Уже сейчас хорошего бухгалтера днем с огнем не найдешь, скоро начнут цениться финансисты и экономисты. Эпоха дикого капитализма заканчивается, - я вспомнил Аркадия, как яркое подтверждение моих слов. - Иди на заочный.
- Хорошо, - сказала она. - Два раза в год - сессия, один раз в месяц ревизия на фирме, а в остальное время что мне делать?
- Иди работать, - меня осенило. - Тут в одной фирме, которая торгует водку оптом, только что освободилось место кассира-операциониста, должность не ахти какая, но для начала сгодиться. Я знаком с директором, если хочешь, поговорю.
Нелька вначале не поняла шутки, а когда врубилась, просияла:
- Ты - гений.
- Еще бы. Начнешь с низов, изучишь каждую бумажку.
- А это удобно? - спохватилась она.
- Вполне. Тебе нужно понять принцип. Схема, по которой сейчас работает "Дисконт" не вечна. Года два, три, а потом придется перестраиваться. Игорь оставил тебе в наследство приличный капитал. Нельзя его растерять.
Нелька выглядела окрыленной.
- Пойду, - я помахал рукой. - Если позвонит Спарыкин, постарайся его убедить, что я все делаю правильно. Выйди на связь.
- Постой, - она взяла меня за руку. - Ты меня не бросишь? Ты мне действительно поможешь?
- Да, - как можно убедительней сказал я.
В гастрономе на углу Фрунзе и Калинина, я купил полкило мандаринов, сел в машину и съел их один за другим. В салоне и на душе запахло Новым Годом. Нужно было что-то делать. На ум пришло два варианта: первый поехать домой и хорошенько выспаться, и второй - проехаться по точкам, посмотреть, какой товар завезли из "Урожая" и собрать заявки. Пока я думал, запиликал сотовый. Звонила Нелька. Она сказала, что разговаривала с полковником, тот дал добро. Как только я нажал отбой, телефон зазвонил снова. На этот раз меня потревожил сам Спарыкин.
- Ты где? - спросил он.
- На Фрунзе, около гастронома.
- Стой там, - приказным тоном сказал он. - Я сейчас подъеду.
Через десять минут он припарковался у тротуара впереди меня и сдал назад, едва не задев бампер. Так как он не выходил, я вышел сам и пересел к нему в машину.
- Неля мне все рассказала, - после рукопожатия сказал он. - В принципе, я не против, но ты должен нам помочь наладить учет. Мысль устроить Нелю в фирму на работу тоже не плохая, - он с уважением посмотрел на меня. - Пусть осваивается, может, и меня чему-то научит, мне ведь скоро на пенсию.
Он о чем-то надолго задумался.
- Ваш вопрос я решил, - продолжил он, освободившись от мыслей. Платить Пивоваровым ничего не надо. Павильон ваш. Тебя больше не потревожат, даже перепишут договор, как положено. Надо будет отстегнуть одному человечку пятерочку, но это не к спеху.
- Значит, я могу заплатить армянам за работу? - обрадовался я.
- Да. Я ведь сказал, - он с трудом подавил раздражение, и гордо добавил: - Вот так должна работать настоящая крыша.
Я чуть не обнял его за бычью шею.
- И еще, - он ехидно улыбнулся. - Завтра я забираю твои бабки из ментовки. Правда, не все. Пятьсот ребята потратили, но ты ведь не будешь против?
Я пожал плечами.
- Что застыл? - спросил полковник. - У меня все.
- Спасибо, - выдавил я.
- Не за что, я ведь ваша крыша, - улыбнулся он. - Осталось самое главное: узнать, кто завалил Игоря. Я думаю, мы и этот вопрос решим. Там действовали не профессионалы. Есть кое-какие следы.
Я открыл дверь и поставил ногу на асфальт, но потом опять занес ее в салон:
- А если армяне не поверят, что мы отвоевали стройку? - спросил я, вспомнив сомнения Тиграна. - Деньги за прошлую работу возьмут, а продолжать не станут?
- Пусть их бригадир позвонит мне.
- Вы будете с ним разговаривать?
- Я могу разговаривать с кем угодно, с армянами, с ментами, с бандитами, с фээсбэшниками, с чеченами и даже с инопланетянами, если будет надо, - похвастал полковник. - Но, лучше, если ты просто заплатишь ему вперед.
"Легко сказать", - подумал я, захлопнув за собой дверь.
Хорошие новости, как зуд в заднице. Охота с кем-нибудь поделиться, а не с кем. Я скинул Тиграну на пейджер просьбу позвонить на сотовый, продиктовал номер и положил телефон на сиденье пассажира. Только сейчас до меня дошло, что это чудо техники у меня теперь отберут, а я так к нему привык. "Буду пользоваться, пока не вспомнят", - решил я и поехал по точкам собирать деньги для армян.
Денег было мало. Все три наших киоска были закрыты на учет. В них только что завезли товар с "Урожая" и девчонки принимали его, начисляли проценты и писали накладные. За товар они полностью рассчитались, товара привезли много, поэтому мне остались жалкие крохи. Я сообщил всем, что опять вернулся, приступил к своим обязанностям, и снова буду возить продукты сам. Это известие всех обрадовало, потому что "Урожаевские" цены, по их мнению, были слишком высоки. Девочки переживали за нас с Серегой.
В киоске на рынке сидела Света, она помогала Кате принимать товар.
- Свет, если ты не устроилась на работу, возвращайся к нам, - сказал я.
- Мое место освободится через неделю, - покраснев, сказала она. - По утрам у меня обучение, а днем я - свободна. Зашла поболтать, решила помочь.
- Если не секрет, куда ты устраиваешься?
- Пока секрет, боюсь сглазить.
Я почему-то решил, что она врет. Наверняка не было у нее никакого места, никто ее не ждал. Может быть, ей надоела неопределенность наших отношений и она подумала, что я ее удержу, предложу выйти за себя замуж или что-то в этом роде.
- Если не получится, мы всегда рады будем тебя принять, - сказал я.
- А как у тебя с той девушкой? - спросила она.
- Нормально, - не стал отпираться я.
Катя посмотрела на меня с осуждением. Она была полностью на стороне Светы.
Я собрал все деньги в кучу, разложил по-купюрно и пересчитал. Получилось четырнадцать миллионов. За три дня - это совсем не густо. Дома у меня лежит десять с той недели, и миллионов пять из тех, что остались после ресторана. В принципе, вполне хватит. Если мы должны армянам пятнашку, и десять отдать, как предоплату, то еще останется четыре на непредвиденные расходы.
Тигран почему-то все еще не позвонил, я вышел к машине и повторил сообщение, мне не терпелось с ним рассчитаться.
Дома я еще раз пересчитал деньги, сто тысяч отложил в задний карман джинсов на расходы, три миллиона девятьсот спрятал в вазу, а двадцать пять убрал во внутренний карман куртки. Целую неделю мне предстояло жить у Гали, а это как небольшая командировка. Я сел и написал список вещей, которые необходимо взять с собой. Получилось довольно много. Решив, что все это ерунда и я всегда смогу заехать за чем-нибудь домой, я сократил список до ванных принадлежностей, пары трусов, пары носков, футболки и трико. Этого вполне хватит, чтобы был повод вернуться, если мы поссоримся. Пока я собирал вещи, позвонил армянин. Мы договорились встретиться в конторе у его брата.
Раньше, при Советском Союзе, в нашем городе армян было больше и они были богаче. Теперь их можно было пересчитать по пальцам. И все эти армяне, или большая их часть, сидела в огромной комнате одного из корпусов научно-исследовательского института, куда я вошел в поисках Тиграна. Они мило беседовали в свойственной им манере, хотя человеку несведущему вполне могло показаться, что вот-вот начнется драка. Один из рабочих, увидев меня, что-то крикнул, и появился Тигран. Он отвел меня в соседний кабинет, где попытался напоить коньяком, накормить мясом и какой-то травой. Я отказался, но пока они три раза считали деньги, выпил две огромных кружки чая с печеньем.
- Коля, дорогой, - убрав деньги в сейф, сказал Тигран. - Я очень рад. И тебя и Сережу я очень люблю и уважаю. Мы завтра же приступим к работе, он сделал решительное лицо, щелкнул пальцами и добавил. - Нет - сегодня! Ты заплатил вперед, значит, у тебя все хорошо. Если не будет задержки с материалом, мы закончим на неделю раньше срока. День и ночь будем пахать.
Его распирало от любви ко мне. Кое-как вырвавшись из пылких объятий, заразившись его энтузиазмом, идя на поводу внезапно охватившей меня радости, я беспечно потратил стольник в продуктовом магазине на всякие заграничные вкусности. Что-то в моей жизни стало меняться в лучшую сторону, по этому поводу мы сегодня с Галкой закатим пир. Когда я выехал на трассу, уже совсем стемнело, настроение у меня было приподнятое, можно сказать отличное, если бы не дал о себе знать выпитый чай. Мне не нужно было пить столько чая, мой мочевой пузырь был готов лопнуть. Пару раз я даже собирался остановиться и сбегать в кустики, но лень оказалась сильнее.
Когда я подъехал к воротам, припарковал машину и попытался взять с заднего сиденья пакет с продуктами, у него порвалось дно, и все сверточки, баночки и коробочки рассыпались по салону. Я открыл дверь, чтобы в машине загорелась лампа и принялся собирать продукты в пакет с одеждой, а то, что не вместилось, рассовал по карманам. Ноша получилась внушительной, чтобы не оторвались ручки, я взял пакет двумя руками, прижал к груди и ногой захлопнул дверцу машины. Ключи и телефон остались внутри. Я поставил пакет на капот, опять открыл машину, засунул телефон в единственный свободный левый задний карман джинсов, опять закрыл машину, нажал кнопку сигнализации и услышал щелчок закрывающегося центрального замка.
Я толкнул коленом приоткрытые ворота, вошел и пнул пяткой, чтобы захлопнуть. Дверь тоже не была заперта. Я надавил на нее плечом, боком вошел в прихожую, поставил пакет на тумбочку и защелкнул щеколду.
Развернувшись в сторону холла, я увидел лицо Ефимова, летящий в мою сторону кулак, почувствовал сильнейший удар в нос, который откинул меня на косяк. В глазах расплылось и потемнело, но сознания я не потерял. Попытавшись встать, я получил еще один такой же удар, который окончательно свалил меня на пол. Меня поволокли в зал, усадили на стул и защелкнули за спиной наручники. Голова гудела, глаза отказывались открываться, из носа на новую рубашку текла кровь. Ситуация с наручниками была до боли знакомой, совсем недавно мне пришлось испытывать точно такие же ощущения. Так и привыкнуть не долго.
Когда глаза все же удалось открыть, я увидел сидящего передо мной на корточках Ефимова, а чуть поодаль - его двоюродного брата. Как же его зовут? Кажется, Толик. В руках у него было двуствольное ружье. Ефимов смотрел на меня с ненавистью. Это был совсем другой человек, не тот Витек, которого я знал. Во-первых, он был без очков, наверное, в линзах потому, что совсем не щурился, во-вторых, на его лице сейчас напрягались совсем другие мышцы, эти мышцы отвечали за гримасы агрессии и предназначались для того, чтобы напугать противника. Нормальные люди этими мышцами никогда не пользуются. И, в-третьих, взгляд его был полон злобы, как у психически больного человека. Я окинул взором комнату и увидел Галю. Она тоже сидела на стуле, но в отличие от меня, была к нему привязана. По щекам ее текли слезы, а в глазах застыл ужас.
- Ну, пришел в себя? - спросил Ефимов и приподнял указательным пальцем мою голову за подбородок. На руках у него были надеты тонкие резиновые перчатки, так же как и у его двоюродного брата, на ногах у обоих новенькие кеды.
- Что тут происходит? - спросил я.
- Мы пришли, чтобы тебя убить, - сказал Виктор. - И твою подружку теперь придется тоже.
- За что?
- За то, что ты видел, как этот идиот убивал Угланова, - указал он рукой в сторону Толика.
- Я не идиот, - сказал Толик.
- Он - прапорщик, - уточнил Ефимов. - Бывший.
- Я ничего не видел, - возразил я, пытаясь сосредоточить свой взгляд. В глазах новогодней метелью кружили серебристые искорки.
- Нелька сказала, что видел, - нахмурился Виктор.
- Я бы никогда его не узнал. Я видел только спину, и то всего одну секунду.
- Хорошо, пусть, ты его не видел, но машину его ты не мог забыть!
- Светлых девяток полным-полно. А на номера я не смотрел, да и не увидел бы, было слишком темно.
- При чем здесь номера?! - заорал Ефимов и опять что есть силы врезал мне по носу. - При чем здесь номера, пидор! Не прикидывайся идиотом.
Я чуть не упал со стула. До меня только сейчас дошло, что дело обстоит очень серьезно, и эти ребята не шутят. Я наконец-то испугался и начал лихорадочно соображать о том, как мне выпутаться из этой ситуации. Во время удара я изогнулся, и мои скованные в наручники руки коснулись сотового телефона, торчащего из заднего кармана.
- Я не прикидываюсь, - сказал я. - О чем ты говоришь?
- Если ты видел его машину, то ты никогда ее не спутаешь ни с какой другой!
- Ничего особенного я не заметил.
- Не пизди! - он опять саданул меня по переносице. - Как ты мог не заметить желтую машину с лиловой молнией через весь кузов на обеих дверях! Этот идиот купил ее у гонщиков в Тольятти.
- Я не идиот, - сказал Толик.
- Ты - конченый идиот, - заорал Ефимов. - Ты поехал на дело на разукрашенной машине и поставил ее прямо под фонарем.
- Я не идиот, - спокойно сказал Толик. - У меня нет другой машины.
- Ты мог бы поставить ее за квартал от офиса.
- Ага, и идти целый квартал с ружьем на плече, как часовой.
- Ружье можно разобрать, - орал Ефимов.
- А если бы что-то случилось, - резонно заметил Толик. - то мне пришлось бы бежать целый квартал. Я ведь внимательно осмотрел все вокруг, его москвич я тоже видел, он был пустой.
- Я нагнулся за веревочкой, - вставил я. - У меня тумблер перегорел.
Пока они ругались, я пытался вспомнить, как выглядит панель у моего сотового. Чтобы набрать номер полковника, мне нужно нажать всего три кнопки - решетку, единицу, молнию, только вот где они расположены? Я немного вытянул телефон из кармана за антенну и указательным пальцем правой руки водил по кнопкам, силясь их представить, при этом я должен был говорить.
- Не ругайтесь, - сказал я. - Я дальтоник, не вижу синий цвет, поэтому и не разглядел вашу полосу. Виктор, ты забыл, что Игореха всегда меня называл дальтоником?
- При чем здесь синий? - опять заорал Ефимов. - Я же сказал: полоса лиловая!
- Это из школьной программы, - объяснял я, а сам водил пальцами по телефону. - Желтый цвет получается, когда смешивают зеленый и красный, а лиловый - когда красный и голубой. В свою очередь голубой получается от смешивания зеленого и синего, а синий я не вижу! Остаются опять зеленый и красный, а это - желтый! Ваша лиловая полоса кажется мне желтой, а желтый на желтом хрен увидишь, особенно в потемках. У меня и так одна желтизна, да зелень перед глазами. Так что, ни шиша я не видел, кроме его спины и марки машины. Ни какой я не свидетель.
- Ты мне голову не морочь, - немного спокойнее произнес Ефимов. - Хотя теперь уже поздно, все равно нам придется вас убить.
Так, левая нижняя кнопка - решетка, третья вверх - единица, еще выше молния. Проверю еще раз. Я провел пальцем по кнопкам. Вроде все правильно.
- Я замучился за тобой бегать, - сказал Толик. - Вначале ждал у стоянки, когда ты приедешь на москвиче, приехал, часа два бухал с охранниками. Думаю, на руку. Дождался, сбросил с моста, оказалось - не того. Потом ждал, когда ты приедешь на восьмерке, а ты ее почему-то оставил около дома.
- Так это ты мою машину разбил? - удивился я.
- Нет, вот этот псих, - Толик указал рукой на Ефимова. - Мы вместе были. А вчера я ждал у стоянки, он - у подъезда, а ты вообще не приехал. Так что замочить тебя - дело чести.
- О какой чести вы говорите, - неожиданно вмешалась в разговор Галя. Вы - подонки.
Большим пальцем правой руки я нажал вначале решетку, затем - единицу и, чуть повыше, - молнию. Двадцать секунд на набор, еще шесть секунд до первого гудка и десять, чтобы полковник снял трубку. Я пытался слизывать с губ кровь текущую из носа, но не успевал, и она затекала под рубашку.
- А зачем вы убили Игоря? - громко спросил я.
- За дело, - слегка удивился Ефимов.
- Он тебе деньги одолжил? - не унимался я. - Он думал, что ты - его друг. А ты его за его же деньги...
- Давай с ними кончать, - произнес Толик.
- Подожди, - остановил его Ефимов. - Ты кто такой, откуда ты вообще взялся? - обратился он ко мне. - Ты ведь гондон! Я тебя в упор не видел. Это меня должны были поставить вместо Игоря. Я его лучший друг, я - его компаньон. Мы вместе начинали. Я тебя ненавижу!
- Давай я ему башку прострелю, - вызвался Толик.
- Постой, - опять остановил его Ефимов. - Это то же самое ружье? спросил он у Толика.
- Да.
- Не будем стрелять, чтобы менты не связали их с теми. Нужно голубков как-то по-другому порешить, чтобы подумали, что это - бытовуха, может из-за этой бляди, - он указал на Галю. - Может, с целью ограбления.
- Может пришли грабить, думали, что это - хозяева, - подхватил Толик. - Пытали на счет денег, а они не знают. Вот и замучили.
- Тогда на телах должны остаться следы пыток, - с восторгом воскликнул Ефимов.
- Это мы устроим, - заверил его Толик.
"Это не может быть явью", - думал я. - "Это сон".
- Ну, что, голубки, ссыте? Сейчас мы вам будем резать носы и уши.
"Полковник уже все слышит. Нужно назвать адрес", - подумал я. Но адреса я не знал. Чтобы остановить кровь я запрокинул голову, и соленая жидкость потекла через носоглотку прямо в пищевод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24