Эстер, подумал я, зачем тебе это понадобилось?
"Окей, идиот!", завопил я. "Ты стреляешь в женщин и в людей в камерах! Выходи, жопа! Попробуй-ка пальнуть в меня!"
Нет ответа. Хорошо или плохо? По крайней мере нет пальбы.
Я пытался вспомнить, что Саперстейн говорил о Тревисе. О его характере. Аскетический. Это все, что я вспомнил.
"Тут ты действительно обосрался, идиот!"
Ничего.
Я пробовал что-то услышать сквозь звон в ушах. Движение. Что-нибудь.
Открылась парадная дверь, впустив оранжевое свечение уличных огней, и я увидел, как вошла тень и двинулась влево от меня.
"Эстер, внутри спецназ!", завопил я.
Еще одна тень просочилась в дверь. Потом еще две. Итак, в церкви четверо спецназовцев. И Тревис. И Эстер. В темноте. Боже, подумал я, не дай ему подстрелить кого-нибудь. А если дашь, то не дай спецназовцам спутать его с Эстер.
Я включил портативный: "В передней части церкви за скамьями находится офицер. Кажется, подозреваемый возле алтаря."
Я надеялся, что они меня слышат.
"Ты сейчас в плохом для тебя месте!", заорал я. "Здесь тебе Сатана не помощник! Ты оставил его за дверью, дурак!"
Вдруг над главным входом зажглись огни. Наверное, один из спецназовцев нашел выключатель.
"Погаси огни, мать твою!", заорал кто-то в глубине церкви.
Я скрючился и смотрел в сторону скамеек. За вторым рядом я увидел Эстер, стоящую на одном колене. Она была окей. Взглянул в сторону алтаря. Ничего.
Колонны отбрасывали длинные тени через середину церкви и трудно было в точности сказать, на кого смотришь. Я увидел, как один из парней-спецназовцев медленно поднялся в тылу церкви, целясь из дробовика. Похоже, цели он не видел.
Я осторожно шагнул из-за дверного проема, убедившись, что спецназовец меня видит. Он медленно отвернул от меня дуло дробовика, влево от себя. Все еще не видя цели.
Я шагнул к алтарю, держась стены. Обходя его, я разглядел, что еще один спецназовец крадется по полу с другой стороны скамеек. В правой руке он держал пистолет. Проходя мимо, он заглядывал под каждый ряд. Я понял, что еще один на дальней стороне делает то же самое.
Я приложил ружье к плечу, переведя прицел с середины скамей вперед и убрав спецназовца с линии огня. Все еще ничего.
Эстер медленно встала, высоко над головой держа значок. Она находилась в очень плохой позиции, поэтому начала смещаться влево, не спуская глаз с алтаря.
Этот момент и выбрал Тревис, чтобы встать из-за приподнятой кафедры. Его пистолет был направлен в общем направлении на Эстер. Я не поверил своим глазам. Честное слово. Это был не Тревис. Это был Тео. То есть, Тревис был Тео.
"Не стрелять!" Я среагировал, даже не подумав. "Тео, ты тоже не стреляй! Тео, стой спокойно, стой спокойно!" Я заговорил еще громче, чтобы успокоить спецназовцев. "Он полицейский, один из наших! Подождите секунду!.."
Тео посмотрел прямо на меня, потом перевел взгляд правее, в сторону Эстер. Без всякого выражения. Не говоря ни слова.
"Брось оружие, Тео!" он мне не ответил. Даже не признал моего существования. Я все еще держал ружье у плеча, с того момента, как прошел в дверь. Я боялся его отнять, потому что это движение могло спустить Тревиса с цепи. Краешком глаза справа я видел Эстер, а она продолжала смотреть на меня. Древнее правило копов: ты командир, ты и разбирайся.
"Брось пистолет, Тео", сказал я на сей раз чуть спокойнее. "Все будет окей, парень, все будет олл райт, просто брось..."
Он повернулся в поясе, нацеливая пистолет на меня. Он выстрелил, Эстер выстрелила, я выстрелил, спецназовец из бокового придела выстрелил.
Тео резко дернулся назад, ударился об угол кафедры позади себя, еще раз дернулся, все еще сжимая пистолет в руке.
Я крепко врезал ему еще раз.
Он вроде как распался на части, здоровенный кусок его черепа улетел куда-то назад. И он исчез, повалившись за кафедру.
Мы приближались медленно. Но этого уже не требовалось. Он был мертв, как последний черт. Кем, наверное, и стал теперь. Это был Тео.
Когда я обошел кафедру, из нее высовывалась рука. Все остальное его тело как-то нелепо свалилась внутрь. Подошла Эстер, держа револьвер обоими руками. И целясь в него.
Он был без рубашки, куском ее он замотал себе левую руку. Там, куда я попал в него раньше. Он стрелял в нас правой рукой, подумал я. Не мудрено, что мазал.
"Боже мой", сказала Эстер.
Парни-спецназовцы, как и были натренированы, надели на Тео наручники, хотя бы он и казался мертвым всем, включая самого господа бога.
"Тео." Я посмотрел на Эстер.
"Проклятье", сказала она.
"Теперь понятно, почему я подумал, что знаю его."
"Я прежде ни в кого не стреляла", сказала она.
Хотелось бы и мне сказать то же самое.
Эпилог
Прояснить все заняло у нас достаточно времени. Уже много лет из-за ограничений на распространение сведений об уголовных преступлениях и на использование данных разведподразделений, мы не делимся информацией друг с другом. Необходимость знать и все такое. Нужна длительная процедура обеспечения контроля, чтобы критически нужная информация была представлена офицеру. Все это хорошо и прекрасно, однако эта бредятина, засунутая в закон, чтобы расследования велись более гуманно, обошлась нам в дорогую цену. А ведь такая политика принята в большинстве больших городов.
Оказалось, что во время своего телефонного разговора с офицерами из Огайо Хал обнаружил, что Тео и был тем офицером, который получил психический срыв. Хал поступил правильно и обо всем сообщил Ламару. Но даже узнав, что Тео, как приходящий пациент, мнимо "излечился", Ламар и не подумал разбалтывать в полицейском участке всем и каждому, наподобие меня, о прошлом Тео. Сведения были конфиденциальными, и Ламар испытывал к нему жалость и сочувствие. Вот почему единственно Хал получил доступ ко всей информации файла из Огайо. Однако Хал оказался чересчур занят, чтобы прочитать его. А если с файлом познакомили бы всех, я убежден, мы смогли бы вычислить, что именно Тео был периферийным подозреваемым после убийств в Огайо, в основном из-за своих связей с некоторыми из жертв и с их друзьями. Если бы мы все это знали, то начали бы складывать верную картинку гораздо быстрее. Например, почему в ночь последних убийств преступник так легко проник в департамент. Конечно, Джейн попросту впустила его. Есть фундаментальный принцип расследования убийства. В большинстве случаев оно совершается тем, кого жертва знает. Черт побери, мы убийцу знали. И наши мертвые сослуживцы его знали тоже. Поэтому Тео их и убил.
Ламар по-настоящему не пришел в норму после того, как все закончилось. Я не виню его за хранение секретов Тео. Тео годами находился в своем замкнутом сатанистском мире. Большую часть времени медики держали его под контролем. Похоже, он получал от психиатра в Дюбуке халдол/респиридон, и Прозак от местного дока. За Прозак он платил сам, чтобы наша страховая компания не смогла просто сложить два плюс два. Мне сказали -параноидальная шизофрения. Я думаю, на лекарствах он хорошо держался. Я поговорил об этом с одним психиатром и он сказал, что иногда они просто начинают скучать по голосам, которые лекарства подавляют, и поэтому перестают принимать всякую медицину. Во всяком случае он стал гораздо сильнее и гораздо агрессивнее, чем тот Тео, которого мы все знали. Откуда это было знать Ламару?
Достаточно интересно, что так как Тео жил примерно в тридцати милях от Мейтленда, работал в гражданской одежде и ездил на обычной машине, Бетти никогда не связывала его с полицией. Мы ее спрашивали, и она не смогла вспомнить, что вообще видела его в Мейтленде. Но, конечно, она начала во всем обвинять нас, когда обнаружилось, что он коп.
О семейке Бетти достаточно сказать еще, что в конце концов Рейчел оказалась олл райт. Она не позволила ковену принести маленькую Синтию в жертву. Мы потом нашли девочку в Седар-Рапидс. Чтобы сохранить репутацию, старый добрый Освальд запихал ее к одному из своих приверженцев. Со всеми правильными бумагами. Надо знать адвокатов. Тельце на ферме принадлежало обезглавленной собаке. Угу. Если не знаете, то сами можете допустить подобную ошибку, увидев мертвую собаку без шкуры или ее скелет. Особенно, обгоревший. Жутко, что здесь только половина правды. Я не знаю, зачем Филлис лгала о жертвоприношении в своем дневнике, разве чтобы поддержать миф о настоящем могуществе Траера. Мне сказали, что сектанты на такое способны. Должны мы были на такое купиться? Почему бы и нет? Так не случилось бы, если бы мы имели возможность спросить ее. Во всяком случае мы были только счастливы признаться, что в этом нас облапошили. Живая маленькая девочка излечила нас почти от половины наших кошмаров.
Поэтому Тео нашел пристанище в округе Нейшн и, надо сказать, комфортабельное. Его спасло требование конфиденциальности нашей Политики по отношению к Персоналу. Боже правый.
В общем, Освальда Траера, Сару Фрейтаг, Тодда Глатцмана, Марту Вернон и Хедду Цейсс пришлось освободить. Надо ли говорить, что, когда их выпустили, община от восторга не запрыгала. Через пару месяцев все они покинули округ.
Бетти Ротберг укрылась в больнице для душевнобольных и за свою роль в катастрофе так и не предстала перед судом. Команда обвинителей решила, что судить ее будет стоить налогоплательщикам слишком много денег. Марк Ротберг признал себя виновным в нападении на меня и даже отбыл несколько месяцев, прежде чем выйти по амнистии. Теперь он живет поблизости от Бетти и, как мне кажется, молится за ее душу.
Мы так и не узнали, где был убит МакГвайр.
Иногда на улице я вижу Элен Бокман. Мы не разговариваем.
Салли перестала быть диспетчером. По финансовым причинам. Перешла на лучшую работу, где может делать одиннадцать тысяч в год. Поговаривает вернуться к нам. Я на это надеюсь.
Жена Дана Смита уехала из округа, но похоронен он здесь. Насколько я знаю, она ни разу не приезжала.
Семья Пегги Келлер очень по ней тоскует. Особенно, трое ее детей. Муж ходит на свидания, но кто знает?
От детектива Саперстейна я получил одно письмо примерно через месяц после событий в церкви. Написал в ответ, но больше ничего не получил.
Все остальные остаются на своих местах, занимаясь прежними делами. Но эти одиннадцать дней возвращаются ко мне каждую ночь около полуночи.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30