Глаза Рокси – точнее, Мустафы – пристально посмотрели на нее.
– Вы не имеете четкого представления о моей реальности и поэтому не знаете, что значит выражаться конкретно. – Как ни странно, Мустафа говорил по-английски без малейшего акцента. – Моррис выйдет на связь, лишь когда сам захочет. Сейчас говорю я. У вас есть ко мне вопросы?
– Не имеете ли вы информации для кого-либо из присутствующих? – спросила Дон.
Голова Рокси запрокинулась. Прошло почти полминуты, прежде чем Мустафа снова заговорил:
– Кто-то подслушивает под окном. Может быть, стоит пригласить его в комнату?
Сайлас ринулся к окну и, отдернув штору, увидел испуганное лицо Росарио. В руках он держал огромные ножницы, которыми обычно подстригал пальмы, хотя снаружи была кромешная тьма.
– Сукин сын! – Сайлас открыл окно. – Росарио, идите сюда! Быстро!
Садовник исчез. Читем подошел к окну.
– Черт побери, – проворчал он, – я плачу этому парню, чтобы он подстригал пальмы, а не калечил их!
– Интересно, – проворчал Сайлас, – чего он хотел? – И обратился через Рокси к Мустафе: – Как вы узнали, что он подслушивает?
– Я его видел, – ответил дух.
У Дэни по спине побежали мурашки.
– Ну, это смешно! – проворчал Уиттлз. – Пустая трата времени!
– Сначала я тоже так думала, – обратилась к нему Герта. – Но побудьте здесь еще немного – и вы измените свое мнение.
На пороге появился Росарио, нервно мявший в руках кепку.
– Какого черта вы там делали? – накинулся на него Сайлас. – Только не говорите, что подстригали пальмы. На улице кромешная тьма!
– Мне тоже хотелось бы это знать! – присоединился к нему Ирвинг.
Садовник переводил взгляд с Сайласа на адвоката.
– Я увидел много машин, и мне стало… любопытно. Дэни склонна была в это поверить, ей не хотелось думать, что Росарио охотится за дневником.
– Что ж, – вздохнул Сайлас, – присоединяйтесь, раз уж вы здесь.
– Садитесь, Росарио! – поддержал его молчавший до сих пор Лестер. – Чем больше народу, тем веселее.
Только Тилли по-прежнему сидела молча, закрыв руками глаза.
Рокси откашлялась, и все взгляды обратились на нее.
– Мы слушаем, – сказала Дон.
Все ждали от Мустафы новых откровений, даже Уиттлз, хотя ему явно было не по себе после того, как дух увидел Росарио через задернутую штору.
– Прежде всего информация для вас, Рейнбоу. Я бы не советовал вам брать предложенную работу, а то как бы не пожалеть.
– Спасибо, Мустафа, – откликнулась Рейнбоу. Казалось, она ни секунды не сомневалась в правдивости предсказания.
– Теперь ты. – Взгляд Рокси скользил по комнате, пока не остановился на Сайласе. – Скажу по-дружески: пора тебе наконец вынуть голову из собственной задницы и посмотреть на то, что у тебя под носом!
Сайлас в ответ пробормотал что-то неопределенное.
– Короче, – продолжал Мустафа, – ты меня понял. Теперь о вас, Лестер. Похоже, вы не до конца понимаете, какую опасную затеяли игру. Остановитесь, пока не поздно!
Лестер был явно напуган, но ничего не сказал.
– Все это общие фразы, какие обычно произносят прорицатели, – поморщился Ирвинг. – Следующим номером, я думаю, Мустафа объявит кому-нибудь из мужчин, что его ждет встреча с прекрасной незнакомкой!
– Встреча с прекрасной незнакомкой, – не смутился Мустафа, – ожидает вас завтра в полдень. Разумеется, вашей жене об этом ничего не известно.
Ирвинг промолчал, но от Дэни не ускользнуло, что адвокат опустил глаза и вжался в кресло.
– Продолжаем, – произнес Мустафа. – Остались еще вопросы о пожаре и дневнике.
Атмосфера в комнате накалилась до предела.
– Я пойду! – заявила Тилли.
– Я отвезу тебя, мама! – Лестер поднялся с места.
– Вы останетесь! – крикнул Сайлас.
– Но мама хочет уехать! – запротестовал тот.
– Ваша мама с самого начала хотела уехать, но вы почему-то согласились отвезти ее домой только сейчас. Почему, хотелось бы знать?
– Поедем чуть позже, мама. – Лестер покорно опустился в кресло.
Сайлас встал в дверях, скрестив руки на груди.
– Я могу продолжать? – спросил Мустафа после паузы.
– Разумеется! – произнес Сайлас. – Ради этого мы все и собрались.
– Касаясь вопроса о дневнике, который интересует всех здесь присутствующих…
– Всех присутствующих? – уточнил Сайлас.
– Всех, – повторил дух. – И еще одного человека, которого здесь нет.
Сайлас обвел взглядом собравшихся.
– Кто этот человек? – спросил он. Мустафа молчал.
– Черт побери, Мустафа, перестань говорить загадками!
– Я не могу этого сказать.
– Почему?
– Мы не можем говорить всего. Не можем нарушать установленных правил.
– Не говорил ли я, – фыркнул Сайлас, обращаясь к Дэни, – что лучше была бы действовать через Морриса? Моррис всегда плевал на все правила!
– Правила или не правила, – произнесла Дзни, – мы должны как-то узнать то, ради чего собрались. Иначе вся наша затея окажется напрасной.
– Мне это было ясно с самого начала! – фыркнул Уиттлз.
– Я же говорил, что мы лишь зря теряем время! – поддержал его Ирвинг.
– Кто сказал, что мы теряем время? – сурово произнес Сайлас. – Ирвинг, вы же юрист. Вам когда-нибудь приходилось вытягивать информацию из неразговорчивого клиента?
– Бывало.
– И вам, должно быть, случалось строить собственные умозаключения лишь по неясным намекам?
– Весьма часто.
– Собственно, именно этим мы сейчас и занимаемся! Хотя нельзя сказать, чтобы Мустафа был слишком неразговорчив. Я прав, Мустафа?
– Все, что можно, я непременно скажу, – откликнулся тот. – В основном это касается Морриса.
– Хорошо, – произнес Сайлас, – говори, что можешь.
– Сплошные шарады! – проворчала Герта. – Как вам это нравится? Уж лучше я уйду!
– Не удастся, леди! – Сайлас все стоял в дверях. – Говори, Мустафа.
– Я попросил бы не командовать мной! – обиделся тот.
– Послушай, Мустафа, – заявил Сайлас, – у тебя, может быть, в запасе целая вечность, а у нас – нет. Ты здесь главный, а мне приходится тобой командовать! Так мы далеко не уйдем!
Наступила тишина.
– Хорошо, – произнес наконец дух, – продолжаем. Между прочим, я окончил Оксфорд.
– Я рад за тебя, – фыркнул Сайлас, – но при чем здесь это?
– Ни при чем, просто вы интересовались, почему я говорю без акцента, – сказал Мустафа, хотя никто ему этого вопроса не задавал. – Так вот, я всю жизнь прожил в Англии. Мой отец – ливанец, мать – англичанка. Так что наполовину я англичанин.
– Это прекрасно! – ухмыльнулся Сайлас.
– Точнее, – продолжал Мустафа, – был наполовину англичанином. Мне все еще трудно избавиться от привычки отождествлять себя с Мустафой.
– Сдаюсь! – Сайлас прислонился к двери. – Дон, вы можете сделать так, чтобы он не отвлекался от темы?
– Я не отвлекаюсь, – произнес дух. – Мы подошли к самому главному.
– Так говори же!
– Прежде всего я должен объяснить, – заявил дух, – что после смерти мы, если можно так выразиться, проходим некую школу. Разумеется, это мало похоже на школу в вашем, земном понимании. Там мы учимся тому, чему у нас не было возможности научиться на земле… или же мы ее просто упустили. Моррис многому научился после смерти. Научился больше ценить тех, кто любил его при жизни.
– Мы любили его, он знает, – вмешалась Дэни, – и продолжаем любить.
– Моррис знает, – проговорил Мустафа, – кто его по-настоящему любит, а кто нет. Он не может сказать, чему научился здесь, потому что это против правил. Мы можем упоминать о дневнике, потому что вам уже известно о нем, но не можем сказать, где он спрятан.
– Хватит! – не выдержал наконец Уиттлз. – Я здесь, между прочим, по делу. Вы будете отвечать на мои вопросы, мистер Нортроп? Это в ваших интересах!
– Я, по-моему, не отказывался на них отвечать! – спокойно заявил Сайлас. – Только после сеанса. Так что наберитесь терпения.
– Что касается пожара, – произнес Мустафа, – могу рассказать все: и кто поджег лодочную станцию, и кто заплатил за это…
Эрни Хазлетт вскочил как ужаленный.
– Ты не сможешь доказать этого, Мустафа! – заорал он. – Показания призраков не имеют юридической силы!
– Я говорила тебе, – завизжала Герта, – что это глупая идея!
– Я ничего об этом не знала! – заявила Пепита с невинным видом. – Они сказали мне только потом…
– Силы небесные! – всплеснула руками Айна. – Неужели и впрямь они?
– Кто сказал вам только потом? – Сайлас сурово посмотрел на Пепиту.
Та поднялась, тыча пальцем в Хазлетта. Но не успела она открыть рот, как Хазлетт закричал:
– Скажи только слово, шлюха, и я тебя убью!
– Говорила же я тебе, – повторила Герта, обращаясь к племяннику, – что это никудышная затея.
Эрни повернулся к Уиттлзу:
– Вы не можете ничего доказать! Того, что здесь было сказано, недостаточно.
– Что ж, – пожал плечами Джоансен, – остальное, надеюсь, установит следствие.
– Он хотел выманить Сайласа и Дэни из дома, – верещала Пепита. – Хотел обыскать дом! Жалел, что пожар был несильный, чтобы их подольше не было дома.
– Сукин сын! – накинулся на него Сайлас. – Ты хотел спалить всю мою станцию!
– Докажи это! Чем ты это докажешь?
– А мне и не надо ничего доказывать. Ты сам во всем признался! – Сайлас крепко схватил Эрни, пытавшегося улизнуть. – Сядь на место, придурок, или я размозжу твою тупую голову!
– Этого достаточно, – произнес Уиттлз. – Я вполне удовлетворен. Приношу извинения, мистер Нортроп, за свои подозрения. – Он поднялся. – Теперь осталось выяснить, кто был зачинщиком.
Уиттлз направился к выходу. Джоансен последовал за ним.
– Я еще доберусь до тебя, сосунок! – пригрозил он с порога Эрни.
Когда страховой агент и пожарный инспектор удалились, Сайлас с суровым видом оглядел собравшихся.
– Ну как, – спросил он, – сами во всем признаетесь или будем в молчанку играть?
– Я ничего вам не скажу! – отрезал Эрни.
– Скажешь! – Глаза Сайласа сузились. – Я знаю, как тебя заставить. Кстати, считаю своим долгом предупредить: это очень больно!
– Ты не посмеешь! – поморщился Эрни.
– Хочешь поспорить?
С минуту оба пристально с ненавистью смотрели друг на друга. Наконец Эрни небрежно бросил:
– Подумаешь, эка важность! Ну, остался после Морриса дневник. Мы решили продать его, немножко наварить…
– Вам недостаточно тех денег, что Моррис вам оставил?
– За этот дневник можно выручить несколько миллионов! Мы не собирались упускать такой шанс…
– “Мы” – это кто?
– Я, Герта, Пепита и Лестер.
– Лестер! – Тилли передернулась. – Скажи мне, что это неправда! Если правда… то лучше б я тебя не родила! Лучше бы отдала в приют! И сделала бы это, если бы не Моррис…
– Какие страсти, мама! – усмехнулся тот.
– И он еще смеется! Не позорь мои седины, Лестер!
– Послушай, мама, я понятия не имел об этом пожаре. Узнал только сейчас. Клянусь, я не имею к этому никакого отношения!
– Не хватало еще, чтобы ты имел к этому какое-то отношение! Лестер, если бы Моррис хотел, чтобы дневник достался тебе, он написал бы об этом в завещании. А в завещании о дневнике вообще ничего нет. Ты должен с уважением относиться к последней воле покойного. Он был тебе вместо отца!
Лестер покраснел, видимо, еще не окончательно потеряв совесть.
– Если бы ты все-таки нашел дневник и выручил за него какие-то деньги, – продолжала Тилли, – я предпочла бы, чтобы ты внес их в один из благотворительных фондов, как это обычно делал Моррис. Не допустила бы, чтобы ты пользовался деньгами, добытыми нечестным путем!
– Не говори глупостей, Тилли! – проворчала Герта. – Если об этом дневнике ничего нет в завещании – значит, кто первым его найдет, тот может взять его себе.
– Нет! – запротестовал Ирвинг. – Если дневник в доме, он должен перейти вместе с домом и всем имуществом к тому, кто наследует дом.
– Я думал, – сказал Сайлас, – что дневник подпадает под закон об авторских правах.
– Вопрос спорный, – ответил адвокат, – но, по-моему, дневник – частная собственность. Насколько мне известно, Моррис не регистрировал на него авторских прав – в списке зарегистрированных произведений Морриса никакого дневника нет. Стало быть, он переходит вместе с домом к наследнику.
– Если только Моррис перед смертью не подарил его кому-нибудь, – вставил Эрни.
Ирвинг сурово посмотрел на него.
– В таком случае, – произнес он, – вам придется доказать, что это подарок. Это вещь более ценная, чем, скажем, свитер или часы.
Эрни нечего было на это ответить.
– Говорила же я тебе, что это глупая затея! – снова повторила Герта.
– Хватит об этом, – заявил Сайлас. – С дневником все ясно. Еще я хотел бы знать, кто запер тогда нас в кладовке, кого мы видели в комнате Дэни, что Эрни искал под пальмой и кто были те двое, что стреляли в меня из гарпунного ружья.
– Лестер! – снова воскликнула Тилли, сурово посмотрев на сына. Тот заметно смутился.
Тилли повернулась к Сайласу:
– Он стрелял в вас из гарпунного ружья? Надеюсь, вы не были ранены?
– Слава Богу, нет, – усмехнулся Сайлас.
– Стрела застряла у Сайласа в брюках, – проговорила Дэни, тут же сообразив, что такие подробности лучше не упоминать.
Тилли пригрозила сыну:
– Ну, погоди, Лестер! Доберемся домой, задам тебе хорошую трепку!
– Что ж, – усмехнулся Сайлас, – еще один вопрос прояснился! Остается надеяться, что и остальные решатся так же легко. Например: кто запер нас в кладовке?
– Понятия не имею! – фыркнул Эрни. – Во всяком случае, не я.
– Так я тебе и поверил!
– Ей-богу же не я!
– И не я, – подхватил Лестер.
– Я ничего не делала, – проворковала Пепита. – Только ходила по дому. Я никого не запирала!
– Ищите в саду, – раздался голос молчавшего все это время Мустафы. – Ответ в саду.
Сайлас снова покосился на Эрни.
– Так вот зачем вы копали под пальмой!
– Я уже сказал зачем!
– Но я вам не верю! Ваша собака сдохла так давно, что от нее и косточек не осталось!
– Хорошо, – сдался Эрни. – Я хотел проверить, не нашел ли Росарио дневник.
– Росарио? – Сайлас резко обернулся и увидел садовника, пытавшегося тихо ретироваться, – еще секунда, и ему бы это удалось. – Росарио, черт побери, что вы искали под пальмой?
– Я ничего не нашел… – Садовник мял в руках свою кепку.
– Значит, – ухмыльнулся Сайлас, – вы признаете, что что-то искали?
– Я ничего не делал, – промямлил тот.
– Так это вы заперли нас в кладовке? – спросила садовника Дэни. Она чувствовала себя сильно разочарованной. Росарио казался ей таким симпатичным…
– Я не хотел, – сказал тот, – и сделал это ради Эдны, она хотела порыться в комнатах. Я думал, это ненадолго…
– Ради Эдны? Черт побери, здесь замешана еще и Эдна! Я думал, она уехала и ее здесь нет…
Росарио пожал плечами.
– Где же она сейчас? – продолжал допрашивать его Сайлас.
– Должно быть, прячется где-нибудь на третьем этаже, как всегда.
– Вот так цирк! – Сайлас присвистнул. – Держу пари, это объясняет последнюю загадку: кого мы видели тогда в комнате Дэни. Значит, она пользуется потайным ходом?
Росарио кивнул:
– Здесь два потайных хода. Это позволяет передвигаться по дому, оставаясь практически незамеченным.
– Отлично! Потрясающе! Кто еще в этом замешан? Росарио пожал плечами. Эрни тоже.
Сайлас посмотрел на Эрни:
– А зачем все-таки вы стали копать под пальмой?
– Потому что там Росарио обычно прятал свои гавайские сигары.
Ответ Хазлетта, казалось, удивил Росарио ничуть не меньше, чем Сайласа.
– Так вы знали об этом? – спросил садовник.
– Разумеется, – ответил тот. – Мы еще в детстве следили за вами.
– Ну и как, – спросил Сайлас у Росарио, – нашли дневник?
Тот помотал головой:
– Эдна ищет.
– “Эдна ищет”! – ухмыльнулся Сайлас. – Нет, как вам это нравится? Здорово, да?
– О Лестере не беспокойтесь, Сайлас, – вдруг заявила Тилли. – Мы уходим, и, смею вас уверить, больше ноги нашей не будет в этом доме! – Она поднялась, Лестер тоже.
– Никто не уедет, – рявкнул Сайлас, – пока не закончится сеанс!
– Почему? – нахмурилась Тилли. – Ведь уже выяснили все, что хотели!
– Расходиться будете по моей команде! Я хочу быть уверен, что никто не рыскает в доме, пока я здесь.
– Какой смысл? Все равно вы не знаете, где Эдна. А она, возможно, уже нашла дневник!
– По крайней мере я буду знать, что остальные на месте.
Тилли села, Лестер последовал ее примеру.
– Итак! – Сайлас скрестил руки на груди. В этот момент он, должно быть, чувствовал себя как минимум Наполеоном. – Все это, насколько я понимаю, затевалось ради того, чтобы продать дневник Морриса за бешеные деньги какому-нибудь издателю?
– Именно так, – кивнул Эрни.
– А вам не приходило в голову, что Моррис, может быть, не хотел, чтобы его дневник был опубликован?
– Кого это волнует? – фыркнул Хазлетт. – Моррис умер!
– Умер, но, как видите, продолжает проявлять интерес к тому, что происходит на этом свете.
– И вы хотите меня уверить, – рассмеялся Эрни, – что Моррис действительно вам являлся? Чепуха! Привидений не существует!
Но через мгновение он собственными глазами увидел Морриса.
Тот стоял, улыбаясь, сложив руки на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20