Он любил обеих: и Бетси, и Ивонну, и не хотел ничего в своей жизни менять.
9.
Как и все девочки, жена Колина получила свое имя прежде, чем её родители поняли, какого роста и габаритов она станет со временем. Она выросла до пяти футов и одиннадцати дюймов. Ее бюст имел в обхвате тридцать восемь дюймов, бедра - тридцать девять. У неё была развитая мускулатура от занятий теннисом, плаванием, лыжами, верховой ездой и подводным спортом. Она не была полной или неуклюжей - просто крупной. Она умела носить платья, а не балахоны с дырками для рук и головы, и даже смотрелась в них по-девичьи изящно. Капитан специально для неё приобрел итальянскую мебель, чтобы она чувствовала себя чуть поменьше. Бетси ездила на "мерседесе-600", потому что эта машина была больше остальных. Даже собаки в Розенарре были ирландскими волкодавами - такими большими, что на них можно было бы ездить верхом. Все дверные проемы в их доме были шире, а потолки выше обычных. Это было сделано не только для нее, но и для Папочки, чтобы он, приезжая в гости, не падал в обморок при виде своей "крошки".
Ее полное имя было Элизабет Блю Уилмотт, что сразу выдавало благородную уроженку Массачусетса - наследницу работорговцев, контрабандистов и бандитов с большой дороги, которые и основали великую Американскую Республику. Ее мать была ирландкой и католичкой. Ее предки прибыли в Америку позже предков Папочки, но её кровь была настолько сильна, что она даже сумела заставить Папочку принять католичество и позволить воспитать Бетси в этой вере. Позже религиозная тема в их семье несколько поутихла (после смерти Мамочки). Папочка возглавил резидентуру ЦРУ в Великобритании и, забрав Бетси из Рэдклиффского университета, взял её с собой. Она как раз получала степень бакалавра математики в Кембридже, когда познакомилась с Колином.
Папочка занимал много различных государственных постов, раз за разом все выше и выше, большинство из них были секретными, но именно поэтому давали большую власть и доступ к информации, позволявшей вкладывать семейные капиталы с максимальной прибылью. Смена президентов в Белом доме не влияла на семейный бизнес. Дядюшка Джим пережил шестерых президентов. Дядюшка Пит успел побыть губернатором и два срока - сенатором. Ален Даллес знал толк в том, как расставлять полезных людей. Поэтому все члены семьи служили своей родине на таких постах, которые давали им, в первую очередь, доступ к информации. Каждый из них ежедневно получал сведения, позволявшие осуществлять прибыльные инвестиции. Шестидесятые годы давали для этого неограниченные возможности.
Государственная служба - это, конечно, хорошо, но люди, занимающие такие высокие посты, как Папочка, дядюшка Джим, дядюшка Пит, Гарри и Ларри, не могли напрямую выходить со своей информацией на рынок. Они переправляли её Бетси в Лондон. Та возглавляла швейцарскую фирму, у которой была дочерняя панамская компания, в которую и осуществлялись капиталовложения. Таким образом, вырос и собственный капитал Бетси - во много раз. У матери Бетси было несколько универмагов и автомобильный завод, который Папочка купил по дешевке во времена "великой депрессии" и смог-таки сделать рентабельным. Сейчас все это принадлежало Бетси - и завод, и универмаги. Мать Бетси умерла, когда та была в поездке по Антарктиде, организованной герл-скаутами. Кузен Гарри, который в то время был министром ВМС, направил за ней бомбардировщик из состава Южно-Атлантической группировки, который доставил её со станции Мак-Мердо в Буэнос-Айрес, затем в Рио-де-Жанейро и далее - в Кингстон на Ямайке, откуда она на истребителе добралась до Перфекшн - семейного имения в штате Мэн, но было уже слишком поздно.
- Она была бы счастлива узнать, что доставить тебя сюда стоило больше двухсот тысяч долларов, - грустно сказал Папочка. Он забыл только упомянуть, что деньги эти были из карманов налогоплательщиков - таким образом они, сами того не ведая, проводили мать Бетси в последний путь.
Бетси очень любила свою мать. Когда её не стало, она осталась в семье единственным существом женского пола.
Ей было двадцать, когда она вышла замуж за Колина. Папочка ухитрился даже добавить денег к её состоянию. Освободить эту сумму от налогов ему помог дядюшка Джим, проведя эту акцию как гуманитарную помощь эскимосам Аляски. Папочка сам не был юристом, но всегда имел хорошие связи с теми юридическими фирмами, которые стояли за очередным президентом страны, и извлекал из этого немалые выгоды. Бетси была очень щепетильна в денежных делах. Она всегда знала все о своих капиталовложениях (и капиталовложениях семьи) с точностью до сотни тысяч долларов. Сама она не занималась биржевыми спекуляциями - просто вкладывала деньги туда, куда ей советовали Папочка, дядюшки и кузены.
Через три года после их свадьбы с Колином Бетси получила письмо в конверте из дорогой бумаги с гербом лорда Глэндора. Конверт выглядел солидно, но вывалившаяся из него бумажка смотрелась малопочтенно. В четырех цветах, люминесцентной краской, на ней было пропечатано: "Кегельбан и бильярдная лорда Глэндора. С подачей напитков". Письмо содержало пожелания счастливого супружества брату, а затем, без всякого перехода, предложение выгодно вложить двадцать тысяч долларов. Сумма была незначительной, и она переслала лорду Глэндору чек (на банк в Калгари). Колин, узнав об этом, впервые за все время их супружества устроил ей скандал - ей даже показалось, что он готов её ударить. Он потребовал от нее, чтобы она отозвала свой чек немедленно. Она ему, конечно, пообещала это сделать, но не сделала. Во-первых, Бетси не была убеждена, что капиталовложение сделано неверно. Во-вторых, впоследствии оно принесло трехсотпроцентную прибыль. Каждое Рождество она получала от лорда Глэндора цветную фотографию с видом его самого на фоне злополучного кегельбана. И рвала её, чтобы не огорчать мужа.
Но лорд Глэндор её заинтересовал.
- Что за человек твой брат? - спросила она как-то раз Колина после чудесно проведенного в Розенарре дня. Он нахмурился.
- У лорда Байрона была нянька, - ответил он, - по имени Мэй Грэй, которая совратила его, когда ему стукнуло девять лет, и за три года превратила в циничного и развратного человека. Мой брат три года подряд ездил в гости к тетушке Ивенс в Штаты. Америка стала для него той самой нянькой. Она превратила его в мелкого лавочника, хотя по рождению он был благородным ирландским дворянином. Его отец был близким другом короля Англии. У него было фамильное владение в Клируотере, вблизи Липа, над Глэндорской бухтой. Его уважали в округе, он был пэром Англии, и что же в итоге? Он продал все, поселился в штате Индиана и прислал мне оттуда рекламную листовку: "Мех шиншиллы от лорда Глэндора - дешевле, чем вы можете себе представить"! - голос капитана срывался и дрожал.
- Потомственный дворянин, который после смерти сделал бы меня лордом Глэндором, а тебя - леди Глэндор! Посуди сама. Если бы ты была леди Глэндор, разве ты поехала бы в штат Айдахо, чтобы открыть там занюханный кегельбан с подачей напитков? Жизнь для моего брата - всего лишь переходный период, из которого он хочет извлечь как можно больше прибылей. Этот титул должен был принадлежать мне. Мы бы жили в графстве Уэст-Корк, принимая почести от своих вассалов. О, Боже! - он ударил себя по лбу, - Никогда больше не произноси в моем доме имя этого человека!
Бетси все поняла. Колин был слишком аристократичен, чтобы представить себе её вкладывающей деньги в кегельбан с подачей напитков, хотя на её взгляд, дело это было прибыльным и многообещающим, не хуже других. Она не прочь была бы получить титул леди Глэндор и украситься фамильными драгоценностями. Но Колина она любила больше - иногда даже больше, чем Папочку, дядюшку Джима, дядюшку Пита, Гарри и Ларри, вместе взятых.
Бетси познакомилась с Колином, потому что Папочка по своей должности резидента ЦРУ в Лондоне поддерживал обширные контакты среди офицеров армии и флота. Она встретила капитана на мостике авианосца "Гермес", где он в то время служил старшим помощником. Ей пришлось подняться в лифте, потом пройти по лабиринту переходов, потом подняться ещё в одном лифте. На мостике она почувствовала себя маленькой девочкой-подростком. Ей это понравилось - гигантский корабль был словно специально сделан по её росту. И тут она увидела Колина.
Даже сейчас, после девяти лет супружеской жизни, он оставался для неё самым красивым и привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Он так прекрасно танцевал и мог выиграть у неё в теннис - единственный из всех мужчин. Он был так обходителен - не только с ней, но и со всеми женщинами. Он был так предан своей службе и сложен, словно античный бог. Папочка сразу же собрал через свою агентуру исчерпывающие сведения о нем. В досье упоминалось, конечно, о его пристрастии к азартным играм, но говорилось и о том, что эта страсть ещё не овладела им полностью. Еще в досье говорилось, что капитан является самым известным снобом в британском флоте и совершенно не знает цену деньгам. Но Бетси уже слыхала, что все морские офицеры снобы и не знают цену деньгам, потому что живут на всем готовом. Но в досье ещё говорилось и о том, что Колин - блестящий офицер, и перед ним лежат неограниченные перспективы роста. Это окончательно убедило Папочку. Колин был прекрасной заготовкой для будущего адмирала флота. Это Бетси могла бы сказать и без всяких агентурных донесений - достаточно было одного взгляда на Колина.
Прожив с ним некоторое время, она полюбила его ещё больше, несмотря на всю его непредсказуемость. Ей было двадцать лет, а он был сильным, неутомимым любовником. У Бетси были любовники и до него. Она была девушкой из высшего вашингтонского света и к тому же очень богатой, поэтому вокруг неё всегда увивалось много поклонников из числа дипломатов, для которых богатая и красивая жена означает половину карьеры. Воспитавшие её Папочка, дядюшка Джим и дядюшка Пит научили её никогда ни в чем не сомневаться. До встречи с Колином она поставила себе задачей переспать со всеми видными мужчинами, оказавшимися в поле её зрения. Иногда её это даже утомляло. Колин вдохнул в неё вторую жизнь.
Его перевели с Карибского моря, где базировался "Гермес", в Портсмут, но ему там не понравилось, и тогда Бетси и дядюшка Джим через свои связи в МИДе и госдепе устроили его военно-морским атташе при посольстве Великобритании в Париже. Бетси блистала на приемах и коктейлях, но Колин заскучал без настоящей морской службы и начал все чаще играть. Тогда Бетси тайком переговорила с дядюшкой Питом, он связался с несколькими старыми приятелями в Комитете начальником штабов, а они нашли способ перевести Колина на Тихоокеанскую эскадру. Это, конечно, не удалось бы, если бы не отличный послужной список капитана. Его вернули на корабль уже командиром (предшественнику пришлось дать адмиральский чин). Дядюшка Пит был просто волшебником.
В конце концов, игра не была таким уж страшным пороком, думала Бетси. Во всяком случае, до тех пор, пока игрок предается ему на свои собственные деньги. Тем более, что проигрыши Колина были поначалу сравнительно невелики. Они, конечно, превышали его офицерское жалованье и даже проценты от наследства тетушки Ивенс. Но Бетси все равно считала это нормальным для джентльмена и беспрекословно оплачивала его долги. Это было все же лучше, чем если бы он, например, пил запоем.
А потом, на третьем году командования "Гермесом", Колин проиграл двум китайцам в покер восемьдесят тысяч фунтов. Эти китайцы пользовались огромным влиянием в Гонконге и Макао. А началось все с того, что он с Бетси и ещё восемь офицеров эскадры с женами пошли в "Сентрал-Отель", чтобы посмотреть на местную экзотику - курильщиков опиума и китайских проституток, обслуживающих по три клиента одновременно. Потом они заглянули в игорный зал, где капитан неожиданно для себя выиграл три тысячи гонконгских долларов в баккара. Это разожгло его. И хотя везение в игре никогда прежде не сопутствовало ему, он загорелся.
Он начал снова и снова ходить в "Сентрал-Отель", иногда с ней, но чаще один, при каждом заходе в порт, хотя выигрывал все реже и реже. И, наконец, проигрался окончательно. Из-за своей врожденной деликатности он не поделился своими проблемами с женой. Она имела бы выбор: заплатить его долг, или же направить к китайцам парочку крепких ребят - "исполнителей" из ЦРУ. Для этого достаточно было всего-навсего снять трубку и позвонить Папочке. Но, поскольку он ей ничего не сказал и не смог вовремя заплатить, китайцы обратились к командующему эскадрой.
Они были очень влиятельными местными политиканами. Макао номинально считалось португальским владением, но во всем зависело от коммунистического Китая. Из этих двоих один фактически правил в Макао, второй - в Гонконге. Англичане без его разрешения не могли там и шагу ступить. Португальцы были бессильны против второго. Они часто ездили друг к другу в гости, и их любимым развлечением была игра. Они контролировали цены на золото, на продукты питания и на воду. Им подчинялось судоходство, доки, торговля наркотиками, проституция и игорный бизнес. Подчинялись они только Пекину, оттуда получали указания и туда платили налоги. Среди прочего, они контролировали всю рабочую силу на берегу, сам порт, все портовые сооружения и все поставки воды и продуктов на корабли. Ни один из командующих эскадрой не хотел с ними ссориться, если только ощущал свою ответственность за корабли и личный состав. Капитан Хантингтон отлично знал, что представляют из себя двое этих людей, когда сел с ними играть (что само по себе могло стоить ему военного трибунала), и, чем больше он проигрывал им, тем больше понимал, как подвел родную эскадру и своего адмирала, который так ему доверял. В конце концов китайцы пришли к командующему и потребовали уплаты долгов.
Адмирал сэр Френсис Хеллер, человек старой закалки, с густой седой бородой и репутацией кристально честного человека, сначала послал к Бетси тактичного офицера разведки, пока Колин был в море. Адмирал решил не обсуждать этот вопрос с Колином прежде времени. Шутт был по должности офицером разведки при Колине, но ему пришлось оставить свою должность после того, как он лишился половины руки в результате нападения акулы. Он был полноватым человеком с голубыми глазами, светлыми волосами, и не носил усов лишь потому, что Устав Флота Ее Величества запрещал носить усы без бороды.
Коммандер Шутт говорил очень деликатно. Он объяснил, что его миссия очень нелегка, поскольку Колин - его ближайший друг, однажды спасший ему жизнь, но у него на берегу произошли крупные неприятности, и теперь может случиться нечто ужасное: его вышибут с флота, если вообще не арестуют. Дело - политическое, напрямую связанное с китайцами, и все может закончиться плачевно. Так оно, вероятно, и будет.
Бетси, конечно же, оплатила долг капитана наличными, и коммандер Шутт вернул ей расписку. Все окончилось к обоюдному согласию сторон, не считая того, что Колину было предложено покинуть службу.
Бетси ни разу даже не упомянула причину увольнения Колина со службы в разговорах с Папочкой, дядюшкой Джимом и дядюшкой Питом, хотя в душе страдала от такой нелояльности, но тут же с удвоенной энергией бросилась вкладывать деньги, чтобы вернуть потерянное. Эта её активность произвела на всю семью глубокое впечатление и убедила всех в том, что там, где за дело берется Бетси, успех гарантирован. Она больше ни на минуту не оставляла своей финансовой деятельности, и если Колин жаловался, что это отнимает у неё слишком много времени, она отвечала, что виноват в этом он сам.
Колин и виду не подал, что еле вывернулся из чудовищных неприятностей. Он ничего не изменил в своей жизни и остался таким же, каким был раньше. Он продолжал играть, считая, что карточный долг - неприменный атрибут настоящего джентльмена, и о нем не стоит беспокоиться. Он даже не сказал ей о новом долге, чтобы не огорчать её. Как жена она продолжала его любить за аристократические манеры, но как демократическая американка рассчитывала на взаимность. Он, со своей стороны, считал неудобным, что она постоянно оплачивает его долги. И никогда не признавал, что хоть один из этих долгов имеет отношение к его увольнению с флота. Просто в один прекрасный день он сказал ей, что намерен вернуться в Лондон, поэтому написал рапорт об отставке.
Она не знала, что сказать. Ведь он так любил флот. Он был для него всем на свете (не считая игры). Флот был заменой его несостоявшемуся дворянству, и он дорос в нем до ранга, равного титулу графа. Это была его маленькая мужская слабость. Поэтому она не нашла слов.
- Значит, отставка?
- Мне надоело торчать в Азии, дорогая. Азия - это не место для нас. Не хватит ли с нас Азии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
9.
Как и все девочки, жена Колина получила свое имя прежде, чем её родители поняли, какого роста и габаритов она станет со временем. Она выросла до пяти футов и одиннадцати дюймов. Ее бюст имел в обхвате тридцать восемь дюймов, бедра - тридцать девять. У неё была развитая мускулатура от занятий теннисом, плаванием, лыжами, верховой ездой и подводным спортом. Она не была полной или неуклюжей - просто крупной. Она умела носить платья, а не балахоны с дырками для рук и головы, и даже смотрелась в них по-девичьи изящно. Капитан специально для неё приобрел итальянскую мебель, чтобы она чувствовала себя чуть поменьше. Бетси ездила на "мерседесе-600", потому что эта машина была больше остальных. Даже собаки в Розенарре были ирландскими волкодавами - такими большими, что на них можно было бы ездить верхом. Все дверные проемы в их доме были шире, а потолки выше обычных. Это было сделано не только для нее, но и для Папочки, чтобы он, приезжая в гости, не падал в обморок при виде своей "крошки".
Ее полное имя было Элизабет Блю Уилмотт, что сразу выдавало благородную уроженку Массачусетса - наследницу работорговцев, контрабандистов и бандитов с большой дороги, которые и основали великую Американскую Республику. Ее мать была ирландкой и католичкой. Ее предки прибыли в Америку позже предков Папочки, но её кровь была настолько сильна, что она даже сумела заставить Папочку принять католичество и позволить воспитать Бетси в этой вере. Позже религиозная тема в их семье несколько поутихла (после смерти Мамочки). Папочка возглавил резидентуру ЦРУ в Великобритании и, забрав Бетси из Рэдклиффского университета, взял её с собой. Она как раз получала степень бакалавра математики в Кембридже, когда познакомилась с Колином.
Папочка занимал много различных государственных постов, раз за разом все выше и выше, большинство из них были секретными, но именно поэтому давали большую власть и доступ к информации, позволявшей вкладывать семейные капиталы с максимальной прибылью. Смена президентов в Белом доме не влияла на семейный бизнес. Дядюшка Джим пережил шестерых президентов. Дядюшка Пит успел побыть губернатором и два срока - сенатором. Ален Даллес знал толк в том, как расставлять полезных людей. Поэтому все члены семьи служили своей родине на таких постах, которые давали им, в первую очередь, доступ к информации. Каждый из них ежедневно получал сведения, позволявшие осуществлять прибыльные инвестиции. Шестидесятые годы давали для этого неограниченные возможности.
Государственная служба - это, конечно, хорошо, но люди, занимающие такие высокие посты, как Папочка, дядюшка Джим, дядюшка Пит, Гарри и Ларри, не могли напрямую выходить со своей информацией на рынок. Они переправляли её Бетси в Лондон. Та возглавляла швейцарскую фирму, у которой была дочерняя панамская компания, в которую и осуществлялись капиталовложения. Таким образом, вырос и собственный капитал Бетси - во много раз. У матери Бетси было несколько универмагов и автомобильный завод, который Папочка купил по дешевке во времена "великой депрессии" и смог-таки сделать рентабельным. Сейчас все это принадлежало Бетси - и завод, и универмаги. Мать Бетси умерла, когда та была в поездке по Антарктиде, организованной герл-скаутами. Кузен Гарри, который в то время был министром ВМС, направил за ней бомбардировщик из состава Южно-Атлантической группировки, который доставил её со станции Мак-Мердо в Буэнос-Айрес, затем в Рио-де-Жанейро и далее - в Кингстон на Ямайке, откуда она на истребителе добралась до Перфекшн - семейного имения в штате Мэн, но было уже слишком поздно.
- Она была бы счастлива узнать, что доставить тебя сюда стоило больше двухсот тысяч долларов, - грустно сказал Папочка. Он забыл только упомянуть, что деньги эти были из карманов налогоплательщиков - таким образом они, сами того не ведая, проводили мать Бетси в последний путь.
Бетси очень любила свою мать. Когда её не стало, она осталась в семье единственным существом женского пола.
Ей было двадцать, когда она вышла замуж за Колина. Папочка ухитрился даже добавить денег к её состоянию. Освободить эту сумму от налогов ему помог дядюшка Джим, проведя эту акцию как гуманитарную помощь эскимосам Аляски. Папочка сам не был юристом, но всегда имел хорошие связи с теми юридическими фирмами, которые стояли за очередным президентом страны, и извлекал из этого немалые выгоды. Бетси была очень щепетильна в денежных делах. Она всегда знала все о своих капиталовложениях (и капиталовложениях семьи) с точностью до сотни тысяч долларов. Сама она не занималась биржевыми спекуляциями - просто вкладывала деньги туда, куда ей советовали Папочка, дядюшки и кузены.
Через три года после их свадьбы с Колином Бетси получила письмо в конверте из дорогой бумаги с гербом лорда Глэндора. Конверт выглядел солидно, но вывалившаяся из него бумажка смотрелась малопочтенно. В четырех цветах, люминесцентной краской, на ней было пропечатано: "Кегельбан и бильярдная лорда Глэндора. С подачей напитков". Письмо содержало пожелания счастливого супружества брату, а затем, без всякого перехода, предложение выгодно вложить двадцать тысяч долларов. Сумма была незначительной, и она переслала лорду Глэндору чек (на банк в Калгари). Колин, узнав об этом, впервые за все время их супружества устроил ей скандал - ей даже показалось, что он готов её ударить. Он потребовал от нее, чтобы она отозвала свой чек немедленно. Она ему, конечно, пообещала это сделать, но не сделала. Во-первых, Бетси не была убеждена, что капиталовложение сделано неверно. Во-вторых, впоследствии оно принесло трехсотпроцентную прибыль. Каждое Рождество она получала от лорда Глэндора цветную фотографию с видом его самого на фоне злополучного кегельбана. И рвала её, чтобы не огорчать мужа.
Но лорд Глэндор её заинтересовал.
- Что за человек твой брат? - спросила она как-то раз Колина после чудесно проведенного в Розенарре дня. Он нахмурился.
- У лорда Байрона была нянька, - ответил он, - по имени Мэй Грэй, которая совратила его, когда ему стукнуло девять лет, и за три года превратила в циничного и развратного человека. Мой брат три года подряд ездил в гости к тетушке Ивенс в Штаты. Америка стала для него той самой нянькой. Она превратила его в мелкого лавочника, хотя по рождению он был благородным ирландским дворянином. Его отец был близким другом короля Англии. У него было фамильное владение в Клируотере, вблизи Липа, над Глэндорской бухтой. Его уважали в округе, он был пэром Англии, и что же в итоге? Он продал все, поселился в штате Индиана и прислал мне оттуда рекламную листовку: "Мех шиншиллы от лорда Глэндора - дешевле, чем вы можете себе представить"! - голос капитана срывался и дрожал.
- Потомственный дворянин, который после смерти сделал бы меня лордом Глэндором, а тебя - леди Глэндор! Посуди сама. Если бы ты была леди Глэндор, разве ты поехала бы в штат Айдахо, чтобы открыть там занюханный кегельбан с подачей напитков? Жизнь для моего брата - всего лишь переходный период, из которого он хочет извлечь как можно больше прибылей. Этот титул должен был принадлежать мне. Мы бы жили в графстве Уэст-Корк, принимая почести от своих вассалов. О, Боже! - он ударил себя по лбу, - Никогда больше не произноси в моем доме имя этого человека!
Бетси все поняла. Колин был слишком аристократичен, чтобы представить себе её вкладывающей деньги в кегельбан с подачей напитков, хотя на её взгляд, дело это было прибыльным и многообещающим, не хуже других. Она не прочь была бы получить титул леди Глэндор и украситься фамильными драгоценностями. Но Колина она любила больше - иногда даже больше, чем Папочку, дядюшку Джима, дядюшку Пита, Гарри и Ларри, вместе взятых.
Бетси познакомилась с Колином, потому что Папочка по своей должности резидента ЦРУ в Лондоне поддерживал обширные контакты среди офицеров армии и флота. Она встретила капитана на мостике авианосца "Гермес", где он в то время служил старшим помощником. Ей пришлось подняться в лифте, потом пройти по лабиринту переходов, потом подняться ещё в одном лифте. На мостике она почувствовала себя маленькой девочкой-подростком. Ей это понравилось - гигантский корабль был словно специально сделан по её росту. И тут она увидела Колина.
Даже сейчас, после девяти лет супружеской жизни, он оставался для неё самым красивым и привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Он так прекрасно танцевал и мог выиграть у неё в теннис - единственный из всех мужчин. Он был так обходителен - не только с ней, но и со всеми женщинами. Он был так предан своей службе и сложен, словно античный бог. Папочка сразу же собрал через свою агентуру исчерпывающие сведения о нем. В досье упоминалось, конечно, о его пристрастии к азартным играм, но говорилось и о том, что эта страсть ещё не овладела им полностью. Еще в досье говорилось, что капитан является самым известным снобом в британском флоте и совершенно не знает цену деньгам. Но Бетси уже слыхала, что все морские офицеры снобы и не знают цену деньгам, потому что живут на всем готовом. Но в досье ещё говорилось и о том, что Колин - блестящий офицер, и перед ним лежат неограниченные перспективы роста. Это окончательно убедило Папочку. Колин был прекрасной заготовкой для будущего адмирала флота. Это Бетси могла бы сказать и без всяких агентурных донесений - достаточно было одного взгляда на Колина.
Прожив с ним некоторое время, она полюбила его ещё больше, несмотря на всю его непредсказуемость. Ей было двадцать лет, а он был сильным, неутомимым любовником. У Бетси были любовники и до него. Она была девушкой из высшего вашингтонского света и к тому же очень богатой, поэтому вокруг неё всегда увивалось много поклонников из числа дипломатов, для которых богатая и красивая жена означает половину карьеры. Воспитавшие её Папочка, дядюшка Джим и дядюшка Пит научили её никогда ни в чем не сомневаться. До встречи с Колином она поставила себе задачей переспать со всеми видными мужчинами, оказавшимися в поле её зрения. Иногда её это даже утомляло. Колин вдохнул в неё вторую жизнь.
Его перевели с Карибского моря, где базировался "Гермес", в Портсмут, но ему там не понравилось, и тогда Бетси и дядюшка Джим через свои связи в МИДе и госдепе устроили его военно-морским атташе при посольстве Великобритании в Париже. Бетси блистала на приемах и коктейлях, но Колин заскучал без настоящей морской службы и начал все чаще играть. Тогда Бетси тайком переговорила с дядюшкой Питом, он связался с несколькими старыми приятелями в Комитете начальником штабов, а они нашли способ перевести Колина на Тихоокеанскую эскадру. Это, конечно, не удалось бы, если бы не отличный послужной список капитана. Его вернули на корабль уже командиром (предшественнику пришлось дать адмиральский чин). Дядюшка Пит был просто волшебником.
В конце концов, игра не была таким уж страшным пороком, думала Бетси. Во всяком случае, до тех пор, пока игрок предается ему на свои собственные деньги. Тем более, что проигрыши Колина были поначалу сравнительно невелики. Они, конечно, превышали его офицерское жалованье и даже проценты от наследства тетушки Ивенс. Но Бетси все равно считала это нормальным для джентльмена и беспрекословно оплачивала его долги. Это было все же лучше, чем если бы он, например, пил запоем.
А потом, на третьем году командования "Гермесом", Колин проиграл двум китайцам в покер восемьдесят тысяч фунтов. Эти китайцы пользовались огромным влиянием в Гонконге и Макао. А началось все с того, что он с Бетси и ещё восемь офицеров эскадры с женами пошли в "Сентрал-Отель", чтобы посмотреть на местную экзотику - курильщиков опиума и китайских проституток, обслуживающих по три клиента одновременно. Потом они заглянули в игорный зал, где капитан неожиданно для себя выиграл три тысячи гонконгских долларов в баккара. Это разожгло его. И хотя везение в игре никогда прежде не сопутствовало ему, он загорелся.
Он начал снова и снова ходить в "Сентрал-Отель", иногда с ней, но чаще один, при каждом заходе в порт, хотя выигрывал все реже и реже. И, наконец, проигрался окончательно. Из-за своей врожденной деликатности он не поделился своими проблемами с женой. Она имела бы выбор: заплатить его долг, или же направить к китайцам парочку крепких ребят - "исполнителей" из ЦРУ. Для этого достаточно было всего-навсего снять трубку и позвонить Папочке. Но, поскольку он ей ничего не сказал и не смог вовремя заплатить, китайцы обратились к командующему эскадрой.
Они были очень влиятельными местными политиканами. Макао номинально считалось португальским владением, но во всем зависело от коммунистического Китая. Из этих двоих один фактически правил в Макао, второй - в Гонконге. Англичане без его разрешения не могли там и шагу ступить. Португальцы были бессильны против второго. Они часто ездили друг к другу в гости, и их любимым развлечением была игра. Они контролировали цены на золото, на продукты питания и на воду. Им подчинялось судоходство, доки, торговля наркотиками, проституция и игорный бизнес. Подчинялись они только Пекину, оттуда получали указания и туда платили налоги. Среди прочего, они контролировали всю рабочую силу на берегу, сам порт, все портовые сооружения и все поставки воды и продуктов на корабли. Ни один из командующих эскадрой не хотел с ними ссориться, если только ощущал свою ответственность за корабли и личный состав. Капитан Хантингтон отлично знал, что представляют из себя двое этих людей, когда сел с ними играть (что само по себе могло стоить ему военного трибунала), и, чем больше он проигрывал им, тем больше понимал, как подвел родную эскадру и своего адмирала, который так ему доверял. В конце концов китайцы пришли к командующему и потребовали уплаты долгов.
Адмирал сэр Френсис Хеллер, человек старой закалки, с густой седой бородой и репутацией кристально честного человека, сначала послал к Бетси тактичного офицера разведки, пока Колин был в море. Адмирал решил не обсуждать этот вопрос с Колином прежде времени. Шутт был по должности офицером разведки при Колине, но ему пришлось оставить свою должность после того, как он лишился половины руки в результате нападения акулы. Он был полноватым человеком с голубыми глазами, светлыми волосами, и не носил усов лишь потому, что Устав Флота Ее Величества запрещал носить усы без бороды.
Коммандер Шутт говорил очень деликатно. Он объяснил, что его миссия очень нелегка, поскольку Колин - его ближайший друг, однажды спасший ему жизнь, но у него на берегу произошли крупные неприятности, и теперь может случиться нечто ужасное: его вышибут с флота, если вообще не арестуют. Дело - политическое, напрямую связанное с китайцами, и все может закончиться плачевно. Так оно, вероятно, и будет.
Бетси, конечно же, оплатила долг капитана наличными, и коммандер Шутт вернул ей расписку. Все окончилось к обоюдному согласию сторон, не считая того, что Колину было предложено покинуть службу.
Бетси ни разу даже не упомянула причину увольнения Колина со службы в разговорах с Папочкой, дядюшкой Джимом и дядюшкой Питом, хотя в душе страдала от такой нелояльности, но тут же с удвоенной энергией бросилась вкладывать деньги, чтобы вернуть потерянное. Эта её активность произвела на всю семью глубокое впечатление и убедила всех в том, что там, где за дело берется Бетси, успех гарантирован. Она больше ни на минуту не оставляла своей финансовой деятельности, и если Колин жаловался, что это отнимает у неё слишком много времени, она отвечала, что виноват в этом он сам.
Колин и виду не подал, что еле вывернулся из чудовищных неприятностей. Он ничего не изменил в своей жизни и остался таким же, каким был раньше. Он продолжал играть, считая, что карточный долг - неприменный атрибут настоящего джентльмена, и о нем не стоит беспокоиться. Он даже не сказал ей о новом долге, чтобы не огорчать её. Как жена она продолжала его любить за аристократические манеры, но как демократическая американка рассчитывала на взаимность. Он, со своей стороны, считал неудобным, что она постоянно оплачивает его долги. И никогда не признавал, что хоть один из этих долгов имеет отношение к его увольнению с флота. Просто в один прекрасный день он сказал ей, что намерен вернуться в Лондон, поэтому написал рапорт об отставке.
Она не знала, что сказать. Ведь он так любил флот. Он был для него всем на свете (не считая игры). Флот был заменой его несостоявшемуся дворянству, и он дорос в нем до ранга, равного титулу графа. Это была его маленькая мужская слабость. Поэтому она не нашла слов.
- Значит, отставка?
- Мне надоело торчать в Азии, дорогая. Азия - это не место для нас. Не хватит ли с нас Азии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18