Арни немедленно предложил обучить ее норвежской шуточной песенки. Вскоре оба уже распевали во весь голос, настолько увлеченно, что иногда отчаянно фальшивили.
В этих широтах летнее солнце почти не спускалось за горизонт, лишь в полночь недолгие сумерки накрывали землю, и Бренд, наконец, отправился к себе немного отдохнуть после утомительного дня.
Олаф остался наблюдать за половиной команды, сидевшей на веслах, но гребли мужчины гораздо медленнее, чем днем. Олаф, измотанный долгим стоянием за штурвалом, да к тому же успевавший следить за айсбергами, выглядел усталым и осунувшимся. Бренд решил чуть позже сменить его.
Уинсом, устав от качки и не в силах заснуть, потому что было слишком светло, дрожа от холода, в насквозь промокшем платье, сидела в шатре, сжимая нож, одолженный у Арни. Она объяснила юноше, что ей необходимо нарезать мясо. Она почти не солгала, но кроме мяса намеревалась также расправиться с прекрасным красно-белым парусом. Теперь, когда корабль шел не так быстро, команда клевала носом, а Бренда нигде не было видно, настало время осуществить замысел.
Потихоньку выбравшись из шатра, стараясь не привлечь внимания зоркого Олафа, Уинсом осторожно огляделась. Вокруг стояла тишина, если не считать скрипа уключин. Конечно, она бы предпочла, чтобы было немного темнее, но ничего не поделаешь!
Уинсом встала на четвереньки и начала осторожно ползти к мачте. Громкий скрежет мгновенно пригвоздил ее к месту. Здесь! Справа! Уинсом еще раз огляделась и, не заметив ничего подозрительного, все же решила выждать. Но шум не повторился, и она снова поползла, пока не добралась до мачты. Парус на ночь свернули, мачту опустили. Огромный красно-белый тюк лежал совсем близко. Тут так много ткани, неужели какой-то краешек имеет значение?
Мурлыча песенку, Уинсом провела рукой по сукну. Жестковатое! Ну что ж, может, если его поносить, станет мягче!
Она осторожно развернула парус, только сейчас поняв, что материя пропитана каким-то составом, должно быть, чтобы сделать ее непромокаемой. Тем лучше: теперь Уинсом сможет целые дни проводить на носу, высматривая айсберги, и никакие волны ей не страшны. Может, когда Арни увидит ее новое платье, тоже захочет отрезать кусочек паруса.
Уинсом расстелила рулон ткани и начала врезаться в толстое сукно. Арни уверял, что нож очень острый, но сейчас она засомневалась, так ли это: прошло уже немало времени, девушка старательно пилила и пилила, но толку было мало. Один раз лезвие соскользнуло, и Уинсом едва не порезалась. Но верх взяло упрямство. Тихо шепча ободряющие слова, она продолжала трудиться. Наверное, придется просидеть почти всю ночь, чтобы отрезать кусок того размера, который ей нужен!
Девушка тоскливо вздохнула, не бросая, однако, своего занятия. Ну вот, кажется, она поняла, как лучше действовать. Нужно покрепче налегать на нож! Дело сразу пошло быстрее. Но в этот момент клинок неожиданно выхватили. Уинсом опрокинулась на спину и растянулась в самой середине паруса.
– Что, во имя Тора, ты вытворяешь?! – заревел Бренд.
Тяжесть огромного тела придавила ее к палубе. Запястья были зажаты железной хваткой, и Уинсом с ужасом заметила, какая ярость полыхает в этих лучистых глазах.
Сила рук Бренда, удерживающих ее на месте, лицо этого человека совсем рядом, светлые, взъерошенные со сна волосы, знакомый мужской запах потрясли ее, ошеломили, лишили рассудка. Голова Уинсом пошла кругом. Она слабо попыталась оттолкнуть Бренда и увидела, как широко раскрылись его глаза. Девушка, задохнувшись, попыталась прийти в себя, но близость Бренда туманила разум. Сначала она только молча смотрела на него, смутно соображая, что должна была ощущать себя крохотной раздавленной мошкой, но почему-то чувствовала лишь его тепло, мощь, радость быть в его объятиях… Казалось, единственное, лучшее место на земле – быть там, где он.
Бренд презрительно улыбнулся ее бесплодным попыткам освободиться.
– Прекрати! – велел он. Извивающееся чувственное тело, прижатое к нему, возбуждало его больше, чем в силах вынести простой смертный. Бренд слегка приподнялся, совсем чуточку, так, что животы и ноги их по-прежнему соприкасались, словно они не боролись, а занимались чем-то совершенно другим. Бренд неожиданно улыбнулся. Может, ему удастся удержать ее в этой позе до конца путешествия?
Но в этот момент Уинсом вскинулась, пытаясь сбросить Бренда. Он сильнее сжал руки. Нет, на этот раз он не позволит ей ускользнуть, особенно теперь, поймав на месте преступления.
Большие глаза, полные страха, вопросительно смотрели на него. Бренд потрясенно вздохнул. Неужели она может бояться его? Он всегда был с ней добр, нежен…
Бренд медленно опустил голову, коснулся губами ее губ. Уинсом замерла, но он мог ощущать ее аромат, вкус рта и продолжал целовать ее, неторопливо, неспешно.
Уинсом беспомощно охнула, впервые в жизни охваченная чем-то вроде экстаза, в который повергли ее эти страстные поцелуи. Язык настойчиво толкался в губы, ища входа. Уинсом застонала. Его тепло, ласки и касания рук… все опьяняло ее. И теперь эти чувственные губы осторожно дотрагивались до виска, волос, потом снова завладели ее губами. Хватка сильных пальцев ослабла. Бренд одним быстрым движением привлек ее к себе, приподняв, припал к упругой груди. Но вместо бархатистых холмиков Бренд уткнулся в жесткую Холодную кожу. Девушке хотелось сорвать платье, позволить ему ласкать ее, так, чтобы разгоряченные тела вжимались друг в друга, все теснее, теснее…
Уинсом неуклюже возилась с завязками платья, безуспешно пытаясь стянуть его вниз, чтобы позволить этому пылающему рту накрыть розовые вершинки, изведать наконец блаженство, которого так давно ждала ее плоть.
Бренд помог ей и осторожно спустил платье до талии. Обнаженные груди с ледяными тугими сосками словно умоляли о поцелуях, и Бренд был рад исполнить безмолвную просьбу.
Уинсом прижала к себе голову Бренда, пока он осыпал ее безумными ласками. Охваченная неизвестными ощущениями, она боялась, что вот-вот лишится сознания.
Скоро, слишком скоро Бренд поднял голову и взглянул на Уинсом.
– Давай избавимся от этого платья, – хрипловато прошептал он.
Девушка всмотрелась в Бренда и медленно, очень медленно пришла в себя.
– Не могу, – пробормотала она наконец, гладя светлые волосы и осторожно отводя непокорную прядь. – Не могу.
Но викинг, безошибочно угадав силу ее желания, отказывался сдаться.
– Ja, нам нет необходимости оставаться здесь. Пойдем в мой шатер, – шепнул он, ожидая, что она все-таки согласиться… но тут же прочел ответ в глазах Уинсом.
– Не могу, – снова выдохнула она.
– Но почему нет? – настаивал Бренд, сгорая от нетерпения и страсти. Как он хотел эту женщину, хотел давно и, только сейчас осознав это, не желал признать поражение. Он добьется, что она будет извиваться под ним, забыв обо всем на свете, а в его ушах будут звучать ее счастливые, тихие, самозабвенные крики, а не настойчивые отказы.
Уинсом начала слабо сопротивляться и отстранившись, села, скрестив руки на груди.
– Нет, – простонала она. – Ты не мой муж.
– Какое отношение это имеет к нам обоим? – удивился окончательно сбитый с толку, рассерженный Бренд. – Необязательно быть женатыми для того, чтобы любить друг друга в постели.
– Обязательно, – возразила Уинсом. – Мать всегда мне так говорила. Это обычай беотаков.
– Беотаков?!
Бренду страшно захотелось выругаться, выпалить запретные для Уинсом слова. Он вскочил, не заботясь о том, что их могут подслушать.
– Мне нет дела до обычаев беотаков! Кто и когда о них слышал? Мы покорили полмира, нет, даже больше, чем полмира! Наши люди добрались до земли руссов, кельтов…
Остановившись, он яростно перевел дыхание.
– Ты не должна обращать внимание на какие-то дурацкие обычаи. Беотаки остались далеко. Ты теперь со мной!
– Ja, – спокойно согласилась Уинсом, не разнимая рук. – Я с тобой, но не по собственной воле.
Она обожгла его гневным взглядом и добавила:
– Ты похитил меня!
Бренд закатил глаза. Он не собирался спорить сейчас на эту тему. Он хотел заняться любовью. Немного взяв себя в руки, он спросил:
– Ну что, пойдем в мой шатер?
– Nej, – с достоинством ответила Уинсом, качая головой.
Бренд раздраженно нахмурился. Что за упрямая девчонка? Неожиданно его взгляд упал на отброшенный нож. Бренд поднял его и, презрительно фыркнув, выдавил:
– Объясни, зачем ты резала парус?
Видя, как мгновенно изменился Бренд, Уинсом нервно залепетала что-то сначала на наречии беотаков, потом на ломаном норвежском, показывая сначала на нож, потом на парус, пытаясь объяснить, что хотела получить совсем маленький кусочек. Но Бренд, ничего не поняв, покачал головой, уставясь на девушку прищуренными глазами. Ему не терпелось закричать, наброситься на Уинсом за то, что отказала ему.
– Не можешь же ты надеяться, что я поверну корабль и отвезу тебя обратно в деревню, только потому, что ты превратила парус в лохмотья, госпожа моя. И не мечтай.
Уинсом замерла, тоскливо глядя на Бренда. О чем он толкует?
– Парус, – терпеливо повторил Бренд. – Не считай, что вернешься на родину, даже если парус испорчен. Ничего не выйдет, Уинсом. Я плыву в Гренландию, и никто на свете – даже самая прекрасная женщина – не остановит меня.
Последние слова были произнесены едва слышным шепотом. Но Уинсом по-прежнему не сводила с него недоуменных глаз. Наконец отрывочные слова дошли до ее сознания.
– Я вовсе не хотела заставить тебя повернуть назад, – пролепетала она.
Ее норвежский значительно улучшился. Арни – неплохой наставник. Бренд уже успел заметить. Но эти мелкие пакости ей с рук все равно не сойдут. Он не собирается ничего спускать девчонке только потому, что она внезапно довольно сносно заговорила на его языке.
– Ты не хотела вернуться домой? – недоверчиво спросил он.
Уинсом вспыхнула.
– Я отправилась бы домой, если бы могла, – выдавила она. – Но ты не отпустишь меня, я это знаю. И знаю, что ты сделал!
Пусть попробует отрицать, что не только украл ее, но и подбил стромфьордцев напасть на ее деревню! Она найдет, что ему сказать!
Бренд удивленно поднял брови.
– Что я сделал? – осведомился он.
– Уходи, – прошипела она, вскакивая и прижимая платье к груди. Потом отвернулась и гордо направилась к шатру. Как могла она забыться настолько, чтобы отдаться поцелуям и ласкам этого предателя! Отвращение к себе терзало душу.
– Подожди!
Бренд схватил Уинсом за руку, прежде чем она успела сделать два шага. Девушка гневно обернулась.
– Отпусти меня!
– Спокойно, Уинсом, иначе вся команда будет развлекаться, глядя, как мы катаемся по палубе. Только этого еще нам и не хватает, – мрачно предупредил Бренд.
– Мне все равно, – прошипела она, ощерившись. – Немедленно отпусти!
Он быстро разжал пальцы, и девушка отскочила. Раздражение Бренда немного улеглось, даже горечь поражения была уже не так велика, как вначале. Он беспомощно покачал головой, не понимая, что он делает здесь, с этой женщиной, и как ко всему этому относиться. Викинг нерешительно протянул руку, но Уинсом с таким отвращением взглянула на нее, что он, потрясенный, тут же отстранился:
– Я… я хотел бы знать, почему ты разрезала мой парус?
Уинсом подняла глаза, спрашивая себя, не стоит ли сказать ему правду. Бренд отвратительно вел себя с ней, но все же она сумела распознать странную дрожь в его голосе.
– Холодно. Было холодно, – тихо пояснила она, показывая на обвисшее платье. – Мокрая.
Глаза Бренда задумчиво сузились.
– Но это еще не причина, почему ты должна была портить парус, – нетерпеливо напомнил он. Ему больше нравилось, когда Уинсом, извиваясь от страсти, лежит под ним, а не стоит здесь, хмурясь, готовая выцарапать ему глаза.
Девушка покачала головой: длинные красноватые волосы рассыпались по плечам. Она откинула их со лба, пропуская пальцы через спутанные пряди, пытаясь успокоиться.
– Хотела платье. Сухое. Будет тепло.
Бренд заметил, что она вправду вся промокла, и почувствовал угрызения совести за то, что не подумал об этом раньше.
Сырость, брызги, промокшая одежда привычны бывалым морякам, но трудно ожидать, что девушка будет безропотно терпеть эти неудобства в продолжение всего долгого путешествия.
Викинг немного подумал. Да и к чему ей выносить все это? Он мог одолжить ей одежду. Но при одной мысли об изящной фигурке в мешковатом облачении он разразился смехом.
Уинсом перестала расчесываться и резко вскинула голову.
– Что здесь забавного? – прошипела она. – Думаешь, очень весело день и ночь расхаживать в таком виде?
– Я все время так хожу, – выдавил Бренд между взрывами хохота и, окончательно развеселившись, поднял край паруса, на котором зиял не особенно длинный разрез.
– Не пойдет, Уинсом, – покачал он головой. – Нельзя шить одежду из парусов.
Позже придется зашить сукно толстой, смазанной варом ниткой.
Заметив, что девушка исподтишка наблюдает за ним, он лукаво подмигнул:
– Можешь надеть что-нибудь из моих вещей.
– Но они мне слишком велики, Бренд, – сухо заметила она.
Да, верно, она в два раза ниже его.
– Тогда одолжим у Арни, – предложил он. – Вы почти одинакового роста.
Уинсом, что-то сообразив, кивнула:
– Ja, я попрошу у него.
Она нагнулась и с сожалением погладила грубую ткань. Бренд осторожно спросил:
– Ты хотела платье из парусины, Уинсом? Это сукно очень тяжелое и неудобное.
Расслышав странные нежные нотки в голосе капитана, Уинсом призналась:
– Он такой красивый. Этот красный цвет…
Она внезапно замолчала.
– Красный!
Бренд снова расхохотался. Эта женщина просто помешана на красном! На этот раз он не унялся, даже заметив разъяренный взгляд Уинсом, даже добравшись до постели, где вновь согнулся в приступе веселья, даже увидев, что униженная несчастная девушка прокралась в свой шатер, зажимая руками уши.
Долгое время спустя после того, как она улеглась, пытаясь заснуть, слышала Уинсом отголоски этого издевательского смеха.
ГЛАВА 19
– Это по твоему приказу она постоянно уродует себя? – спросил Олаф.
– Nej, – покачал головой Бренд. – Она сама это придумала.
Двое мужчин, стоявших у румпеля, улыбнулись и помахали девушке, которая вместе с Арни высматривала айсберги. Оба выглядели близнецами, если не считать разницы в цвете волос.
Уинсом перегнулась через борт, наблюдая за особенно высокой волной. Доходившая до бедер туника задралась, открывая соблазнительные округлости, обтянутые тесными штанами Арни.
– Вид женщины в мужской одежде вряд ли вызовет у команды непристойные мысли, – удовлетворенно заметил Бренд. – По крайней мере будут держаться подальше от Уинсом.
– Верно, капитан.
Бренд не обратил внимания на иронические нотки в голосе Олафа. Уинсом выглядела гораздо привлекательнее, чем обычно. Арни искоса, осторожно поглядывал на нее. Он не привык видеть женщин в мужском костюме. На палубе валялась небрежно брошенная праздничная меховая безрукавка Арни, и юноша теперь пожалел, что так поспешно согласился одолжить ее Уинсом. Это был его любимый и самый ценный предмет гардероба, подарок Олафа и Бренда. Может, уговорить Уинсом отдать безрукавку обратно, все равно девушка ее не носит? Но не успел Арни открыть рот, как Уинсом повернулась, подняла безрукавку и надела ее. Видя, как красиво выделяются красноватые волосы и кожа на золотисто-коричневом меху, он решил, что позволит ей поносить безрукавку еще немного.
– Куда мы плывем? – спросила Уинсом.
Арни увлеченно наблюдал за полетом чайки, делавшей круги почти над самой мачтой. Парус был поднят, солнце сияло, погода до сих пор была прекрасной. Ветерок подгонял корабль, и «Победитель Драконов» словно перелетал с волны на волну.
– В Бреттелид, восточное поселение.
– Это далеко?
– Думаю, еще не меньше дня, – решил Арни. – Бренд ведет корабль, можно спросить у него.
– Nej, Nej, – вырвалось у девушки. Она положила руку на плечо юноши, боясь, что тот и в самом деле направится к капитану.
– Это неважно. Мне просто любопытно.
– Ты очень хорошо говоришь по-норвежски, – похвалил Арни.
Уинсом улыбнулась, показав ровные зубы, казавшиеся еще белее на выкрашенном охрой лице. В черных глазах мелькнула веселая искорка.
– Да, наверное, неплохо. Спасибо.
Арни уставился на девушку, неожиданно поняв, что она в самом деле прекрасна. Но его больше интересовало другое.
– Почему ты чуждаешься капитана?
Уинсом сразу же насупилась и, отвернувшись, стала разглядывать морских птиц, паривших на воздушных потоках.
– Мне он не нравится.
– Почему?
– Не желаю говорить тебе. По временам ты мне тоже неприятен, – откровенно объяснила она.
– Разве? – обиделся Арни. – Тогда немедленно отдавай мою безрукавку.
Уинсом от удивления разинула рот, но тут же сцепила зубы. В конце концов Арни совсем еще мальчишка. Именно поэтому с ним она чувствовала себя в безопасности на этом корабле, где было полно мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В этих широтах летнее солнце почти не спускалось за горизонт, лишь в полночь недолгие сумерки накрывали землю, и Бренд, наконец, отправился к себе немного отдохнуть после утомительного дня.
Олаф остался наблюдать за половиной команды, сидевшей на веслах, но гребли мужчины гораздо медленнее, чем днем. Олаф, измотанный долгим стоянием за штурвалом, да к тому же успевавший следить за айсбергами, выглядел усталым и осунувшимся. Бренд решил чуть позже сменить его.
Уинсом, устав от качки и не в силах заснуть, потому что было слишком светло, дрожа от холода, в насквозь промокшем платье, сидела в шатре, сжимая нож, одолженный у Арни. Она объяснила юноше, что ей необходимо нарезать мясо. Она почти не солгала, но кроме мяса намеревалась также расправиться с прекрасным красно-белым парусом. Теперь, когда корабль шел не так быстро, команда клевала носом, а Бренда нигде не было видно, настало время осуществить замысел.
Потихоньку выбравшись из шатра, стараясь не привлечь внимания зоркого Олафа, Уинсом осторожно огляделась. Вокруг стояла тишина, если не считать скрипа уключин. Конечно, она бы предпочла, чтобы было немного темнее, но ничего не поделаешь!
Уинсом встала на четвереньки и начала осторожно ползти к мачте. Громкий скрежет мгновенно пригвоздил ее к месту. Здесь! Справа! Уинсом еще раз огляделась и, не заметив ничего подозрительного, все же решила выждать. Но шум не повторился, и она снова поползла, пока не добралась до мачты. Парус на ночь свернули, мачту опустили. Огромный красно-белый тюк лежал совсем близко. Тут так много ткани, неужели какой-то краешек имеет значение?
Мурлыча песенку, Уинсом провела рукой по сукну. Жестковатое! Ну что ж, может, если его поносить, станет мягче!
Она осторожно развернула парус, только сейчас поняв, что материя пропитана каким-то составом, должно быть, чтобы сделать ее непромокаемой. Тем лучше: теперь Уинсом сможет целые дни проводить на носу, высматривая айсберги, и никакие волны ей не страшны. Может, когда Арни увидит ее новое платье, тоже захочет отрезать кусочек паруса.
Уинсом расстелила рулон ткани и начала врезаться в толстое сукно. Арни уверял, что нож очень острый, но сейчас она засомневалась, так ли это: прошло уже немало времени, девушка старательно пилила и пилила, но толку было мало. Один раз лезвие соскользнуло, и Уинсом едва не порезалась. Но верх взяло упрямство. Тихо шепча ободряющие слова, она продолжала трудиться. Наверное, придется просидеть почти всю ночь, чтобы отрезать кусок того размера, который ей нужен!
Девушка тоскливо вздохнула, не бросая, однако, своего занятия. Ну вот, кажется, она поняла, как лучше действовать. Нужно покрепче налегать на нож! Дело сразу пошло быстрее. Но в этот момент клинок неожиданно выхватили. Уинсом опрокинулась на спину и растянулась в самой середине паруса.
– Что, во имя Тора, ты вытворяешь?! – заревел Бренд.
Тяжесть огромного тела придавила ее к палубе. Запястья были зажаты железной хваткой, и Уинсом с ужасом заметила, какая ярость полыхает в этих лучистых глазах.
Сила рук Бренда, удерживающих ее на месте, лицо этого человека совсем рядом, светлые, взъерошенные со сна волосы, знакомый мужской запах потрясли ее, ошеломили, лишили рассудка. Голова Уинсом пошла кругом. Она слабо попыталась оттолкнуть Бренда и увидела, как широко раскрылись его глаза. Девушка, задохнувшись, попыталась прийти в себя, но близость Бренда туманила разум. Сначала она только молча смотрела на него, смутно соображая, что должна была ощущать себя крохотной раздавленной мошкой, но почему-то чувствовала лишь его тепло, мощь, радость быть в его объятиях… Казалось, единственное, лучшее место на земле – быть там, где он.
Бренд презрительно улыбнулся ее бесплодным попыткам освободиться.
– Прекрати! – велел он. Извивающееся чувственное тело, прижатое к нему, возбуждало его больше, чем в силах вынести простой смертный. Бренд слегка приподнялся, совсем чуточку, так, что животы и ноги их по-прежнему соприкасались, словно они не боролись, а занимались чем-то совершенно другим. Бренд неожиданно улыбнулся. Может, ему удастся удержать ее в этой позе до конца путешествия?
Но в этот момент Уинсом вскинулась, пытаясь сбросить Бренда. Он сильнее сжал руки. Нет, на этот раз он не позволит ей ускользнуть, особенно теперь, поймав на месте преступления.
Большие глаза, полные страха, вопросительно смотрели на него. Бренд потрясенно вздохнул. Неужели она может бояться его? Он всегда был с ней добр, нежен…
Бренд медленно опустил голову, коснулся губами ее губ. Уинсом замерла, но он мог ощущать ее аромат, вкус рта и продолжал целовать ее, неторопливо, неспешно.
Уинсом беспомощно охнула, впервые в жизни охваченная чем-то вроде экстаза, в который повергли ее эти страстные поцелуи. Язык настойчиво толкался в губы, ища входа. Уинсом застонала. Его тепло, ласки и касания рук… все опьяняло ее. И теперь эти чувственные губы осторожно дотрагивались до виска, волос, потом снова завладели ее губами. Хватка сильных пальцев ослабла. Бренд одним быстрым движением привлек ее к себе, приподняв, припал к упругой груди. Но вместо бархатистых холмиков Бренд уткнулся в жесткую Холодную кожу. Девушке хотелось сорвать платье, позволить ему ласкать ее, так, чтобы разгоряченные тела вжимались друг в друга, все теснее, теснее…
Уинсом неуклюже возилась с завязками платья, безуспешно пытаясь стянуть его вниз, чтобы позволить этому пылающему рту накрыть розовые вершинки, изведать наконец блаженство, которого так давно ждала ее плоть.
Бренд помог ей и осторожно спустил платье до талии. Обнаженные груди с ледяными тугими сосками словно умоляли о поцелуях, и Бренд был рад исполнить безмолвную просьбу.
Уинсом прижала к себе голову Бренда, пока он осыпал ее безумными ласками. Охваченная неизвестными ощущениями, она боялась, что вот-вот лишится сознания.
Скоро, слишком скоро Бренд поднял голову и взглянул на Уинсом.
– Давай избавимся от этого платья, – хрипловато прошептал он.
Девушка всмотрелась в Бренда и медленно, очень медленно пришла в себя.
– Не могу, – пробормотала она наконец, гладя светлые волосы и осторожно отводя непокорную прядь. – Не могу.
Но викинг, безошибочно угадав силу ее желания, отказывался сдаться.
– Ja, нам нет необходимости оставаться здесь. Пойдем в мой шатер, – шепнул он, ожидая, что она все-таки согласиться… но тут же прочел ответ в глазах Уинсом.
– Не могу, – снова выдохнула она.
– Но почему нет? – настаивал Бренд, сгорая от нетерпения и страсти. Как он хотел эту женщину, хотел давно и, только сейчас осознав это, не желал признать поражение. Он добьется, что она будет извиваться под ним, забыв обо всем на свете, а в его ушах будут звучать ее счастливые, тихие, самозабвенные крики, а не настойчивые отказы.
Уинсом начала слабо сопротивляться и отстранившись, села, скрестив руки на груди.
– Нет, – простонала она. – Ты не мой муж.
– Какое отношение это имеет к нам обоим? – удивился окончательно сбитый с толку, рассерженный Бренд. – Необязательно быть женатыми для того, чтобы любить друг друга в постели.
– Обязательно, – возразила Уинсом. – Мать всегда мне так говорила. Это обычай беотаков.
– Беотаков?!
Бренду страшно захотелось выругаться, выпалить запретные для Уинсом слова. Он вскочил, не заботясь о том, что их могут подслушать.
– Мне нет дела до обычаев беотаков! Кто и когда о них слышал? Мы покорили полмира, нет, даже больше, чем полмира! Наши люди добрались до земли руссов, кельтов…
Остановившись, он яростно перевел дыхание.
– Ты не должна обращать внимание на какие-то дурацкие обычаи. Беотаки остались далеко. Ты теперь со мной!
– Ja, – спокойно согласилась Уинсом, не разнимая рук. – Я с тобой, но не по собственной воле.
Она обожгла его гневным взглядом и добавила:
– Ты похитил меня!
Бренд закатил глаза. Он не собирался спорить сейчас на эту тему. Он хотел заняться любовью. Немного взяв себя в руки, он спросил:
– Ну что, пойдем в мой шатер?
– Nej, – с достоинством ответила Уинсом, качая головой.
Бренд раздраженно нахмурился. Что за упрямая девчонка? Неожиданно его взгляд упал на отброшенный нож. Бренд поднял его и, презрительно фыркнув, выдавил:
– Объясни, зачем ты резала парус?
Видя, как мгновенно изменился Бренд, Уинсом нервно залепетала что-то сначала на наречии беотаков, потом на ломаном норвежском, показывая сначала на нож, потом на парус, пытаясь объяснить, что хотела получить совсем маленький кусочек. Но Бренд, ничего не поняв, покачал головой, уставясь на девушку прищуренными глазами. Ему не терпелось закричать, наброситься на Уинсом за то, что отказала ему.
– Не можешь же ты надеяться, что я поверну корабль и отвезу тебя обратно в деревню, только потому, что ты превратила парус в лохмотья, госпожа моя. И не мечтай.
Уинсом замерла, тоскливо глядя на Бренда. О чем он толкует?
– Парус, – терпеливо повторил Бренд. – Не считай, что вернешься на родину, даже если парус испорчен. Ничего не выйдет, Уинсом. Я плыву в Гренландию, и никто на свете – даже самая прекрасная женщина – не остановит меня.
Последние слова были произнесены едва слышным шепотом. Но Уинсом по-прежнему не сводила с него недоуменных глаз. Наконец отрывочные слова дошли до ее сознания.
– Я вовсе не хотела заставить тебя повернуть назад, – пролепетала она.
Ее норвежский значительно улучшился. Арни – неплохой наставник. Бренд уже успел заметить. Но эти мелкие пакости ей с рук все равно не сойдут. Он не собирается ничего спускать девчонке только потому, что она внезапно довольно сносно заговорила на его языке.
– Ты не хотела вернуться домой? – недоверчиво спросил он.
Уинсом вспыхнула.
– Я отправилась бы домой, если бы могла, – выдавила она. – Но ты не отпустишь меня, я это знаю. И знаю, что ты сделал!
Пусть попробует отрицать, что не только украл ее, но и подбил стромфьордцев напасть на ее деревню! Она найдет, что ему сказать!
Бренд удивленно поднял брови.
– Что я сделал? – осведомился он.
– Уходи, – прошипела она, вскакивая и прижимая платье к груди. Потом отвернулась и гордо направилась к шатру. Как могла она забыться настолько, чтобы отдаться поцелуям и ласкам этого предателя! Отвращение к себе терзало душу.
– Подожди!
Бренд схватил Уинсом за руку, прежде чем она успела сделать два шага. Девушка гневно обернулась.
– Отпусти меня!
– Спокойно, Уинсом, иначе вся команда будет развлекаться, глядя, как мы катаемся по палубе. Только этого еще нам и не хватает, – мрачно предупредил Бренд.
– Мне все равно, – прошипела она, ощерившись. – Немедленно отпусти!
Он быстро разжал пальцы, и девушка отскочила. Раздражение Бренда немного улеглось, даже горечь поражения была уже не так велика, как вначале. Он беспомощно покачал головой, не понимая, что он делает здесь, с этой женщиной, и как ко всему этому относиться. Викинг нерешительно протянул руку, но Уинсом с таким отвращением взглянула на нее, что он, потрясенный, тут же отстранился:
– Я… я хотел бы знать, почему ты разрезала мой парус?
Уинсом подняла глаза, спрашивая себя, не стоит ли сказать ему правду. Бренд отвратительно вел себя с ней, но все же она сумела распознать странную дрожь в его голосе.
– Холодно. Было холодно, – тихо пояснила она, показывая на обвисшее платье. – Мокрая.
Глаза Бренда задумчиво сузились.
– Но это еще не причина, почему ты должна была портить парус, – нетерпеливо напомнил он. Ему больше нравилось, когда Уинсом, извиваясь от страсти, лежит под ним, а не стоит здесь, хмурясь, готовая выцарапать ему глаза.
Девушка покачала головой: длинные красноватые волосы рассыпались по плечам. Она откинула их со лба, пропуская пальцы через спутанные пряди, пытаясь успокоиться.
– Хотела платье. Сухое. Будет тепло.
Бренд заметил, что она вправду вся промокла, и почувствовал угрызения совести за то, что не подумал об этом раньше.
Сырость, брызги, промокшая одежда привычны бывалым морякам, но трудно ожидать, что девушка будет безропотно терпеть эти неудобства в продолжение всего долгого путешествия.
Викинг немного подумал. Да и к чему ей выносить все это? Он мог одолжить ей одежду. Но при одной мысли об изящной фигурке в мешковатом облачении он разразился смехом.
Уинсом перестала расчесываться и резко вскинула голову.
– Что здесь забавного? – прошипела она. – Думаешь, очень весело день и ночь расхаживать в таком виде?
– Я все время так хожу, – выдавил Бренд между взрывами хохота и, окончательно развеселившись, поднял край паруса, на котором зиял не особенно длинный разрез.
– Не пойдет, Уинсом, – покачал он головой. – Нельзя шить одежду из парусов.
Позже придется зашить сукно толстой, смазанной варом ниткой.
Заметив, что девушка исподтишка наблюдает за ним, он лукаво подмигнул:
– Можешь надеть что-нибудь из моих вещей.
– Но они мне слишком велики, Бренд, – сухо заметила она.
Да, верно, она в два раза ниже его.
– Тогда одолжим у Арни, – предложил он. – Вы почти одинакового роста.
Уинсом, что-то сообразив, кивнула:
– Ja, я попрошу у него.
Она нагнулась и с сожалением погладила грубую ткань. Бренд осторожно спросил:
– Ты хотела платье из парусины, Уинсом? Это сукно очень тяжелое и неудобное.
Расслышав странные нежные нотки в голосе капитана, Уинсом призналась:
– Он такой красивый. Этот красный цвет…
Она внезапно замолчала.
– Красный!
Бренд снова расхохотался. Эта женщина просто помешана на красном! На этот раз он не унялся, даже заметив разъяренный взгляд Уинсом, даже добравшись до постели, где вновь согнулся в приступе веселья, даже увидев, что униженная несчастная девушка прокралась в свой шатер, зажимая руками уши.
Долгое время спустя после того, как она улеглась, пытаясь заснуть, слышала Уинсом отголоски этого издевательского смеха.
ГЛАВА 19
– Это по твоему приказу она постоянно уродует себя? – спросил Олаф.
– Nej, – покачал головой Бренд. – Она сама это придумала.
Двое мужчин, стоявших у румпеля, улыбнулись и помахали девушке, которая вместе с Арни высматривала айсберги. Оба выглядели близнецами, если не считать разницы в цвете волос.
Уинсом перегнулась через борт, наблюдая за особенно высокой волной. Доходившая до бедер туника задралась, открывая соблазнительные округлости, обтянутые тесными штанами Арни.
– Вид женщины в мужской одежде вряд ли вызовет у команды непристойные мысли, – удовлетворенно заметил Бренд. – По крайней мере будут держаться подальше от Уинсом.
– Верно, капитан.
Бренд не обратил внимания на иронические нотки в голосе Олафа. Уинсом выглядела гораздо привлекательнее, чем обычно. Арни искоса, осторожно поглядывал на нее. Он не привык видеть женщин в мужском костюме. На палубе валялась небрежно брошенная праздничная меховая безрукавка Арни, и юноша теперь пожалел, что так поспешно согласился одолжить ее Уинсом. Это был его любимый и самый ценный предмет гардероба, подарок Олафа и Бренда. Может, уговорить Уинсом отдать безрукавку обратно, все равно девушка ее не носит? Но не успел Арни открыть рот, как Уинсом повернулась, подняла безрукавку и надела ее. Видя, как красиво выделяются красноватые волосы и кожа на золотисто-коричневом меху, он решил, что позволит ей поносить безрукавку еще немного.
– Куда мы плывем? – спросила Уинсом.
Арни увлеченно наблюдал за полетом чайки, делавшей круги почти над самой мачтой. Парус был поднят, солнце сияло, погода до сих пор была прекрасной. Ветерок подгонял корабль, и «Победитель Драконов» словно перелетал с волны на волну.
– В Бреттелид, восточное поселение.
– Это далеко?
– Думаю, еще не меньше дня, – решил Арни. – Бренд ведет корабль, можно спросить у него.
– Nej, Nej, – вырвалось у девушки. Она положила руку на плечо юноши, боясь, что тот и в самом деле направится к капитану.
– Это неважно. Мне просто любопытно.
– Ты очень хорошо говоришь по-норвежски, – похвалил Арни.
Уинсом улыбнулась, показав ровные зубы, казавшиеся еще белее на выкрашенном охрой лице. В черных глазах мелькнула веселая искорка.
– Да, наверное, неплохо. Спасибо.
Арни уставился на девушку, неожиданно поняв, что она в самом деле прекрасна. Но его больше интересовало другое.
– Почему ты чуждаешься капитана?
Уинсом сразу же насупилась и, отвернувшись, стала разглядывать морских птиц, паривших на воздушных потоках.
– Мне он не нравится.
– Почему?
– Не желаю говорить тебе. По временам ты мне тоже неприятен, – откровенно объяснила она.
– Разве? – обиделся Арни. – Тогда немедленно отдавай мою безрукавку.
Уинсом от удивления разинула рот, но тут же сцепила зубы. В конце концов Арни совсем еще мальчишка. Именно поэтому с ним она чувствовала себя в безопасности на этом корабле, где было полно мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34