Высокий, преувеличенно серьезный и молчаливый. Рожден в год собаки под знаком близнецов, поэтому дисциплинирован, лишен чувства юмора, предан начальникам и работает за двоих. Получив задание, старается выполнить его как можно быстрее и становится порывистым и суматошным.. Опубликовал два десятка статей, из них половину - под фамилией прежнего начальника, за что был направлен с повышением в институт. Взысканий не имеет. Иностранными языками не владеет. В институте занимает комнату в общежитии, семья проживает в Москве. Эмэнэсы зовут его "Зэ-пэ-дэ", то есть, Зам-по-дереву.
К Деревянову подходит энергичный Михаил Борисович Орловский, психиатр, начальник спецотделения. Высокий, стройный, общительный. Обладатель короткой "под ежик" прически, густого баритона, простецких манер и настороженного взгляда. Родился в год лошади под знаком льва. Склонен несколько преувеличивать свои научные возможности, поэтому диссертация посвящена лечению алкоголизма. В последнее время занимается кодированием сознания.
К ним приблизился Николай Константинович Жарков - начальник лаборатории моделирования. Кронов усмехнулся, увидев своего однокашника. Худощавый среднего роста, он был одногодок Кронова, но из-за быстрых суетливых движений и сохранившейся шевелюры выглядел моложавее. Закончил множество курсов и два дополнительных факультета - математический и философский. Обладатель целого чемодана дипломов. До сих пор постоянно что-то изучает, ездит по конференциям и выставкам. Любитель схем, формул, медицинского спирта и песен под гитару. Часто публикует непонятные статьи в кибернетическом сборнике.
В поле зрения появляется заместитель начальника института по работе с личным составом Аркадий Федорович Седлецкий. Они энергично здороваются, обнимаются, похлопывая друг друга по бокам. Среднего роста, крепыш с молодцеватой посадкой головы. Под акуратными усами - белозубая с позолотой улыбка. Брюки отглажены, туфли блестят. Любит военные ритуалы, после трехсот граммов начинает выпивать стоя и говорить: "честь имею, господа офицеры". Локоть поднимает до уровня плеча, даже если пьет минералку. Супруга вместе с семнадцатилетней дочерью временно живут на старом месте: заканчивают среднюю школу. Взысканий не имеет. Иностранными языками не владеет, научных трудов нет. Прибыл в институт с должности заместителя начальника санатория по работе с личным составом, на которой получил хроническое отвращение к трудовой деятельности. Родился в под знаком стрельца, неравнодушен к женской красоте, склонен к удали. Эменесы зовут его "Вэ-бэ-гэ", то есть, Всадник-без-головы.
Аллею почти бегом пересек Владимир Николаевич Шаронов. Направился к виварию-кормить барана. Единственный старший научный сотрудник, которому не исполнилось тридцати. Владеет английским и немецким. Разработал новый препарат и предложил его десантникам. Сильнейшее средство для снятия страха и стимулирования работоспособности. На испытаниях выявилось побочное действие: оказалось, препарат заодно усиливает половое влечение. Комиссия предложила устранить недостаток. Импотенция - не наша проблема, заявил председатель, сам посуди, кто станет отвечать за боеготовность десанта, если после твоего препарата мужики побегут не в атаку, а к девчатам? Для узкого круга ограниченных лиц-это дело нужное, но для нас - нежелательное и даже опасное. И Шаронов расстроился. Эх, молодость, молодость, сколько пройдет времени, пока до неё дойдет, что в жизни главное.
Наконец появился начальник института Андрей Васильевич Сазонов. Крупная голова с темными вьющимися волосами и едва заметной сединой. Темные глаза иронически прищурены . В разговор вступает решительно. Любит озадачивать подчиненных вопросами типа: "А вы почему здесь, а не на рабочем" месте?
Сазонова сопровождали два дежурных: ответственный и обычный. Статус ответственного дежурного был введен недавно по указанию свыше для усиления дежурной службы в выходные дни. В смену он первым приходил на работу и последним покидал её. Спать разрешалось дома. В связи с появлением ответственных дежурных военный люд сразу же окрестил обычного дежурного безответственным. Нововведение всем понравилось: теперь при любом ЧП возникала неразбериха и трудно было отыскать виновных: обычный дежурный ссылался на ответственного, тот на-вышестоящий штаб, а там - на своего ответственного.
Кронов вернулся к столу и взял сводку о поступивших.
Жителям Новозаборского района с медициной повезло: они попадали не в простую больницу, а в научный институт. С апреля начали поступать мотоциклисты с переломами черепа и бедер. Пришлось для них выделить отдельную палату. Ближе к маю добавились автомобильные травмы и драки. Народ, как мог, заботился, чтобы сотрудники института не теряли квалификацию и имели материал для научных изысканий. Люди падали с высоты, били друг друга по голове, кололи ножами, стреляли. Кронову нередко приходила в голову мысль: а не ведется ли в районе Новозаборска необъявленная война? Сколько конструкторских бюро и заводов медицинской аппаратуры, сколько специалистов и приборов занято только тем, чтобы выхаживать этих солдат невидимого фронта. Любителям статистики надо чаще бывать в отделениях неотложной помощи, тогда они не станут ломать голову, почему мужская жизнь столь коротка, подумал Кронов. Он пробежал глазами список поступивших с митинга. В воскресенье институт принял двадцать пять человек. Среди них даже два писателя. Оба - с сотрясеним мозга. Появился новый вид поврежденных - политические, отметил он.
Решив, что Сазонов добрался до своего кабинета, Кронов наклонился к настольному селектору и нажал кнопку связи.
- Андрей Васильевич, доброе утро, Кронов докладывает. . .
- Привет, Роман. Какие новости?
- Утром по телевизору выступал астролог и официально каркал про тяжелый день.
- Естественно, что он ещё может сказать? Я не был раньше силен в математике, но теперь, наконец, понял физический смысл бесконечности.
- Поделись, Андрей Васильевич.
- Это значит, что несмотря на то, что сегодня плохо, завтра будет ещё хуже. Ну просто хуже некуда. И тем не менее послезавтра будет ещё хуже. А потом ещё хуже, и так до бесконечности. Как с поступившими?
- Нормально. Бессмертный народ. Будто специально создан для экспериментов.
- Зайди ко мне после дежурных.
Спустя полчаса Кронов вошел в кабинет Сазонова. Тот сидел за столом и хмуро перебирал бумаги.
- Что так долго?
- Обобщал сводку. Вот, посмотри, - Кронов раскрыл красную папку, всего поступило двадцать пять человек, все с воскресного митинга. В основном ушибленные раны головы и тела. Три ножевых ранения в живот. Трое с переломами нижних челюстей, у двух - скальпированные раны головы, у шестерых - ушибленные раны лица, два сотрясения мозга - у писателей.
- Как у них дела?
- Состояние удовлетворительное.
- Дай команду, чтобы подготовили подробную справку по ним: кто, откуда. . . Почему здесь, а не сидят дома, не пишут шедевры, как положено. Мало ли что, вдруг сверху запросят.
- Не влетит нам, что набрали столько гражданских? - Кронов кивнул на сводку, - была директива...
- Ну и что директива? Составить бумагу - раз плюнуть, а мы должны мучиться. Звонил завгорздравом Новозаборска, просил помочь. Я ж не пошлю его на хрен.
Загудел зуммер селектора. Сазонов снял трубку. Звонил дежурный.
- Только что из Москвы передали, Андрей Васильевич. К нам выехал замминистра обороны. В десять тридцать будет здесь.
Сазонов покосился на часы: было ровно десять.
- Какой замминистра, кто именно?
- Не знаю, я думал, что вы знаете.
Сазонов посмотрел на Кронова, тот недоуменно пожал плечами.
- Вот что, звони-ка обратно, уточни кто именно едет, с кем и зачем: лечиться или... Потом доложишь, - Сазонов выключил селектор, вышел из-за стола и приблизился к окну. Скорее всего, Барабанов, наконец, решил он. Тот всегда интересовался их делами, помогал со строительством и оснащением. Даже перефутболил бетонный четырехкилометровый забор, с какого-то полигона. Неплохой мужик, но уж очень резкий. Давно не был у них. Решил, наверно, проскочить с дачи, переел деликатесов и теперь мучается от изжоги.
- Ну, что скажешь? - Сазонов повернулся к Кронову.
- Думаю, это Барабанов. Прямо со своей дачи. Не спится юному ковбою, сказал тот.
- Скорее всего, так оно и есть. Астролог твой, стервец, накаркал все-таки, - проворчал Сазонов.
* * *
Молочного цвета "Волга", которую - в связи с курсом на демократию Барабанов завел вместо роскошного лимузина, подкатила к центральному корпусу ровно в десять тридцать. Высокого гостя встречало командование института. Впереди стояли Сазонов и Кронов, в двух шагах за их спинам замерли крепыш Седлецкий и долговязый Деревянов. Каждый - с выражением крайней озабоченности на лице - гадал о причинах неожиданного визита и готовился к неприятностям.
Выходить из "Волги" было неудобно: надо было наклоняться и выбираться, как из норы. Вначале из открытой дверцы выставились ноги в блестящих ботинках. Потом появился и сам Барабанов.
После обычной церемонии доклада он бросил небрежное "Здравствуйте" и двинулся к пищеблоку. Судя по началу маршрута, ничего хорошего визит не сулил.
Молчаливая и печальная процессия в мундирах направилась следом. В столовой носились по коридору одетые как попало солдаты кухонного наряда, гремели бачки, пол был жирный и скользкий. Заведующий столовой прапорщик Яковлев, важный и медлительный, заметил их только в варочном цехе и выпучив глаза от напускного страха, принялся докладывать:
- Товарищ заместитель министра. . .
- Довольно, - повелительным жестом остановил его Барабанов, - скажи-ка лучше, сколько стоит бачок, с которым вы так варварски обращаетесь?
- Не могу знать, товарищ заместитель министра, - не задумываясь отрапортовал Яковлев.
- Плохо... А термос?
- Не могу знать.
- А чайник?
- Не могу знать, - теперь уже не на шутку перепугался Яковлев.
- Ну, ну. Как твоя фамилия?
- Не могу знать, - в ужасе твердил Яковлев.
- Все ясно, - Барабанов махнул рукой и направился к выходу.
- Пищеблок застойных времен, - заключил он уже во дворе и, повернувшись к сопровождающим, продолжал. - Какое уж тут реформирование...
Двинулись к исследовательской зоне.
В компьютерной лаборатории их встретил Жарков. Поблескивая очками, он доложил Барабанову, чем занимвается лаборатория, и пригласил осмотреть технику. Знал, куда вести. При виде компьютеров больших начальников обычно охватывает робость и боязнь опростоволоситься. Чтобы не показаться темнотой, они делают вид, что все понимают и не задают лишних вопросов. Прогресс есть прогресс, какие тут могут быть вопросы, если ты умный человек.
В госпитальной зоне заместитель министра дальше приемного отделения не пошел, ограничившись путанным докладом дежурного.
- Территорию так и не окультурили. Надо клумбы, цветники разбить. Обуютить как-то, - ворчал Барабанов.
Спустя час они вновь остановились у белой "Волги". Обедать в институте Барабанов отказался, сославшись на неотложные дела.
- Подытоживая все, что мы с вами видели, я вам вот что должен доложить. Расстроили вы меня, товарищи. Элементарного порядка нет. Безответственность и благодушие. Давно я у вас не был и не ожидал такого. От каждого второго разит перегаром. Это называется научные сотрудники, интеллектуалы.
- Выходной же был, товарищ заместитель министра, - с явной обидой за народ сказал Седлецкий, - офицеры погусарили немного, к сожалению. А с другой стороны, не по митингам же мотаться. Уж лучше в кругу семьи, по маленькой. Водка вонючая пошла, просто беда.
- А вы для чего?
- Я меньше месяца здесь, к сожалению.
- Это не оправдание. Мы вам создали здесь целый отдел. Направили опытных работников, из числа сокращенных в Москве. Моральный дух коллектива - это ваша обязанность. Дежурный ваш ходит, как сонная муха.
- Они всю ночь помощь оказывали, из города много травм поступило, громко, почти вызывающе бросил Сазонов.
- В Новозаборске, товарищ заместитель министра, митинговали. Правые, левые и прочие друг другу скальпы снимали, - скороговоркой принялся пояснять Седлецкий.
- Почему принимали гражданских? - Барабанов нахмурил брови.
- Местная власть просила, - сказал Сазонов.
- Мы с этим ещё разберемся. Режимный институт загружать пьяными демонстрантами... Не хватало, чтобы там ещё оказались какие-нибудь писаки.
Сазонов и Кронов молча переглянулись.
- ...В исследовательском корпусе, - продолжал Барабанов, - никакого порядка и вообще, и если смотреть со стороны. . .
- А вы не смотрите со стороны, - внезапно и для всех, и тем более для себя, - перебил его Сазонов, - со стороны слишком большое преломление.
- Что вы имеете в виду? - в голосе Баранова зазвучал металл.
- Законы физики. В прошлом году меня и Кронова уговорили, в том числе и вы, подписать акт о готовности института. Уговорили, потому что обещали срочно начать строить ещё два корпуса, которых нам не хватает. У нас сейчас все уплотнено до предела. Теснота. Водозаборная система и электропитание на пределе возможностей. Производительность очистного блока ниже, чем требуется. Конечно, теперь можно и со стороны смотреть. Где все эти обещания?
- Зато у нас есть новый исследовательский институт. В тяжелейших условиях мы сумели вырвать на него средства. И, между прочим с генеральской должностью. Это надо понимать. Я сейчас говорю не о тесноте, а об элементарном порядке. Имейте в виду: разваливать институт вам никто не позволит, - Барабанов окинул всех по очереди тяжелым взглядом, и добавил. Ну что ж, до свидания. Расстроили вы меня, - он взял под козырек и забрался в машину.
Мелькнули и скрылись красные лампасы и блестящие туфли. Дверь хлопнула, как выстрел, и "Волга", постепенно набирая скорость, покатила по бетонке.
"Я вас люблю, мой полководец строгий, за блеск погон и ширину лампас, но отчего, вас встретив на дороге, так хочется одеть противогаз? ", мелькнуло у Кронова в голове. Когда-то его часто посещали рифмованные мысли, в основом восьмистишия. Потом, со временем строфы стали короче, две-три строчки без начала и конца. Мысли от службы то ли прессуются, то ли укорачиваются, решил Кронов.
"Волга" въехала в лес, мелькнула между темными соснами и скрылась из глаз.
- Лучшая в мире пыль - это пыль из-под колес уезжающего начальника, пробормотал Седлецкий старую военную пословицу.
- Ну, что скажете? - Сазонов повернулся к подчиненным.
- Не так уж у нас плохо, Андрей Васильевич, - сказал Седлецкий. Он, хотя и прибыл недавно, но уже чувствовал себя патриотом института.
- Это все лирика. У кого какие предложения, чтобы мне вас не собирать лишний раз?
- Разрешите? - начал пунктуальный Деревянов и открыл блокнот, - я думаю, надо составить план реализации указаний заместителя министра.
- Прекрасно. Вот вы этим и займетесь. Сколько вам надо для этого? Дня достаточно?
- В общем-то да, но я думал, что такой документ целесообразнее подготовить Роману Николаевичу.
- Что за фантазии, - перебил Кронов, - Тебе что, делать нечего? Какой ещё план? Какой можно составить план, если были одни втыки? План устранения неустранимых замечаний? Да и Барабанов ничего такого не требовал.
- План отставим. Недостатки каждый записал, вот и устраняйте, - сказал Сазонов..
- Весь день теперь пойдет под откос, - заключил он, когда Седлецкий и Деревянов ушли.
- Против лома нет приема, - Кронов взглянул на Сазонова, - напрасно ты полез в бутылку. Только обострил ситуацию.
- Знаешь, надоело. Находит иногда последнее время. Так и хочется не просто закусить удила, но и перекусить их совсем к чертовой бабушке.
- Ты так никогда не станешь дегенералом.
- Возможно. У меня в этом плане появилось какое-то служебное извращение: меня стали раздражать начальники и совершенно не беспокоят подчиненные.
Они подошли к первому корпусу и остановились перед дверью.
- Зайдем ко мне, - предложил Сазонов.
В кабинете было прохладно. Сазонов прикрыл окно и сел на диван у журнального столика.
- Я понял вот что: как бы мы себя не вели и что бы ни говорили, он бы нас все равно выдрал. Он сюда именно за этим и приехал. Непонятно только, зачем ему это нужно.
- Желчь после выходного разыгралась. Может гепатит у него? Надо узнать обстановку в Москве. Я позвоню Чеперову. Он выяснит. Все равно докладывать о визите высокого гостя.
- Доложить надо, - Сазонов повесил китель на спинку кресла, переключил от дежурного московский телефон и, открыв справочник, начал набирать номер Чеперова.
Умеет, однако, драть подчиненных заместитель министра, надо отдать ему должное - профессионал, подумал Кронов. Он встал и подошел к окну. Сквозь литую фигурную решетку и свежую листву просвечивала серая гладь бетонной стены.
- Держи. Чеперов на связи, - Сазонов протянул трубку Кронову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15