– Мне и в голову не приходило, что я могу стать наследником, – сказал граф. – Ведь Каролина лишь немного старше меня и вполне могла родить еще и сына.
– В обществе поговаривают о ее связи с Мэтью Дигби. Барни видел, как она шла с ним под руку в Дауэр-Хаусе, а не прошло и недели со смерти Роберта.
Граф пробормотал что-то неодобрительное. Он был ошеломлен, узнав от поверенного, что назначен опекуном Сары, семнадцатилетней дочери Каролины. Приданое девушки было более чем скромным, а если овдовевшая графиня станет причиной громкого скандала, то бедняжке будет еще труднее найти себе мужа. Все восемнадцать лет брака покойный граф непримиримо враждовал с женой, и завещание стало его последним актом мщения. Новый лорд Эверард предпочел бы, чтобы он отомстил своей жене как-нибудь иначе. Насколько он помнил, Каролина была интересной женщиной.
Они уже дошли до лестницы, ведущей к парадному входу, и сквозь высокие величавые, но обшарпанные колонны им открылся вид на… затопленные водой окрестности.
– Поль, ты что-нибудь смыслишь в осушении земель? – поинтересовался граф.
Мистер Рошфор признался в своем полном невежестве по этому вопросу, но заметил, что у них давно уже промокли бы ноги, если бы дом был построен чуть ниже.
– Что ж, придется воспользоваться чужими мозгами.
Отсутствие у графа знаний по ведению хозяйству с избытком восполнялось его организационными способностями. За удивительно короткое время ему удалось собрать опытных рабочих и приступить к ремонту. Вместе с мистером Рошфором он объехал поместье и расположенные на его земле фермы, приказал вырыть канавы для отвода воды, поставить новые ворота и заборы, а также произвести ремонт крыш и сараев.
Развернутая им бурная деятельность дала работу местным жителям. Здешний плотник, который и не мечтал разбогатеть, выдал замуж свою вторую дочку, устроив пышную свадьбу, а кузнецу пришлось нанять себе помощника, чтобы изготовить огромные чугунные ворота, которые стали украшением въезда в Абботсфорд.
В самом доме мистера Рошфора постоянно гоняли из комнаты в комнату многочисленные рабочие, и он жаловался, что ему буквально негде присесть.
– Не могу понять, почему ты не прикажешь принести хоть одну комнату в полный порядок, прежде чем переходить к другой, – возмущался он. – Вчера я читал книгу и до сих пор не могу ее найти!
Граф, с любопытством наблюдавший за тем, как рабочий наносит позолоту на фриз, выразил сожаление, что его друг опустился до чтения книг.
– Я слишком устаю, чтобы заниматься чем–либо еще после того, как ты целыми днями таскаешь меня по затопленным жидкой грязью полям, – сказал мистер Рошфор.
С гордостью оглядев свои достижения через несколько дней, граф счел, что теперь может спокойно передать хозяйство под наблюдение управляющего. Только в отношении графини ему пришлось признать свое поражение.
Путем откровенного подкупа он вынудил ее оставаться в Дауэр–Хаусе с хорошенькой Сарой и даже пригласил к себе Генриетту, свою кузину. Но допустил ошибку, воспользовавшись конюшней Дауэр–Хауса и каретным сараем, пока приводил в порядок эти постройки у себя в имении. Через несколько дней экипаж и лошади исчезли вместе с графиней и ее дочерью, оставив графа наедине с истерически рыдающей кузиной.
– Пропади она пропадом, эта женщина! – разбушевался он. – Это же будет настоящий скандал!
– Тогда верни ее назад, – предложил мистер Рошфор.
– Был бы тебе весьма благодарен, если бы ты подсказал, где ее искать!
Проявив редкую для себя проницательность, мистер Рошфор посоветовал:
– Найди Дигби, а она будет где–нибудь поблизости.
– Она не вернется. И не вырывать же мне Сару из объятий матери!
– Если ты ничего здесь не можешь изменить, лично я посоветовал бы тебе найти другого повара.
Согласившись, что это крайне важно, граф немедленно спустился в кухню, а за ним и мистер Рошфор, продолжавший ворчать:
– У тебя нет никакого достоинства, вот в чем проблема. Почему ты не вызвал повара к себе, как это сделал бы любой нормальный человек?
– Потому что ты напомнил мне, что я ни разу не побывал в кухне, – ответил граф. – И готов поспорить на что угодно: наш повар – женщина!
Так оно и оказалось. В старой кухне с примитивным оборудованием они застали эту женщину, которой приказали готовить для нового хозяина после внезапной кончины старого повара. С нескрываемым облегчением она узнала, что ей предстоит вернуться к своей обычной работе.
Благоразумно решив удалиться на время ремонта кухни, граф сообщил мистеру Рошфору, что намерен привести в порядок свой дом в Лондоне.
– Но в это время года там нечего делать, – заметил мистер Рошфор.
– Честно говоря, я думал о том, чтобы заново обставить и обустроить дом, а не о светских развлечениях, – сказал граф.
– Я не собираюсь снова торчать с тобой в доме, где будет такой кавардак! – воскликнул мистер Рошфор. – Уж лучше поеду к родителям. Надо было мне с самого начала так и поступить, тогда я был бы избавлен от всех этих хлопот!
– А ты, однако, не очень почтительный сын!
Мистер Рошфор, единственный сын своих родителей, которому уже исполнилось двадцать девять лет, поморщился:
– Ты не представляешь себе, что это такое! У моей матери просто мания поскорее меня женить. Когда я приезжал домой последний раз, одна девица неправильно истолковала мои слова и едва не притащила меня к алтарю! – Он с надеждой посмотрел на графа. – Может, поедешь со мной? Тогда они не так будут на меня наседать.
Считая себя обязанным за то благородство, с которым его друг выносил условия жизни в Абботсфорде, граф согласился поехать, и в результате все сложилось гораздо лучше, чем ожидал каждый из них. Как наследник крупного состояния своего отца, мистер Рошфор давно уже был целью амбициозных матушек, но граф с удивлением обнаружил, что и его титул является соблазном для матримониальных планов родителей девиц на выданье.
Миссис Рошфор, собравшая вокруг себя самых достойных девиц сезона, вынуждена была беспомощно наблюдать, как они кружились вокруг графа, пели для него романсы под его аккомпанемент на фортепьяно и за обеденным столом бросали на него кокетливые взгляды. Она досадовала, сознавая, что ее сын ловко ускользает от уз брака, тогда как граф вовсю флиртует под крышей ее собственного дома.
Самой подходящей невестой для своего сына миссис Рошфор считала мисс Кэтрин Харфорд, и именно с ней граф прогуливался по саду, рассыпая комплименты. Вряд ли следившую за ними миссис Рошфор утешило бы сознание, что с лица достопочтенной миссис Харфорд слетела бы улыбка, узнай она, что расточаемые ее дочери знаки внимания графа были всего лишь частью заговора между ним и Полем.
Тем временем граф от души развлекался. Кэтрин бесспорно была самой привлекательной из своих сверстниц, однако бахрома ресниц над очаровательными глазками не могла скрыть их расчетливого блеска, так что граф, с некоторым удивлением обнаруживший в себе влечение к прекрасному полу, но не имевший намерения связывать себя узами брака, флиртовал с ней без малейших угрызений совести.
Перед самым отъездом он стоял с ней и улыбался, накручивая на палец ее рыжеватые кудри, и уже торжествующая в душе Кэтрин в ожидании его поцелуя подняла к нему лицо. Но граф только слегка коснулся губами ее ручки и поспешно удалился, чтобы попрощаться с хозяйкой дома.
Смущенная и озадаченная Кэтрин подошла к окну. Граф и мистер Рошфор шли по дорожке к экипажу. Пока грум управлялся с лошадьми, они поспорили, кому править упряжкой, и девушка увидела на лице графа довольную усмешку, когда он сел и взял поводья, предоставив мистеру Рошфору ехать пассажиром в собственном экипаже.
Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы. Привыкшая к обожанию поклонников, она была оскорблена неожиданным поворотом дела и решила, что добьется серьезного к себе отношения.
Однако прошло целых полтора месяца, прежде чем они встретились снова. У Кэтрин вошло в привычку принимать приглашения на все светские мероприятия, где она могла бы застать графа, но ей постоянно не везло, как вдруг они оказались буквально лицом к лицу в одном из магазинов.
Граф любезно пригласил ее покататься в парке, но она вынуждена была отказаться. Поскольку он удалился с лондонской сцены, почтенная миссис Харфорд распростилась с надеждами, которые на него возлагала, и подталкивала дочь повнимательнее отнестись к ухаживаниям сэра Марка Финчли, хотя тот, при всем своем богатстве, не выдерживал с графом никакого сравнения.
Когда она призналась, что уже приглашена на прогулку сэром Марком, ей показалось, что лорд Эверард отнесся к этому совершенно невозмутимо, но не успели они появиться в парке, как он подъехал к ним на превосходном черном коне.
Благодаря своему росту граф возвышался над сэром Марком, который насупился, понимая, насколько он проигрывает рядом с этим великолепным всадником. Его настроение не улучшилось, когда он заметил, что Кэтрин сразу оживилась. Он поднял на графа помрачневший взгляд:
– Я не знал, что вы вернулись.
– Увы! Я тоже не знал, что миссХарфорд вернулась в город, – ответил граф.
Усмехнувшись про себя, ибо сэр Марк рядом с Кэтрин живо напомнил ему собаку, ревностно охраняющую свою косточку, он нарочито замедлил шаг и поехал рядом. Словно не замечая неприветливой хмурости сэра Марка, он так и сыпал комплименты в адрес Кэтрин, отчего та расцветала радостными улыбками.
Наконец, к облегчению сэра Марка, графа окликнул кто-то из друзей, и, почтительно раскланявшись с Кэтрин, он удалился.
Сэр Марк мрачно смотрел ему вслед. Он был не слишком сообразительным, но что-то показалось ему странно знакомым в этой ловкой посадке в седле и в том, как, небрежно управляя конем одной рукой, граф пробирался между всадниками, заполнявшими дорожки парка. И вдруг он вспомнил, как при свете луны преследовал разбойника, ловко огибавшего кусты на лесной дороге.
– Когда этот человек снова появился в городе? – спросил он резким тоном.
– Если вы имеете в виду лорда Эверарда, мы с мамой впервые встретили его на Рождество у миссис Рошфор, – сдержанно ответила Кэтрин.
– Его видели как раз незадолго до смерти его кузена. До этого все считали его убитым.
– Если вы намерены обсуждать его прошлое, могу вам сообщить, что я уже осведомлена о нем, – заметила КэТрин.
Сэр Марк окинул ее отсутствующим взглядом, прежде чем сообразил, что было бы слишком нелепо рассказывать о случившейся с ним истории.
Куда бы он ни сопровождал Кэтрин с матерью в течение последовавших за этой встречей дней, непременно где-нибудь поблизости оказывался и граф, чем портил ему все удовольствие.
Сэр Марк с тревогой наблюдал за благосклонным отношением Кэтрин к графу и перед лицом такой угрозы счел необходимым поскорее ее заполучить и стал добиваться согласия ее матери на их брак.
Но теперь, когда на горизонте вновь показался лорд Эверард, планы почтенной миссис Харфорд в отношении дочери изменились, и, жеманно улыбаясь сэру Марку, она приводила сотни причин, по которым советовала ему не очень торопиться. Кэтрин проводит свой первый сезон в Лондоне. Пусть она как следует повеселится и получше познакомится с жизнью! Подчеркивая свои замечания лицемерной улыбкой, она заверила сэра Марка, что будет счастлива видеть свою дочь обрученной с ним, но он должен понять… Кэтрин у нее единственная дочь… ведь она вдова! И она промокнула уголки глаз кружевным платочком.
Сэр Марк клокотал от ярости, но ничего не мог сделать. Миссис Харфорд искусно вела свою игру, не давая ему согласия и вместе с тем не отклоняя его в качестве претендента на руку дочери, и он отлично понимал, что ею движет.
Для него не могло служить утешением, что лорд Эверард прослыл настоящим сердцеедом. Граф продолжал открыто ухаживать за Кэтрин, что давало высшему свету обильную пищу для всяческих пересудов, но вместе с тем не отказывался и от приятного общества других юных леди, не считая нескольких прелестных дам, близких ему по возрасту. Не мог сэра Марка радовать и тот факт, что граф стал так же популярен и в кругу мужчин.
Сэр Марк любил спорт и каждый год устраивал охоту в одном из своих обширных поместий, хотя ему самому редко удавалось похвастаться каким-либо трофеем. Несмотря на то что он выезжал на охоту на великолепных чистокровных лошадях в составе первого отряда, он постоянно оказывался последним. С досадой заметив растущий животик, он стал усердно посещать знаменитый боксерский салон Джексона, но для успеха в бою ему явно недоставало сообразительности и скорости реакции.
Со временем у него образовался довольно обширный круг друзей из джентльменов, не слишком примечательных в обществе и не имеющих возможности похвастаться особыми достижениями в спорте, что прежде его вполне удовлетворяло. Однако теперь его бесил тот факт, что граф принят в самые высшие круги общества и что он одинаково непринужденно и с успехом вращается и среди спортсменов, и в бальном зале.
Все единодушно признавали лорда Эверарда блестящим наездником и жокеем, с восхищением говорили о меткости его стрельбы в галерее Мэнтона, а благодаря своему мощному телосложению и умению достать противника точным и сокрушительным ударом он считался еще и превосходным боксером.
Если бы он не избрал объектом своих ухаживаний Кэтрин Харфорд, сэр Марк охотно простил бы ему все эти достижения. До сих пор он относился с безразличием к успехам других и не очень огорчался по поводу отсутствия у себя выдающихся способностей к спорту. Он даже пренебрег бы появившимся подозрением, что этот любимец общества не кто иной, как знаменитый Черный Джентльмен, но ревность разжигала в нем злость и враждебность к графу.
Однажды им случилось в одно и то же время оказаться в салоне Джексона, и он смог увидеть своего соперника в бою. Для такого крупного человека граф удивительно легко двигался по рингу, и, хотя его противник соответствовал ему по росту и весу, граф ушел с ринга без единого синяка и без малейших признаков утомления.
– Отличный боксер! – заметил стоящий рядом с сэром Марком зритель.
Сэр Марк лишь молча кивнул. Во время боя он внимательно приглядывался к довольно свежему шраму чуть ниже левого плеча графа. Оставив соседа, он протиснулся вперед и встал как раз напротив графа, пристально разглядывая стянутую вокруг шрама кожу. Его поведение граничило с бестактностью, и несколько человек удивленно на него посмотрели.
– Интересно, – наконец сказал он, – откуда у вас этот шрам?
Лорд Эверард невозмутимо поднял брови:
– Ах, этот! Просто мы обменялись мнениями с одним из приверженцев Бонапарта.
– На мой взгляд, эту рану вы получили совсем недавно, – заметил сэр Марк с нажимом в голосе.
Их взгляды встретились, и в глазах у графа промелькнула усмешка. Мистер Рошфор хотел было к ним присоединиться, но замер на месте, а Фредерик Брэртон, партнер графа по бою, вопросительно переводил взгляд с одного на другого.
– В самом деле? – усмехнулся граф. – Вероятно, это потому, что, не успев зажить, рана снова открылась. Для такого легкого ранения она заживала удивительно долго.
– А на мой взгляд, она выглядит как пулевая рана!
– Но, дорогой мой, это и была рана от пули! – засмеялся граф. – Разве я утверждал что-либо иное?
Сэр Марк покраснел и поспешил ретироваться. Несколько человек удивленно посмотрели ему вслед, а Фредерик Брэртон накинул полотенце на плечи и откинулся на спинку стула.
– С чего это он взъелся на тебя, Луи?
Граф пожал плечами, и успокоенный мистер Рошфор подошел к ним.
– Кажется, я не очень нравлюсь Марку Финчли!
– Не могу его винить, – откровенно сказал Фрэдди Брэртон. – Если ты не перестанешь увиваться вокруг девицы Харфорд, он и сам может пустить в тебя пулю!
– Марк Финчли тот еще стрелок! – заметил кто-то, но Фрэдди Брэртон припомнил, что однажды сам видел, как сэр Марк подстрелил куропатку.
– В жизни не видел, чтобы человек так удивился своему удачному выстрелу! И представляете, он утверждает, что застрелил того разбойника – Черного Джентльмена, или как там его называют! И ведь действительно, с тех пор его никто не видел! Скорее всего, Финчли просто случайно повезло попасть в цель.
Мистер Рошфор снова насторожился, с ужасом думая о том, что если сэр Марк узнает в графе раненного им разбойника, то его друг будет разоблачен.
– А Марчент говорит, что подвергся нападению этого негодяя сразу после Рождества, – вмешался он в разговор.
– Значит, Финчли его только ранил, – заметил Фрэдди.
– Да, скорее всего, он все это сочинил! – нетерпеливо отозвался кто-то. – Так кто идет со мной в клуб?
Весь кипя от сдерживаемой ярости, сэр Марк направился было в клуб «Уайтc», но остановился, сообразив, что туда же пойдет и граф со своими друзьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16