..
- В десять раз меньше!
- Остальное получит позже. Пока у фирмы временные трудности.
- Временные трудности не у фирмы, а у вас, молодой человек. Это мою дочь можно долго водить за нос. Со мной такой номер не пройдет. Я сразу сообразила, в чем тут дело. Вы просто вор. Вы присвоили наши доллары и хотите на них купить себе квартиру! Вот какие тут временные трудности!
Саша побледнел. Веронике показалось, что доводы матери и правда попали в цель. Как быстро она его раскусила! А молчала-то об этом. Вот так сюрприз. И как только она сама не догадалась.
- Я-то как раз не вор, - чуть не сквозь зубы процедил Саша, - а вот ваша дочь самая что ни на есть настоящая преступница. В Уголовном кодексе даже статья есть. По Веронике давно тюрьма плачет. Она же своего ребеночка там, за бугром, за триста долларов пристроила. Есть и расписочка по этому поводу с ее подписью. Правда, вы сами ее вряд ли прочитаете. Она на английском составлена. Но в любом суде ее переведут без затруднений.
- Это правда? - Мать пристально посмотреда на дочь. - И где эти доллары?
- Но ей этого мало, - продолжал Саша. - Она на этом не остановилась и пошла дальше. Она теперь - вербовщица. Она теперь чужих детей продает...
Расслышать, что сказал он дальше, не удалось. Мимо прогрохотала очередная электричка.
- Что? - Мать схватила посредника за рукав. - Что ты сказал, паршивец?
Сашино лицо перекосилось. Он испугался, посвоему истолковав этот жест, и резко выдернул руку. А, как оказалось, женщине стало плохо, и ей лишь требовалась опора. Но после рывка она и вовсе потеряла равновесие. Вероника бросилась к рухнувшей на пол матери. Рядом с растерянным лицом наклонился Саша.
- Что с ней?
- Гад! Какой ты гад! - выдохнула Вероника. - Это из-за тебя. Мам, вставай...
Но грузное тело так и оставалось недвижимым и без признаков жизни.
- Мам? Ты меня слышишь? - истерично выкрикнула дочь. - Вставай...
- "Скорую" надо вызвать, через дежурного по экскалатору, - быстро сориентировался Саша. - Плохо с сердцем. Твоя мама из села, а в метро душно. Жди. Я вызову.
Больше они его не видели. А матери стадо плохо не только из-за специфической атмосферы подземки. Прибывший врач поставил диагноз: микроинфаркт.
- Покой нужен, иначе ни я, ни кто бы то ни был другой не даст гарантии, что в следующий раз сердце не остановится насовсем...
Возвращаясь в Шарью, женщины почти не разговаривали. Каждая думала о чем-то своем, а скорее всего об одном и том же. Вероника с беспокойством посматривала на мать, лицо которой так и оставалось какого-то землистого, серого цвета с неестественно темными, почти черными ниточками плотно сжатых губ. Лишь дома мать нарушила затянувшееся молчание.
- Ты и не представляешь, кого мы вырастили! - как-то уж очень устало обронила она, обращаясь к отцу,
- Не мы, а ты ее вырастила. - Муж встал в позу. - Я знал, что ваши бабские секреты - не к добру. Но молчал. Ждал, чем все это кончится. Вот и вышло, что даже Москва не помогла. Кучу денег извели, а в доме - шаром покати. Пожрать нечего...
- Ой! - мать прижала левую руку к груди, а правой оперлась на стол. Но это не помогло. Ее ноги медленно подогнулись, и она сползла на пол.
- Ты это чо? - грубо рявкнул отец. - Комедию ломать?
- С сердцем у нее плохо! - влетела в комнату дочь. - В метро приступ был...
- Какой еще приступ?
- Сердечный. Инфаркт называется...
Мать похоронили через три дня. Все старались сделать по-православному. Уже с поминок отец запил. Вероника тоже не находила себе места. Выходило, что именно она спровоцировала эту преждевременную смерть. От отчаяния она и сама готова была наложить на себя руки. Тогда и решилась: сначала посчитается кое с кем, а уж потом что будет.
Дело было за малым. Осталось выбрать способ. Яд или нож, бомба или удавка? Но это все, конечно, было не для нее. Так убивают только в детективах и триллерах, которые последнее время каждый день крутят по телеку, по видику и в кино. Она не такой уж супер, который способен на все. Тут бы что-то попроще, но что достало бы до самой задницы.
"А почему бы не рассказать обо всем этом какому-нибудь газетчику? - вдруг решилась она. - Пусть вся эта история приобретет огласку. Только надо найти подходящего человека из такого издания, которое - на всю страну. Пусть об этих гадах все узнают. И тогда - суд, а потом - тюрьма". Вероника даже представила на миг Сашу в арестантской робе, как кривится его холеная рожа: он сидит за узким, длинным и грязным столом и хлебает баланду.
Стоп! Но тогда и она сама загремит под фанфары? Зато - отомстит! Потом, такую информацию можно и не за так предложить, а продать... Тогда она купит наконец-то цветной телек, тот самый, о котором мечтала мама и вся семья. Мама умерла, так дочурка потешится, сестренка, отец... Пусть с опозданием, но она выполнит свое обещание, отчитается перед светлой памятью мамы...
"Я - жертва..."
Опять Москва. Здесь дыхание приближающейся весны чувствовалось сильнее. Вот она, улица "Правды". Здесь они с Сашей сидели в кафе. Здесь он "разоткровенничался"... Гадина такая, оказывается, спектакль разыграл. А она и уши развесила, поверила. Спасибо маме, глаза открыла. Вот только какой ценой досталось это прозрение.
Вероника уверенно шагала, обходя лужи. Еще тогда она обратила внимание, где и какая находится газета, а их здесь было много. Если идти от Белорусского вокзала, то первой из намеченного списка будет "Комсомольская правда". Вот с нее и надо начинать. Она вошла в холл.
- Извините, гражданочка, пропуск? - На ее пути вырос страж порядка.
- Я к редактору.
- К какому?
- В "Комсомольскую правду".
- Первый раз?
- Что первый раз?
- Идете.
- Да.
- Вам надо пропуск оформить. Позвоните по тому телефончику, вам все объяснят.
Набрав нужный номер - а выбрала сразу приемную главного редактора, Вероника, сдерживая дыхание и колотившееся в груди сердце, ждала ответа. Несколько гудков вызова показались вечностью. Наконец вежливый женский голос ответил:
- Редакция. Вас слушают.
- Хочу предложить информацию, сенсационную информацию, - с заготовленной заранее фразы начала она этот нелегкий для себя разговор.
- Какую именно? О чем?
- О продаже детей за границу.
- Любопытно. Только вы адресом не ошиблись? Вам, наверное, в прокуратуру надо.
- Я бы хотела, чтобы ее напечатали.
- Вы оплатите? Это будет заказная статья?
- Нет. Я хотела, чтоб заплатили мне.
- Мы не покупаем информацию.
В трубке раздались короткие гудки. "Они не покупают информацию. Ладно, другим продадим, - по ходу развития событий перестраивалась Вероника. Своего шанса я не упущу. На одной газете свет клином не сошелся. Вон их сколько тут, вывесок-то, на фасаде..." Уточнив номер другого главного редактора, она снова взялась за телефон. Однако и на этот раз вышла осечка. Похоже, план с продажей информации рассеивался, как миф.
- Извините, - раздался за спиной голос с каким-то странным произношением. - Вы говорили, что имеете информацию о продаже детей за границу? Я правильно вас поняла?
Вероника повернулась. Перед ней стояла молодая женщина. Через плечо перекинута сумочка, а за ней выглядывает фотоаппарат.
- Я репортер американской телекомпании...
Вы могли бы подробнее объяснить суть дела.
- Иностранка?
- Да, я подданная США, но работаю в России.
- А вы заплатите?
- Безусловно, если это будет стоить денег.
- А сколько?
- Зачем торговаться неизвестно из-за чего.
- Ладно, я расскажу. В общем, я сама ездила в США и родила там ребенка, а потом его там продали.
- И есть документы, которые подтвердили бы это?
- Да, есть - фотографии, билеты, много всего... - Вероника замялась, вспомнив, что черный пакет с бумагами оставила дома.
- Продолжайте, что вы?
- А сколько вы заплатите?
- А сколько вы хотите?
- Триста долларов!
- Всего-то? Можем и три тысячи заплатить, если это будет того стоить. Корреспондентка достала диктофон. - Изложите коротко свою историю и назовите себя, свой телефон, адрес...
- А деньги?
- Их получите, когда предоставите документы. А пока, предварительно, суть проблемы я должна объяснить боссу. Он и определит, сколько это будет стоить.
- Ладно, записывайте, - согласилась Вероника. - Я одна из жертв во всей этой истории. А началась она так...
Американка слушала довольно внимательно, иногда переспрашивая и уточняя отдельные подробности. Потом, когда исповедь "жертвы" закончилась, она протянула свою визитную карточку и попросила позвонить завтра утром. Она обговорит все детали с боссом, и тогда Веронику пригласят в офис, но обязательно с документами.
- Вашу программу только в Америке показывают, - уточнила на прощание Вероника, - или и в других странах, в России?
- Нас смотрит весь мир. Но, где именно будет показан сюжет, это тоже решит только босс. Как это говорится: кто платит, тот и заказывает музыку...
На этом расстались. Американка поехала в офис доложить своему боссу о новом удачном материале, а Вероника отправилась на вокзал, где ей предстояло скоротать время и попытаться переночевать в комнате отдыха.
На следующий день в назначенное время Вероника позвонила по телефону с визитки. Ее ждали, и уже знакомый голос рассказал, куда приехать.
- Материал будет стоить тысячу долларов, если вы привезете документы, напомнила американка.
- Понимаете... Пакет с документами находится дома.
- Забирайте и приезжайте.
- Это далеко...
- Какая разница? Без документов это не будет стоит и гроша.
- У меня нет денег на дорогу.
- Это ваша проблема. Звоните, как будут документы.
"Черт побери! - выругалась Вероника, бросая трубку. - Так все хорошо складывалось и на тебе..."
Надо срочно ехать домой, а на билет нет ни гроша. Последнюю десятку она разменяла сегодня в вокзальном кафе, где позавтракала стаканом кофе и булочкой. Но этих денег все равно бы не хватило.
Домой пришлось добираться "зайцем". Для этого выбрала ночной поезд, когда бдительность проводников снижена. Прошла в вагон под видом провожающей, помогая какой-то пожилой женщине занести тяжелые баулы неизвестно с чем. Оказавшись в купе, сразу призналась своей попутчице, что ей надо ехать, а денег нет. Та в благодарность за оказанную услугу потеснилась на своон месте.
- Только ведь проводница высадит, как только заметит, - почти с сожалением сказала незнакомка, когда узнала, что они почти землячки, женщина ехала в соседний Котельнич.
Веронику проводники засекли уже при первом обходе вагона. Но ей явно на этот раз судьба благоприятствовала.
- Ладно, до Шарьи я тебя довезу, - разжалобившись, согласилась пожилая проводница. - Но ты мне ночью уборку сделаешь: вымоешь весь вагон...
Через неделю Вероника снова приехала в Москву. На этот раз с документами. Денег опять было в обрез, только в один конец. Но была уверенность, что вот-вот у нее будет столько валюты, сколько она еще никогда не держала в руках, разве что за исключением того случая, когда привезла из-за океана для Саши пакет с долларами. На тысячу баксов она купит не только классный телек, но и кучу обнов дочери, всем что-нибудь перепадет. Можно будет осуществить все, что намечали с мамой. Вот только ее саму уже не вернешь.
Телефон корреспондентки ответил почти сразу. Знакомый голос что-то сказал на английском. Вероника поняла, что говорит автоответчик. Дослушала до конца и услышала приглашение оставить свое сообщение на русском. "Уж не для меня ли? - с удовлетворением отметила Вероника. - Значит, ждет. Это хороший знак".
Однако знак был не очень-то. Когда через час она позвонила еще раз, результат был тот же самый, точнее, его не было совсем. И потом она еще трижды наговаривала свое послание, что готова передать документы и ждет встречи. Бесчувственный автосекретарь повторял одно и то же. Значит, корреспондентка находилась где-то далеко. Сколько она там пробудет? Сколько ждать? Это в планы не входило. Да на какие, собственно, шиши ждать-то? Занять денег не у кого. Заработать негде. Кто возьмет на работу на один-два дня? Была бы мужиком, пошла в магазин грузчиком. А бабе только и остается, что своим телом торговать. Но опять осечка - возраст уже не тот и внешность...
Поэтому Вероника все больше склонялась к мысли, а не предложить ли эту информацию еще кому-то. Но если продать с концом, тогда прощай тысяча "зеленых"?! Нет! Первый шанс упускать нельзя. Нужно придумать что-то компромиссное. Что именно?
Мозги на голодный желудок работали вяло. Во рту и крошки хлебной не было со вчерашнего дня. Ладно, что-нибудь придумается. Надо для начала хотя бы найти еще одного покупателя. Пусть попроще, но это лучше, чем совсем ничего. Кушать хотелось все сильнее.
У Вероники было несколько газет, кое-что подобрала на вокзале. Теперь оставалось обзвонить намеченные редакции. Опять проблема - на какие шиши? Но как раз эту-то проблему разрешить было в ее силах. Она вспомнила, как видела однажды: мальчишки разговаривали по телефонуавтомату, опуская вместо жетончиков... колечкиоткрывашки от баночного пива и воды.
Недолго думая, она переняла этот передовой опыт подрастающих мошенников, и примерно с десятой попытки дозвонилась до первой газеты. Слышно было плохо, и там положили трубку. Да, вести деловые переговоры по телефону-автомату получалось не очень удобно. Но бегать по всей Москве - еще хуже.
Еще за несколько попыток, на которые ушло время до обеда. Вероника обзвонила с десяток газет и журналов. Центральные издания почти все отказались платить за информацию. Оставалась зыбкая надежда на коммерческие газеты, на те, что отдавали предпочтение криминальной тематике. Таких было не так много. "Криминальная хроника" сразу дала понять, что от нее она вряд ли что-то получит. Зато главный редактор "Опасной ставки" согласился почти сразу.
- Тысячу долларов мы вам, конечно, не заплатим, - вежливо охладил он ее пыл. - Но если это действительно сенсационная информация, то в пределах миллиона рублей можете рассчитывать...
Под ложечкой сразу засосало еще сильнее. Где-то рядом из вокзального буфета аппетитно тянуло курами-гриль. Вероника с тоской сглотнула слюну.
- А деньги вы сразу заплатите?
- Как получим материал и оценим его.
- Это долго будет?
- Нет. Я пошлю к вам корреспондента. Он на месте примет решение.
- Тогда присылайте. Я буду ждать его на Ярославском вокзале...
Повесив трубку. Вероника решила больше никуда не звонить. Все равно колечки от банок закончились. Да и вряд ли кто еще клюнет на ее сенсацию сегодня. Время приближалось к вечеру, к концу рабочего дня и к тому моменту, когда должна была состояться встреча с представителем "Опасной ставки".
Хорошо, если деньги дадут сразу, она уже прикидывала, сколько сможет продержаться на эту сумму в Москве. Выходило - долго. Значит, американку она дождется. Баксы не уйдут.
Корреспондент "Опасной ставки" появился точно в назначенное время. Она подошла к его машине и представилась.
- Садитесь, рассказывайте, - вежливо пригласил тот, открыв дверь и внимательно рассматривая незнакомую женщину, обещавшую сенсационный материал. Уж очень несенсационно выглядела она и больше походила на бомжиху с московских вокзалов, чем на роженицу, вернувшуюся из Штатов. Давно немытые черные волосы спутаны и засалены до глянцевого блеска. Защитного цвета ветровка застегнута под самую шею. Чуть позже стало понятно почему. Чтобы скрыть ставшую серо-коричневой некогда белую и, видимо, дорогую блузку, на которой еще сохранилось что-то от кружевного ворота.
Но, как говорится, на что только не решится настоящий газетчик ради выполнения редакционного задания, особенно в издании, специализирующемся на криминальной тематике...
- Ив чем суть вашего сенсационного материала? - повторил вопрос корреспондент.
- Понимаете... - Вероника села в машину и вдруг огорошила совсем другим: - А не могли бы вы меня накормить? У меня второй день маковой росинки во рту не было...
Вскоре Вероника аппетитно хрустела чипсами, купунными в ближайшем коммерческом ларьке, и запивала их соком. Одновременно она чуть ли не заученно пересказывала свою историю о том, как работала вербовщицей суррогатных матерей, как сама была вынуждена встать на этот путь.
- Я отправила в Штаты двадцать четыре женщины, - призналась она. Отправила за год...
- Зачем?
- Рожать детей.
- Эти женщины хотели сделать на этом деньги?
- Да и нет.
- Как это понять? Нельзя ли пояснить?
- Одни хотели заработать. Другим надо было просто избавиться от нечаянного дитя...
- Как вы их находили?
- Через газетные объявления. Через знакомых... Сейчас очень многие прямо в роддомах оставляют своих детей. Для них ребенок - обуза. Кому-то еще погулять хочется. Для большинства - лишний рот...
- Как это происходило?
- Я находила клиентов в своем регионе, а потом сообщала об этом человеку в Москве. Он согласовывал мои данные с кем-то еще. На это уходило несколько дней, иногда - недель. Потом посредник вызывал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38