- Без проблем, если он компетентен.
- Еще как, - сказал я.
Мы пожали друг другу руки. Я был слегка встревожен.
- Коля, кто эти люди? - спросил Тигран, когда братья ушли.
- Я пока точно не знаю, - бодро сказал я. - Ты не переживай, мы разберемся. У нас все законно.
- Законно, незаконно... Меня это не волнует. Вы мне деньги должны. Когда дадите?
- Мы тебя хоть раз подводили? - удивился я.
- Вы-то нет. Но эти люди... Я расстраиваюсь. Я договор с вами заключал. И вы мне мою работу оплатите.
- Сколько там накапало?
- Пятнадцать лимонов, - он почесал свой небритый подбородок. - Сережа все знает, у нас с ним все расписано.
- Хорошо. На следующей неделе оплатим.
- Ты пойми, - стал оправдываться Тигран. - У нас там, в Армении, кушать нечего, дети плачут. На проспекте Комитаса все деревья срубили на дрова. Я этим людям деньги пообещал. Что про меня родня скажет?
- Будут тебе деньги. Завтра все утрясется.
- Это хорошо. Вы утрясайте. Мы пока работать на этом объекте не будем. Когда долг отдадите, тогда начнем. У меня еще три объекта в городе...
- Ладно, Тигран, корабль еще не тонет.
- Какой такой корабль?
- Метафора. Или я, или Сергей тебе позвоним, как деньги соберем.
- Побыстрей бы. Мне людям нужно платить, - сказал он виновато. - И потом, пока с этими важными людьми вопрос не решится, я без предоплаты работать не буду. А то у вас будку отберут, вы скажете, что объект не ваш, пусть те платят, те скажут, что с нами не договаривались и пошлют. Так не бывает.
- А почему ты решил, что они отберут павильон?
- Очень солидные люди.
- Все, пока, - я пожал мозолистые руки Тиграну и всем его армянам, которые выглядели отнюдь не голодными, и поехал домой.
Ровно в семь ко мне приехал Серега. Он принес от Ольги подарок, трехлитровую банку огурцов, на мои слабые попытки отказаться стал мотивированно доказывать, что у них этого добра дофига, до лета им не съесть, а уже весна. В общем, нес чушь. Все время, пока он разглагольствовал, я смотрел на него влюбленно и радовался, что он у меня есть. Минут пять Серега рассказывал анекдоты, а я ржал, как дурак, как будто ничего не случилось, как будто продолжались старые добрые времена. Потом я рассказал ему о предложении, которое мне сделали Нелька со Спарыкиным. Мое согласие он воспринял с энтузиазмом.
- Те деньги, которые я буду получать там, да и проценты, если получится войти в долю, мы будем делить с тобой пополам, - сказал я.
- Разумеется, - сказал он таким тоном, как будто других вариантов не существовало и мне стало стыдно потому, что к этому решению я пришел не сразу, а после долгих размышлений.
- Справимся, - бодро сказал Сергей.
Значительно меньше радости у него вызвал мой рассказ о том, какой разговор состоялся у меня с двумя кожаными братьями и армянами.
- Вот говно, - выругался он.
- А что ты беспокоишься? - удивился я.
- Насколько я знаю, если сделку признают незаконной, мошеннической, то ее по суду можно расторгнуть. Это веское основание. Схема такая учредители нанимают исполнительного директора. Он работает, совершает сделки не в пользу предприятия, а в пользу своего кармана, ворует. Его ловят на месте преступления, пишут заяву в ментовку, сажают, а все сделки признают незаконными и расторгают. Говорят, мол, в наши планы не входило продавать данное строение вообще, или за такую цену, в частности. Давайте вертать все как было. Это все равно, что купить ворованную вещь. Если вора поймали и он указал на тебя, то вещь придется вернуть хозяину, а деньги ждать от вора с зоны, то есть не дождаться никогда.
- Они обязаны вернуть нам деньги, - робко вставил я.
- Правильно, - с сарказмом сказал Серый. - Только официальные. А черный нал нам фиг кто вернет, даже если мы будем такими идиотами, что о нем заявим. Мы по безналу заплатили двадцать пять миллионов. А наликом отвалили пятьдесят. Эти пятьдесят миллионов к нам не вернутся никогда. Мы так же никогда не увидим тех денег, которые уже заплатили Тиграну за работу, во-первых, он не выдает приходных кассовых ордеров, во-вторых, даже если армяне предоставят необходимые документы, те ребята могут сказать, что им такая отделка была не нужна, мол там, где мы сделали белое, они хотят черное, а там, где деревянное - железное.
- Хреново.
- А то. Ладно, я с утра отксерю документы и к тетке. Она - классный юрист. Что-нибудь посоветует.
- А я, видимо, чуть свет на новое место работы. Директорствовать.
- Слушай, Дальтоник, - подмигнул Серега. - У меня тут одна цыпа наклюнулась, возможно, я опять начну ездить в командировки. Так что ты не удивляйся. Кстати, у нее классная подруга имеется. Нет желания поддержать компанию?
- Нет.
- Зря. Молодые, статейные девочки.
- Тем более.
Зазвонил телефон. Звонила Неля, сказала, что сейчас подъедет с подполковником. Я прикрыл рукой трубку и сказал Сереге:
- Нелька с ментом сейчас будут. Дождешься? Узнаешь весь расклад. Я предупрежу, что ты у меня.
- А зачем? - ответил он легкомысленно. - Я тебе верю. Ну их нафиг.
Я сказал в телефон, что жду, не дождусь, и повесил трубку.
- Пойду с мужиками на стоянке водку пить, - на прощание сказал Серега. - Они нам всю зиму место чистили, а я им так и не поставил. На меня уже косо начали смотреть.
- Я печень берегу. С утра в пургу пузыречек им отдаю, вечером приезжаю, все чистенько.
- А мне интересно, - сказал Серега, открывая дверь. - Классные мужики.
- Жлобье.
- Не любишь ты рабочий класс, - сказал Сергей и ушел в темноту.
Почти сразу пришли Нелька и Спарыкин. Подполковник был в форме. Она ему шла. В ней он был похож на маршала Жукова, только интеллекта в глазах было поменьше.
- Вы там Серегу не встретили? - спросил я.
- Нет, - ответила Неля. Она выглядела значительно лучше. Макияж, платочек.
- Как Пашка?
- Вроде ничего. По твоему совету отдала его бабке с дедом.
Пока мы разговаривали с Нелей, подполковник прошел в комнату, не снимая ботинок, видимо, у него вообще не было такой привычки, и подверг мое жилище тщательному осмотру. В руках он держал небольшой сверток, в зубах вертел сигарету, с которой на ковер падал пепел.
- Чистенько, - сказал он. - С кем живешь?
- Один.
- Ясно. А та хипня?
- Случайное знакомство, - я немного подыгрывал его суровому тону и говорил голосом провинившегося ученика. - Чайку?
- Неплохо бы, - сказал Спарыкин. - Тут кое-кто с работы.
- Вы присаживайтесь, я пока все организую.
Подполковник сел на диван, положив сверток рядом, а Неля пошла со мной на кухню. Она достала из холодильника остатки колбасы и принялась их тонко-тонко резать на блюдце.
- Послушай, Коля, ты Алексею Лукьяновичу не хами, - сказала она. - Он нормальный мужик. Просто он очень подозрительный. Профессия у него такая.
- Он первый начал.
- Не будь ребенком. Нам всем нужно найти общий язык.
- Ты мне скажи, он женат?
Она покраснела.
- Ты что же думаешь... Женат, причем счастливо, двое детей... Ты за кого меня держишь?
- Да ладно. Я просто спросил.
- Нет, не просто, я по твоей физиономии вижу, что у тебя на уме. Не надо меня обижать.
- Хорошо. Прости.
Неля накрыла в зале маленький журнальный стол. Мы сели. Они смотрели на меня, а я на них, то на одного, то на другого, глаза бегали. Я еще ничего плохого не сделал, но уже чувствовал себя виноватым.
- Завтра Неля представит тебя коллективу, - сказал Спарыкин.
- Коля, Игорь полностью доверял главному бухгалтеру и Катюше, сказала Неля. - Опирайся на них.
- Не переживайте, я сам определюсь. Тем более что я всех знаю давным-давно.
- Давай построим нашу беседу так: если у тебя есть вопросы, ты их нам задавай, - сказал подполковник. - Мы постараемся удовлетворить твое любопытство, а потом выслушаем твои соображения о работе.
- Хорошо, - сказал я. - Первый вопрос: кто будет подписывать договора и платежки?
Они недоуменно переглянулись.
- Это важно? - спросила Неля.
- Естественно. Если я - директор, а платежные поручения подписывает главный бухгалтер или посторонний дядя, значит, директор финансовыми потоками не распоряжается, коллектив узнает об этом и через месяц такого директора уже никто ни во что не будет ставить.
Мои будущие компаньоны молчали, было видно, что этого вопроса они не ожидали.
- Невозможно эффективно управлять коллективом без уважения и поддержки подчиненных, - продолжил я.
- Ты - директор, - задумчиво сказал подполковник, растягивая слова. Значит, ты за все отвечаешь, значит, ты все подписываешь.
- Хорошо, - сказал я. - Раз я все буду подписывать, значит нужно перепечатать карточку подписей для банка и заверить ее у нотариуса. Я этого сделать не смогу, потому что у меня нет учредительных документов и печати.... И полномочий.
- Учредительные документы у юристов, - сказал подполковник. Было видно, что он не привык вникать в такие мелочи. - В них вносят изменения исходя из сложившейся ситуации, затем отдадут на регистрацию в исполком.
- Отлично, - сказал я. - Пусть эти юристы и подготовят карточку. Чем быстрее, тем лучше.
- К чему такая спешка? - удивилась Неля.
Я посмотрел ей в глаза. В них золотом светились звезды с погон Спарыкина. Женские глаза обладают удивительной избирательностью. Если в них отражаются погоны, то не ниже подполковника, а если машины, то "Мерседеса". Сержантов и "запорожцы" они отражать отказываются.
- Без этой карточки наша фирма остается полностью парализованной. Мы не можем заплатить ни за свет, ни за телефон. Не дай Бог, что-нибудь отключат, пойдут слухи. Мы рискуем потерять клиентов. Зачем нам терять репутацию? Да, Игорька больше нет, но с фирмой все о,кей. Все механизмы смазаны. Платежи идут вовремя. Про пропавшие деньги тоже молчок. Ни какой растерянности на лицах!
Подполковник очень внимательно смотрел на меня, пока я произносил этот монолог, но я так и не понял, что таит в себе этот взгляд. Потом он достал из внутреннего кармана записную книжку в кожаном переплете и демонстративно что-то записал в ней.
- Мы тебя поняли, - сказал он. - Карточку сделаем так быстро, как это только возможно.
- Сколько в ней будет подписей? - спросил я.
Мои гости опять переглянулись. Тупари, бизнесмены хреновы.
- В платежном поручении может быть одна или две подписи. Обычно директора и главного бухгалтера, но можно оставить и одну, - объяснил я.
- А как лучше? - спросила Неля.
- Все зависит от степени доверия. Если вы мне доверяете, то удобнее оставить одну, тогда я могу, имея на руках печать, изменить платежку где-нибудь в городе, например, в банке, и отправить срочный платеж, когда бухгалтер отсутствует.
- Мы тебе доверяем, - осторожно сказала Неля.
- Отлично, тогда скажите юристам, пусть готовят карточку на одну подпись, но у нотариуса я, разумеется, должен присутствовать сам. А бухгалтер пусть мне закажет пропуск в банк.
- Ты что, в банк сам собираешься ездить? - спросил Спарыкин после того, как поставил в своей книжечке еще одну отметку.
- Разумеется, особенно в первое время. Я должен со всеми познакомиться, в каждом банке свои прибамбасы, тем более, что именно банк составляет справки для налоговой. Личный контакт есть личный контакт. Я уверен, что Игорь в своем банке знал абсолютно всех. Тем более, если придется брать кредит.
- Мы не работаем с чужими деньгами, - сказал Спарыкин.
- Очень хорошо, но иногда без кредита невозможно увеличить оборот.
- Мы не работаем с чужими деньгами.
- Ладно, ладно. Я еще хотел бы попросить вас не оставлять у меня в тылу стукачей, - я не дал им возможности вставить ни слова. - Человек, наделенный такими полномочиями, будет чувствовать себя значительной персоной. Более значительной, чем я. Возможен конфликт. Я захочу его уволить, вы мне скажете: нет. Тогда конец моему авторитету.
- Ты любишь власть, - сказал подполковник.
- Я хочу выполнить порученную мне работу и заработать деньги. Я вам сам буду все докладывать. При больших суммах советоваться. Все будет открыто.
Только сейчас я заметил, что блюдце опустело, колбаса кончилась, а Спарыкин наконец перестал жевать. Лишь у меня и у Нели чай оставался нетронутым.
- Еще? - спросил я у подполковника.
- Да.
Неля наполнила чашку.
- Пока у меня вопросов нет, остальное по ходу дела, - сказал я.
- Без консультации с нами кадровые вопросы не решай, - сказал Спарыкин, подтвердив мою догадку на счет стукачей. Меня от него тошнило, я еще до конца не понял почему, но уже кое-что стало вырисовываться, уже появилась смутная догадка.
- Вы хотели выслушать какие-то мои соображения, - сказал я.
- Даже не знаю, что сказать, - осторожно произнесла Неля. Она вопросительно посмотрела на Спарыкина.
- Еще рано что-либо говорить, - сказал я. - Я еще не знаю схемы.
- Какой схемы? - спросил подполковник тоном тупого ученика.
- Схемы, по которой "Дисконт" приносит прибыль. Я, например, не знаю, почему ваша водка дешевле заводской. Схемы ухода от налогов, наконец. Я еще ничего не знаю. Поэтому говорить о стратегии или тактике моей работы еще рано.
- Принято, - неожиданно добродушно сказал подполковник. - Я только одно хочу тебе сказать, парень: не бойся.
- Чего? - поинтересовался я.
- Ничего, - в его голосе послышались нотки крестного отца мафии, контролирующей небольшую деревню. Он положил мне правую руку на колено и проникновенно посмотрел в глаза. - Один раз испугаешься - можешь испортить себе всю жизнь.
- Не понял, - сказал я.
Он многозначительно прищурился и смачно закурил. Может, их специально учили таким замашкам какие-нибудь ментовские психологи на каких-нибудь специальных ментовских курсах, только его ужимки на меня не действовали.
- Если ты что-то знаешь, скажи мне, не бойся. Если ты о чем-то догадываешься, тоже скажи мне. Понимаешь... - он сделал вид, что задумался. - Вот представь себе такую ситуацию. Тебе семнадцать лет, ты влюблен в девушку, но боишься подойти к ней и сказать об этом. Ты крутишься вокруг да около, дурачишься, ведешь себя как полный идиот, но подойти и сказать три слова не можешь. Проходит время, окончена школа, институт, техникум, не важно. Вы расстаетесь. И встречаетесь в сорок лет. Представляешь? Случайно, на улице. Она так же прекрасна, как двадцать лет назад, свежая, стройная, умная. Начинаете разговаривать. Ты говоришь: "Я ведь был в тебя влюблен по уши". А она отвечает: "И я в тебя". Вы смеетесь с грустью в глазах, вспоминаете старых друзей и расходитесь, даже не обменявшись телефонами. Потому что понимаете - в этом нет никакого смысла. Ты идешь домой и бесишься потому что у тебя дома сидит сварливая бочка весом в восемьдесят пять килограмм, дети, похожие на маму и ты, не в силах ничего изменить. И все из-за того, что когда-то просто побоялся сказать кому-то несколько приятных слов.
Я смотрел на него с открытым ртом. Довольный произведенным эффектом, Спарыкин хлопнул меня по коленке:
- Если что вспомнил, если что знаешь, не бойся, скажи.
- Это вы про себя рассказывали? - поинтересовался я, наверное, чересчур ехидно.
- Знаешь, за что я тебя не люблю, - c ходу разозлился Спарыкин. - За то, что у тебя нет уважения к людям. Ты думаешь, что ты самый умный, пуп земли, а ведь на самом деле ты - букашка, которую я могу запросто раздавить одним пальцем, - он затушил окурок в чашке, поднялся и ушел в туалет.
- У него жена толстая? - спросил я Нельку.
- Очень, - улыбнулась она.
Мы помолчали.
- Как идет расследование? -поинтересовался я у подполковника, когда он вернулся в комнату.
- Работаем.
- Я беспокоюсь на счет своих денег, - не отступал я.
- Давай так, ты беспокойся о наших деньгах, а мы побеспокоимся о твоих, - он больше не был расположен вести со мной беседу. Он взял с дивана сверток, развернул его, открыл желтую коробку и достал из пенопластовой выемки сотовый телефон. - Вот тебе для связи телефон Игорька. Его номер ты знаешь. С ним все в порядке, там есть зарядное устройство и инструкция. Как пользоваться, прочитаешь. В нем под цифрой один введен номер моего сотового, под цифрой два - Нелин домашний. Ничего набирать не надо. Решетка, единица, молния и я на связи. Решетка, двойка, молния и на связи Неля.
- Спасибо, - сказал я. - Я становлюсь крутым.
- Это не подарок, а средство связи. Смотри, не потеряй. На этом номере шесть миллионов предоплаты. Будешь хорошо себя вести, оставим его тебе и разрешим оплачивать за счет фирмы.
- От души спасибо, - сказал я на этот раз вполне искренне.
Неля встала. Они прошли в коридор. Я пожал подполковнику руку.
Когда они ушли, я вставил адаптер в розетку, подсоединил шнур к телефону, дождался, когда жидкокристаллический экран засветился зеленым светом, и начал изучать инструкцию. Из нее я узнал, что трубку лучше всего носить, установив блокировку клавиатуры, тогда исключается возможность случайного нажатия какой-нибудь кнопки. Блокировка снимается нажатием двух кнопок, а после разговора, через несколько секунд автоматически устанавливается вновь. Оказалось, что на ускоренный набор можно записать десять номеров. Я ввел под номером три телефон Сереги и тут же позвонил ему для проверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24