Но сначала надо кое с кем встретиться.
- Раз пошли на дело я и Рабинович, Рабинович выпить захоте-е-е-е-ел… - с чувством пропела я, отодвигаясь подальше от нашего пленника. Естественно, сидеть на заднем сидении с кровожадным убийцей выпало мне - кто бы мог предположить что-то другое. Я вижу в этом подвох: еще с утра Катерина заявила, что ни под каким соусом не собирается сидеть рядом с человеком, который чуть что - принимается стрелять в людей из пистолета, и бабуля тут же доверила эту почетную обязанность мне. Просто для проформы я решила повозмущаться - можно подумать, меня кто-то слушал.
- Отчего не выпить бедному еврею, - с удовольствием подтянула Катерина, - если у него нет больше де-е-е-е-ел?
По лицу нашего отважного, загадочного и молчаливого пленника пробежала рябь глубокого отвращения, судя по всему, он не пополнил ряды почитателей наших с Катериной певческих талантов. Не Паваротти мы, прямо скажем, не Паваротти. Бабуля подмигнула убивцу, щелчком отправила очередной бычок в ближайшую урну (прямое и безоговорочное попадание, учитывая, что от машины до урны шагов пятнадцать), вскочила за руль и дала по газам.
Проснулась я от резкого торможения: в бабулиной машине я предпочитаю впадать в анабиоз, как только она поворачивает ключ зажигания. Водит она чудовищно. Вернее, водит бабуля вполне прилично, но такой наглейшей, беспардоннейшей, сверхнаплевательской манеры езды надо еще поискать. Если на сложном повороте вас подрезала серая «Волга», обогнула рядом идущий джип (справа разумеется), срезала угол по тротуару и исчезла в точку на горизонте, а за рулем вы мельком разглядели точеный профиль коротко стриженной женщины с дымящейся папиросиной в зубах - знайте, вы повстречались на дороге с моей бабулей. Молитесь, чтобы эта встреча не повторилась, потому что бабуля - водитель неистовый, яростный и несдержанный. Причем, пытаться призвать бабулю к порядку - гнилое дело, лучше не нарываться.
Приложение № 17. Возмущенный мужчина пытается призвать мою бабулю к порядку
Мизансцена. Бабулина «Волга», в окно которой по пояс влез здоровенный бритый амбал. Он орет и размахивает руками. Примерный смысл его речей в том, что водить так, как моя бабуля нельзя, и сейчас он ей покажет кузькину мать. Предварительно амбал перекрыл нам дорогу своей серебристой «Ауди А 6», так что деться нам от него некуда. Бабуля невозмутима. Я пытаюсь залезть под сидение.
Амбал : Совсем охренела, дура старая? Куда прешь? Я чуть в кювет из-за тебя не улетел! Я столбик из-за тебя снес! Ты мне денег должна!
Бабуля (достает папиросу и закуривает): Водить научись, крикун.
Амбал (в истерике): Это я крикун? Это я крикун? Сука ты, вот ты кто! Гони бабки! Никуда не поедешь иначе! Да тебя мои люди на такое бабло разведут!
Бабуля расслабленно затягивается.
Амбал : Выйди из машины! Ключи сюда! Я сказал: «Выйди из машины»! Гони ключи, тогда и поговорим! Что расселась? Ты, оглохла, что ли!
Бабуля ждет, пока истерика амбала прекратится.
Амбал : Ты у меня всего лишишься! Ты по миру пойдешь! Что молчишь? Тупая что ли? Тупая, да? (запал иссякает, амбал пыхтит и плюется).
Бабуля ухмыляется и манит амбала пальцем. Тот наклоняется к ней. Бабуля что-то тихо говорит ему на ухо, потом с улыбкой откидывается на водительском сидении, затягивается и выпускает дым ему в лицо. Амбал цепенеет, багровеет, пыкает, мыкает, вылезает из окна и бодро бежит к своей машине. Раздается визг шин по мокрому асфальту, «Ауди» исчезает в точку на горизонте.
Аплодисменты. Под мои крики «Никогда больше с тобой в машину не сяду!», бабуля везет меня в Макдональдс.

Глава семнадцатая, в которой появляется один большой человек из Химок (окончание)
Кстати, до сих пор понятия не имею, что она тогда тому мужику сказала. Поверьте, я пыталась открыть тайну этой загадочной фразы. Мне бы она тоже очень пригодилась в жизни. Вот стоим мы с Машкой в очереди в нашу редакционную столовую. Остался последний горшочек рыбы, запеченной с овощами в сметане. Тут прибегает Николай Аполлинарьевич, хватает этот горшочек, и на всех парах убегает за дальний столик пожирать его. Догонять Николая Аполлинарьевича бросится только маньяк, но, вооруженная специальной бабулиной фразой, я могла бы отстоять свою поруганную честь.
- Детка, очнись, мы выходим, - пнула меня в плечо бабуля и накинула на нашего убивца клетчатый плед, укрыв его с головой. Маскировка удалась блестяще. Если раньше на заднем сидении бабулиной «Волги» был хорошо виден спеленутый скотчем человек, то теперь там явно угадывался куль, подозрительно похожий на труп.
- Н-да, - с сомнением протянула я, - главное для нас - не вызывать подозрений.
- Выматывайся, - рявкнула бабуля, - время не терпит!
Зевая, я вылезла из машины и огляделась вокруг, силясь понять, куда бабуля нас завезла. Мы стояли во дворах бесконечных кирпичных девятиэтажек - огромные, вымахавшие за последние сорок лет в небо деревья, покосившиеся карусели на детских площадках, кусты, на которых заливаются воробьи, недоеденная ими еще с прошлого года рябина, кривой снеговик с пластмассовым ведром на голове у качелей…
Бабуля закрыла машину и деловито почесала к гаражам, смутно угадывавшимся за углом. Мы с Катериной подобрались и не менее резво поковыляли за ней, оскальзываясь на каждом шагу.
- Девочки, - коротко инструктировала нас через плечо бабуля, - нам надо иметь крайне представительный вид, а потому старайтесь помалкивать, и все запоминайте.
- Мне страшно, - бухнула я.
- Не бойся, - хохотнула бабуля, - нас подстрахуют.
- Кто? - живо поинтересовалась Катерина, - Гарри Поттер?
- Ха-ха, - фыркнула бабуля, - гораздо лучше. На случай непредвиденных обстоятельств нас будет страховать владелец гаража, в котором я назначила встречу.
- Бабуль, - аккуратно начала я, - а кто он?
- Он хороший человек, - мягко ответила бабуля, - ты даже видела его пару раз. Он искусствовед, как и Евгюша, только теперь его бизнес ведет дочь, а он занимает депутатское кресло. Прошу тебя быть с ним поласковей.
- Бабуля, - проговорила я, - у тебя очень странный голос.
- У меня? - насквозь фальшиво изумилась бабуля, - не пори чепухи, с голосом у меня все в полном порядке.
- Где я видела этого типа? - продолжала допытываться я.
- Ну, пару раз, - неопределенно пожала плечами бабуля, - в детстве.
- Когда? - если меня что-то интересует, я не отстану, у меня журфак за плечами.
- Не важно, - сурово отрезала бабуля, оборачиваясь ко мне, - не важно. Это очень хороший человек.
- Да что ты все заладила: «хороший человек, хороший человек», - взорвалась я, - кто он такой?
- Это не он случайно бежит нам на встречу, раскинув руки для объятий? - светски поинтересовалась Катерина, до сих пор хранившая молчание.
Тут и я заметила: странно загребая ногами, к нам быстро приближалась высокая долговязая фигура. Когда она поравнялась с нами (а произошло все довольно быстро), стало понятно, что это длиннющий и худющий лысый старик в невероятно дорогом долгополом пальто. Он светился, как начищенный пятак.
- Зямочка! - вскричала бабуля и припустила ему навстречу. Дальше последовала невероятная сцена. Они подбежали друг к другу, как в кино: на бабулиных щеках играл румянец, ее манто развевалось, а старикан, казалось, был готов лопнуть от счастья. Зямочка подхватил бабулю на руки и принялся кружить ее. Затем бабуля тоже попыталась приподнять его, но он выкрутился, снова подхватил бабулю и принялся кружить с новой силой. Мы с Катериной наблюдали за этой сценой, разинув рты. Сказать, что мы были потрясены - ничего не сказать. Но, самое страшное, что где-то в глубине души я и ожидала чего-нибудь подобного.
- Машка, - подвывал Зямочка (хоть бы узнать как его зовут, а то дедушке уже далеко за 65, и звать его «Зямочкой» как-то неудобно). Ни разу в жизни не слышала, чтобы мою бабулю кто-нибудь звал Машкой. Ничего себе, нашел Машку, тьфу.
- Когда они поженились с Евгением Карловичем официально? - просвистела мне на ухо Катерина.
- Две с половиной недели назад, - ответила я потерянно.
- Мне кажется, - захихикала Катерина, - это будет самый короткий брак в практике Марьи Степановны.
- Ты ее не знаешь, - покачала головой я.
В плане семейных ценностей бабуля всегда была кремень. Она водила миллион каких-то невообразимых знакомств, причем некоторые эти знакомства были очень, очень накоротке. С детства я привыкла: если звонит в дверь какой-нибудь кошмарный тип, то не стоит отправлять его к чертовой матери (как меня, в принципе, всегда и учила бабуля), вполне возможно, что через пять минут выяснится, что типа этого зовут Олежка (Модестушка, Карлушка, Диегушка, Ральфочка, Чинь-Юньгушка и так далее), и он окажется самым близким, самым дорогим бабулиным товарищем. Они примутся обниматься и вспоминать Беларусь (Владивосток, Пекин, Париж, монгольские степи, тайгу) и сыпать такими леденящими кровь подробностями, что слабонервным лучше удалиться. Но семья - святое. Дедули всегда сияли как солнце над толпами Вавочек и Гиечек.
Бабуля тем временем исполнила с Зямочкой (кстати, вспомнила, типа звали Василий, как он умудрился заработать себе такое нелепое прозвище - непонятно) какое-то подобие акробатического рок-н-рола и блаженно замерла у него на груди.
- Г-м, - это я попыталась напомнить им, что мы с Катериной еще здесь и, надо сказать, уже замерзли.
- А, детка, - бабуля посмотрела на меня так, словно только что увидела, - знакомься, это Зямочка… То есть, Василий… - она с мукой посмотрела на своего дорогого Зямочку.
- Геннадьевич, - разрешил бабулины затруднения тот.
- Да-да, - покивала бабуля, - а это моя внучка Галочка, - и зачем-то добавила громким шепотом, - та, которая мелкая, - и ее подруга Катенька, - Катерину она не стала никак комментировать, вместо этого обласкала взглядом Зямочку.
Я достала мобильник и проверила время.
- Без пятнадцати два, - огласила я бесцветным голосом, - что мы собираемся делать?
- Машка, - засиял великолепной вставной челюстью Зямочка, - тебе растет достойная смена.
- А то, - ухмыльнулась бабуля, - не нарадуюсь порой на нее, - впрочем, принимать всерьез эту похвалу не следовало - по бабулиному лицу нельзя было сказать, что она «не может на меня нарадоваться», скорее, наоборот.
- Ваши друзья торчат тут с часа, - подобрался Зямочка, - сначала бродили вокруг гаража, пока не увязли в сугробах, - потом оцепили всю территорию и замерли. Сидят так уже полчаса: двое дежурят у входа в гаражный кооператив, двое - у дыры в заборе, неподалеку от моего гаража торчат еще трое - укомплектовались неплохо.
- И? - вскинула бровь бабуля.
- Ну, я решил, что перестраховаться не помешает, - смущенно улыбнулся Зямочка (все-таки зубы у него отменные), - и натыкал там наших ребят, - если те начнут рыпаться, то недолго и нестрашно. Эти какие-то дикие, торчат там как пеньки. Мои все замаскированы.
Мы с Катериной помалкивали и переминались с ноги на ногу - ветер был самый что ни на есть февральский, со всеми прелестями: пронизывающий, колючий и отвратный. К тому же, мы на редкость удачно встали - на самом продуваемом месте. Как объяснила бабуля, чтобы хорошо видеть вход в гаражи, но нас оттуда никто не видел. Слов нет, стратегический пункт был выше всяких похвал, но как же холодно!
- Главное, Машка, не бойся, - сжал бабулины руки в своих Зямочка, - все устроим в лучшем виде.
- Обижаешь, - пробасила бабуля, - обижаешь дорогой, только тот зовется храбрым, кто не знает слова страх. Заботит одно, что если…
- Что если они запсихуют и начнут палить? - закончил за бабулю Зямочка, - Тогда прикроем, мои ребята и на крыше сидят. Перестраховался, так сказать. Первый, кто вызовет хоть какие-то подозрения, получит пулю.
- В ногу, - проговорила бабуля, вглядываясь вглубь гаражей.
- Разумеется, мы же не беспредельщики, - и тут бабуля с Зямочкой отвратительно захохотали. Из этого хохота любой мог заключить, что именно беспредельщики они и есть. И это их очень радует.
Больше всего во всем этом меня бесили две вещи.
Во- первых, как эти двое понимали друг друга -с полуслова, с полужеста. Договаривали друг за друга фразы, перекидывались нежными взглядами и вели себя так, словно Евгений Карлович - это так, минутное увлечение. Я, конечно, понимаю, что вряд ли внучка имеет право голоса, когда речь заходит о бабушкиной личной жизни, но на этот счет у меня было свое мнение, и я обязательно постараюсь его до нее донести, как только представится возможность.
Во- вторых, меня злила до изумления та ковбойская лихость, с которой бабуля с Зямочкой (глупейшая кличка, впрочем, так ему и надо, соблазнителю чужих жен) строили планы по превращению города Химки в филиал Дикого Запада. Пальба по ногам, малоизвестные «ребята» (представляю себе тех ребят), оцепления и прочее. Евгений Карлович такого бы никогда не допустил.
Катерина скучала, от холода приплясывала на месте и тоскливо щурилась в клокастое небо. Ей явно хотелось домой. Если Катерину что и злило, она явно предпочитала держать это при себе.

Глава восемнадцатая, в которой бабуля выбивает лучшие условия, а из бабули выбивают пыль
Очнулась я в полной темноте и тишине. Зверски болела голова и нечеловечески хотелось пить. Я попробовала пошевелиться - вроде бы получилось. Шорох от моих движений гулко отдавался во мраке, я шарила вслепую: надо найти воды и немедленно попить, вроде бы, Пашка должен был принести водички на ночь, но, наверняка сам ее и выпил… Я наткнулась на что-то теплое и мягкое и заныла:
- Паш… Сходи за водичкой… Сходи за водичкой, а? - что же я вчера так невероятно нажралась?
- Заткнись и хватит меня теребить, - раздался возмущенный шепот. Бабуля?! Она тут откуда? - и прекрати делать вид, что ты повредилась головой.
Я повредилась головой? Что происходит? Я попыталась озвучить свою мысль, но из горла моего вырвался сиплый хрип.
- Чего? - раздался голос Катерины, - Галка, ты где?
И вот тут-то события прошедшего дня начали медленно выплывать из тумана, который клубился в моей голове.
- …, - закричала я, вскакивая на ноги, -…!
- …! - меня за шиворот поймала цепкая бабулина рука, -…! - добавила она, немного подумав и присовокупила к вышесказанному, -…, - перед бабулиным искусством изящно выражаться бледнеет все. После ее прочувствованной речи в моей голове окончательно прояснилось, и я потерянно села прямо на пол.
- Вот дерьмо, - добавить к моим словам было нечего, поэтому Катерина с бабулей благоразумно промолчали.
Встреча с владельцами «Автопортрета» начиналась в обстановке бодрой и приподнятой. Перевес явно был на нашей стороне, так что мы были расслаблены и веселы. Зямочка (как бишь там его, Василий Геннадьевич) с бабулей были полны энтузиазма, ко входу в гаражный кооператив мы допилили в считанные секунды.
Там нас ждали трое мрачных типов.
- Перевалов, - пожал руку бабуле тот, который был за главного - крепко сбитый, пузатый парнище в защитной «Аляске» с багровой физиономией. Давненько, видимо, дожидался, ветрище тут был все-таки - будь здоров.
- Однофамилец! - открыла ему объятия бабуля. Но тип обниматься сдержанно отказался и жестом пригласил нас вглубь гаражей. Бабуля шла первой, за ней - Зямочка, за ним - мы с Катериной, а следом трусили оставшиеся двое - в одинаковых синих пуховиках, с торчащими из-под капюшонов сизыми носами.
Мы немного попетляли среди гаражей, и я с интересом примечала вражеских бойцов и Зямочкиных ребят. Вот и достославная дырка в заборе, у которой мерзнут два молодца. Действительно, вид у них крайне подозрительный и глупый - с чего это два здоровенных бугая второй час торчат на территории какого-то гаражного кооператива. Зато нашей группе поддержки можно было только позавидовать. Вражеские бойцы приплясывали у забора, что не могло не вызвать подозрений, а около них два неприметных мужичка ковыряются в разобранном до винтика «Москвиче», периодически прикладываясь к термосу. Шикарная маскировка, снимаю шляпу перед выучкой Зямочкиных ребят.
Сам Зямочка остановился у одного из гаражей (в самом дальнем ряду, прямо у забора) и театрально открыл его гигантским ключом. Покряхтел, зажег свет и жестом пригласил всех войти. Мы не стали кочевряжиться и ввалились внутрь. Неприятная деталь: двое в синих пуховиках встали у входа как почетный караул. Вся надежда была на Зямочкиных «ребят».
Зямочкин гараж был неприличен и вызывающе не приспособлен для хранения автомобиля. Сомневаюсь, что тут вообще когда-нибудь кто-то ставил машину, менял у нее лампочки в фарах, вытряхивал коврики, или затирал царапины мастикой. Ничего подобного. Автомобиля тут не было никогда. Вообще. Даже самого завалящего. «Еще бы», - возмущенно подумала я, - «На фига такому большому человеку гараж в Химках? Для обделывания каких-то темных дел».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28