Надо было преодолеть и это.
– Чем же ты его порезала? – с трудом выдавила она.
– Ножиком, – безучастно, как во сне, ответила Харлей. – Я всегда ношу его за голенищем, на всякий случай. А ножик выбросила в мусорный бак.
Умом Рейчел понимала: теперь надо спросить, в какой бак. Следствию необходимо найти орудие убийства. Но она уже не могла.
– Он… крови натекла целая лужа, – будто про себя пробормотала Харлей, глядя в одну точку широко раскрытыми, остановившимися от ужаса глазами. – Сукин сын! А еще сенатор… Хотя, пожалуй, он был еще получше других. Мог ведь и продинамить – тем более что я не в его вкусе.
Рейчел обмерла и до боли закусила губу. «Сенатор! Неудивительно, что полиция так уцепилась за Харлей. Ну что ж, вот они и получили, что хотели. Благодаря мне».
Слезы уже текли у нее по щекам; она, не подумав, опустила голову, чтобы скрыть их, и тут же чуть не застонала вслух. Контакт! Но поздно, контакт уже был нарушен.
Харлей все еще сидела не двигаясь, оторопело приоткрыв рот с пожелтевшими от никотина зубами.
– Черт… поверить не могу! Я что, все тебе рассказала? Мать твою так, о чем я думала?!
Не успела Рейчел опомниться, как соседка рванулась к ней, схватила за плечи, тряхнула и припечатала к стене, для верности сев верхом ей на колени. Стена была очень холодной, но Рейчел этого не замечала – ее леденил ужас, написанный на лице Харлей. А самое страшное – Харлей могла случайно нащупать под блузкой проводок микрофона…
«Нет, только не это! – пронеслось в голове у Рейчел. – Господи, прошу тебя, не дай ей заметить провод!»
– Ни единой душе не говори то, что я тебе наболтала, слышишь, ты? – обдавая ее перегаром, прошипела Харлей. – Никому! Я тебе глотку перегрызу, если заложишь! Я могу, ты знаешь. Я здесь часто бываю, насмотрелась, как это делается!
Рейчел сразу поверила ей. Да и кто бы на ее месте не поверил? В конце концов, сенатора Харлей уже зарезала. Кто следующий?
Проститутка не сводила с Рейчел налитых кровью глаз. Надломленной, измученной женщины больше не существовало – ее сменила разъяренная дикая кошка, сильная, безжалостная дикая кошка. Несмотря на худобу, мускулы у Харлей оказались стальные. Рейчел понимала, что тягаться с ней бесполезно.
– Отпусти, пожалуйста! – шепотом взмолилась Рейчел. От ужаса слова застревали у нее в горле, а кровь стучала в висках, как колеса поезда-беглеца из фильма. – Ты ведь не хочешь делать мне больно?
«Майор Годшо и Келли слушают меня, – напомнила она себе. – По коридору ходит охранник. Помощь скоро придет. Но успеют ли они – вот вопрос!»
Прокуренное дыхание Харлей обжигало ей ноздри.
– Клянись, что никому не скажешь!
Харлей оторвала Рейчел от стены и еще раз со всей силы припечатала к холодному бетону, так что она больно стукнулась затылком. Рейчел показалось, что у нее треснул череп. Из глаз полетели искры, потом все затмил взрыв чудовищной боли.
– Харлей…
– Заткнись, паскуда! Божись держать пасть на замке!
Как сквозь вату Рейчел услышала стук двери в дальнем конце коридора и мысленно взмолилась, чтобы это оказалась помощь.
– Клянись! – гаркнула Харлей прямо ей в лицо.
Она еще крепче стиснула плечи Рейчел, нагнулась ближе, и Рейчел почувствовала, как локоть Харлей давит ей в бок… прямо там, где провод.
Лицо проститутки вдруг стало жестким и зловещим, как у индейского каменного идола. Рейчел со стоном закрыла глаза. Провод! О господи…
– Что там у тебя под этой гребаной рубахой? – прошипела Харлей срывающимся голосом. – Ты… что это у тебя, микрофон? Ах ты, сучка, чтоб тебе сдохнуть! У тебя там микрофон, мать твою?
В ужасе замерев, Рейчел готовилась вытерпеть еще один удар об стену или, того хуже, кулаком прямо в лицо. Но Харлей внезапно отпустила ее, бессильно осела на пол и, рванув обеими пятернями свои обесцвеченные волосы, расплакалась горько и безнадежно. Рейчел сидела не двигаясь и тупо смотрела на нее.
– Микрофон, блин! – всхлипывала Харлей, раскачиваясь взад-вперед. – Все записали, все до словечка!
Охранник уже суетился у двери, гремел ключами, а Рейчел, бледная как мел, все смотрела на корчащуюся в рыданиях Харлей, и каждый всхлип терзал ее совесть, как раскаленная пуля.
Наконец охранник настежь распахнул дверь и кинулся к Рейчел, еле взглянув на съежившуюся на полу Харлей.
– Вы в порядке?
Он положил руку Рейчел на плечо. Рука была теплая и надежная, но Рейчел все еще пребывала в оцепенении, не говорила ни слова, не замечала вошедшего. Перед глазами у нее стояло лицо Харлей в тот момент, когда она обнаружила микрофон. Лицо человека, которого предали.
Внезапно Харлей перестала раскачиваться, обернулась и с отчаянием взглянула на нее.
– Почему? – почти беззвучно прошептала она. – Ты ведь не из легавых – нежная слишком. Как же ты это сделала? Как ты заставила меня… сказать?
Рейчел отвернулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. Что она могла ответить?
– Идемте, мисс Брэдли, – негромко произнес охранник, осторожно беря ее под локоть и поднимая с нар. – Мне приказано увести вас отсюда немедленно. Идемте.
Пошатываясь, Рейчел встала и остановилась посреди камеры. После удара затылком об стену пол уходил из-под ног, перед глазами все плыло.
Харлей поднялась на колени, прижимая руки к животу, и устремила на нее полный муки взгляд.
– Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?
Рейчел уже не могла отворачиваться; отчего-то у нее возникло чувство, что надо ответить правду.
– Потому что моя сестра… – виновато начала она, но сразу же осеклась. Годшо подумает, что она имеет в виду Келли, и будет не прав. Рейчел согласилась на это ради Си Джей.
«Я должна была пойти на это для Си Джей», – продолжала она твердить себе, когда Харлей, не поверив, покачала головой и снова безвольно осела на пол.
Охранник вывел ее из камеры, поддерживая за талию. Медленно тащась с ним вдоль длинного ряда дверей, она все еще слышала горестный шепот Харлей: «Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?»
2
– Ну, что скажешь? – барабаня пухлыми пальцами по только что выключенному магнитофону, спросил следователь отдела по борьбе с наркотиками. – Ты прослушал пленку уже трижды. Может, теперь поделишься своими соображениями?
Дрейк Хантер, шагавший по кабинету, остановился и посмотрел на майора Чарльза Годшо – своего начальника по секретной операции «Хисторик хоумз». Потом он подошел к окну конспиративной квартиры, где проходила их встреча, и рассеянно глянул вниз, на пустынную пригородную улицу. В этой дыре разоблачение ему точно не грозит, место для явки выбрано хорошее.
– Где она сейчас?
– Пока за рекой. Ее заберет капитан Брэдли.
– Поверить не могу, что ты оставил ее там один на один с убийцей. Тебе не кажется, что на этот раз риск был слишком велик?
– Но ведь получилось?
Дрейк с неудовольствием покачал головой. Он все еще слышал громкий треск в динамике в тот момент, когда Харлей стукнула Рейчел Брэдли головой об стену камеры. Эту Брэдли он видел только раз, мельком, перед тем как ее повезли отсюда в муниципальную тюрьму Джефферсона. Но и беглого взгляда было довольно, чтобы убедиться: то, что творится в тюрьме, ей будет не по силам, это совсем не для нее. Нечего там делать хрупкой, как эльф, библиотекарше с ее сомнительным даром вынуждать людей говорить правду.
Годшо потянулся к стоявшей на столе пластиковой бутыли с минералкой – в его лапище она казалась маленькой – и залпом отпил чуть ли не треть. Этот здоровяк дул воду, как большинство полицейских – кофе. Годшо с его энергией, похоже, кофеин нужен не был. Дрейк же, напротив, не отказался бы от чашки-другой прямо сейчас. Может, в кофеварке на кухне еще что-нибудь осталось…
– Спектакль вышел что надо, правда? – продолжал Годшо, вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Спектакль – не то слово.
– Черт возьми, неужели ты не понимаешь, как это важно? Теперь мы точно знаем, что девица нас не обманула. Иначе она не смогла бы войти с проституткой в контакт.
Дрейка передернуло. И почему для полиции существуют только проститутки, преступники, потерпевшие… ранее судимые? Ранее судим – и точка, они уже все о тебе знают! Ну ничего, это ненадолго, черт бы их всех побрал. Он во всем разберется сам, без помощи хрупких библиотекарш с якобы сверхъестественными способностями.
– И все-таки не каждый день приходится слушать, как проститутка, обвиняемая в убийстве, избивает работника библиотеки, – ровным голосом произнес Дрейк.
Тяжелый кулак Годшо с грохотом опустился на хлипкий журнальный столик.
– Мы сразу же убрали ее оттуда, так? Подумаешь, набила шишку на затылке. По крайней мере, будет теперь знать, куда сунулась.
Дрейк резко повернулся и, прищурившись, смерил его взглядом.
– Ты что, еще не отказался от мысли подослать ее в «Хисторик хоумз» к Уоллесу Пеннеллу?
Годшо задумчиво почесал темный от щетины массивный подбородок.
– Это не мое решение. Понимаешь, она сама записалась на собеседование к Пеннеллу. И если теперь сомневается, то только из-за того, что детектив Брэдли рассказала ей о расследовании. Я ведь тебе говорил, что они родные сестры.
– Знаю, знаю. Я в курсе. Рейчел Брэдли совершенно случайно позвонила насчет работы именно туда, вот детектив Брэдли и решила использовать это в наших интересах. Многовато совпадений, ты не находишь?
Глаза Годшо лихорадочно вспыхнули.
– Хантер, эта девчонка творит что-то немыслимое, и я намерен этим воспользоваться. Не ломайся, ты тоже понимаешь, что мы до сих пор, как последние идиоты, искали бы связь между убийством сенатора Раша и делом Пеннелла. А теперь мы знаем, что эти дела никак не связаны, поскольку Рейчел докопалась до истины.
– И ты принял все за чистую монету? – скептически протянул Дрейк. – Все, что наговорила Харлей?
– Не думал, что ты такой упертый, – поморщился Годшо. – Девять граммов свинца в собственном лбу замечать не желаешь.
Дрейк машинально провел пальцами по тонкому длинному шраму от виска почти до подбородка.
– Девять граммов? Ну ладно, допустим, я верю Харлей. Не вижу, зачем бы ей врать; разве что на дело ее послал Пеннелл, и теперь она покрывает его. Впрочем, это маловероятно: Харлей не из тех, кто станет брать на себя чужую вину.
– А Пеннелл тоже пока в убийствах не замечен, – перебил Годшо. – Может, замечены те, кого он прикрывает, но этого мы не знаем, потому что не можем найти их, говнюков!
Дрейк понимал, отчего бесится Годшо. Ему и самому сложившаяся ситуация попортила немало крови.
– Мы их найдем, не нервничай. Я там сижу всего полгода, это недолго.
– Ага, как пришел, так и сидишь на том же месте. Тебя ни к чему не подпускают, а значит – подозревают что-то.
– Или соблюдают элементарную осторожность. Не забывай: ты ведь и не думал, что они отмывают деньги, пока я тебе не сказал. Пеннелл умен и осторожен, он никому сразу не доверяет, даже ранее судимым. Сам знаешь.
Годшо кивнул с явной неохотой.
– И на сенатора я тебя вывел, – продолжал Дрейк. – Если бы не я, ты бы о Раше и знать не знал.
Годшо со стуком поставил бутылку с водой на столик.
– Ну его к дьяволу, недоноска! Я думал, смерть Раша даст нам какие-то зацепки, но, похоже, она совершенно бессмысленна.
– Смерть вообще бессмысленна, – машинально заметил Дрейк.
Годшо раздраженно вздохнул.
– Да, да, конечно, но эта смерть могла помочь нам притянуть Пеннелла за убийство. А теперь выходит, что просто так совпало: Харлей убила Раша именно тогда, когда мы к нему подобрались вплотную.
Дрейк вспомнил надтреснутый, сдавленный голос Харлей на пленке. – Выходит, что совпало, хотя все равно получается чертовски удобно…
– Чертовски не удобно, – буркнул Годшо. – Мы уже имели бы материал на Пеннелла, если бы не садистские игрища Раша с двухдолларовой шлюхой.
Дрейк хотел ответить, но тут в дверь постучали. Вошла женщина-полицейский и, понизив голос, стала о чем-то совещаться с Годшо. Комната наполнилась обрывками чужих разговоров сквозь треск ее включенного радиотелефона.
Глубоко засунув руки в карманы джинсов, Дрейк бездумно смотрел на ночное розоватое небо над Метэйри, пригородом Нового Орлеана. От фонарей, неоновых реклам, фар и освещенных окон над городом висело яркое зарево, заставлявшее отступать самую глухую тьму. Он заметил это еще в свою первую ночь в Новом Орлеане, когда вышел из государственной тюрьмы Ангола.
Какая была ночь… Он сходил с ума от ярости и отчаяния. В ту ночь он понял, что, выйдя на свободу, остался ни с чем. Он потерял все, что имел: бизнес во Флориде, своего компаньона Маршалла, жену, наконец! Единственное, что осталось, – клокочущая ярость, бессонная, неотступная. Только она и давала силы жить дальше.
Годшо отпустил свою подчиненную и откинулся на засаленные диванные подушки, засунув большие пальцы под ремень. При его полноте и широких плечах живот у него был на удивление подтянутый.
– Согласись, Хантер, нам нужна эта Брэдли. В конце концов, она горит желанием исполнить свой гражданский долг. Да и для нее это не первый опыт. В Квантико, где раньше работала Келли Брэдли, мне подтвердили, что несколько раз обращались к Рейчел за помощью. Даже для ФБР она один раз что-то делала. – Его глаза снова загорелись лихорадочным возбуждением. – Слушай, у нее девяносто процентов успеха! А тот, кого ей не удалось расколоть, был признан невиновным, так что признаваться ему было все равно не в чем.
Эту ошеломляющую статистику Дрейк уже знал. Но должно же быть логическое объяснение. Может, Келли Брэдли и ее парни просто хорошо умеют вести допрос. Тогда результат был бы тот же и без участия Рейчел Брэдли.
– Она сидела на допросах, но тогда ситуация была полностью под контролем, – нахмурившись, заметил он.
– А сегодня нет, и все равно все закончилось хорошо.
– По-твоему, хорошо, когда бьют по голове?
– В «Хисторик хоумз» ничего такого не предвидится, – буркнул Годшо. – Пеннелл и Фэйрчайлд отмывают деньги, ну и ради бога. И вообще, мы постоянно используем гражданских информантов…
– Но не в этом случае! Ты сам знаешь, риск слишком большой. Пеннелл особой жестокостью как будто не отличается, а вот у Фэйрчайлда, несмотря на его рафинированное университетское образование, явная склонность к садизму. И те ребята, чьи деньги они отмывают, скорее всего торгуют наркотиками или, того хуже, развлекаются пальбой из «узи». Черт возьми, да ты вспомни, что они сделали с моим компаньоном и его подружкой!
«А такая, как она, при малейшей опасности просто сломается», – добавил Дрейк про себя, вспоминая молочно-белую кожу, невинные глаза и нежные, точеные, как у фарфоровой куклы, кисти рук. Вот если бы к Пеннеллу заслали Келли Брэдли, тогда – другое дело. В отличие от сестры, Келли была крепко сбита, в ней чувствовалась сила, в лице, довольно миловидном, проскальзывала мужская жесткость – как-никак десять лет работы с уголовниками. Но выбор остановили не на Келли Брэдли, а на ее сестре, маленькой библиотекарше Рейчел. И это было абсолютно неприемлемо. Во всяком случае – для Дрейка.
– Мы уже ухлопали на это дело кучу времени и денег, а отдачи никакой, – вздохнул Годшо. – Не понимаю, что ты так дергаешься. Главное, Рейчел ни у кого не вызовет подозрений. Она внедрится туда без проблем и выведает всю подноготную у этого ублюдка. Тут-то мы его и прижмем.
– Если только она не засветится или, того хуже, ее не убьют.
– Тебе Пеннелл нужен или нет? – мягко, но со стальными нотками в голосе осведомился Годшо. – А то я уже начинаю думать…
– Черт побери, Годшо, ты прекрасно знаешь, что Пеннелл мне нужен! – взорвался Дрейк. – Если помнишь, ведь это я к тебе пришел с компроматом на него. Потому я так и упираюсь. Он мне просто необходим, и я не хочу, чтобы чокнутые штатские бабы влезали в это дело со своими шаманскими штучками!
– Ты тоже штатский, – заметил Годшо. Дрейк не удостоил его ответом, но так посмотрел, что следователь слегка покраснел.
То, что Годшо, проторчав десять лет в пригородной полиции, смел называть Дрейка штатским, было просто смешно. За одиннадцать лет в морской разведке Дрейк усвоил законы, управляющие жизнью в цивилизованном обществе, а за шесть лет в государственной тюрьме Ангола, штат Луизиана, ознакомился с законами, управляющими жизнью нецивилизованной. Для информанта он был неплохо подкован, Годшо это прекрасно понимал и потому решил сменить тактику.
– Напрасно ты все усложняешь. Пеннеллу нужна секретарша. Рейчел Брэдли уже записалась к нему на собеседование. Ее сестра говорит, что Рейчел сумеет работать секретным агентом, и у меня нет причин ей не верить. Согласись, в камере она держалась неплохо. Ни разу не прокололась и врала вполне профессионально.
«Правильно, – сузив глаза, подумал Дрейк, – вполне профессионально. Может, и не стоит относиться к Рейчел Брэдли как к наивной девочке. Вот только интересно, не обманывает ли она столь же профессионально нас самих?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Чем же ты его порезала? – с трудом выдавила она.
– Ножиком, – безучастно, как во сне, ответила Харлей. – Я всегда ношу его за голенищем, на всякий случай. А ножик выбросила в мусорный бак.
Умом Рейчел понимала: теперь надо спросить, в какой бак. Следствию необходимо найти орудие убийства. Но она уже не могла.
– Он… крови натекла целая лужа, – будто про себя пробормотала Харлей, глядя в одну точку широко раскрытыми, остановившимися от ужаса глазами. – Сукин сын! А еще сенатор… Хотя, пожалуй, он был еще получше других. Мог ведь и продинамить – тем более что я не в его вкусе.
Рейчел обмерла и до боли закусила губу. «Сенатор! Неудивительно, что полиция так уцепилась за Харлей. Ну что ж, вот они и получили, что хотели. Благодаря мне».
Слезы уже текли у нее по щекам; она, не подумав, опустила голову, чтобы скрыть их, и тут же чуть не застонала вслух. Контакт! Но поздно, контакт уже был нарушен.
Харлей все еще сидела не двигаясь, оторопело приоткрыв рот с пожелтевшими от никотина зубами.
– Черт… поверить не могу! Я что, все тебе рассказала? Мать твою так, о чем я думала?!
Не успела Рейчел опомниться, как соседка рванулась к ней, схватила за плечи, тряхнула и припечатала к стене, для верности сев верхом ей на колени. Стена была очень холодной, но Рейчел этого не замечала – ее леденил ужас, написанный на лице Харлей. А самое страшное – Харлей могла случайно нащупать под блузкой проводок микрофона…
«Нет, только не это! – пронеслось в голове у Рейчел. – Господи, прошу тебя, не дай ей заметить провод!»
– Ни единой душе не говори то, что я тебе наболтала, слышишь, ты? – обдавая ее перегаром, прошипела Харлей. – Никому! Я тебе глотку перегрызу, если заложишь! Я могу, ты знаешь. Я здесь часто бываю, насмотрелась, как это делается!
Рейчел сразу поверила ей. Да и кто бы на ее месте не поверил? В конце концов, сенатора Харлей уже зарезала. Кто следующий?
Проститутка не сводила с Рейчел налитых кровью глаз. Надломленной, измученной женщины больше не существовало – ее сменила разъяренная дикая кошка, сильная, безжалостная дикая кошка. Несмотря на худобу, мускулы у Харлей оказались стальные. Рейчел понимала, что тягаться с ней бесполезно.
– Отпусти, пожалуйста! – шепотом взмолилась Рейчел. От ужаса слова застревали у нее в горле, а кровь стучала в висках, как колеса поезда-беглеца из фильма. – Ты ведь не хочешь делать мне больно?
«Майор Годшо и Келли слушают меня, – напомнила она себе. – По коридору ходит охранник. Помощь скоро придет. Но успеют ли они – вот вопрос!»
Прокуренное дыхание Харлей обжигало ей ноздри.
– Клянись, что никому не скажешь!
Харлей оторвала Рейчел от стены и еще раз со всей силы припечатала к холодному бетону, так что она больно стукнулась затылком. Рейчел показалось, что у нее треснул череп. Из глаз полетели искры, потом все затмил взрыв чудовищной боли.
– Харлей…
– Заткнись, паскуда! Божись держать пасть на замке!
Как сквозь вату Рейчел услышала стук двери в дальнем конце коридора и мысленно взмолилась, чтобы это оказалась помощь.
– Клянись! – гаркнула Харлей прямо ей в лицо.
Она еще крепче стиснула плечи Рейчел, нагнулась ближе, и Рейчел почувствовала, как локоть Харлей давит ей в бок… прямо там, где провод.
Лицо проститутки вдруг стало жестким и зловещим, как у индейского каменного идола. Рейчел со стоном закрыла глаза. Провод! О господи…
– Что там у тебя под этой гребаной рубахой? – прошипела Харлей срывающимся голосом. – Ты… что это у тебя, микрофон? Ах ты, сучка, чтоб тебе сдохнуть! У тебя там микрофон, мать твою?
В ужасе замерев, Рейчел готовилась вытерпеть еще один удар об стену или, того хуже, кулаком прямо в лицо. Но Харлей внезапно отпустила ее, бессильно осела на пол и, рванув обеими пятернями свои обесцвеченные волосы, расплакалась горько и безнадежно. Рейчел сидела не двигаясь и тупо смотрела на нее.
– Микрофон, блин! – всхлипывала Харлей, раскачиваясь взад-вперед. – Все записали, все до словечка!
Охранник уже суетился у двери, гремел ключами, а Рейчел, бледная как мел, все смотрела на корчащуюся в рыданиях Харлей, и каждый всхлип терзал ее совесть, как раскаленная пуля.
Наконец охранник настежь распахнул дверь и кинулся к Рейчел, еле взглянув на съежившуюся на полу Харлей.
– Вы в порядке?
Он положил руку Рейчел на плечо. Рука была теплая и надежная, но Рейчел все еще пребывала в оцепенении, не говорила ни слова, не замечала вошедшего. Перед глазами у нее стояло лицо Харлей в тот момент, когда она обнаружила микрофон. Лицо человека, которого предали.
Внезапно Харлей перестала раскачиваться, обернулась и с отчаянием взглянула на нее.
– Почему? – почти беззвучно прошептала она. – Ты ведь не из легавых – нежная слишком. Как же ты это сделала? Как ты заставила меня… сказать?
Рейчел отвернулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. Что она могла ответить?
– Идемте, мисс Брэдли, – негромко произнес охранник, осторожно беря ее под локоть и поднимая с нар. – Мне приказано увести вас отсюда немедленно. Идемте.
Пошатываясь, Рейчел встала и остановилась посреди камеры. После удара затылком об стену пол уходил из-под ног, перед глазами все плыло.
Харлей поднялась на колени, прижимая руки к животу, и устремила на нее полный муки взгляд.
– Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?
Рейчел уже не могла отворачиваться; отчего-то у нее возникло чувство, что надо ответить правду.
– Потому что моя сестра… – виновато начала она, но сразу же осеклась. Годшо подумает, что она имеет в виду Келли, и будет не прав. Рейчел согласилась на это ради Си Джей.
«Я должна была пойти на это для Си Джей», – продолжала она твердить себе, когда Харлей, не поверив, покачала головой и снова безвольно осела на пол.
Охранник вывел ее из камеры, поддерживая за талию. Медленно тащась с ним вдоль длинного ряда дверей, она все еще слышала горестный шепот Харлей: «Почему ты это сделала? Хотя бы скажи – почему?»
2
– Ну, что скажешь? – барабаня пухлыми пальцами по только что выключенному магнитофону, спросил следователь отдела по борьбе с наркотиками. – Ты прослушал пленку уже трижды. Может, теперь поделишься своими соображениями?
Дрейк Хантер, шагавший по кабинету, остановился и посмотрел на майора Чарльза Годшо – своего начальника по секретной операции «Хисторик хоумз». Потом он подошел к окну конспиративной квартиры, где проходила их встреча, и рассеянно глянул вниз, на пустынную пригородную улицу. В этой дыре разоблачение ему точно не грозит, место для явки выбрано хорошее.
– Где она сейчас?
– Пока за рекой. Ее заберет капитан Брэдли.
– Поверить не могу, что ты оставил ее там один на один с убийцей. Тебе не кажется, что на этот раз риск был слишком велик?
– Но ведь получилось?
Дрейк с неудовольствием покачал головой. Он все еще слышал громкий треск в динамике в тот момент, когда Харлей стукнула Рейчел Брэдли головой об стену камеры. Эту Брэдли он видел только раз, мельком, перед тем как ее повезли отсюда в муниципальную тюрьму Джефферсона. Но и беглого взгляда было довольно, чтобы убедиться: то, что творится в тюрьме, ей будет не по силам, это совсем не для нее. Нечего там делать хрупкой, как эльф, библиотекарше с ее сомнительным даром вынуждать людей говорить правду.
Годшо потянулся к стоявшей на столе пластиковой бутыли с минералкой – в его лапище она казалась маленькой – и залпом отпил чуть ли не треть. Этот здоровяк дул воду, как большинство полицейских – кофе. Годшо с его энергией, похоже, кофеин нужен не был. Дрейк же, напротив, не отказался бы от чашки-другой прямо сейчас. Может, в кофеварке на кухне еще что-нибудь осталось…
– Спектакль вышел что надо, правда? – продолжал Годшо, вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Спектакль – не то слово.
– Черт возьми, неужели ты не понимаешь, как это важно? Теперь мы точно знаем, что девица нас не обманула. Иначе она не смогла бы войти с проституткой в контакт.
Дрейка передернуло. И почему для полиции существуют только проститутки, преступники, потерпевшие… ранее судимые? Ранее судим – и точка, они уже все о тебе знают! Ну ничего, это ненадолго, черт бы их всех побрал. Он во всем разберется сам, без помощи хрупких библиотекарш с якобы сверхъестественными способностями.
– И все-таки не каждый день приходится слушать, как проститутка, обвиняемая в убийстве, избивает работника библиотеки, – ровным голосом произнес Дрейк.
Тяжелый кулак Годшо с грохотом опустился на хлипкий журнальный столик.
– Мы сразу же убрали ее оттуда, так? Подумаешь, набила шишку на затылке. По крайней мере, будет теперь знать, куда сунулась.
Дрейк резко повернулся и, прищурившись, смерил его взглядом.
– Ты что, еще не отказался от мысли подослать ее в «Хисторик хоумз» к Уоллесу Пеннеллу?
Годшо задумчиво почесал темный от щетины массивный подбородок.
– Это не мое решение. Понимаешь, она сама записалась на собеседование к Пеннеллу. И если теперь сомневается, то только из-за того, что детектив Брэдли рассказала ей о расследовании. Я ведь тебе говорил, что они родные сестры.
– Знаю, знаю. Я в курсе. Рейчел Брэдли совершенно случайно позвонила насчет работы именно туда, вот детектив Брэдли и решила использовать это в наших интересах. Многовато совпадений, ты не находишь?
Глаза Годшо лихорадочно вспыхнули.
– Хантер, эта девчонка творит что-то немыслимое, и я намерен этим воспользоваться. Не ломайся, ты тоже понимаешь, что мы до сих пор, как последние идиоты, искали бы связь между убийством сенатора Раша и делом Пеннелла. А теперь мы знаем, что эти дела никак не связаны, поскольку Рейчел докопалась до истины.
– И ты принял все за чистую монету? – скептически протянул Дрейк. – Все, что наговорила Харлей?
– Не думал, что ты такой упертый, – поморщился Годшо. – Девять граммов свинца в собственном лбу замечать не желаешь.
Дрейк машинально провел пальцами по тонкому длинному шраму от виска почти до подбородка.
– Девять граммов? Ну ладно, допустим, я верю Харлей. Не вижу, зачем бы ей врать; разве что на дело ее послал Пеннелл, и теперь она покрывает его. Впрочем, это маловероятно: Харлей не из тех, кто станет брать на себя чужую вину.
– А Пеннелл тоже пока в убийствах не замечен, – перебил Годшо. – Может, замечены те, кого он прикрывает, но этого мы не знаем, потому что не можем найти их, говнюков!
Дрейк понимал, отчего бесится Годшо. Ему и самому сложившаяся ситуация попортила немало крови.
– Мы их найдем, не нервничай. Я там сижу всего полгода, это недолго.
– Ага, как пришел, так и сидишь на том же месте. Тебя ни к чему не подпускают, а значит – подозревают что-то.
– Или соблюдают элементарную осторожность. Не забывай: ты ведь и не думал, что они отмывают деньги, пока я тебе не сказал. Пеннелл умен и осторожен, он никому сразу не доверяет, даже ранее судимым. Сам знаешь.
Годшо кивнул с явной неохотой.
– И на сенатора я тебя вывел, – продолжал Дрейк. – Если бы не я, ты бы о Раше и знать не знал.
Годшо со стуком поставил бутылку с водой на столик.
– Ну его к дьяволу, недоноска! Я думал, смерть Раша даст нам какие-то зацепки, но, похоже, она совершенно бессмысленна.
– Смерть вообще бессмысленна, – машинально заметил Дрейк.
Годшо раздраженно вздохнул.
– Да, да, конечно, но эта смерть могла помочь нам притянуть Пеннелла за убийство. А теперь выходит, что просто так совпало: Харлей убила Раша именно тогда, когда мы к нему подобрались вплотную.
Дрейк вспомнил надтреснутый, сдавленный голос Харлей на пленке. – Выходит, что совпало, хотя все равно получается чертовски удобно…
– Чертовски не удобно, – буркнул Годшо. – Мы уже имели бы материал на Пеннелла, если бы не садистские игрища Раша с двухдолларовой шлюхой.
Дрейк хотел ответить, но тут в дверь постучали. Вошла женщина-полицейский и, понизив голос, стала о чем-то совещаться с Годшо. Комната наполнилась обрывками чужих разговоров сквозь треск ее включенного радиотелефона.
Глубоко засунув руки в карманы джинсов, Дрейк бездумно смотрел на ночное розоватое небо над Метэйри, пригородом Нового Орлеана. От фонарей, неоновых реклам, фар и освещенных окон над городом висело яркое зарево, заставлявшее отступать самую глухую тьму. Он заметил это еще в свою первую ночь в Новом Орлеане, когда вышел из государственной тюрьмы Ангола.
Какая была ночь… Он сходил с ума от ярости и отчаяния. В ту ночь он понял, что, выйдя на свободу, остался ни с чем. Он потерял все, что имел: бизнес во Флориде, своего компаньона Маршалла, жену, наконец! Единственное, что осталось, – клокочущая ярость, бессонная, неотступная. Только она и давала силы жить дальше.
Годшо отпустил свою подчиненную и откинулся на засаленные диванные подушки, засунув большие пальцы под ремень. При его полноте и широких плечах живот у него был на удивление подтянутый.
– Согласись, Хантер, нам нужна эта Брэдли. В конце концов, она горит желанием исполнить свой гражданский долг. Да и для нее это не первый опыт. В Квантико, где раньше работала Келли Брэдли, мне подтвердили, что несколько раз обращались к Рейчел за помощью. Даже для ФБР она один раз что-то делала. – Его глаза снова загорелись лихорадочным возбуждением. – Слушай, у нее девяносто процентов успеха! А тот, кого ей не удалось расколоть, был признан невиновным, так что признаваться ему было все равно не в чем.
Эту ошеломляющую статистику Дрейк уже знал. Но должно же быть логическое объяснение. Может, Келли Брэдли и ее парни просто хорошо умеют вести допрос. Тогда результат был бы тот же и без участия Рейчел Брэдли.
– Она сидела на допросах, но тогда ситуация была полностью под контролем, – нахмурившись, заметил он.
– А сегодня нет, и все равно все закончилось хорошо.
– По-твоему, хорошо, когда бьют по голове?
– В «Хисторик хоумз» ничего такого не предвидится, – буркнул Годшо. – Пеннелл и Фэйрчайлд отмывают деньги, ну и ради бога. И вообще, мы постоянно используем гражданских информантов…
– Но не в этом случае! Ты сам знаешь, риск слишком большой. Пеннелл особой жестокостью как будто не отличается, а вот у Фэйрчайлда, несмотря на его рафинированное университетское образование, явная склонность к садизму. И те ребята, чьи деньги они отмывают, скорее всего торгуют наркотиками или, того хуже, развлекаются пальбой из «узи». Черт возьми, да ты вспомни, что они сделали с моим компаньоном и его подружкой!
«А такая, как она, при малейшей опасности просто сломается», – добавил Дрейк про себя, вспоминая молочно-белую кожу, невинные глаза и нежные, точеные, как у фарфоровой куклы, кисти рук. Вот если бы к Пеннеллу заслали Келли Брэдли, тогда – другое дело. В отличие от сестры, Келли была крепко сбита, в ней чувствовалась сила, в лице, довольно миловидном, проскальзывала мужская жесткость – как-никак десять лет работы с уголовниками. Но выбор остановили не на Келли Брэдли, а на ее сестре, маленькой библиотекарше Рейчел. И это было абсолютно неприемлемо. Во всяком случае – для Дрейка.
– Мы уже ухлопали на это дело кучу времени и денег, а отдачи никакой, – вздохнул Годшо. – Не понимаю, что ты так дергаешься. Главное, Рейчел ни у кого не вызовет подозрений. Она внедрится туда без проблем и выведает всю подноготную у этого ублюдка. Тут-то мы его и прижмем.
– Если только она не засветится или, того хуже, ее не убьют.
– Тебе Пеннелл нужен или нет? – мягко, но со стальными нотками в голосе осведомился Годшо. – А то я уже начинаю думать…
– Черт побери, Годшо, ты прекрасно знаешь, что Пеннелл мне нужен! – взорвался Дрейк. – Если помнишь, ведь это я к тебе пришел с компроматом на него. Потому я так и упираюсь. Он мне просто необходим, и я не хочу, чтобы чокнутые штатские бабы влезали в это дело со своими шаманскими штучками!
– Ты тоже штатский, – заметил Годшо. Дрейк не удостоил его ответом, но так посмотрел, что следователь слегка покраснел.
То, что Годшо, проторчав десять лет в пригородной полиции, смел называть Дрейка штатским, было просто смешно. За одиннадцать лет в морской разведке Дрейк усвоил законы, управляющие жизнью в цивилизованном обществе, а за шесть лет в государственной тюрьме Ангола, штат Луизиана, ознакомился с законами, управляющими жизнью нецивилизованной. Для информанта он был неплохо подкован, Годшо это прекрасно понимал и потому решил сменить тактику.
– Напрасно ты все усложняешь. Пеннеллу нужна секретарша. Рейчел Брэдли уже записалась к нему на собеседование. Ее сестра говорит, что Рейчел сумеет работать секретным агентом, и у меня нет причин ей не верить. Согласись, в камере она держалась неплохо. Ни разу не прокололась и врала вполне профессионально.
«Правильно, – сузив глаза, подумал Дрейк, – вполне профессионально. Может, и не стоит относиться к Рейчел Брэдли как к наивной девочке. Вот только интересно, не обманывает ли она столь же профессионально нас самих?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36