Она знала, что работает аккуратно и что ее работа не может вызвать нарекания, поэтому особенно не волновалась. Однако Петигрю, закончив чтение, громко расхохотался, чему мисс Браун весьма удивилась:
- Там что-нибудь не так, мистер Петигрю?
Петигрю снял очки, тщательно протер их замшевым лоскутком, надел, высморкался и снова стал самим собой.
- Простите ради бога,- извинился он.- Но это вот место настолько глупо, что вызывает смех. Вот здесь - посмотрите сами.
Мисс Браун проследила за его указующим перстом и невольно прочитала вслух:
- "Приведенное решение вряд ли совместимо с делом "Кампкин против Игера", но при этом не следует забывать, что принято оно было местным церковным советом".
- Ну и кто, по-вашему, его принимал?- снова начиная смеяться, спросил Петигрю.- Всего лишь кучка добросердечных старых джентльменов? Не более того?
- Я в этом не разбираюсь,- покраснев, ответила мисс Браун,- но именно это вы только что сами мне продиктовали.
Она принялась быстро перелистывать свои стенографические записи.
- Конечно же продиктовал, нисколько в этом не сомневаюсь. Не трудитесь доказывать это. Наша юридическая тарабарщина весьма располагает к обмолвкам такого рода. Моя вина.- Он вычеркнул ошибочные слова, написал вместо них "выездной сессией суда" и продолжал: - Бедные члены приходского совета! В суде казначейства им делать явно нечего. Их легче было бы представить себе в городском суде древней Никеи Никея - название по меньшей мере пяти городов античной эпохи, в том числе и нынешней Ниццы. Неясно, какой из них имеет в виду Петигрю. (Примеч. ред.). Кстати, мисс Браун, вы знакомы с трудами первых отцов церкви?
- Нет,- коротко и сухо ответила мисс Браун, но увлеченный полетом собственной мысли Петигрю не заметил этот сигнал тревоги:
- Честно говоря, я тоже. Боюсь, они уже всеми забыты в наши дни. Разве что мисс Дэнвил разбирается в этом вопросе.
Мисс Браун в упор посмотрела на своего начальника.
- Не надо высмеивать бедняжку мисс Дэнвил. Она очень, очень хорошая женщина, и к тому же это несправедливо,- с неожиданной твердостью в голосе произнесла она и, быстро собрав свои записи, стремительно вышла из кабинета, оставив Петигрю сидеть с открытым от удивления ртом. Впервые в жизни у него не нашлось слов на достойный ответ.
Впрочем, его внезапное смущение вызвали не столько слова секретарши, хотя после некоторых размышлений он был вынужден признаться самому себе, что со стороны пожилого человека недостойно и неумно упрекать, пусть даже и в шутку, молодую женщину в совершенно естественном незнании далекой старины, сколько тот факт, что они впервые за время совместной работы посмотрели друг другу в лицо. Он, разумеется, успел давно заметить, что мисс Браун обычно избегает смотреть на других людей. К его удивлению, оказалось, что у нее пара больших светло-голубых глаз, настолько живых и блестящих, что они совершенно меняли ее в остальном непримечательное лицо! Это открытие ошеломило его.
"Я считал ее простушкой!- думал он.- При случае такие глаза могут стать весьма и весьма опасными... Впрочем, если быть начеку и принять должные меры предосторожности, то у нее, слава тебе господи, не появится возможности снова обращать их на меня".
Петигрю был честен с самим собой, однако, когда мисс Браун через несколько минут просунула голову в дверь, чтобы предупредить, что уходит на обед, его почему-то сильно задело, что она, как всегда, смотрит не на него, а куда-то на пол.
Обычно Петигрю ходил обедать позже всех, поэтому, когда он вошел в столовую, она была уже почти пустой. Взяв немного хлеба и тарелку тушеного мяса - дежурное блюдо, он сел за свободный стол и мог видеть со своего места самого старшего инспектора, блондинистого, толстоватого и лысоватого джентльмена, сидевшего напротив начальника экспортного отдела, одного из немногих постоянных государственных служащих в Системе. Их строгие серые костюмы и серьезные, полные важности выражения лиц невольно привносили в незатейливую атмосферу столовой в Марсет-Бей дух Уайтхолла Уайтхолл - улица в Лондоне, на которой расположены правительственные учреждения. (Примеч. перев.). Прямо за ними, в глубине зала, Петигрю заметил две едва не соприкасавшиеся головы - рыжеватую его секретарши и серо-стальную мистера Филипса. При виде их Петигрю задумался о возможных практических последствиях их явного романа, но на этот раз его больше волновала не его собственная, а прежде всего ее дальнейшая судьба. За время, проведенное в Марсет-Бей, ему удалось кое-что узнать о личных обстоятельствах мисс Браун, несмотря на то что ее трудно было назвать общительной, а ему, само собой разумеется, меньше всего хотелось совать нос в чужие дела. Тем не менее, связывая вместе то, что до него дошло, он был искренне удивлен, когда понял, насколько она одинока: ни братьев, ни сестер, несколько лет назад умерла мать, после чего мисс Браун посвятила всю себя заботе об отце, который примерно через год после смерти жены тоже ушел в мир иной. Подруг своего возраста у нее, очевидно, было очень мало, что вполне объясняло ее естественную тягу к обществу людей более старшего возраста.
"Интересно, кем был ее отец?- думал Петигрю, доев свое мясо и приступая к неизбежному и совершенно безвкусному фруктовому пудингу.- Скорее всего, человеком с образованием - иначе его дочь вряд ли получила бы имеющиеся у нее знания". Более того, Петигрю почему-то казалось, что покойный мистер Браун, не важно, бедный или богатый, по каким-то одному Господу Богу ведомым причинам не оставил свою дочь без копейки денег. Нет, дело было совсем не в ее иногда экстравагантных одеяниях и не в не всегда обычных поступках. Просто в отличие от остальных секретарш в ней чувствовалась некая основательность, которая, возможно, и составляла ее главное богатство.
Продолжая внимательно наблюдать за парочкой, Петигрю слегка нахмурился: с одной стороны, молодая, неопытная, одинокая, но достаточно состоятельная девушка, а с другой - Филипс! Что-то во всем этом было не так, что-то определенно не нравилось. Лично он против Филипса ничего не имел. Более того, считал его вполне дружелюбным, хотя и несколько занудливым парнем. Но перспектива, что Филипс может жениться на мисс Браун, почему-то смущала Петигрю. Он старался найти этому сколько-нибудь рациональное объяснение - и не мог. Ни один аргумент его не устраивал. Все время что-то было не так. Или не так, как ему хотелось. Собственно, что нам об этом человеке известно? Клерк мало кому известного адвоката - любой сноб мог бы сказать, что он не принадлежит к социальному классу мисс Браун, но ведь сноб - это всего лишь сноб, и к тому же это исключительно ее личное дело. Но Филипс - вдовец и, как минимум, лет на двадцать пять старше ее. Убогая матримониальная ситуация, но опять-таки выбор делать ей, и только ей одной. Тот факт, что она проводит рабочее время превращая слова мистера Петигрю в загадочные стенографические знаки, не дает ему права вмешиваться в ее личную жизнь. Более того, если, конечно, того не потребуют соображения общественной необходимости, чего на данный момент не предвиделось, он и не хотел бы вмешиваться. И тем не менее... Искренне пытаясь найти хоть какую-нибудь причину своего внутреннего неприятия сложившейся ситуации, Петигрю впервые за все время вдруг задал себе вопрос: почему Филипс бросил свою работу именно тогда, когда на помощников адвокатов был такой большой спрос? Что именно побудило его так поступить? Общие соображения или какая-то особая причина? Ведь для теперешней его работы он безусловно староват, и в приказном порядке его бы сюда не направили. Интересно, что за этим стоит? Уж не связанная ли с Филипсом скандальная история? Петигрю вдруг пришло в голову, что Филипс просто мошенник, выгнанный своими патронами за некий бесчестный поступок, на самом деле человек женатый, который охотится на молоденьких девушек с деньгами. Минутой позже Петигрю уже смеялся над собой за свои мелодраматические домыслы. Однако они казались столь живыми, что он решил выяснить вопрос до конца и начать прежде всего с фирмы, в которой раньше работал мистер Филипс. Вреда это никому не принесет, а он сам избавится от неприятных мыслей.
Ход его рассуждений неожиданно прервал громкий и довольно неприятный на слух смех за соседним столиком. Петигрю не надо оборачиваться, чтобы узнать, кто там сидит, но он все же обернулся. Так и есть - Рикеби и довольно симпатичная, но чересчур сильно накрашенная девица из машинописного бюро, которую Петигрю не раз доводилось видеть во время регулярных визитов в штаб-квартиру проекта. Девица тоже покатывалась со смеху, и Петигрю невольно задумался, чем же Рикеби удалось ее так развеселить. Если кто из сотрудников и не нравился Петигрю, то это был именно Рикеби. В нем ему не нравилось все, начиная со светлых, чуть волнистых волос и кончая дорогими, элегантными туфлями с заостренными носками. Не нравились его вульгарные манеры, его громкий голос, его откровенное, нескрываемое пренебрежение к старшим... Короче говоря (фраза, которую он придумал специально для этого случая),- он не нравился ему за "внутреннюю мерзопакостность".
Петигрю был слишком реалистом, чтобы не задумываться: не вызвана ли его неприязнь к Рикеби тем простым фактом, что тот намного его моложе и наслаждается жизнью по-своему, а не так, как это могут позволить себе старики? Особенно в военное время. Но его антипатия нашла дальнейшее подтверждение, когда он не без некоторого удивления обнаружил, что ее разделяет большинство коллег, включая даже Вуда, с которым ему приходилось работать и раньше. Более того, ему доставило огромное удовольствие стать живым свидетелем того, как мисс Браун, которой Рикеби некоторое время домогался, твердо и решительно дала ему от ворот поворот.
Рикеби тем временем продолжал искренне и громко радоваться своему собственному остроумию. Равно как и его соседка. Судя по его жестам и выразительному движению губ, он пытался как можно нагляднее кого-то изобразить. Неожиданно в самой середине представления ему что-то помешало. Он замолчал, повернул голову к двери, толкнул свою соседку в бок и принял вид торжественной серьезности, что вызвало у девицы очередной приступ громкого смеха, который она тщетно попыталась заглушить при помощи носового платка.
Следуя за взглядом Рикеби, Петигрю увидел, как на самую середину столовой медленно, даже чересчур медленно прошла мисс Дэнвил. Причем ничего смешного в этом не было. Бедняжка была явно не в себе, плакала и, похоже, просто не сознавала, что делает: трясущимися руками она попыталась ухватиться за сервировочный столик, в результате чего с него упала и разбилась тарелка. Мисс Дэнвил только посмотрела на нее, но даже не попыталась поднять.
Ее необычное поведение вызвало за соседним столиком очередной взрыв смеха, что привело Петигрю в ярость. Не зная, как быть, он даже приподнялся со стула, хотя прежде, чем пришло запоздалое решение, в дело вмешалась мисс Браун. С быстротой, заслужившей молчаливое одобрение Петигрю, она выбежала на середину зала, обняла мисс Дэнвил за плечи и усадила за свой стол. Затем столь же решительно и быстро принесла ей чашку кофе и несколько бутербродов, села рядом и начала, видимо, вполне успешно успокаивать ее. Филипс, на добродушном лице которого внезапно появилось выражение сильного сочувствия, тоже присел рядом, и к тому времени, как Петигрю, закончив затянувшийся обед, выходил из столовой, мисс Дэнвил, судя по всему, почти полностью пришла в себя.
Мисс Браун зашла в кабинет к Петигрю минут через пятнадцать.
- Простите за опоздание, но, к сожалению, я вынуждена была задержаться,- сказала она.
- Не за что извиняться,- ответил он.- Я все видел, и если позволите заметить, вы вели себя более чем достойно.
- Благодарю вас, мистер Петигрю, но...
- Простите, но уж если кому и извиняться за происшедшее, так только мне,- остановив ее жестом, продолжал Петигрю.- Мне не следовало высмеивать мисс Дэнвил. Это было просто недостойно. Простите меня.
Мисс Браун уже во второй раз за день одарила его взглядом своих потрясающих голубых глаз.
- Да, конечно,- смущенно пробормотала она.- Я принесла вам проект поправок к новым инструкциям, мистер Петигрю. Хотите просмотреть их прямо сейчас?
- Это было бы великолепно.
Великолепно или нет, не имело особого значения; работа есть работа, и ее надо делать. Когда он ее практически заканчивал, на что ушло около двух часов, рядом с кабинетом раздался резкий свист, длившийся почти целую минуту, затем послышался топот быстрых шагов.
- Что там случилось?- спросил он мисс Браун, когда она вскоре после этого принесла ему чай.
- Новый чайник мисс Дэнвил. Боюсь, он свистит слишком громко, а газовая плита очень близко к нашей двери.
- Да, это я уже успел заметить. А почему мисс Дэнвил выбрала себе такой шумный чайник?
- Надеюсь, вы не сочтете это слишком беспокойным, мистер Петигрю, но вообще-то это была моя идея. Дело в том, что мисс Дэнвил делает чай для всех сотрудников в этом крыле здания, ох, кстати, мне надо взять с вас шиллинг и восемь пенсов за этот месяц. На прошлой неделе чайник сгорел, так как миссис Дэнвил совсем забыла о нем... Вы же знаете, с ней такое бывает,- добавила она тоном, каким обычно оправдывают озорство любимой собачки.
- Да, я тоже это заметил, однако рад, что она не забывает вовремя получить долги. Вот вам шиллинг и восемь пенсов за чай. Значит, этот музыкальный чайник будет напоминать ей о ее обязанностях? Что ж, сама по себе идея совсем не плоха, но не совсем понятно, зачем так громко.
- Понимаете, мистер Петигрю,- произнесла мисс Браун так, будто признавалась в собственной слабости,- мисс Дэнвил немного глуховата. Вы ведь никому об этом не скажете, правда? Ее бы это очень расстроило, поверьте. Поэтому когда я покупала этот чайник, то постаралась выбрать самый громкий. Впрочем, мистер Петигрю, если вы возражаете, то...
- Возражаю? Как я могу возражать, если речь идет о моем чае и душевном спокойствии мисс Дэнвил?! Разумеется, нет. Кстати, эти свистящие чайники дорогое удовольствие? Если да, я бы с удовольствием компенсировал часть затраченных денег...
- Простите, но такое мне никогда бы и в голову не пришло, мистер Петигрю. Вы уже закончили с документами?
Глава 5
ВСТРЕЧА В БАРЕ "БОЙЦОВЫЙ ПЕТУХ"
Впоследствии Петигрю определил все эти события как начало нового и гораздо менее приятного периода своего пребывания в Фернли. Атмосфера полностью изменилась: вместо того чтобы оставаться единым коллективом занятых общим делом личностей, с большим или меньшим успехом старающихся мириться с характерами друг друга, люди делали все возможное, чтобы расколоться на два непримиримых лагеря. Этому в немалой степени способствовал и тот факт, что все более долгие зимние вечера им волей или неволей приходилось проводить в общем зале клуба резиденции.
Главное, что разделяло две противоборствующие стороны,- это разное отношение к стремительно развивающемуся криминальному сюжету, бездумно предложенному мистером Вудом,- "заговору", как его назвали участники. Конкретная принадлежность к тому или иному лагерю определялась прежде всего личным отношением к мисс Дэнвил. Она с самого начала ясно дала понять, что категорически против всего этого, но сам факт, что ее, даже не спросив, "назначили" на главную роль, невольно стал неким катализатором резкого перехода от невинной игры к довольно серьезным осложнениям. И хотя мисс Дэнвил привыкла жить в своем собственном мире, вряд ли можно было категорически утверждать, что ей вообще не нужно ничье общество. Мисс Браун, добровольно взявшая на себя защиту ее интересов, считала именно так. Под ее влиянием Филипс тоже покинул ряды заговорщиков, и это трио составило сплоченную группу, которая каждый вечер уединялась в одном углу общего зала, в то время как противоположная партия занимала другой.
Лидером заговорщиков был, разумеется, сам Вуд, теперь никогда не появлявшийся без пачки заметок, заглядывая в которые он информировал своих поклонников о новых идеях, пришедших ему в голову в течение дня. Наибольшую поддержку оказывал ему Эдельман, хотя, на вкус автора, поддержка такого рода могла, как не раз говорил Вуд, "нарушить весь баланс сюжета". Мисс Кларк теперь полностью поддерживала его. Ее прежние возражения отступили перед перспективой выставить мисс Дэнвил в смешном виде, и мисс Кларк была готова объединиться даже с Эдельманом, несмотря на их, казалось, бесконечную бумажную войну по поводу досье "Бленкинсоп". Практической пользы от миссис Хопкинсон было немного, хотя появлялась она теперь на людях чаще, а уж безоговорочных и весьма шумных одобрений с ее стороны хватало с избытком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25