Этот киоск был самым маленьким по размеру, но зато самым прибыльным. В свое время мы дали очень приличную взятку за то, чтобы получить место для его установки и с тех пор ни разу об этом не пожалели.
Когда я подъехал к западным воротам, шлагбаум был, разумеется, закрыт, да и на самих воротах висела цепь с огромным амбарным замком. В будке охранника горел свет. Я остановился под тусклым фонарем и выключил фары, чтобы сторож мог увидеть номера.
На крыльцо вышел растрепанный мужик лет сорока пяти по имени Эрнст. Он был абсолютно трезв и поэтому полон энергии. Несмотря на звучное имя, Эрнст не был интеллигентом. Он сообщил мне о том, что я и мой долбаный друг вконец его затрахали, шляясь по ночам, что пускать нас в такое время он не имеет права и что в один прекрасный момент он скажет Николаю Михайловичу, директору рынка, и тот выгонит нас к чертям собачьим. Излагая эти угрозы, он поднял шлагбаум, открыл ворота и пропустил меня внутрь безо всяких условий. Его слова, гордо взметнувшись в небо, потеряли свою силу, многократно отразившись от низкого козырька рыночного покрытия, смешались с шумом мотора и упали на асфальт шелухой от семечек.
Эрнст был, несомненно, прав. Рынок закрывался в шесть часов, торгашам давали час на сборы, а потом менты с собаками обыскивали все вокруг и выгоняли запоздавших. Только одни мы имели право торговать всю ночь. Такое положение дел возникло случайно. Два года назад, при реконструкции рынка, когда с улицы убирали открытые прилавки и всем торгующим выделяли места во вновь отстроенном павильоне, свободную площадь на рыночной площади решили отвести под установку торговых киосков с обязательным применением кассовых аппаратов. Желающих, разумеется, было хоть отбавляй, но мы вовремя подсуетились и сумели выбить себе место. Правда, блат у нас был довольно хилый: всего лишь начальник пожарной охраны района и поэтому место нам досталось в самом углу, далеко от центрального входа и людских потоков. Наш киоск был единственным, который своей задней стенкой примыкал не к бетонной стене, а к железной решетке с колючей проволокой, на месте которой раньше был еще один въезд на рынок. С точки зрения торговли внутри рынка место, как мы вскоре поняли, было самое беспонтовое, но железная ограда, причинявшая нам столько неудобств в самом начале, выходила на довольно оживленную улицу, рассекающую надвое огромный жилой массив и мысль перевернуть киоск и работать витриной на улицу не давала нам с Серегой покоя. Мы терпеливо ждали, заводили новые знакомства, покупали телевизоры и газовые плиты многочисленным чиновникам и, наконец, после того, как сменился директор рынка, настал наш час. За одну ночь, имея на руках разрешение от милиции и лицензию на ночную торговлю спиртным, мы прорезали автогеном окно в заборе, перевернули киоск и стали самыми привилегированными торгашами на всем центральном рынке, поздороваться за руку с которыми считал за счастье даже старый еврей Давид Моисеевич, который всю свою жизнь торговал книгами, имел к тому времени тридцать две торговые точки по всему городу и подавал руку только тем людям, которых считал умнее себя. В первый же день выручка составила пять миллионов. Мы ходили обалдевшие от счастья.
Когда я начал разгружаться, казалось, что на город опустилась глубокая ночь. Света уже сдала смену и просто ждала моего приезда. Она подменила у окошка Ивана, нашего самого молодого продавца, а тот помог освободить машину от надоевшего груза. Мы управились довольно быстро, но что-то было не так. Я не сразу понял, что не хватает привычной тесноты. В киоске не было тары. При желании можно было даже станцевать, если не сильно размахивать руками.
- Где ящики? - спросил я Свету, когда она отошла от окошка.
- Я их продала, - сказала она безмятежно, - Достали. Уже сидеть негде было...
- Ты что, серьезно? - перебил я, вспыхнув, как бенгальский огонь, но все еще надеясь, что это шутка. Никто и ничего не имел права покупать или продавать без нашего с Серегой ведома.
- Успокойся, - сказала Света, улыбнувшись и взяв меня за руку.
Все нормально. Помнишь трех хачиков, которые два месяца назад предлагали нам палево? Они открыли пункт приема посуды на углу за хозтоварами. Скупают водочные бутылки по четыреста рублей. У них такой наплыв, что тары не хватает. Я им продала по двадцать тысяч за ящик, а у нас по накладным залоговая стоимость - пятнадцать. По пятерке с ящика вроде бы неплохо. Забрали все, даже дюраль, и готовы купить еще.
Бенгальский огонь погас, так и не разгоревшись. Сказать было не чего. Неплохая сделка. Можно было продать им всю тару, которая у нас зависла. Весь вопрос заключался в том, согласится ли на это Угланов, наш поставщик. Иногда у него самого не хватало ящиков и он наотрез отказывался брать деньгами.
- Да ладно, все еще можно вернуть, - как будто читая мои мысли, продолжила Света, - Я им дала как бы взаймы, если что, заберем обратно.
- Мы этот вопрос еще обсудим, - хмуро сказал я.
- Эй, взбодрись, - она игриво потрепала меня по щеке. - Лучше пересиль себя и скажи спасибо. Сейчас тебе станет еще веселее. Я самовольно истратила пол-литра на расчистку территории.
Света посмотрела на меня воинственно, ожидая моей негативной реакции.
- Можете тратить литр в сутки в течение пяти дней, пока все не просохнет, - сказал я примирительным тоном.
- Обойдутся, алкаши, - Света скривила рот.
Собрав длинные каштановые волосы под пушистую вязаную шапочку, она накинула зеленый кожаный плащ и самодовольно посмотрела на меня, давая тем самым понять, что свой долг выполнила и готова идти. В ее руках, неизвестно откуда, появились два огромных пакета, по всей видимости, с рыночной жратвой, которую она периодически таскала своей маме и четырехлетнему сынишке.
Мы попрощались с Ванькой и вышли.
Никто не будет спорить; Света эффектная женщина, к тому же лучший продавец в нашей с Сергеем конторе. Она всегда все делала правильно и своевременно, иногда решая сложные вопросы в наше отсутствие. Но все ее положительные профессиональные качества превратились в моих глазах в недостаток после того, как в начале зимы она поселилась в моей квартире на правах то ли жены, то ли любовницы. Я даже сам не понял, как это произошло, просто один раз она осталась и уже больше никогда надолго не уходила. Я даже привык к ее сыну, к которому она теперь ходила проведать или, наоборот, приводила в гости. Надо сказать, что нас обоих такое положение вещей вполне устраивало, если бы не мои вспышки непонятной злобы, вызванные ее старательностью и сообразительностью.
Когда мы подъехали к шлагбауму, запищал пейджер. Я ненавижу пейджер! Этот плод человеческого разума сократил мою жизнь на несколько лет. Его зловещий сигнал никогда не предвещал ничего хорошего, он означал, только одно, что в мою жизнь вторглась налоговая инспекция, пожарная охрана, санэпидемстанция, милиция или, что еще хуже, новоиспеченные братки. Особенно я терпеть не могу, когда в сообщении появляется слово "срочно": "Срочно приезжай", "Срочно позвони" и т.д. ... Приходится нестись с замиранием сердца через весь город под запрещающие сигналы светофора, по пути вынося, от неведения происходящего, приговор всей своей коммерческой деятельности, которую, по мнению отправителя сообщения, постигла непоправимая катастрофа. Никто никогда не сообщит на пейджер ничего приятного, никто не скажет: "Доброе утро". Кому это нафиг нужно?
Однако на этот раз нам ничего не угрожало, я только что объехал все свои точки и был абсолютно уверен, что ничего экстраординарного не случилось. В сообщении Сергей просил позвонить как можно скорее по указанному им номеру телефона, судя по которому, несмотря на позднее время, он находился вне дома.
Чтобы выполнить его просьбу, мне пришлось выслушать из уст Эрнста нудную тираду на тему общественной безопасности, смысл которой сводился к тому, что телефон охранника не предназначен для того, чтобы по нему разговаривали всякие придурки, что этот номер никогда не должен быть занят и что связь охранника центрального рынка по своей значимости приравнивается к правительственной, а ему, Эрнсту, может сильно влететь, если в данный момент кто-то таинственный позвонит с какого-то загадочного пульта и услышит вместо бодрого голоса сторожа короткие гудки. Впрочем, разглагольствуя на эту тему, он все же позволил мне войти вслед за ним в его ветхую сторожку и даже указал на видавший виды телефон, весь обмотанный изолентой и, на мой взгляд, никак не способный обеспечить мало-мальски качественную и устойчивую связь, не говоря уж о правительственной.
Набрав номер, я, как и ожидал, услышал в трубке женский голос. Голос был слишком молодым для той категории женщин, с которыми привык проводить время, "отдыхать", как он говорил, мой напарник. Разобравшись, что к чему, голос почему-то хихикнул и в трубке заговорил Сергей.
- Привет, Дальтоник! - весело сказал он. - Если что, я уехал в Гагино пробивать воду. Кстати, мне на самом деле на днях нужно туда съездить. Скоро начнется сезон, а по последним сведениям, там установили импортную линию по разливу газировки. Если моя позвонит, будь правдоподобен.
На заднем плане раздался смех. Все было в порядке вещей. Такое случалось далеко не в первый раз и, надо думать, не в последний. Справедливости ради нужно сказать, что если бы он на самом деле уехал в Гагино или, в какое-нибудь там Подымалово, то никто, в том числе и я, не удивился бы. Иногда он исчезал на пару дней, звонил из какого-нибудь захолустья, потом возвращался с КАМАЗом муки, которую обменивал в городе на сигареты и выгодно продавал через наши точки. Вместо муки мог быть цемент или олифа, не важно, но товар никогда не залеживался. При этом прибыль всегда делилась между нами поровну и он никогда не заикался о своих особых заслугах и не просил большей доли.
- Дальтоник! Ты где? - судя по голосу, в нем было уже ни как не меньше двух кружек пива.
- Я здесь.
-Я звонил к тебе домой, где ты шляешся?
- Работаю, в отличие от тебя, - сказал я сухо. - Ты отдал деньги Игорю?
- Нет, я перебил стрелку на завтра. Сам понимаешь... Я сказал, что деньги будут только утром. Правда, он просил привезти сегодня сколько есть.
- Слушай, Серый, мне это не нравится.
- Да ладно, брось. Ты ведь все равно за рулем. Закинь. Сколько насобирал?
- Миллионов двадцать.
- Вот и ладушки. А я завтра оставшуюся двадцадку к нему завезу, часов в девять с утреца. Потом заеду к тебе, заберу ключи от каблучка, заявки и поеду за бакалеей и сигаретами. А ты будешь отсыпаться, все-таки суббота. Лады?
Я не стал возражать. Да и какой смысл, когда все уже решено за меня и другого выхода все равно нет.
- Хорошо, - сказал я. - Пока не забыл: перед тем как завозить сигареты в угловой киоск, перепиши номера акцизных марок. Есть подозрение, что Валька сидит на подставе
- В смысле?
- Кто-то возит ей товар из оптовых магазинов и она подставляет его в продажу вместо нашего, а по кассе не пробивает. Воровать не воруют, но навар наш съедают.
- Понял.
- Особое внимание обрати на "ЛМ". В последнее время они у Вальки не бегут, а пешком ходят.
- Лады. Был в павильоне. Армяне молодцы: закончили штукатурку. Тигран просил денег. Я не дал, сказал - треть после подключения электричества.
- Правильно... Ладно, пока. Я поехал.
- До завтра. Светке привет.
Положив трубку, я тепло попрощался с Эрнстом, крепко пожал ему руку и похлопал по плечу, но ответных чувств в нем не вызвал. Мужик был явно не в духе. Закрывая за мной ворота, он все еще бубнил себе под нос, поддерживая свою речь расплывчатыми жестами.
По пути я объяснил Свете, что мой рабочий день не закончился, что мне придется ехать в офис к Угланову и предложил завести ее к маме, а на обратном пути забрать.
- А кто тебе сказал, что сегодня я ночую у тебя? - поинтересовалась она.
- А разве нет?
- Да, - она усмехнулась и поежилась.
- Вот видишь, я - телепат.
- Только забирать меня не надо. Я дойду сама. Пока ты будешь ездить, я приготовлю ужин.
Я высадил ее во дворе, в котором она выросла и вышла замуж. Здесь она выгуливала своего, только что появившегося на свет, сынишку. В этом же дворе она впервые получила от пьяного мужа по физиономии на глазах у соседей, с интересом выглядывавших в окна и наблюдавших за развитием событий. А когда это повторилось еще раз, она у всех на виду выбросила его вещи в лужу около подъезда и приготовилась защищаться. И тогда все, кто находился в это время в пределах видимости - и дяди в трико с пузырями на коленях, и толстые тети с бельевыми веревками, и даже учитель со второго этажа, - встали на ее защиту, изгнав паршивца из дома и из ее сердца.
Она раз пять рассказывала мне эту историю, каждый раз восхищаясь своим двориком. Но я видел перед собой только две старые облезлые двухэтажки, кривую березу, фанерный столик для игры в домино и не находил в этой унылой картине никакой прелести.
Электронные часы, которые Серега намертво приклеил "моментом" к приборной доске, показывали половину десятого, они, конечно, врали, но не намного, минут на десять. Правда, я уже забыл в какую сторону.
Торопиться смысла не было. Игорь всегда задерживался в офисе допоздна. Я в который раз за сегодняшний день миновал мост, выехал на "Индустриальную" и, дождавшись зеленого сигнала светофора, свернул в маленький переулок без названия, упиравшийся в бетонный забор бывшей автобазы. Во дворе стояло двухэтажное здание, на втором этаже которого горело два окна, с силуэтами бумажных снежинок, оставшихся еще с празднования Нового года. Справа в темноте едва различим ангар, в котором, собственно, и хранилась водка. Перед домом на площадке стояло несколько машин, три легковых, два ЗИЛа без колес и автокран на шасси МАЗа, тоже в нерабочем состоянии. Считалось, что эту импровизированную автостоянку охраняет сторож со склада алкогольной продукции, но, судя по тому, с какой скоростью приходили в упадок бесхозные грузовики, охрана не была эффективной.
Вначале я припарковался в один ряд с легковушками, принадлежащими Игорю и людям, находившимся с ним в офисе, но, попытавшись выйти, попал ногой в глубокую лужу. Выругавшись, я сдал назад и оставил машину в дальнем, самом темном углу двора, прижавшись дверью фургона к забору.
В большой узкой комнате, арендуемой Углановым под офис и выставочный зал, находилось три человека; охранник с мужественным лицом и помповым ружьем, Игорь и еще невысокий парень в спортивном костюме, которого я не знал. Когда я вошел, они на секунду прервали негромкую беседу, поздоровались и тут же продолжили разговор, не обращая на меня никакого внимания. При этом незнакомец бросил в мою сторону быстрый колющий взгляд, глаза в глаза, от которого меня передернуло. Я сел за свободный стол, вытащил деньги и начал из трех пачек складывать одну.
- Запомни мои слова, - продолжил незнакомец, обращаясь к Игорю. Через две недели твой оборот удвоится. Сейчас склады ликероводочных заводов области переполнены. Каждый из них должен государству по двадцать пять тридцать миллиардов, никто у них водку не берет, а если и берет, то не рассчитывается. Хотя водка - то хорошая. Понятно, почему?
- Потому что все сидят на привозной - московской, дагестанской и астраханской. Она - дешевле, - ответил Игорь.
- Правильно. С понедельника ситуация изменится. Привозное говно станет дороже. У ворот ликерок опять вырастут очереди, а что будет твориться у тебя - вообще предположить трудно. Ты ведь торгуешь дешевле заводской цены?
- Да, дешевле. Но почему привозная станет дороже? - было видно, что Угланов привык доверять этому парню, и теперь в его голосе слышалось возбуждение.
- Потому, что сегодня областное правительство приняло постановление, согласно которому один литр привозной водки, разлитой за пределами области, должен будет стоить не менее тридцати восьми тысяч рублей. Постановление будет опубликовано в понедельник в "вечерке" и вступит в силу с момента публикации. В понедельник утром всех начальников торговых отделов соберут в министерстве. И пошло и поехало...- парень вынул из кармана сложенный вчетверо белый лист бумаги и протянул его Игорю. - Вот ксерокопия.
Игорь с воодушевлением принялся за чтение. Я тем временем отсчитал от кучки двадцать миллионов, стянул их резинкой, а оставшиеся пятьсот двадцать восемь тысяч, убрал в карман, решив, что с их судьбой определюсь позже.
Закончив читать, Игорь некоторое время сидел молча, уставившись в одну точку, потом аккуратно свернул бумагу и отдал парню.
- Для меня это очень хорошее известие, - сказал он. - Но где гарантия, что это постановление будет выполняться?
- Будет, раз я к тебе приехал, - веско ответил парень.
- Чего ты хочешь? - спросил Игорь.
Его собеседник пожал плечами, выразительно посмотрев в мою сторону. Угланов повернулся ко мне, и по его глазам я понял, что мое присутствие ему на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24