Вскоре после его ухода она сбежала в свою комнату, пожаловавшись на несуществующую головную боль и получив за это холодный, циничный взгляд Андреаса.
Через два часа ее разбудил шум приглушенной, но горячей ссоры между Андреасом и его отцом, и девушка порадовалась, что не понимает по-гречески.
Утром Стив оказался неожиданно сговорчивым, когда она объявила, что хотела бы уехать с Джорджем. Видимо, он осознал, что так для всех будет лучше и безопаснее.
Зоя не смогла попрощаться с Андреасом и не знала, радоваться ей этому или наоборот.
— Он повез мою Кристину взглянуть на знаменитые Серебряные пещеры, — удовлетворенно сообщил ей Петрос Мандрассис.
Сам момент прощания оказался неожиданно волнующим. Стив тепло обнял ее и перекрестил.
— Я буду писать тебе, дитя мое, и мы будем разговаривать по телефону. Надеюсь, мы скоро снова увидимся. Не здесь, так, может, в Париже или в Риме?
— Да, я… мне бы очень хотелось этого… папа.
Стив счастливо улыбнулся.
Зоя страшно устала, когда наконец добралась до дома. Она перешагнула через гору почты — в основном рекламные проспекты, — бросила чемодан в угол и прошла на кухню; сделала себе чаю и отнесла его в спальню; разделась, побросав одежду на пол.
Завтра она все подберет, и распечатает письма, и выбросит засохшие цветы, и распакует вещи. А сегодня ей просто нужно уснуть.
После жары Греции постель показалась холодной, и девушка укуталась в одеяло. Слегка повернув голову, она взглянула на картину матери, сразу вспомнив шорох сухих бугенвиллей под ногами, запах роз и несмолкающий шепот моря.
Похоже, картина — слишком острое напоминание обо всем, что она потеряла, и лучше ее снять. Но это — завтра. Девушка уснула прежде, чем успел остыть чай.
Три дня Зоя наводила в квартире порядок, разбирала почту, стирала, покупала продукты. На четвертый день она взяла вазу, купленную в Ливасси, и пошла навестить Адель.
Адель была в восторге от подарка и, заваривая кофе, прокомментировала:
— Ты рано вернулась. Я же говорила, эти маленькие острова слишком тихие, лучше было поехать на Корфу.
— Может, в следующий раз, — весело отозвалась Зоя.
— Ну как, довелось тебе повидать места, которые видела твоя мама?
— Все сильно изменилось с тех пор, как она была там… с тетей Меган. Кстати, ты давно ее видела?
— Вообще-то да, но поговаривают, что на последнем собрании «Гарден-клаб» она была просто невыносима — со всеми переругалась.
На обратном пути Зоя заглянула к тетке домой, но, сколько ни звонила, никто не ответил. Судя по всему, Меган знала, что племянница будет искать с ней встречи, и не желала ее видеть.
Дома Зоя выписала чек за билет, который тетка купила для нее, и положила его в конверт, сопроводив короткой запиской, выражающей благодарность. Два дня спустя он был прислан обратно, разорванный в клочья.
Зоя получила письмо из Греции. Стив писал, что скучает по ней и что прошел дождь. Еще он звонил, интересовался ее делами, и девушке показалось, что у него грустный голос. Ее мучил вопрос, определена ли дата свадьбы Андреаса, но Стив не упомянул об этом, а она не осмелилась спросить.
Еще пришли документы из Афин, подтверждающие, что вилла «Даная» теперь принадлежит ей, и девушка написала ответ с просьбой выставить ее на продажу и подробным описанием, что следует делать с деньгами, полученными за нее.
Зоя накупила журналов и изучала колонки с предложениями о работе. Послав заявления в несколько мест, она получила приглашения из двух и выбрала городскую школу; к работе надо было приступить после Рождества. Девушка также нашла небольшой дом с террасой в нескольких улицах от школы и внесла предоплату.
Все шло в соответствии с ее планом, вот только казалось, что это происходит не с ней, а кем-то другим, похожим на нее, говорящим как она, а сама она стоит в стороне и безучастно наблюдает.
Начался осенний семестр, и она приступила к прежней работе. Они с Джорджем вновь ходили вместе есть сэндвичи и пить пиво.
— В последнее время мама почти не видится с твоей тетей Меган, — как-то сказал он ей. — По крайней мере с тех пор, как она устроила сцену из-за твоей поездки на Танию.
— Я тоже ее не вижу. Два раза заходила к ней домой, но она не открыла. Адель говорит, что она отказалась от всей общественной работы, которую вела. Похоже, Меган превращается в затворницу.
— Мне знакомо это чувство, — угрюмо заметил Джордж. — Кстати, я видел объявление, что открывается танцевальный класс. Как думаешь, мне стоит записаться?
Зоя тепло улыбнулась ему.
— Давай, Джордж, ты же ничего не теряешь!
К концу сентября похолодало, задули сильные ветры, пошли дожди.
— Отвратительный прогноз на выходные, — заметил водитель автобуса, тормозя на ее остановке в пятницу вечером.
Зоя была с ним полностью согласна. Тяжелый портфель с тетрадками, которые предстояло проверить, не давал бежать, и Зоя промокла насквозь, пока добралась до квартиры.
Она стащила мокрый плащ, зажгла газ и села просмотреть пришедшие письма. Одно было с греческой маркой, и девушка открыла его первым. Это было уведомление адвокатов Стива, сообщавших, что поступило предложение о покупке виллы «Даная» и, если оно для нее приемлемо, они подготовят все необходимые документы.
Вот и все, подумала Зоя, глядя на ровное голубое пламя. Оставалось надеяться, что покупатель будет любить дом и заботиться о нем.
Девушка как раз собиралась поужинать, когда зазвонил телефон.
— Мисс Ламберт? — произнес незнакомый женский голос. — Прошу прощения за беспокойство, но я волнуюсь за вашу тетю, миссис Арнольд, и не знаю, к кому еще обратиться.
— Я не понимаю, — сказала Зоя. — Кто вы?
— Меня зовут Феррис, я убираю у нее в доме. Она всегда платит мне по пятницам, но сегодня утром ее не было, а когда я пришла вечером, она не открыла двери. Я знаю, что она в доме, потому что в гостиной горит свет, шторы не задернуты и… миссис Арнольд сидит, словно призрак, и раскачивается взад-вперед. А в комнате все разбросано, даже стул перевернут. Я ужасно испугалась, думала было вызвать полицию, но потом вспомнила о вас. Ведь у нее, по-моему, больше никого нет?
— Да, никого. — Зоя на мгновение задумалась. — Я сейчас возьму такси и приеду, но нет гарантии, что она меня впустит.
Приехав к тетке, Зоя поняла, почему миссис Феррис так встревожилась. Тетя Меган действительно была похожа на безумную — растрепанная, она глядела перед собой немигающим взглядом и раскачивалась взад-вперед.
Все было заперто, ключ от входной двери торчал изнутри. Ни минуты не раздумывая, Зоя взяла камень и разбила стекло. Открыв дверь, девушка вошла в дом, а миссис Феррис неуверенно остановилась на пороге.
— Мне пойти с вами, мисс?
— Нет, я попытаюсь поговорить с ней. Но было бы неплохо, если бы вы сделали чаю.
Девушка шагнула в гостиную. Тетя Меган сидела в кресле, обхватив себя руками и что-то бормоча себе под нос.
Зоя подошла к ней, перешагнув через черепки какой-то посуды и клочки бумаги, и опустилась на колени рядом с креслом, заметив смятую газету и большой фотоальбом в кожаном переплете, валявшиеся на полу.
— Тетя Меган, это Зоя, — мягко сказала она. — Что случилось? У вас что-то разбилось?
Миссис Арнольд медленно повернула голову и посмотрела на нее.
— Разбилось. Да, все разбилось тогда, много лет назад. И так и не склеилось. А теперь уже слишком поздно.
— Я не понимаю, тетя. Пожалуйста, скажите мне, что вас тревожит. Я бы хотела помочь.
— Никто, никто не может мне помочь. Потому что их всех уже не стало. Я думала… когда-нибудь… я вернусь, увижу его в последний раз. Но поехала девчонка и, конечно, рассказала ему, что я ему солгала. И он бы уже ни за что не захотел меня видеть. А я бы этого не вынесла. Но теперь уже поздно, слишком поздно. — Она заплакала, и крупные слезы текли по лицу и капали на колени.
Зоя сглотнула. Она чувствовала себя так, словно идет по краю пропасти.
— Тетя Меган, вы говорите о Стиве Драгосе?
Стефаносе! — Пожилая женщина гневно взглянула на нее, но почти сразу обмякла. — Такое прекрасное имя, и он тоже был такой красивый — как греческий бог. Я подвернула ногу, и он поднял меня на руки. Я сразу поняла, что хочу, чтобы он прикасался ко мне всю жизнь, но он больше никогда этого не делал. — Миссис Арнольд взглянула на Зою. — Потому что пришла она, и все изменилось. Он по-прежнему был добр ко мне, но смотрел только на нее. — Она покачала головой. — Она бросила его, потому что он был женат и его жена отказывалась с ним разводиться. Я бы никогда его не покинула, я бы осталась с ним навсегда, если бы он только попросил. Мне было бы все равно. — Она в отчаянии стиснула руки. — Ну почему он не попросил? Почему любил ее, а не меня?.. А потом она сказала мне, что возвращается к нему, потому что ждет от него ребенка. А я представила их вместе, как они делают этого ребенка, и не смогла такого вынести. Поэтому я рассмеялась и сказала: «Значит, нас двое». Я сказала ей, что он спал все время и со мной тоже, что одной женщины ему мало.
— И мама… поверила вам? — выдавила Зоя.
— Я же была ее сестрой, ее старшей сестрой, которая заботилась о ней. А он — богатый мужчина, изменяющий своей жене. Она знала, что до нее были и другие, думаю, она втайне боялась, что он не сможет перестать волочиться за юбками, как бы сильно ее ни любил… А я как раз подцепила какую-то кишечную палочку, и она думала, что меня тошнит из-за беременности. Да, она поверила мне, потому что я подтвердила все ее сомнения, все ее худшие страхи. Я помню, она сказала: «Я должна подумать» — и ушла из дома на улицу. Ее сбила машина. Джина не сильно пострадала — только порезы и ушибы, а вот ребенок… ребенок Стефаноса…
— Вы хотите сказать, что у моей мамы был… выкидыш?
— Она была слабой, — продолжала тетя Меган. — Позволила его ребенку умереть. Если б она была сильной, как я, такой незначительный инцидент не имел бы значения. Я бы подарила Стефаносу детей, меня бы не волновало, что они были бы ублюдками. Но ее волновало. Джина же всегда была такой правильной. Она винила себя за то, что любила его, ждала, что будет за это наказана. — Тетка злорадно улыбнулась — И я наказала ее.
Зоя ощутила ледяной холод, по телу пробежала дрожь.
— Что она сказала, когда поняла, что вы не ждете никакого ребенка?
— Я сказала ей, что это была ошибка, но в следующий раз уж точно постараюсь. — Она захихикала, как девчонка. — Она и этому поверила, убедила себя, что он хочет меня больше, чем ее. — Тетка покачала головой. — Она так страдала, что даже заболела, перестала читать его письма; а он писал и писал… Ни слова мне — только ей, хоть я и делала вид, что тоже получаю письма. Потом Джина уехала, нашла работу и встретила другого. Он тоже любил ее, и она успокоилась. А потом у нее появилась ты. Идеальная семейка, и я ненавидела ее за это. — Тетка выпрямилась. — Я снова поехала на Танию. Увидела Стефаноса около его дома, сказала ему, что всегда любила его, что буду для него всем, чем он захочет, сделаю все, что он захочет. Кажется, я даже встала перед ним на колени… но он не заметил. По-моему, он даже не понял, что я сказала. Только хотел спросить о ней. и… о своем ребенке. Вначале я собиралась рассказать про выкидыш, потому что хотела причинить ему такую же боль, какую он причинил мне. Но потом до меня дошло, что он будет страдать больше, думая, что у него есть ребенок, которого он никогда не увидит. И я сказала, что у Джины родилась маленькая девочка и она вышла замуж за другого, так что у его ребенка будет отец. А еще я сказала, что она больше не хочет его видеть.
— Как вы могли? — спросила потрясенная Зоя. — Как могли разрушить две жизни?!
Потому что я первая увидела его. И он должен был любить меня, а не ее. — Меган снова заплакала. — Все всегда любили ее. Даже когда я вышла замуж, муж считал, что она чудесна. А теперь его нет и ее нет. — Миссис Арнольд взглянула на смятую газету и тихо застонала. — И моего Стефаноса тоже.
— О чем вы говорите? — хрипло выдохнула Зоя.
— Он умер, — проговорила женщина бесцветным голосом. — Скоропостижно. Сердечный приступ. Я прочитала об этом в газете. Я навсегда потеряла его. — Тетка снова принялась раскачиваться.
Зоя развернула газету и погрузилась в чтение. Статья была довольно длинная и начиналась с его похорон, которые прошли в Афинах предыдущим днем, всего лишь через сорок восемь часов после его смерти. В статье перечислялись коммерческие достижения Стефаноса Драгоса и говорилось, что руководство компанией теперь перешло к его сыну. Также добавлялось, что предстоящее слияние с компанией Мандрассиса вскоре будет завершено.
Складывая страницы, Зоя вдруг увидела фотографию Андреаса. Она помещалась в колонке светской хроники, где коротко рассказывалось о новом президенте компании: «Когда-то известный „прожигатель жизни“, молодой и красивый Андреас Драгос, в последние два года отошел от своего образа плейбоя. Его предстоящий брак, без сомнения, обеспечит ему дополнительную стабильность».
Дверь открылась, и вошла миссис Феррис с подносом.
— Чайник испортился, пришлось кипятить воду в кастрюле. — Она бросила на Меган встревоженный взгляд. — С ней все в порядке? Что случилось?
— Она понесла тяжелую утрату, — мягко пояснила Зоя, взглянув на неподвижную фигуру.
Чуть позже пришел врач, потом приехала «скорая», и тетю Меган увезли в частную клинику.
Зоя заплатила миссис Феррис, навела порядок в гостиной, затем еще раз прочла обе статьи.
Все произошло так быстро — Стив был похоронен через два дня после смерти. Даже если бы она знала, едва ли успела бы на похороны. Да и какое право она имела там быть? Вряд ли Кристина Мандрассис обрадовалась бы ее появлению; а журналисты наверняка захотели бы знать, кто она такая и какое отношение имеет к покойному…
Девушка аккуратно сложила газету и взяла в руки большой фотоальбом. Там были снимки из детства матери и тетки, их школьной жизни, много фотографий Джины: на велосипеде, в море, на дереве. И везде она открыто улыбалась — девочка, доверяющая жизни и своей старшей сестре, которая запечатлела все эти счастливые моменты и которая потом предаст ее и растопчет ее сердце.
Зоя медленно переворачивала страницы и наконец добралась до каникул на Тании. Каждый снимок был датирован и подписан. Если бы она изначально знала точную дату их пребывания на острове, то сразу сказала бы Стиву Драгосу, что не может быть его дочерью, потому что родилась восемнадцать месяцев спустя. И тогда они с Андреасом могли бы свободно любить друг друга.
А теперь Зоя одна, а ее любимый вот-вот вступит в брак по расчету. И никто из них не будет счастлив.
Девушка отложила альбом и пошла искать кусок фанеры, чтобы заколотить дыру в двери. Когда все было сделано, она вызвала такси и поехала домой.
Когда-то — целую вечность назад — она собиралась поужинать. Зоя поднялась по темной лестнице к своей квартире и пошарила рукой в поисках выключателя. Лампочка вспыхнула, осветив мужчину, прислонившегося к ее двери.
Зоя зажала рот рукой, узнав Андреаса. Он шагнул ей навстречу. Андреас был серым от усталости, но тень его прежней улыбки изогнула губы, и он раскрыл объятия.
— Matia mou, моя любимая.
Зоя пробормотала что-то нечленораздельное и бросилась к нему.
Андреас жадно прижал ее к себе, и их губы встретились. В его поцелуе не было нежности, губы были горячими, страстными и чувственными и требовали в ответ того же.
Он распахнул ее мокрый плащ и принялся ласкать через тонкую шерстяную ткань ее грудь. Девушка застонала от жгучего наслаждения, желая большего. Оба задыхались от страсти.
— Твой ключ, agapi mou, — хрипло потребовал Андреас, — или я овладею тобой прямо здесь.
Кое-как они отперли дверь и ввалились внутрь, на ходу срывая с себя одежду.
Андреас опустил девушку на диван и принялся целовать ее тело горячо и неистово. Язык обжигал ей грудь, превращая набухшие соски в пламя, руки ласкали живот, опускаясь вниз к трепещущим бедрам. Андреас что-то шептал на своем языке, его пальцы продолжали эротическую игру. Зоя изогнулась и почувствовала, что последние крупицы самообладания ускользают от нее. А потом вдруг все тело у нее будто взорвалось, погружая ее в такое невыразимое блаженство, что она задыхалась, смеялась и плакала одновременно от безумного счастья.
Андреас произнес ее имя и затем вошел в нее, становясь с ней одним целым. Девушка с восторгом отдалась его натиску, обнимая его за плечи и растворяясь в нем.
Это был акт любви, порожденный острой, непреодолимой потребностью. Ничто из Зонного ограниченного опыта не подготовило ее к такому неистовому восторгу. Глубоко внутри себя она снова ощутила нарастание наслаждения, и на вершине блаженства, переполненная совершенно неземными ощущениями, она почувствовала его освобождение.
Потом они заснули, обнявшись, но вскоре Андреас разбудил ее поцелуями и снова любил ее, на этот раз медленно и очень нежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14