Сломинскас не колеблясь ответил, и Шувалов услышал именно то, что и ожидал. У старушки был только один шанс уцелеть - спать очень крепким сном все то время, пока грабители будут делать свое дело, освобождая её от излишних побрякушек, которые и носить-то в её возрасте даже вроде как-то и неприлично, а многочисленные внучки и племянницы и так найдут из-за чего грызть друг другу глотки, когда старая ведьма "даст дуба".
Говоря все это, Сломинскас как бы вскользь с сожалением заметил, что, по его сведениям, у старушки, несмотря на все старания её личного доктора, весьма неважно обстоят дела со сном.
Виктор Сергеевич не сомневался, что именно на него будет возложена задача усыпления старушки, если прописанные ей доктором сильнодействующие лекарства не окажут желаемого действия.
Он не раздумывал ни секунды, зная, что это его настоящий шанс, что жизнь снова, по сути дела, не оставляет ему выбора, точно так же, как три с лишним года назад, когда он, сжимая в руке смертоносный осколок стекла, стоял за спиной Башмачникова.
Шувалов никогда не был слишком алчным человеком, он умел довольствоваться немногим, но его воображение не могла не взбудоражить сумма, которая окажется в его распоряжении в том случае, если дело будет сделано чисто. Эти деньги сумеют сделать из бывшего пехотного старшины, неудачливого грабителя, убийцы, получившего кличку Мясник, уважаемого человека.
Конечно, превращение произойдет далеко не сразу, но такие деньги нельзя было даже и сравнивать с теми несчастными десятками, сотнями, тысячами и даже десятками тысяч рублей, которые ему с товарищами удавалось с большим для себя риском взять в сберкассе или в инкассаторской сумке. В сумме, которая причиталась лично ему, было ни много ни мало пять нулей, и они ровной шеренгой выстроились за шагающей впереди двойкой. Кроме этого, он понимал, что, располагая такой суммой, он спустя некоторое время сможет приобрести все дачу, машину, квартиру! Это была заманчивая перспектива, но... Слова Сломинскаса о том, что он, Шувалов, понравился нанимателю, странным образом осели в его подсознании, каким-то таинственным образом он учуял, что главное во всей этой истории для него не сами деньги, а... перспектива сотрудничества с необычным доктором. Вместе с тем бывший военный не понимал, чем и как сумеет быть полезным своему новому знакомому. Наверное, он просто чувствовал, что в этом внешне скромном и даже заурядном седовласом человеке скрывается что-то страшное, и Шувалов вполне отдавал себе отчет в том, что ему непременно хочется стать сопричастным этой силе.
Нет, не только кругленькая сумма, ждавшая его в недрах старухиного дома, повлекла Виктора Шувалова на опасное дело, он знал, а скорее чувствовал, что ставка в начинавшейся игре очень высока.
Ночь выдалась темной, несмотря на полнолуние. Уже второй день ветер гнал темные, грязноватые тучи издалека, с северо-запада, с родной для Альгиса Балтики.
План Сломинскаса был составлен безукоризненно. Они беспрепятственно проникли в дом, легко справились с немудреной сигнализацией, без труда нашли старинный сейф, и Альгис приступил к своей обычной работе. Ему понадобилось всего несколько минут для того, чтобы открыть железный ящик, помнивший, наверное, ещё благословенные царские времена. Старухины драгоценности перекочевали в принесенный грабителями специально для этой цели такой же старинный саквояж, про который Сломинскас сказал Шувалову, что он принадлежал его покойному другу. С тех пор как тот умер, Альгис всегда брал саквояж с собой на дело, а в последний раз, когда он засыпался, саквояж остался дома из-за протеревшейся до ниточек ручки. Литовец, не желавший признавать себя суеверным, все же считал, что именно из-за этого дело тогда и сорвалось.
Все было закончено, следовало уходить, но не успели напарники сделать и нескольких шагов в сторону выхода, как в проеме двери, ведущей в комнату, появилось привидение в белом саване.
В это время в сплошном облачном покрове, затянувшем небо, образовался просвет, и вся комната залилась серебряным светом, исходившим от печально взиравшей на спящие тихие предместья столицы круглолицей луны.
Привидение сжимало в вытянутой руке блестевший в падавшем из окна свете браунинг, дуло которого было направлено прямо в грудь Шувалову, который шел первым. Он остановился, заметив старуху. Их разделяло четыре или пять метров.
Сердце его неприятно замерло, когда он подумал о том, что вот из-за этой старой дуры, которая уже точно лет десять лишних коптит небо, сейчас все может сорваться. Он посмотрел старухе в глаза, они были бесстрастны и холодны, и в это время вдова коллекционера нажала на курок.
Хрустнул, не достигнув цели, боек Спокойствие, которое выражал взгляд хозяйки дома ещё секунду назад, сменилось растерянностью. Она опустила глаза, с удивлением глядя на свой пистолет, затем снова надавила на курок, нервно тыча дулом в направлении грабителя. Оружие отказывалось повиноваться.
Цель медленно подошла вплотную к незадачливому стрелку и вырвала "браунинг* из слабой руки. Виктор Сергеевич мельком взглянул на пистолет и слегка усмехнулся: ему сразу стало понятно то, что никак не доходило до невезучей старой дамы.
- Вам следовало бы пользоваться револьвером, мадам! Пистолет, конечно, изящнее, но тут есть одна сложность: его необходимо снимать с предохранителя, перед тем как открыть огонь, - произнес бывший старшина так, словно объяснял новобранцу какую-то совершенно очевидную, обыденную, привычную вещь. Он посмотрел на старое морщинистое лицо женщины, которое стало ещё более некрасивым из-за исказившей его гримасы страха и растерянности, деловито смерил старуху взглядом и, размахнувшись, проломил ей голову рукояткой её собственного пистолета.
Перешагивая через труп, он подумал, что люди, не умеющие обращаться с оружием, могут здорово продлить жизнь человеку, против которого собираются это оружие применить. Он подбросил "браунинг" на ладони, точно взвешивая, а затем швырнул его на пол рядом с окровавленной женщиной.
Милиция не нашла преступников, прокуратура закрыла дело, а драгоценности покойной, обращенные в деньги, легли в основу создания организации, которую и возглавил Герман Родионов, врач, которого мутные воды перестройки через несколько лет сделали главврачом клиники, где лечили наркоманов.
Наконец-то Родионов получил то, что хотел - человеческий материал для своих исследований.
А Шувалов? Что получил он? Власть? Нет, власть в руках Родионова главный-то он. Это именно так, несмотря на то что и охрана и санитары (что, по сути дела, одно и то же) подчиняются Виктору Сергеевичу.
Власть и деньги, деньги и власть. Денег у него полно, а вот власть...
В дверь постучали.
- Приехали, Виктор Сергеевич, - прозвучал голос Хрусталева, просунувшего голову в купе - Хорошо, - Шувалов, поднявшись, показал рукой на противоположную полку. - Достань чемодан.
Хруст молча выполнил приказание.
- Пошли, - бросил Виктор Сергеевич, выходя в коридор.
ГЛАВА 9
- А, сука! - прохрипел Коновалов под градом пуль, отползая в сторону и оглядываясь через плечо на присевшего на корточки и вжавшегося в стену старика.
- Вы мне? - спросил тот удивленно.
- Да при чем здесь вы! - разозлился капитан Огонь прекратился, и изнутри квартиры раздались крики и звуки борьбы Пока Василий поднимался с пола, прячась за кирпичный косяк, его компаньон отошел от двери и, держа пистолет в вытянутых руках, несколько раз выстрелил в нее.
- Помогите! - завопил кто-то истошным голосом. Раздался выстрел, потом какой-то грохот, как будто хлопнули рамы, потом все стихло.
Омар ударом ноги вынес дверь и с криком "Милиция, никому не двигаться!" ворвался в квартиру. Вслед за ним туда влетели Коновалов и Копайгора. Маркиз посмотрел на капитана и глазами показал на дверь, за которой, по всей видимости, находилась другая комната. Эта дверь была грязной, обшарпанной и еле держалась на петлях, из щелей между ней и косяком пробивались полоски света. Омар мощным ударом ноги вынес и эту дверь, причем так, что она вообще слетела с петель. Его взору открылась тускло освещенная комната, почти, если не считать продавленного дивана и опрокинутой табуретки, лишенная мебели. В углу, стоя на коленях, стонал, корчась от боли, высокий широкоплечий парень, голова и лицо его были окровавлены, он обеими руками зажимал рану в животе, из которой тоже сочилась кровь.
- Их двое! Через окно ушли! - крикнул он, видимо, из-за возгласа Маркиза приняв ворвавшихся в комнату людей за милицейскую опергруппу.
- Это Сеня! - воскликнул Копайгора. - Семен Голубев, сын Андрея!
- Займитесь им, - бросил Коновалов старику, подбегая к окну и высовывая голову. - Одного вижу, а где второй? Ладно, - он махнул рукой, протискиваясь в оконный проем, и схватился за перила лестницы. - Я вниз, а ты, Омар, проверь крышу, он, наверное, хочет пролезть в люк и выйти через другой подъезд.
Василий начал спускаться, а Маркиз с проворством кошки взобрался на крышу. Ему повезло: преследуемый им человек поскользнулся и, по всей видимости, растянул ногу, впрочем, не сильно, потому что поднялся и заковылял к каменной надстройке, стремясь как можно скорее достичь её, чтобы, как и предполагал Коновалов, воспользоваться для бегства люком соседнего подъезда.
- Стой! - закричал Маркиз. - Стой, стреляю!
Бежавший обернулся и, увидев своего преследователя, на секунду приостановился и дал по нему очередь из маленького автомата.
- Хобот?! - вырвалось у Хафизова. Вот уж кого не ожидал он встретить на этой крыше. Хоботов тоже, узнав своего извечного врага, казалось, удивился не меньше.
Однако времени удивляться Хобот Маркизу не оставил.
"Узи" Хоботова огрызнулся новой очередью, впрочем, не очередью, так, очередишкой. Алик несколько раз нажал на курок, не желая верить в то, что у него попросту кончились патроны.
- Брось оружие, - скомандовал Маркиз и подошел к противнику, держа "марголина" в вытянутых руках.
- Ты что, в лягавке служишь, Хафизов? - презрительно кривя губы, спросил Хобот, нехотя бросая ставший бесполезным автомат на гудрон крыши. - Сдашь меня в ментовку?
- Тебе не удастся меня задеть, Алик, - с деланным дружелюбием пообещал ему Маркиз. - А вот что я с тобой сделаю - это уж будет зависеть от тебя. Если ты ответишь на некоторые мои вопросы - уйдешь отсюда живым и невредимым, разумеется, без своей хлопушки.
Хоботов заскрипел зубами. Опять этот ублюдок одержал верх. Нет, такого бывший десантник, младший сержант Алик Хоботов допустить не мог. Однако выхода у него не было.
- Что ещё за вопросы? - мрачно проговорил он.
- Сегодня ко мне обратился один человек, - начал Маркиз, опуская пистолет. - Андрей Филиппович Голубев. У него пропала дочка...
- Да-а? - вытаращил глаза Хобот. - Как интересно.
- А ну, не дури со мной! - Маркиз вскинул пистолет. Очень противно было целиться в безоружного. - Зачем тебе понадобился Семен?
- А ты угадай, - предложил бывший младший сержант, ехидно ухмыляясь.
- Отвечай на вопросы, подонок!
- А ты пристрели меня, - проговорил Хоботов, как будто чувствуя, что Маркизу неприятно наставлять на него пистолет. - Боишься? Без "пушки"-то ты так, пшик! Убери хлопушку, трус, поговорим как мужики, а?
Маркиз покачал головой, но подумал, что в конце концов Хобот никуда не денется.
- Тебе прошлого раза мало показалось? - спросил он и опустил пистолет.
- Если ты имеешь в виду тот случай, - процедил сквозь зубы Алик, - так тебе просто повезло тогда, я был не в форме, долго не тренировался...
- Надеюсь, сейчас ты в форме?
- В отличной! - Глаза Хобота вспыхнули. - Я вырублю тебя с одного удара, урою, как дохлого котенка! Ты же урод, недоделок! Вставай в стойку, козел!
"Вася бы меня за это не похвалил", - вполне справедливо подумал... только подумал Омар.
- Что ж, изволь, только в этот раз я с тобой нежничать не стану, предупредил Маркиз Хобота, засовывая пистолет в карман пиджака - плащ остался в квартире Коновалова, а из-за пояса "марголин", чего доброго, мог выпасть.
Маркиз принял боевую стойку:
- Я готов, Хобот. Только одно условие, дружок! Когда ты окажешься на полу и почувствуешь, что тебе очень трудно подняться, ты честно и правдиво ответишь на все мои вопросы.
- Приготовься к смерти, Хафизов, - кривясь от ненависти, проговорил Хобот, неожиданно выхватывая из-за полы пиджака "ПМ" и наводя его на Омара. - Я же говорил, что ты жалкий урод! Господи, какой же ты ничтожный придурок! Ты точно такой же ублюдок, как твой старший братан, который влез в дерьмо так глубоко, что хозяину ничего не оставалось делать, как приказать пришить его, пока ты геройствовал в Афгане.
Маркиз остолбенел, он стоял молча, не в силах пошевелиться. Мозг сам быстро просчитал шансы: пистолет в кармане, быстро его не выхватишь, Хобот успеет выстрелить. Обезоружить его? Нет, далековато стоит...
- Что ты сказал про Артура? - спросил Омар.
Он и сам много раз думал о том, как могло произойти несчастье с его братом. Его никогда не покидала мысль о том, что здесь было что-то нечисто, но ничего выяснить он тогда не смог.
Конечно, Хобот мог говорить все это для того, чтобы причинить ему лишнюю боль, но вдруг он все-таки не врет?
Бывший младший сержант молчал, наслаждаясь произведенным эффектом.
Достал! Достал-таки! Каменного, как скала, крутого парня Маркиза!..
Хоботов почувствовал - пришел его час. Час мести, которого он ждал больше десяти лет. Теперь аккуратно! Чтобы, не расплескав ни единой капли, насладиться терпким вином отмщения.
Он получит за все, прежде чем нажмет на курок.
- Что ты об этом знаешь, Алик? - попросил Маркиз, понимая, что Хобот в отличие от него церемониться не станет. - Скажи мне, ты же в любом случае сейчас меня убьешь.
- Я все знаю об этом, Омарик, - насмешливо отозвался Хобот, лишний раз убеждаясь, что попал в точку. - Я хорошо все знаю, потому что именно мне босс поручил тогда дело.
- Тебе?
- Конечно, я не мог лично пришить его, он ведь парился на нарах, но именно я нашел нужных людей, которые все и сделали. Так что можешь считать, что твоего братца пришил именно я.
- Ты?..
- Я, - облизываясь, как обожравшийся сметаной кот, проговорил Хоботов, и Маркизу показалось, что на худых смуглых щеках его врага заиграл румянец, хотя, несмотря на луну и звезды, было слишком темно, чтобы утверждать это с уверенностью. - Я, - повторил Хобот и добавил: - А вот твоего дружка Ваську Прохорова и вовсе я самолично в петлю засовывал, когда он с горя решил повеситься. Так что, как видишь, я кое-что сделал для тебя в жизни.
- Васю... - Омар не верил своим ушам. Прохоров, боксер, бывший чемпион России, тренировал "команду" Ганджиева, тогда ещё директора нефтеперерабатывающего завода. Потом запил из-за измены жены и не смог остановиться.
Хрупкая женщина сломала здоровенного мужика, а сломанные люди - неудачники - не нужны Ганджиеву. Он уволил тренера, который стал пить ещё больше... Это был единственный друг Омара с тех пор, как он вернулся из Афганистана. Однажды Маркиз на несколько дней уехал по делам, а когда вернулся... Васи уже не было, он повесился по пьянке. Повесился после того, как намекнул Омару, что его старшего брата Артура убили по приказу Ганджиева.
Маркиз больше не спрашивал своего бывшего коллегу, он понимал, что тот говорит правду Хозяин - старый друг покойного отца Артура и Омара - заботился о том, чтобы потерявшая одного сына вдова ни в чем не нуждалась, взял на работу вернувшегося после выполнения "интернационального долга" Омара.. Но все это ничего не значило. Несмотря ни на что, дядя Сиявуш мог запросто отдать приказ убить кого угодно, хоть родную дочь, так что нечего и говорить про Артура! И то, что он услышал в следующую секунду, окончательно рассеяло все его сомнения - Я недавно ездил в Тольятти, - произнес Хоботов задумчиво. Договорился об одной услуге с парнем по кличке Крыса. Ты, наверное, слышал про него?
- Да, - Маркиз, до которого все эти слова долетали словно бы через какую-то пелену, кивнул. Его ответ прозвучал как-то неуверенно. А Хоботов продолжал:
- Он страшно разозлится, когда узнает, что я за него сделал половину его работы. Соображаешь, о чем речь, а, Омарик? - спросил он.
- Ему это может не понравиться, - согласился Маркиз.
- Правда, ему останется ещё твой друг, Вася-мент. Если, конечно, Коля не убьет его раньше...
- Коля? - переспросил Маркиз, которому удалось взять себя в руки. - Не Ревякин часом?
- Ты догадливый парень, Омарик-комарик, хотя все-таки чудак! Жалко, что мне придется тебя пришить так быстро, ей-Богу, не часто удается так повеселиться.
- Ну, так продли себе удовольствие, а я ещё чуть-чуть поживу, - улыбнулся Маркиз и подумал: "Какого черта? Надо попытаться обезоружить его. Не так уж и далеко он стоит".
- Честное слово, старик, - засмеялся Хобот. - Я бы с удовольствием оставил тебя в живых, да уж больно мне хочется тебя пришить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36