Человек, с которым он дрался, надеялся легко победить новичка, который даже еще не мог называться воином. Он лишь на мгновение утратил бдительность… и в этот самый миг Грэм убил его.
Странтон тоже потихоньку начинал терять бдительность. Когда настанет подходящий момент, Грэм убьет его, а сейчас он продолжал разоружать противника.
– Меня очень заинтересовал ваш проект. Расскажите поподробнее, что именно вы делаете.
Графу это явно польстило.
– Об этом мы тоже можем поговорить за чаем.
– Конечно, – пробормотал Грэм. Он взглянул на Джиллиан и поцеловал ее дрожащую руку, затянутую в перчатку.
– Всего доброго, – попрощался он, кивнув Странтону. Стоило ему повернуться и выйти, как дыхание у него сбилось, он даже раздумывал, не вернуться ли и не привести ли в исполнение свой первоначальный план. Убить сейчас ему было бы проще простого. А вот когда Странтон станет его тестем, это будет значительно труднее. Задача усложнится.
Усложнится, но не намного. Зато он рассчитывал получить достойную награду.
По дороге домой Джиллиан была тиха, как мышка, и не произнесла ни слова. Суровая кара последует неотвратимо. Она слишком хорошо знала отца.
Они приехали домой. Граф приказал слугам собраться в гостиной. Они выстроились в ряд, словно безмолвные духи, готовые повиноваться приказам хозяина. От его слов у Джиллиан сжалось все внутри.
– Я собрал вас всех здесь с одной целью: вы должны неусыпно следить за моей дочерью, чтобы она не смела покидать этот дом вплоть до того дня, пока не выйдет замуж. Если она и может выходить, то только в моем сопровождении. В моем, и ни в чьем больше. И так до самой свадьбы. Если я узнаю, что она выходила без меня, – уволю всех. Без рекомендательных писем. Всем ясно?
– Слуги кивнули, и граф продолжил: – Моя дочь – шлюха. Сегодня она опозорила меня перед всем обществом. Я не могу допустить распространения скандала, если вдруг ей придет в голову еще глубже окунуться в пучину греха.
Он шагнул к дочери и стал расстегивать на ней платье. По ее спине пробежал холодный ветерок. Потом он сорвал платье с ее плеч. В тишине звук разрываемой ткани прозвучал, как раскат грома. Выцветший корсет и поношенная сорочка не скрывали очертаний ее полной груди. Отец приказал ей раздеваться дальше. Джиллиан почувствовала, что становится пунцовой.
– Чтобы она ни под каким предлогом не сбежала из моего дома, с этой минуты ей запрещается носить верхнюю одежду. За исключением вечеров, когда она выезжает из дома под моим присмотром, и дневных верховых прогулок. – Он строго посмотрел на главного конюха: – Баккет, вы будете сопровождать ее. Стоит вам на мгновение потерять ее из виду, и вы уволены.
Конюх побледнел и энергично закивал. Джиллиан смотрела прямо перед собой. На глаза наворачивались слезы, и она так сильно закусила губу, чтобы не расплакаться, что по подбородку побежала тоненькая струйка крови.
Отец продолжал смотреть на нее с презрением.
– Убрать всю ее одежду из шкафов, но для начала…
Джиллиан вся сжалась от ужаса, когда он отдал приказ отрывистым голосом. Когда слуги вернулись, в ней угасла последняя надежда. Господи, пожалуйста, только не это…
Слуги принесли небольшую стопочку книг. Ее сокровище. Маршалл. Бесценное издание Адамса «Экономист». Граф взял книги и направился к камину.
Джиллиан взмолилась:
– Отец, пожалуйста, не надо…
Но он уже бросил книги в очаг.
Чиркнула спичка – еще один раскат грома в абсолютной тишине. Огонь быстро разгорелся и добрался до книг. Страницы скручивались и рассыпались в прах в неумолимом пламени. Ее сердце, казалось, тоже охватил огонь. Джиллиан смотрела в молчаливой агонии. Умирали ее лучшие друзья.
– С этого момента вам запрещается читать, – последовало еще одно приказание.
Она думала только о том, что нельзя позволить себе расплакаться перед слугами.
Отец смотрел на нее с омерзением:
– Идите в свою комнату и подумайте над своим поведением. Вы недостойны того, чтобы стать чьей-либо невестой. Благодарите Бога, что герцог сделал вам предложение. И лучше вам не докучать герцогу своими несносными разговорами об экономике, а то он еще передумает. Идите. С этого момента вы будете есть у себя в комнате. Мне противно на вас смотреть.
Джиллиан с трудом поднялась по лестнице. Войдя в комнату, она как была, в сорочке, бросилась на кровать. Слуги сновали туда-сюда, вынося все ее наряды, а Джиллиан лежала молча и неподвижно. Она не плакала.
Глава 6
За завтраком Грэм сообщил ошеломляющую новость своему брату и ясноглазой девятилетней племяннице. Кеннет пришел в ужас. Жасмин хлопала в ладоши от радости.
– Дядя Грэм, у тебя свадьба? А можно я буду помогать?
Он снисходительно улыбнулся:
– Боюсь, большого праздника не получится. Видишь ли, Жасмин, обстоятельства сложились так, что мы не сможем организовать свадьбу по всем правилам.
– Могу себе представить, что это за обстоятельства, – сухо сказал Кеннет.
– Никаких далеко идущих последствий.
– И насколько хорошо ты знаком со своей избранницей?
– Я узнал ее весьма близко… накануне. – Он особо выделил последнее слово, зная, что брат поймет его.
Кеннет выглядел весьма озадаченным.
– Грэм, в самом деле, я знаю, каким… запоминающимся может быть первый раз, но так ли нужно жениться?
Жасмин пристально смотрела то на одного, то на другого брата.
– Первый раз – это как?
– Тебе этого ждать долго, лет до сорока, – проворчал Кеннет. Он не сводил глаз с Грэма. – Ты хотя бы любишь ее?
– Мне не любовь нужна. Мне нужен сын.
– Ты хочешь сказать, что относишься к будущей жене как к племенной кобыле? Брак – это нечто большее, чем простое продолжение рода.
– Согласен. Но надеюсь, ты с уважением отнесешься к моему решению и прекратишь этот разговор. Если я хочу, чтобы она родила мне сына, то это касается только меня и никого другого. – Грэм сделал большой глоток обжигающего кофе по-арабски.
– Дядя Грэм, а если вы относитесь к этой даме как к племенной кобыле, то вы ведь покроете ее, как жеребец Прометей кобылу Кассандру в конюшне? – с интересом спросила Жасмин.
Грэм поперхнулся. У Кеннета отвисла челюсть.
– Жасмин! Что за… Где ты такого наслушалась?
– А я видела, спокойно ответила девочка. – Я зашла в конюшню за котенком, а вы, дядя Грэм, как раз вели Прометея к Кассандре. А потом было очень интересно. Он встал на дыбы, а эта штука у него под брюхом как начала расти…
– А как там поживает твой пони, Жасмин? – Грэм поспешил перебить свою наблюдательную племянницу, пока она не стала сравнивать его с арабским жеребцом.
Жасмин тут же переключилась на разговор о своем любимом занятии – верховой езде. Братья переглянулись. Кеннет подмигнул: мол, поговорим об этом позже.
После завтрака Жасмин умчалась к себе наверх – у нее были уроки. Братья еще раз переглянулись. Было только одно место, где они могли поговорить без свидетелей.
– Ну что, пойдем? – Грэм отодвинулся от стола.
Кеннет бросил обеспокоенный взгляд вверх:
– Бадра…
– Она об этом не узнает. Пойдем… – уговаривал Грэм. И они направились в фехтовальный зал. Грэм шел мимо стен, увешанных оружием. Им овладел какой-то яростный азарт. Он прошел мимо рядов тренировочных рапир и направился к боевым клинкам.
Кеннет с изумлением уставился на кривой ятаган в руках брата.
– Ты же знаешь, как она боится, что мы раним друг друга. Если Бадра узнает… она с меня голову снимет.
– При условии, что я не сделаю этого раньше, – фыркнул Грэм. – Ну же, Кеннет, мы лет сто с ними не тренировались. – Он бросил брату второй ятаган, и тот ловко поймал оружие.
Кеннет с сомнением изучал сверкающий кончик клинка.
– Ну, этот ятаган, конечно, не намного острее ножа для бумаг, – отметил он. – Но… все равно, давай лучше… – Кеннет протянул Грэму рапиру, тот с отвращением от нее отмахнулся.
Они поснимали пиджаки и жилеты и теперь рассматривали защитные кожаные доспехи. Оба не сговариваясь посмотрели на правило, которое нанятый Кеннетом учитель по фехтованию вывел на доске крупными буквами: «Джентльмены, обязательно надевайте защитные кожаные доспехи».
Братья поморщились и обменялись взглядами.
– Мы воины, а не джентльмены, – высказался Грэм. И оба, как по команде, положили клинки и стянули с себя рубашки. Теперь они стояли друг напротив друга, обнаженные по пояс.
Как бойцы они стоили друг друга. Братья были примерно одного роста. Кеннет был менее мускулистым, но зато более гибким и быстрым. Грэм научился блокировать его сильные стороны и использовать свои преимущества. Кровь у него в жилах бурлила от восторга. Блеск клинка отражался в глазах его брата.
– Вот сейчас мы и проверим, в какой ты форме. Готов поспорить, что выпад ты будешь делать слишком медленно, – подзадорил Кеннет.
– Моя дама обратного мнения, – не остался в долгу Грэм.
– Так вот почему ты женишься! Черт возьми, Грэм, секс – это еще не повод связать себя узами брака.
Поединок начался. Кеннет яростно атаковал, он явно был раздражен. Грэм, стиснув зубы, отражал удары и контратаковал.
– Серьезно, Грэм, жениться на проститутке только потому, что тебе было хорошо с ней в постели…
– На девственнице, – поправил его Грэм, без труда отражая выпад брата. – Она настоящая леди.
Кеннет фыркнул:
– Эта проститутка, похоже, основательно вскружила тебе голову, если ты зовешь ее леди.
– А она и есть леди, дочь графа. Я ее встретил вчера на балу у Хантли.
Кеннет был ошеломлен. Грэм воспользовался его замешательством, резко отбросил лезвие его ятагана вправо и нанес удар в грудь.
– Прямо в сердце, – сказал он с удовлетворением. – В настоящем бою я бы убил тебя.
– Я вполне мог умереть от потрясения. То есть ты хочешь сказать, что женщина, которую ты вчера поимел, – в смысле, девушка, – дочь графа? Что она делала в борделе?
– Ублажала меня. Ну что, продолжим, или я тебя настолько потряс, что ты не в силах защищаться?
В ответ брат атаковал. Грэм стоически оборонялся. С Кеннетом отрабатывать фехтовальные приемы было одно удовольствие. В Египте он носил прозвище Хепри – бесстрашный хамсинский воин. Кеннету пришлось немало убивать. Но у Грэма опыта все же было больше.
Грэм убил человека, который держал его в плену. Потом он отрезал ему яйца и преподнес свой трофей шейху аль-хаджидов.
– Я так понимаю, ты не собираешься посвящать меня в подробности. – У Кеннета сбилось дыхание, когда он отражал очередную атаку брата.
– Правильно понимаешь, не собираюсь.
Какое-то время был слышен только звон стали. Грэм ушел в сторону от очередного выпада брата и контратаковал, но тут раздался испуганный вопль. Мужчины замерли.
– Вы что, оба с ума посходили? Вы же пораните друг друга! Жена Кеннета, которой вот-вот должно было прийти время родить, была очень рассержена. Братья виновато переглянулись. Грэм покраснел, понимая, что не одет, и бросился одеваться. Его брат стоял лицом к лицу с женой. Его не смущало, что он так и не надел рубашку.
– Милая… – начал было Кеннет.
– Это я во всем виноват, – перебил Грэм, – я его заставил. Мне были необходимы острые ощущения.
Бадра метнула на него гневный взгляд:
– Его невозможно заставить. Вы хуже, чем дети малые. Грэм виновато улыбнулся, а Кеннет торопливо одевался.
– Это слишком опасно, – не унималась Бадра.
У Кеннета кончилось терпение.
– Милая, мы с Грэмом – воины. Мы убивали врагов в бою и не раз были ранены. Ты всерьез полагаешь, что поединок на этих, – он провел пальцем по лезвию ятагана, – мечах, которыми не отрезать и кусочек теплого масла в жаркую погоду, опаснее, чем то, что мы пережили?
– Но мы же живем в Англии, в цивилизованной стране. Здесь нет необходимости выяснять отношения в поединке, – не сдавалась Бадра.
– А как же мне тогда защитить мою семью? Что, если какой-нибудь сумасшедший попытается угрожать моей красавице жене? – спросил Кеннет.
Бадра закатила глаза.
– Делай то, что делают остальные англичане в таких случаях.
– То есть убежать? – предположил Грэм.
Бадра нахмурилась:
– Я умею за себя постоять. Ты же сам меня научил, Кеннет, помнишь? Мужчину надо бить ногой в пах.
Братья глядели на ее заметно округлившуюся, но сохранившую хрупкость и изящество фигурку с большим сомнением. Грэм с трудом сдержал улыбку.
– Это, конечно, хорошо, но мой меч все-таки куда эффективнее, – возразил Кеннет.
– Согласен. Вместо того чтобы бить, можно просто отрезать, – поддержал его брат.
Бадра опять закатила глаза.
– Ну, в таком случае разве не проще выстрелить?
– В пах, я полагаю, – хмыкнул Грэм.
Бадра расхохоталась, держась за свой огромный живот.
– Прекратите вы, оба, – сказала она сквозь смех, – а не то я рожу прямо сейчас.
Кеннет ухмыльнулся:
– Не переживай, любовь моя. Мы просто отмечаем небольшое… э-э-э… событие. Не падай. Мой брат женится.
Бадра сразу перестала смеяться. Она с изумлением уставилась на Грэма. Ему стало не по себе.
Бадра узнала о страданиях, которые он перенес в детстве, намного раньше, чем его брат. Грэм был охранником Бадры еще в то время, когда был известен как Рашид, воин ветра из племени хамсинов. Между ними завязалась дружба, они делились самыми сокровенными тайнами своего прошлого, и оба дали клятву никогда не вступать в брак. Однако Кеннету удалось нежностью и терпением убедить Бадру выйти за него замуж. Но они оба знали, что демоны из прошлого до сих пор неотступно преследуют Грэма.
– Ж-женится? На ком? – Бадра не могла оправиться от изумления.
– На одной прекрасной девице в неглиже, – сказал Кеннет с невозмутимым видом. – Она завладела его сердцем. Или другим жизненно важным органом.
Грэм предостерегающе на него взглянул.
– Ты решился? Она необыкновенная, да? Что я спрашиваю, конечно, необыкновенная…
Она затихла и уставилась на Грэма, будто тот был злобным джинном. Грэм вспыхнул: он догадался, о чем она в этот момент думала. Какой женщине он нужен…
А он-то надеялся, что Бадра его поймет. Грэм молча подобрал тренировочные клинки и аккуратно повесил их на место. Внутри у него все сжималось от боли, как тогда, когда он был маленьким мальчиком. Он уставился в стену и заставил себя холодно произнести:
– Не переживай, я женюсь не на уличной девке со сладким пирожком. Леди Джиллиан – дочь влиятельного аристократа. Из нее получится хорошая герцогиня. – Он резко развернулся и с вызовом посмотрел Бадре в глаза.
Бадра спокойно смотрела на него, держа руку на своем округлом животе. Когда-то давно они нашли друг в друге поддержку и опору, были друзьями и союзниками в борьбе со страшными призраками прошлого. Только ей он мог доверять. Но до конца он не смог раскрыться даже перед ней. А теперь она стала женой его брата, у нее была своя семья, она ждала ребенка. Как меняется жизнь…
Кеннет потихоньку отошел в дальнюю часть зала и перекладывал там с места на место ракетки для тенниса. Бадра подошла к Грэму. Какая же она маленькая и хрупкая… Ее макушка едва доставала Грэму до плеча. Но он знал, как обманчива внешность. По твердости характера она не уступала дамасской стали.
– Рашид, расскажи мне обо всем. Не отгораживайся от меня. Я чувствую, что у тебя тяжело на душе, а последние месяцы, когда мы перебрались в Лондон, тебе стало еще тяжелее.
Его насторожило то, что она назвала его арабским именем, которое ему дал аль-хаджид. Он скрестил руки на груди и спросил:
– Чего ты добиваешься?
На ее лице отразилось неподдельное страдание.
– Ты сильно изменился, Рашид. Когда-то мы были близкими друзьями, а с тех пор, как переехали в Англию, ты с каждым днем отдаляешься от меня. Я с трудом узнаю в тебе старого друга. Что с тобой?
– Еще бы мне не измениться. Вы с Кеннетом убедили меня принять титул. Я больше не Рашид, Рашид остался в прошлом.
– Наша дружба тоже? Помнится, когда-то ты готов был сделать что угодно ради меня.
– Я и сейчас готов. – Его голос смягчился. – Но ты стала женой Кеннета. Он занимает главное место в твоей жизни – так оно и должно быть. Со мной тоже так будет, когда я женюсь.
Его слова огорчили Бадру.
– Рашид, расскажи мне о своей невесте. Кто она? Ты никогда раньше не упоминал ни о каких женщинах. Как ты узнал, что она твоя судьба? – Она положила ладошку ему на грудь. – Почему она запала тебе в сердце?
– Бадра, – Грэм провел рукой по лицу, – вам с Кеннетом невероятно повезло. Я даже не мечтаю о таком счастливом браке.
– Почему? С чего ты взял, что никогда не встретишь женщину, с которой мог бы поделиться всем самым сокровенным, которая заполнит пустоту в твоем сердце? Только не говори мне, что в твоем сердце нет пустоты. – Она не позволила ему возразить. – Мне, как никому, известно, какую боль может причинять эта пустота. А еще я знаю, как прекрасно найти того, кто заполнит эту пустоту, как прекрасно, когда тебя любят и о тебе заботятся.
Ему стало не по себе, он пожал плечами.
– Я рад за тебя. Правда, Бадра, очень рад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Странтон тоже потихоньку начинал терять бдительность. Когда настанет подходящий момент, Грэм убьет его, а сейчас он продолжал разоружать противника.
– Меня очень заинтересовал ваш проект. Расскажите поподробнее, что именно вы делаете.
Графу это явно польстило.
– Об этом мы тоже можем поговорить за чаем.
– Конечно, – пробормотал Грэм. Он взглянул на Джиллиан и поцеловал ее дрожащую руку, затянутую в перчатку.
– Всего доброго, – попрощался он, кивнув Странтону. Стоило ему повернуться и выйти, как дыхание у него сбилось, он даже раздумывал, не вернуться ли и не привести ли в исполнение свой первоначальный план. Убить сейчас ему было бы проще простого. А вот когда Странтон станет его тестем, это будет значительно труднее. Задача усложнится.
Усложнится, но не намного. Зато он рассчитывал получить достойную награду.
По дороге домой Джиллиан была тиха, как мышка, и не произнесла ни слова. Суровая кара последует неотвратимо. Она слишком хорошо знала отца.
Они приехали домой. Граф приказал слугам собраться в гостиной. Они выстроились в ряд, словно безмолвные духи, готовые повиноваться приказам хозяина. От его слов у Джиллиан сжалось все внутри.
– Я собрал вас всех здесь с одной целью: вы должны неусыпно следить за моей дочерью, чтобы она не смела покидать этот дом вплоть до того дня, пока не выйдет замуж. Если она и может выходить, то только в моем сопровождении. В моем, и ни в чьем больше. И так до самой свадьбы. Если я узнаю, что она выходила без меня, – уволю всех. Без рекомендательных писем. Всем ясно?
– Слуги кивнули, и граф продолжил: – Моя дочь – шлюха. Сегодня она опозорила меня перед всем обществом. Я не могу допустить распространения скандала, если вдруг ей придет в голову еще глубже окунуться в пучину греха.
Он шагнул к дочери и стал расстегивать на ней платье. По ее спине пробежал холодный ветерок. Потом он сорвал платье с ее плеч. В тишине звук разрываемой ткани прозвучал, как раскат грома. Выцветший корсет и поношенная сорочка не скрывали очертаний ее полной груди. Отец приказал ей раздеваться дальше. Джиллиан почувствовала, что становится пунцовой.
– Чтобы она ни под каким предлогом не сбежала из моего дома, с этой минуты ей запрещается носить верхнюю одежду. За исключением вечеров, когда она выезжает из дома под моим присмотром, и дневных верховых прогулок. – Он строго посмотрел на главного конюха: – Баккет, вы будете сопровождать ее. Стоит вам на мгновение потерять ее из виду, и вы уволены.
Конюх побледнел и энергично закивал. Джиллиан смотрела прямо перед собой. На глаза наворачивались слезы, и она так сильно закусила губу, чтобы не расплакаться, что по подбородку побежала тоненькая струйка крови.
Отец продолжал смотреть на нее с презрением.
– Убрать всю ее одежду из шкафов, но для начала…
Джиллиан вся сжалась от ужаса, когда он отдал приказ отрывистым голосом. Когда слуги вернулись, в ней угасла последняя надежда. Господи, пожалуйста, только не это…
Слуги принесли небольшую стопочку книг. Ее сокровище. Маршалл. Бесценное издание Адамса «Экономист». Граф взял книги и направился к камину.
Джиллиан взмолилась:
– Отец, пожалуйста, не надо…
Но он уже бросил книги в очаг.
Чиркнула спичка – еще один раскат грома в абсолютной тишине. Огонь быстро разгорелся и добрался до книг. Страницы скручивались и рассыпались в прах в неумолимом пламени. Ее сердце, казалось, тоже охватил огонь. Джиллиан смотрела в молчаливой агонии. Умирали ее лучшие друзья.
– С этого момента вам запрещается читать, – последовало еще одно приказание.
Она думала только о том, что нельзя позволить себе расплакаться перед слугами.
Отец смотрел на нее с омерзением:
– Идите в свою комнату и подумайте над своим поведением. Вы недостойны того, чтобы стать чьей-либо невестой. Благодарите Бога, что герцог сделал вам предложение. И лучше вам не докучать герцогу своими несносными разговорами об экономике, а то он еще передумает. Идите. С этого момента вы будете есть у себя в комнате. Мне противно на вас смотреть.
Джиллиан с трудом поднялась по лестнице. Войдя в комнату, она как была, в сорочке, бросилась на кровать. Слуги сновали туда-сюда, вынося все ее наряды, а Джиллиан лежала молча и неподвижно. Она не плакала.
Глава 6
За завтраком Грэм сообщил ошеломляющую новость своему брату и ясноглазой девятилетней племяннице. Кеннет пришел в ужас. Жасмин хлопала в ладоши от радости.
– Дядя Грэм, у тебя свадьба? А можно я буду помогать?
Он снисходительно улыбнулся:
– Боюсь, большого праздника не получится. Видишь ли, Жасмин, обстоятельства сложились так, что мы не сможем организовать свадьбу по всем правилам.
– Могу себе представить, что это за обстоятельства, – сухо сказал Кеннет.
– Никаких далеко идущих последствий.
– И насколько хорошо ты знаком со своей избранницей?
– Я узнал ее весьма близко… накануне. – Он особо выделил последнее слово, зная, что брат поймет его.
Кеннет выглядел весьма озадаченным.
– Грэм, в самом деле, я знаю, каким… запоминающимся может быть первый раз, но так ли нужно жениться?
Жасмин пристально смотрела то на одного, то на другого брата.
– Первый раз – это как?
– Тебе этого ждать долго, лет до сорока, – проворчал Кеннет. Он не сводил глаз с Грэма. – Ты хотя бы любишь ее?
– Мне не любовь нужна. Мне нужен сын.
– Ты хочешь сказать, что относишься к будущей жене как к племенной кобыле? Брак – это нечто большее, чем простое продолжение рода.
– Согласен. Но надеюсь, ты с уважением отнесешься к моему решению и прекратишь этот разговор. Если я хочу, чтобы она родила мне сына, то это касается только меня и никого другого. – Грэм сделал большой глоток обжигающего кофе по-арабски.
– Дядя Грэм, а если вы относитесь к этой даме как к племенной кобыле, то вы ведь покроете ее, как жеребец Прометей кобылу Кассандру в конюшне? – с интересом спросила Жасмин.
Грэм поперхнулся. У Кеннета отвисла челюсть.
– Жасмин! Что за… Где ты такого наслушалась?
– А я видела, спокойно ответила девочка. – Я зашла в конюшню за котенком, а вы, дядя Грэм, как раз вели Прометея к Кассандре. А потом было очень интересно. Он встал на дыбы, а эта штука у него под брюхом как начала расти…
– А как там поживает твой пони, Жасмин? – Грэм поспешил перебить свою наблюдательную племянницу, пока она не стала сравнивать его с арабским жеребцом.
Жасмин тут же переключилась на разговор о своем любимом занятии – верховой езде. Братья переглянулись. Кеннет подмигнул: мол, поговорим об этом позже.
После завтрака Жасмин умчалась к себе наверх – у нее были уроки. Братья еще раз переглянулись. Было только одно место, где они могли поговорить без свидетелей.
– Ну что, пойдем? – Грэм отодвинулся от стола.
Кеннет бросил обеспокоенный взгляд вверх:
– Бадра…
– Она об этом не узнает. Пойдем… – уговаривал Грэм. И они направились в фехтовальный зал. Грэм шел мимо стен, увешанных оружием. Им овладел какой-то яростный азарт. Он прошел мимо рядов тренировочных рапир и направился к боевым клинкам.
Кеннет с изумлением уставился на кривой ятаган в руках брата.
– Ты же знаешь, как она боится, что мы раним друг друга. Если Бадра узнает… она с меня голову снимет.
– При условии, что я не сделаю этого раньше, – фыркнул Грэм. – Ну же, Кеннет, мы лет сто с ними не тренировались. – Он бросил брату второй ятаган, и тот ловко поймал оружие.
Кеннет с сомнением изучал сверкающий кончик клинка.
– Ну, этот ятаган, конечно, не намного острее ножа для бумаг, – отметил он. – Но… все равно, давай лучше… – Кеннет протянул Грэму рапиру, тот с отвращением от нее отмахнулся.
Они поснимали пиджаки и жилеты и теперь рассматривали защитные кожаные доспехи. Оба не сговариваясь посмотрели на правило, которое нанятый Кеннетом учитель по фехтованию вывел на доске крупными буквами: «Джентльмены, обязательно надевайте защитные кожаные доспехи».
Братья поморщились и обменялись взглядами.
– Мы воины, а не джентльмены, – высказался Грэм. И оба, как по команде, положили клинки и стянули с себя рубашки. Теперь они стояли друг напротив друга, обнаженные по пояс.
Как бойцы они стоили друг друга. Братья были примерно одного роста. Кеннет был менее мускулистым, но зато более гибким и быстрым. Грэм научился блокировать его сильные стороны и использовать свои преимущества. Кровь у него в жилах бурлила от восторга. Блеск клинка отражался в глазах его брата.
– Вот сейчас мы и проверим, в какой ты форме. Готов поспорить, что выпад ты будешь делать слишком медленно, – подзадорил Кеннет.
– Моя дама обратного мнения, – не остался в долгу Грэм.
– Так вот почему ты женишься! Черт возьми, Грэм, секс – это еще не повод связать себя узами брака.
Поединок начался. Кеннет яростно атаковал, он явно был раздражен. Грэм, стиснув зубы, отражал удары и контратаковал.
– Серьезно, Грэм, жениться на проститутке только потому, что тебе было хорошо с ней в постели…
– На девственнице, – поправил его Грэм, без труда отражая выпад брата. – Она настоящая леди.
Кеннет фыркнул:
– Эта проститутка, похоже, основательно вскружила тебе голову, если ты зовешь ее леди.
– А она и есть леди, дочь графа. Я ее встретил вчера на балу у Хантли.
Кеннет был ошеломлен. Грэм воспользовался его замешательством, резко отбросил лезвие его ятагана вправо и нанес удар в грудь.
– Прямо в сердце, – сказал он с удовлетворением. – В настоящем бою я бы убил тебя.
– Я вполне мог умереть от потрясения. То есть ты хочешь сказать, что женщина, которую ты вчера поимел, – в смысле, девушка, – дочь графа? Что она делала в борделе?
– Ублажала меня. Ну что, продолжим, или я тебя настолько потряс, что ты не в силах защищаться?
В ответ брат атаковал. Грэм стоически оборонялся. С Кеннетом отрабатывать фехтовальные приемы было одно удовольствие. В Египте он носил прозвище Хепри – бесстрашный хамсинский воин. Кеннету пришлось немало убивать. Но у Грэма опыта все же было больше.
Грэм убил человека, который держал его в плену. Потом он отрезал ему яйца и преподнес свой трофей шейху аль-хаджидов.
– Я так понимаю, ты не собираешься посвящать меня в подробности. – У Кеннета сбилось дыхание, когда он отражал очередную атаку брата.
– Правильно понимаешь, не собираюсь.
Какое-то время был слышен только звон стали. Грэм ушел в сторону от очередного выпада брата и контратаковал, но тут раздался испуганный вопль. Мужчины замерли.
– Вы что, оба с ума посходили? Вы же пораните друг друга! Жена Кеннета, которой вот-вот должно было прийти время родить, была очень рассержена. Братья виновато переглянулись. Грэм покраснел, понимая, что не одет, и бросился одеваться. Его брат стоял лицом к лицу с женой. Его не смущало, что он так и не надел рубашку.
– Милая… – начал было Кеннет.
– Это я во всем виноват, – перебил Грэм, – я его заставил. Мне были необходимы острые ощущения.
Бадра метнула на него гневный взгляд:
– Его невозможно заставить. Вы хуже, чем дети малые. Грэм виновато улыбнулся, а Кеннет торопливо одевался.
– Это слишком опасно, – не унималась Бадра.
У Кеннета кончилось терпение.
– Милая, мы с Грэмом – воины. Мы убивали врагов в бою и не раз были ранены. Ты всерьез полагаешь, что поединок на этих, – он провел пальцем по лезвию ятагана, – мечах, которыми не отрезать и кусочек теплого масла в жаркую погоду, опаснее, чем то, что мы пережили?
– Но мы же живем в Англии, в цивилизованной стране. Здесь нет необходимости выяснять отношения в поединке, – не сдавалась Бадра.
– А как же мне тогда защитить мою семью? Что, если какой-нибудь сумасшедший попытается угрожать моей красавице жене? – спросил Кеннет.
Бадра закатила глаза.
– Делай то, что делают остальные англичане в таких случаях.
– То есть убежать? – предположил Грэм.
Бадра нахмурилась:
– Я умею за себя постоять. Ты же сам меня научил, Кеннет, помнишь? Мужчину надо бить ногой в пах.
Братья глядели на ее заметно округлившуюся, но сохранившую хрупкость и изящество фигурку с большим сомнением. Грэм с трудом сдержал улыбку.
– Это, конечно, хорошо, но мой меч все-таки куда эффективнее, – возразил Кеннет.
– Согласен. Вместо того чтобы бить, можно просто отрезать, – поддержал его брат.
Бадра опять закатила глаза.
– Ну, в таком случае разве не проще выстрелить?
– В пах, я полагаю, – хмыкнул Грэм.
Бадра расхохоталась, держась за свой огромный живот.
– Прекратите вы, оба, – сказала она сквозь смех, – а не то я рожу прямо сейчас.
Кеннет ухмыльнулся:
– Не переживай, любовь моя. Мы просто отмечаем небольшое… э-э-э… событие. Не падай. Мой брат женится.
Бадра сразу перестала смеяться. Она с изумлением уставилась на Грэма. Ему стало не по себе.
Бадра узнала о страданиях, которые он перенес в детстве, намного раньше, чем его брат. Грэм был охранником Бадры еще в то время, когда был известен как Рашид, воин ветра из племени хамсинов. Между ними завязалась дружба, они делились самыми сокровенными тайнами своего прошлого, и оба дали клятву никогда не вступать в брак. Однако Кеннету удалось нежностью и терпением убедить Бадру выйти за него замуж. Но они оба знали, что демоны из прошлого до сих пор неотступно преследуют Грэма.
– Ж-женится? На ком? – Бадра не могла оправиться от изумления.
– На одной прекрасной девице в неглиже, – сказал Кеннет с невозмутимым видом. – Она завладела его сердцем. Или другим жизненно важным органом.
Грэм предостерегающе на него взглянул.
– Ты решился? Она необыкновенная, да? Что я спрашиваю, конечно, необыкновенная…
Она затихла и уставилась на Грэма, будто тот был злобным джинном. Грэм вспыхнул: он догадался, о чем она в этот момент думала. Какой женщине он нужен…
А он-то надеялся, что Бадра его поймет. Грэм молча подобрал тренировочные клинки и аккуратно повесил их на место. Внутри у него все сжималось от боли, как тогда, когда он был маленьким мальчиком. Он уставился в стену и заставил себя холодно произнести:
– Не переживай, я женюсь не на уличной девке со сладким пирожком. Леди Джиллиан – дочь влиятельного аристократа. Из нее получится хорошая герцогиня. – Он резко развернулся и с вызовом посмотрел Бадре в глаза.
Бадра спокойно смотрела на него, держа руку на своем округлом животе. Когда-то давно они нашли друг в друге поддержку и опору, были друзьями и союзниками в борьбе со страшными призраками прошлого. Только ей он мог доверять. Но до конца он не смог раскрыться даже перед ней. А теперь она стала женой его брата, у нее была своя семья, она ждала ребенка. Как меняется жизнь…
Кеннет потихоньку отошел в дальнюю часть зала и перекладывал там с места на место ракетки для тенниса. Бадра подошла к Грэму. Какая же она маленькая и хрупкая… Ее макушка едва доставала Грэму до плеча. Но он знал, как обманчива внешность. По твердости характера она не уступала дамасской стали.
– Рашид, расскажи мне обо всем. Не отгораживайся от меня. Я чувствую, что у тебя тяжело на душе, а последние месяцы, когда мы перебрались в Лондон, тебе стало еще тяжелее.
Его насторожило то, что она назвала его арабским именем, которое ему дал аль-хаджид. Он скрестил руки на груди и спросил:
– Чего ты добиваешься?
На ее лице отразилось неподдельное страдание.
– Ты сильно изменился, Рашид. Когда-то мы были близкими друзьями, а с тех пор, как переехали в Англию, ты с каждым днем отдаляешься от меня. Я с трудом узнаю в тебе старого друга. Что с тобой?
– Еще бы мне не измениться. Вы с Кеннетом убедили меня принять титул. Я больше не Рашид, Рашид остался в прошлом.
– Наша дружба тоже? Помнится, когда-то ты готов был сделать что угодно ради меня.
– Я и сейчас готов. – Его голос смягчился. – Но ты стала женой Кеннета. Он занимает главное место в твоей жизни – так оно и должно быть. Со мной тоже так будет, когда я женюсь.
Его слова огорчили Бадру.
– Рашид, расскажи мне о своей невесте. Кто она? Ты никогда раньше не упоминал ни о каких женщинах. Как ты узнал, что она твоя судьба? – Она положила ладошку ему на грудь. – Почему она запала тебе в сердце?
– Бадра, – Грэм провел рукой по лицу, – вам с Кеннетом невероятно повезло. Я даже не мечтаю о таком счастливом браке.
– Почему? С чего ты взял, что никогда не встретишь женщину, с которой мог бы поделиться всем самым сокровенным, которая заполнит пустоту в твоем сердце? Только не говори мне, что в твоем сердце нет пустоты. – Она не позволила ему возразить. – Мне, как никому, известно, какую боль может причинять эта пустота. А еще я знаю, как прекрасно найти того, кто заполнит эту пустоту, как прекрасно, когда тебя любят и о тебе заботятся.
Ему стало не по себе, он пожал плечами.
– Я рад за тебя. Правда, Бадра, очень рад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32