
Жанна не могла принадлежать ему, как бы сильно им этого ни хотелось. Эта девушка была… как десерт. Ролан с детства привык отказывать себе во многом, и только одна маленькая страсть его обычно удовлетворялась – он любил сладкое. Однако все сладости мира не могли сравниться с узнанным сегодня вкусом губ Жанны, заставляющим терять всякий контроль над собой.
Ролан вспомнил о данном совете Анри и подумал, что лучше бы он никогда не знал имени этой женщины. Никогда не чувствовал вкуса ее губ. Но было поздно. Если бы только возможно было повернуть время вспять, поцелуя бы не было…
Однако Ролан понимал, что не отдал бы этого поцелуя за все блага мира, за все сокровища своего королевства. Какой бы ни была ждущая впереди расплата!
Режин вытерла последний бокал и поставила его на полку.
– Знаешь, очень любезно было с его стороны купить эти замороженные пироги. Теперь бабушка какое-то время отдохнет от готовки.
Жанна едва не уронила только что вымытую тарелку обратно в раковину.
– Бабушкины пироги куда вкуснее того, который мы ели сегодня вечером!
Дело было конечно же не в пирогах. Просто Жанне не нравилось вторжение Ролана в жизнь ее семьи, то, что с его появлением ломались традиции. Он не вписывался в ее мир, поэтому изменял его, переделывал под себя… И самое ужасное, что остальным членам семьи это нравилось.
– Ну да, – беззаботно отозвалась сестренка. – Однако я думаю, что бабушке этот пирог понравился куда больше.
– О, Боже мой, почему?
– Потому что ей не пришлось его печь, глупышка!
Жанна нахмурилась.
– Бабушка любит для нас готовить. Она так всегда говорит.
– Тогда почему же она очень обрадовалась, когда обнаружила, что все уже готово и лежит в холодильнике?
Жанна сосредоточенно смотрела на пузыри мыльной пены в раковине.
– Разве? Я что-то не заметила. Должно быть, в это время я гуляла с Арно.
После поцелуя она действительно весь день провела с ребенком в саду, избегая встреч с Роланом. Что, впрочем, не помешало ей вспоминать в подробностях этот поцелуй… Снова и снова…
Ужин показался Жанне невыносимо долгим. Ей очень хотелось встретиться с Роланом взглядом, но она не могла себе этого позволить. Она не должна знать, был ли мимолетный поцелуй для него таким же мучительно-сладким, как и для нее. Теперь Жанна окончательно поняла, почему Франсуаз не могла порвать с возлюбленным даже тогда, когда стало ясно, что надежды на совместную жизнь нет.
Однако в отличие от Франсуаз приемная мать Арно не забыла о пропасти, разделяющей их с Роланом, и не собиралась повторять ошибки лучшей подруги. Но, несмотря на это, не могла и забыть вкус губ этого человека.
– Да, кажется, ты была в саду, – подтвердила Режин. – Ролан еще спросил бабушку, не обидела ли ее покупка всей этой замороженной еды. А бабушка ответила, что это лучший подарок, который она получила за всю свою жизнь, кроме разве что массажера для ног.
– Да, массажер ей и вправду понравился…
– Еще как.
– Странно… Помнишь, в прошлом году я хотела помочь ей с десертом. Она отказалась, сказав, что так любит печь, что никому этого не доверит.
– Ну, это была военная хитрость. Просто ты так ужасно печешь пироги, сестренка, что даже Принц бросился бы наутек, если бы ты попыталась угостить его своим кулинарным шедевром.
Жанна рассмеялась и плеснула в Режин водой.
– Ну, хорошо, хорошо! Один – ноль! Какое-то время она молча мыла посуду, потом как бы невзначай поинтересовалась:
– А бабушка хорошо себя чувствует?
– Да вроде нормально. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, я просто подумала, что она не хочет готовить, потому что приболела…
– Необязательно быть больным, чтобы не хотеть делать что-нибудь скучное вместо чего-нибудь интересного.
– Что же это такое интересное бабушке, по-твоему, хочется делать?
– Ну, мало ли что! Играть в бридж… Или путешествовать… Или ходить на свидания.
Жанна во все глаза уставилась на сестру.
– На свидания? Это бабушка тебе сказала?!
– Да нет, не говорила она ничего. Но ведь дедушки нет уже три года… Почему бы человеку не иметь права на личную жизнь? Или ты думаешь, она только и мечтает, что сидеть дома и печь нам пироги?
Жанна ощутила смутный укол раскаяния. Похоже, она эгоистка. Так и казалось, что бабушка всю жизнь будет заботиться о них, печь пироги для Арно, как когда-то для Жанны и Эдмона…
– Конечно, бабушка может жить, как ей хочется, ходить на свидания и куда угодно… Просто я удивилась, вот и все. От неожиданности.
Неожиданность… И причиной ей был Ролан. Все, что он делал, приносило неожиданности. И эти перемены пугали Жанну – от крупных, как история с Арно, до таких незначительных, как замороженные пироги для бабушки. Кажется, все начинало выходить из-под контроля. Уже не только сына хотел отнять у нее этот человек.
Он хотел лишить ее традиционного уклада жизни, душевного покоя.
Взять хотя бы тот поцелуй…
Усилием воли Жанна заставила себя не думать об этом. Что было, то прошло. И больше не повторится.
– Слушай, у меня идея, – подала голос Режин. – Если купить много пластиковых стаканчиков и бумажных тарелок, то не придется каждый день мыть посуду!
– Отлично. А если носить бумажную одежду, то не придется стирать.
– Вот было бы здорово!
Жанна сделала круглые глаза.
– Один разок попадешь под дождик, и твоя одежда расползется прямо на тебе.
Режин. хихикнула.
– Ну и пусть. Может, хоть тогда Ален Лоран обратил на меня внимание!
Жанна окинула сестру взглядом. Впервые она заметила, что Режим уже не ребенок. Малышка выросла, и теперь, в свои шестнадцать, это была высокая стройная девушка, чьи формы приобретали женственную округлость. Наверное, на нее уже обращают внимание мужчины.
Да, Режин выросла, как когда-то выросла из отрочества сама Жанна. Таков закон природы, но сейчас и в этом девушка усматривала злой умысел Ролана. Во всех переменах, так стремительно происходящих в ее устоявшейся жизни, виноват был он!
А сейчас он наверняка со всей ее семьей сидит в саду, попивая вино из бокала, и очаровывает ее близких все больше и больше… Жанна захотела немедленно броситься туда. Нет, не для того чтобы увидеть Ролана еще раз – чтобы защитить своих родных от этого опасного человека.
Она вытерла руки и направилась к двери. Ее догнал голос Режин:
– Знаешь, я к вам присоединюсь через четверть часа. Мне надо позвонить Аннет насчет учебы.
Вот еще, насчет учебы посреди лета, недоверчиво подумала Жанна. Скорее всего, сестренка, ты хочешь поболтать с подругой об Алене Лоране. Все меняется… Но она справилась с собой и улыбнулась сестре.
– Ладно. Приходи, как позвонишь.
Жанна открыла дверь в сад – и на миг замерла, наблюдая умиротворяющую картину. В вечернем сумраке вокруг круглого садового стола сидела вся семья – мама и бабушка на скамейке, Сесиль и Эдмон в шезлонгах. А отец и Ролан расположились на стульях, вынесенных из дома. Невдалеке в песке возились Принц и Арно, увлеченные одним им понятной игрой. В воздухе висел звон цикад и густой, дурманящий запах цветов. Если рассвет был самым любимым временем дня Жанны, то на второе место безо всяких сомнений претендовал вечер – те закатные часы, когда вся работа уже кончена, и можно насладиться прохладой и покоем.
Сесиль с улыбкой обернулась к ней:
– Мы с Эдмоном сегодня ходили в поликлинику. У нас прекрасные новости.
– Ну да, врач сказал, что ожидаются тройняшки, – доверительно сообщил брат, делая страшные глаза.
Его жена засмеялась, отвесила ему шутливый подзатыльник.
– Перестань, Эдмон! Ничего подобного, конечно.
– Так как же, мальчик или девочка? – нетерпеливо спросила Жанна, стараясь не глядеть в сторону Ролана.
– Пока не понятно… Но ребенок здоровенький и очень активный. Пожалуй, наш малыш еще поспорит с Арно за звание самого непоседливого члена семьи…
Сесиль осеклась, бросая на гостя взгляд. Наверное, не стоит так говорить, пока не станет ясно, останется ли Арно членом их семьи.
– Представляешь, Жаннет, – нарушил отец повисшее неловкое молчание, – мы с Роланом обсуждаем, как переоборудовать кухню. Он предлагает поставить посудомоечную машину.
– Это будет очень удобно, – добавила мама. – Сэкономит кучу времени.
Давно желанная перемена. Но так как идея перемены исходила от Ролана, она из желанной стала пугающей.
Жанна обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он был в своей новой одежде – в светлых облегающих джинсах и в футболке, – но почему-то даже так выглядел как потрясающе сексуальный наследник престола.
– А что, переоборудование кухонь входит в обязанности принцев? – спросила она язвительно.
– В какой-то степени да. Дело в том, что я всегда интересовался архитектурой, возможностями сочетать разные стили, например, удобство современности и красоту ретро. Это очень привлекает меня в вашей стране. Возьмем, к примеру, ваш дом. Смотрите, он построен еще в те времена, когда не было кондиционеров, и идеально приспособлен для жизни в жаркой полосе. У него высокие потолки, чтобы давать теплу возможность подниматься. Окна на противоположных сторонах – это помогает проветривать помещения. И спален у вас несколько, потому что большие семьи с несколькими супружескими парами, живущими под одной крышей, часто встречались в те дни.
– Хотите сказать, что наш дом старомоден? – нахмурилась Жанна.
– Ну, конечно же, – мягко сказала бабушка. – А чего еще ожидать от дома, которому более ста лет?
Ролан улыбнулся:
– Ну да, ваш дом старомоден, но это вовсе не порицание. Вспомните, что дворец, в котором я живу, старше вашего дома на два века. Задача в том, чтобы сделать старинное здание удобным для жизни в наши дни.
– У вас для этого есть обслуга.
– Да, это так. Мы содержим огромный штат обслуги, призванной поддерживать дворец в должном состоянии.
– А сами вы этим не занимаетесь, ведь так? – спросила Жанна и чуть было не вскричала: «Поэтому оставьте в покое и наш дом тоже! Не трогайте его… И нашу жизнь!»
– Почему же. Периодически я подаю идеи, как сделать условия проживания еще лучше.
– И я просто счастлив, что некоторые из ваших идей вы испытаете на нашем доме, – вставил Пьер Деган. – Наша старая развалюха и правда нуждается в обновлении. Например, мы с Эдмоном можем попробовать оборудовать спальни системой кондиционирования воздуха. Летом станет куда приятнее спать.
– Это не так уж трудно, – согласился Ролан. – Придется немного переделать потолок, но с вашей системой поперечных балок…
Жанна не могла более этого слушать. Она резко встала и пошла по дорожке туда, где на корточках сидел маленький Арно и копал ямку. Он весь перемазался и сосредоточенно сопел, выгребая песок. Жанна опустилась рядом на колени и прижала ребенка к себе, испытывая к нему острую, почти болезненную нежность.
– Ты не устал, маленький?
Арно отрицательно помотал головой, но тут же привалился к Жанне и замер, полуприкрыв глаза. Она подхватила его на руки.
– Ну вот, а я так уже не могу, – раздался голос бабушки. Девушка взглянула через плечо и увидела, что старушка попытались присесть на корточки рядом с ней, но старые ноги не слушались. – Надо же, внучка, какая я старая перечница! А кажется, что не так давно танцевала лучше всех в Лавеланете…
Жанна улыбнулась.
– Эх, если бы желания исполнялись, я загадала бы снова помолодеть. – Бабушка оперлась о ствол яблони и погладила Жанну по голове. – А впрочем, все хорошо и так. Ролан вовсе не чудовище. Он не собирается красть у нас малыша. Мы сумеем с ним договориться.
– Я не хочу договариваться! Я хочу, чтобы все стало так, как было раньше. – К собственному удивлению, Жанна поняла, что глаза ее наполняются слезами. Она сморгнула, радуясь, что уже темно и бабушка ничего не заметила. – Видишь, это я, а не ты, говорю, как старая перечница. Я знаю, что Ролан просто исполняет свой долг, и знаю, что следует радоваться, раз он хочет помочь нам с домом… Но для меня это все – настоящий кошмар! Наверное, я не права… Помнишь, когда я была маленькой, я завидовала Франсуаз, что ей не приходится мыть посуду – у Лестардов была посудомоечная машина. В их доме были установлены кондиционеры на случай жары и центральное отопление на случай холода… Только счастья у них не было.
Бабушка положила ей руку на плечо.
– Детка, но мы-то все равно будем счастливы. Мы не перестанем любить друг друга оттого, что у нас появится посудомоечная машина.
– Да, знаю… Просто у меня такое чувство, что с тех пор как сюда приехал… он, все слишком быстро меняется. Если бы я могла выбирать, я повернула бы время вспять. Вернулась в те дни, когда дедушка и Франсуаз были живы.
Бабушка тихо засмеялась.
– Да, а я при попытке присесть на корточки еще не скрипела бы всеми своими костьми… Это было бы прекрасно – вернуться назад. Я до сих пор скучаю по твоему деду – каждую минуту… Но тогда бы у нас не было Сесиль. И их с Эдмоном будущего ребенка. И Арно.
Жанна невесело улыбнулась.
– Я, наверное, жадина. Я хочу иметь это все сразу.
Отец окликнул ее – все собирались идти спать. Эдмон и Сесиль уезжали к себе и прощались.
Жанна попыталась встать. Но оказалось, что нога у нее затекла, и она едва не упала с ребенком на руках. Неизвестно откуда взявшийся Ролан подхватил ее под локоть, взял у нее спящего малыша.
– Спасибо, Ролан, – сказала бабушка, словно бы зная, что внучка скорее склонна запротестовать, чем поблагодарить.
– Да, спасибо, – эхом откликнулась Жанна, выпрямляясь и слегка отстраняясь от него. Точно так же Ролан помог бы маме или Режин. Не стоит придумывать то, чего нет.
– Лолан, – сонно пробормотал Арно и прижался к широкой мужской груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15