Я снял многострадальный предмет одежды, и мы выяснили, что там есть запас сантиметра два.
– Легко, – сказал Спартак и исчез.
Мы ждали его ровно двадцать минут, все это время я рассказывал Аркашке, как придумал “Cabinet”, как разместил первый заказ на китайской фабрике и как тяжело потом стряпал для него голландскую растаможку.
Нельзя сказать, что после услуг Спартака, оказавшегося на все руки мастером, длина брюк как-то визуально изменилась, просто внизу добавилась складка, и края стали неровными.
– Там темно, – успокоил меня мой проводник. – Только носки черные надень.
Перед уходом я посмотрел на себя в большое зеркало у двери. Вид у меня был жлобский.
По пути в ресторан мы обсуждали отравление Прудникова. Я склонялся к мнению, что дедок в легком маразме, сам чего-нибудь попутал и выпил не те таблетки и не в том количестве.
Первый день в городе получился странным и неприятным, восемнадцать лет назад он проводил меня плохо и встречать по нормальному не хочет. Хотя в принципе день еще не кончился.
Мы ехали из лесопарковой зоны в самый центр, я опять ничего не узнавал. На одном из поворотов мне почудилась надпись «Междугородний телефон». Я спросил у Аркаши, он подтвердил, что это не мираж.
– Неужели тот самый междугородний? – спросил я. – Из того времени?
– Сколько себя помню, он все время тут стоит.
– Около почтамта?
– Да. А что?
– Памятное место.
– Чем?
– Все, проехали, – мне не хотелось посвящать этого парня в мои светлые воспоминания.
В ресторане я сразу выпил, причем водки. Этот исконно русский антидепрессант очень подходит для снятия стресса.
После салатов Аркашка начал себя нахваливать. Он говорил, что его хозяева последние три года делами вообще не занимались, Тихонов пьянствовал, а Чебоксаров непрерывно лечился от всяких мнимых болезней и устраивал свою так и не сложившуюся личную жизнь. Все дела на фирме вел именно он – Аркаша, его и в Москве все поставщики знают, и здесь в администрации города у него хорошие связи. Всю политику «Бумторга» разрабатывал именно он. Мало того, в его руках солидная клиентская база.
– Понимаешь, все самые крупные клиенты города завязаны на мне, – убеждал он. – Я их с рук кормил, а ты сам знаешь, как тяжело менять кормушку. Стоит мне только свистнуть, они все бросят и прибегут ко мне.
– А не боишься отношения с бывшими хозяевами испортить?
– Испорчу. Ну и что? Кто они такие? У них была солидная крыша, третий компаньон – полковник Спарыкин, толковый дядька. Уехал в Сочи. Все деньги свои вытащил, купил там дом, живет, в ус не дует, отошел от дел. У Тихонова раньше в соседях и дружках ходил нынешний губернатор, так они и с ним отношения испортили. Он их не душит, потому что порядочный, но прикрывать и вытаскивать тоже не будет. Работать они разучились. Связи потеряли. Вам забыть надо про эту контору.
– Я тебе еще раз говорю, у нас нет задачи, вкладывать деньги, открывать тут филиал. Нам нужен партнер.
– Я и не прошу денег. У меня есть кое-какие сбережения. Я сам все открою. Привлеку лучшие кадры. Дайте мне товарный кредит в размере их долга, и я все устрою. По крайней мере, обороты по вашей продукции у меня будут не меньше, чем в бывшем «Бумторге».
– Вот видишь, все-таки просишь!
– Деньгами они вам все равно ничего не отдадут. В лучшем случае получите товаром. Чтобы не таскать этот товар обратно в Москву, отдайте его мне. Я вам тут такого дилера организую, о котором можно только мечтать.
– Долг еще забрать надо.
– Я помогу, есть кое-какие соображения.
Мы долго разговаривали насчет перспектив местного рынка. Аркашка мне все больше и больше нравился, хотя бы тем, что он критиковал своих бывших работодателей беззлобно, со своеобразной иронией, изредка вставляя что-то хорошее.
– Если честно, они сделали из меня человека, – заявил он под конец. – Только мне не жалко людей, которые занимаются саморазрушением и из-за гнилых амбиций своими же руками уничтожают процветающий бизнес. Они сами топят свой «Титаник».
Я смотрел на своего собеседника с любовью, если так дальше пойдет, то мы скоро начнем обниматься, задавать известный вопрос: «Ты меня уважаешь»? и, перебивая, хвалить друг друга.
Это все водочка.
Наконец дали занавес и к хромированным шестам вышли девочки. Это нас отвлекло от работы. Девочки были что надо. У меня в голове стали появляться шальные мысли. Вообще-то я не такой, во-первых, потому что не такой, а во-вторых, потому что не имею успеха у женщин. Я их попросту боюсь. Очень-очень редко у меня появляются закидоны, но для этого нужна определенная атмосфера.
Хотя, с другой стороны, как же не возникнуть такой атмосфере, когда я в городе своей молодости, выпивший на стриптизе и совсем-совсем один, а жена и сын за тысячу километров?
Когда я вспомнил о жене, меня чуть кондрашка не хватила. Я достал сотовый и вылупился на экран, слава богу, неотвеченых звонков не было.
– Мне нужно позвонить, – сказал я Аркашке и пошел искать тишину.
Относительно тихо было на улице, за углом. Я набрал номер супруги.
– Алло, Рюсик, лапа, как раз собиралась тебе звонить. Как ты там? Справляешься?
– Все в порядке, дорогая. Уже кое-что уяснил.
– Я горжусь тобой. Ты где?
– Скоро собираюсь домой, – я подумал, что такой ответ будет самым подходящим. Его нельзя назвать правдой, но и четвертого правила моего отца он не нарушает.
– А что это там за звуки?
– Это трамваи.
– Опять ты на шумной стороне, – видимо она ничего не поняла. – Как же ты уснешь? Ты не сможешь получить полноценный отдых.
– Ночью трамваи не ходят.
– Не пользуйся кондиционером, простынешь.
– Дорогая, я хочу отключить телефон.
– Зачем?
– Многие не знают, что я в командировке и звонят по пустякам. Роуминг съедает много денег. Завтра утром включу, – это, между прочим, тоже не вранье.
– Не забывай нас.
На обратном пути я обратил внимание на сидящую за стойкой бара девушку в розовом платье. Она была настоящей красавицей и очень походила на Аню, в которую я был влюблен с первого по пятый курс. Изменив траекторию, чтобы как следует рассмотреть даму, я прогромыхал своими мослами совсем близко, но лица так и не увидел. Зато почувствовал запах парфюма. Она предпочитала стиль ретро. Даже духи у нее были из того времени. Это явление меня чрезвычайно взволновало, тем более что была надежда – девушка носила очки.
С минуту я наблюдал за предметом своих мечтаний, чтобы убедиться, что она одна, потом дернул брюки к земле и пошел искать приключений на свою хмельную голову.
Из нескольких миллионов способов знакомства с девушками мной был успешно освоен только один. Не самый лучший и не самый безопасный. Причем у этого способа было особое условие – девушка обязательно должна носить очки. Этому приему научил меня один парень, на первом курсе. Я уже не помню, как его зовут. Короче, нужно подойти к девушке со спины, наклониться к уху и четко сказать:
– Ненавижу очкариков, – естественно, ты сам должен иметь на носу очки.
Это называется знакомиться методом шока. Любая очкастая девушка комплексует по поводу своих очков. Любой из них такое высказывание будет неприятно. Первое чувство, которое возникнет в ее мозгу, будет гнев. Но, реакция у каждой разная. Кто-то просто обернется нахмурив брови, увидит на моем лице оправу и улыбнется. Кто-то замахнется, кто-то уже почти ударит, но успеет остановить руку в миллиметре от лица, а кто-то со всего размаха саданет в скулу и еще не сразу поймет, в чем дело. Самое лучшее – это когда девушка бьет по щеке. А еще лучше, когда при этом с моего лица падают очки. Подходишь к ней, говоришь волшебную фразу, она слету хрясь по щеке, а очки бах и на пол, да еще вдребезги. Все! Считай, что она твоя. Причем надолго. Потому что ты сидишь на полу, близоруко щуришься, шаришь по грязи в поисках оправы и вызываешь у нее следующие за гневом чувства жалости и вины. Ты как котенок, которого нужно приютить, да мама не велит. И она становится твоей назло маме.
Естественно лучше всего этот способ действовал в советские времена, когда не было бандитов, братков и бригад, и вся эта мразь еще не насадила нам своих порядков. В то счастливое время девушка спокойно могла ударить парня по щеке, не опасаясь, что в ответ ей сломают кастетом челюсть или отвезут в сарай и пустят по кругу.
Все мои женщины, а их у меня не богато, носили очки. А жена стала женой, потому что съездила меня по лицу сильнее всех, я даже упал. Вот такая любовь. Перед женщинами с хорошим зрением я робею.
Я подошел к девушке в розовом платье и решил, что пока не поздно, лучше вернуться. Это я так решил, а сделал наоборот. Я наклонился к ее уху и сказал:
– Ненавижу очкариков.
Она никак не отреагировала. Может, не расслышала? Музыка кругом. Вместо того чтобы уйти я повторил:
– Ненавижу очкариков.
Она повернулась. Красавица неимоверная. Глаза печальные, губы полные, уши маленькие. Длинные светлые волосы лежат на плечах. Двадцать пять лет максимум.
– Дешевый приемчик. На меня такие вещи не действуют, – произнесла она насмешливо бархатным голосом.
Я поправил очки, вначале левой рукой, потом правой и сказал:
– Извините.
Вот так. Сбой сценария и я уже не знаю, что делать.
Она осмотрела меня с головы до ног. Особое внимание уделила брюкам. Опять усмехнулась.
– Я пошел, – промямлил я и действительно пошел.
Мой друган похоже не видел моего позора, он увлеченно смотрел на девиц, готовящихся к стриптизу. Когда я опустился рядом, он предложил выпить еще по одной, а сам даже не разговаривал, продолжал смотреть на девочек.
Я же на танцовщиц не глазел, меня постоянно разворачивало на ту подругу. Несколько раз мы с ней встречались глазами. Мне показалось даже, что она улыбнулась.
Когда выключили свет, Аркашка встал и пошел поближе к столбу, чтобы лучше видеть. Предмет моих поползновений в темноте совсем потерялся, я сильно загрустил, но все же продолжал глазеть в ее сторону.
Когда все вокруг окрасилось фиолетовым, мне показалось, что девушка встала и пошла в мою сторону. Так и есть. Розовое пятно приблизилось, приобрело очертания и сказало:
– Эй, очкарик, а кто будет веселить даму? Раз уж начал острить, давай продолжай. Где твой искрометный юмор?
С юмором у меня проблемы. По крайней мере, на людях он пропадает. Я встал и замер как истукан. Она опять посмотрела на мои брюки.
– Знаешь, – поощрительно начала она, – такое настроение было паршивое, хоть вешайся. А появился ты, и сразу отпустило. Чего молчишь-то?
– Забыл текст.
Она расхохоталась.
– На словах экономишь?
– Угу.
– И на брюках тоже?
Мы еще раз посмотрели на мои брюки.
– Хотя бы бахрому пришей.
Я пожал плечами.
– Не обижайся. Ты молчишь, приходится шутить даме.
– Я и не обижаюсь. А с брюками отдельная история приключилась.
– Может я сяду и ты мне все расскажешь?– не дожидаясь моего ответа она опустилась на стул и закинула ногу на ногу.
Я тоже сел и все ей рассказал. Первое с чего я начал, это то, что я командировочный. Только конченые дураки, желая обаять даму, признаются на первых же секундах, что они командировочные. Ни одна дама так не обаяется, будет срабатывать внутренний стопор. Потом я зачем-то приплел, что женат и что у меня есть сын. Это тоже большая ошибка. Опытные ловеласы эту информацию выдают только под пытками. Покончив с этим неудачным вступлением, я, наконец, перешел к брюкам и кирпичу на балконе. Я трещал не непрерывно, иногда делал паузы. В первом антракте я заказал себе водки, а даме мартини. Во второй паузе выяснил, что мою подругу зовут Жанна. Жанна хихикала, а ко мне возвращалась уверенность.
Минут за тридцать я выболтал первой попавшейся девчонке цель своей командировки, все тонкости своей работы и большую часть произошедших со мной событий за последние сутки.
– Так ты здесь с другом? – уточнила она.
– Да. Я совсем забыл про своего приятеля.
Аркашка хлыщ и прощелыга. Он еще тот парень. Точно отобьет у меня Жанну. Я со своими мослами и очками ему в подметки не гожусь. Хотя с другой стороны, это не в его интересах. Он ведь чего-то от меня хочет.
Аркашка отнесся к Жанне индифферентно. Он поздоровался, что-то сказал вежливое, налил себе из графина, замахнул рюмаху потом отвернулся и снова стал смотреть на голых девочек. Мы с Жанной пили, ели что-то и танцевали. Я окончательно окосел – то ли от девушки, то ли от выпивки. Причина плохого Жанниного настроения объяснялась очень просто. Оказывается, она сегодня ходила устраиваться на работу в одну московскую компанию, которая открывала в городе небольшой филиал. Ее не взяли.
– Понимаешь, – горевала она, – я три этапа прошла, самые трудные. Сегодня была вообще ерунда какая-то, психологические тесты. Я была так уверена в себе, что потом не могла поверить. Сидел старый противный бородатый мужик и задавал идиотские вопросы. Через два часа пришла за результатом, передо мной извинились.
Я как мог, успокаивал девчонку. Получалось плохо. Неожиданно Жанна сняла очки и убрала в сумочку.
– Надоели, – сказала она.
– А как ты будешь без очков?
– А они без диоптрий.
– Как это?
– У меня зрение нормальное. Я их для солидности надела. Одна подруга посоветовала: когда идешь на работу устраиваться, надень очки. Будет умный вид.
Вот все и прояснилось. Вот почему она никак не отреагировала на мой метод знакомства. Она не ассоциировала себя с очкариками. У нее комплекса нет. Она нормальная! Если бы я знал, то на выстрел бы к ней побоялся подойти!
В двенадцать Аркаша засобирался домой. Мы договорились созвониться. Его изрядно штормило, тем не менее, он не забыл расплатиться за столик. Примерно через час собрались и мы.
– Где ты живешь? – спросил я, когда мы вышли на улицу.
– Недалеко. Только я не хочу домой.
– Тогда поехали ко мне.
– Поехали.
Мы сели в такси и отправились в гостиницу.
Вот он мой город! Узнаю его. Сколько раз мы проводили девочек в общагу. Я, чаще всего, чужих. Легче легкого. Нужно только втереть уши дежурному. Тряхнем стариной!
Через стекла фасада я увидел Спартака. Он стоял за стойкой, разговаривал по телефону и при этом смотрел на себя в зеркало. Швейцара в дверях не оказалось, мы беспрепятственно прошли прямо к моему старому знакомому. Увидев меня с дамой, Спартак бескрайне улыбнулся. Теперь он смотрел на меня как на равного. Типа, хоть ты и из люкса, но слабости у тебя как у всякого мужика. Он взял меня под локоть и отвел в сторонку.
– Пусть живет хоть неделю, – заговорщески подмигнул он. – Я все устрою.
Наверное, он надеялся на чаевые, но я просто сказал:
– Спасибо, – и собрался уйти.
– Постой, – остановил он меня. – А презервативы?
– А есть?
– Легко, – он повернулся спиной к Жанне и, таясь, вытащил из кармана две пачки. – Вот здесь четыре штуки в упаковке по шестьсот рублей, а в этой – шесть, по тысяче.
– А что так дорого?
– Монополия. Если купишь шесть, сделаю скидку.
– Ты мне льстишь, – похлопал его по плечу, – давай ту, где четыре.
– А шампанское в номер?
– Лучше мартини.
– Легко.
Я подождал секунды две, думая, что он и вино вытащит из кармана, но этого не случилось. Видимо его карманы оказались не такими уж бездонными, как могло показаться.
Мы поднялись наверх, сели за стол, дождались мартини и стали разговаривать. Жанна разоткровенничалась.
– Неделю назад меня человек бросил.
– Да ну, не верю.
– Взял и бросил. Прекрати делать глупые комплименты.
– Просто не могу себе представить.
– Я ведь замужем была. Хороший такой дядька. На пятнадцать лет меня старше. Богатый. Я шесть лет как сыр в масле каталась.
– А тебе сейчас сколько?
– Тридцать.
– Никогда не скажешь!
– Кончай! У меня все было. Правда, он детей не хотел, но я бы его все равно уломала. Я его любила. Не по расчету выходила. Полтора года назад он пригласил к себе из Калуги сына от первого брака. Там у парня что-то не складывалось, а он ему тут работу хорошую обеспечил, хату купил. И все.
– Что все?
– Мы с этим сынком полюбили друг друга. Просто дико полюбили. Он меня на семь лет моложе, но это ничего не значит. Я хмыкнул, как бы соглашаясь.
– Мы честно пришли к моему мужу и все рассказали. Тот поорал, вначале хотел сына отговорить, но сынок упрямый оказался, тогда папаша послал нас к чертям собачьим. Лишил денежного содержания. Жили мы в однокомнатной панельке, с хлеба на квас перебивались. Я так счастлива была!
– И что?
– Год прошел, и он меня бросил, вернулся к своему папаше. Теперь у них все в порядке – семья, а я одна, как дура. Дура я – дура.
– Да уж, – я не нашелся что сказать.
– Знаешь, я сейчас думаю, что сынок отбил меня, чтобы отомстить отцу. Тот ведь их бросил с матерью. Я как вещь. Они там решают свои психологические проблемы, а я теряю целую жизнь, – у нее на глазах навернулись слезы. – Меня все бросают. Даже мать.
– Как это?
– Вот так. Мне было четыре года, когда она меня оставила с отцом и уехала с каким-то греком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31