- Глаза продавца за прилавком едва не вылезли из орбит. Паркер заметил это и крикнул через зал:
- Спокойно, приятель! - и посветил ему полицейским значком.
- Да, сэр, - пролепетал тот. Глаза у него все ещё грозили выскочить наружу. - Это честь для нас.
- Давай-ка двинемся отсюда, - предложил Паркер. - Расплатись - ты у нас сегодня богач.
- С превеликим удовольствием.
На улице он спросил меня:
- Не хочешь проехаться со мной в управление?
Я взглянул на часы.
- Не могу. Дела.
- Вечно у тебя дела, - вздохнул он. - Я смотрю, твой бизнес идет в гору. Где тебя искать, когда мы возьмем продавца ножа?
- Дома.
- Ладно. Я позвоню. Тебя подбросить куда-нибудь?
- К театру "Уэбстер".
Он иронически взглянул на меня. Мы сели в машину и я отлично прокатился по Нью-Йорку с полицейской сиреной.
- Не забудь поставить меня в известность, - сказал я ему на прощанье.
- Не забуду.
Я пошел к служебному входу, отдал охраннику записку, которую даже не разворачивал, но там, вероятно, было написано все что надо, потому что он сказал:
- Ясно, сэр. По коридору направо. Артистические уборные на втором этаже. Первая дверь направо.
Я вошел в уборную и увидел Эдвину Грейсон, лежащую на кушетке в костюме, который едва прикрывал её тело, длинные полные изящные ноги были обнажены до бедер. Она обратилась к своей костюмерше, пухлой седой женщине:
- Спасибо, Анна. Можешь пойти за кулисы. И подожди меня там. Мне после следующего номера понадобится твоя помощь.
- Слушаюсь, мисс Грейсон. У вас есть пять минут.
- Я буду через три.
Костюмерша вышла. Грейсон села и одарил меня ослептельной белозубой улыбкой. Она потянулась и провела ладонями по своим грудям.
- Отдыхаю. У меня ещё два выхода. Надеюсь, вы меня подождете.
- Обязательно.
Эдвина соскочила с кушетки. Я наслаждался каждым дюймом её тела. Она присела к туалетному столику и начала приводить в порядок лицо. Я огляделся. Уборная как уборная: кушетка, стулья, стол, телефон, туалетный столик, ширма, дверь в туалет с душем и огромный чемодан. Я кивнул на него.
- Не верю, что всеми вашими костюмами можно набить его доверху.
- Вы правы, - Она разговаривала с тремя моими отражениями в трехстворчатом зеркале. - В этом сундуке хранятся вещи, которые я годами не вынимаю. Чемодан артиста - это как чердак старого фермерского дома. - Она встала. - Ну, мне пора идти изображать балерину. Ждите.
- Есть!
Я закрыл за ней дверь и задвинул засов. Свой осмотр я начал с туалета и тщательно все исследовал. На это ушло немало времени, но я ничего не обнаружил, потом я обратился к чемодану - он был незаперт, и на его осмотр тоже ушло много времен, но я выудил со дна толстенький и дорогой на вид саквояжик. У саквояжика был медный замок и как только я заметил золотые иницалы А.В., по спине у меня заструился холодный пот.
Я водворил все вещи обратно в чемодан, отодвинул засов и открыл дверь - и столкнулся с ней. Эдвина шла вместе со своей костюмершей. В руках у меня был саквояжик.
- Вы же не уходите? - спросила она.
Они вошли, а я незаметно положил саквояжик инициалами вниз на туалетный столик.
- Мне пора. Я позвонил и... Мне надо идти.
Черные бездонные глаза буквально пожирали меня.
- Но у меня ещё только один выход.
- Мне надо быть дома. Может быть, запишете кое-какие цифры.
Седая костюмерша принесла мне карандаш и бумагу, и я продиктовал ей свой адрес и номер телефона.
- Жаль, что я не могу остаться! - с этими словами я двинулся к двери.
- Вы забыли свой саквояж! - крикнула она.
Я вернулся и пристально посмотрел на нее. У неё на лбу возникла поперечная морщинка.
- Я и не заметила, что вы с ним пришли. Ох уж эта работа. Даже отдыхая, постоянно о ней думаешь. Вы попали не в самый лучший момент, Питер. Обыкновенно я не принимаю гостей во время спектакля. Я-то думала, вы придете после.
Она даже не взглянула на саквояж. Подхватив его, я бросил:
- Люблю вас, сестра!
Сверкнули зубы и один глаз торжественно подмигнул мне:
- Взаимно, брат!
- Вам надо переодеться, мисс Грейсон, - сказала костюмерша.
- Пока! - попрощался я.
Она махнула рукой.
- Я позвоню. Не знаю, когда, но позвоню. И ничему не удивляйтесь. Никогда. Не зря же говорят, что я непредсказуема.
Я спустился по железной лестнице и вышел мимо охранника на улицу. Сев в такси, я стал думать об Адаме Вудварде. Конечно же, он сам припрятал саквояж в таком месте, где никто бы не стал искать - даже хозяйка чемодана. Она выступала здесь в течение двадцати недель и он мог бы забрать его в любое удобное время. Кому бы пришло в голову искать там? Но, пожалуй, он сделал это импульсивно - скорее всего, сунул саквояж в чемодан пока она выступала на сцене. Именно об этом он и хотел поговорить со мной и услышать мой совет.
Такси подкатило к моему дому, я расплатился, дал огромные чаевые и, прошмыгнув мимо швейцара, взлетел наверх, а вбежав к себе, сразу же приступил к замку саквояжа. Только я его открыл, как зазвонил телефон. Это был Паркер.
- Если поторопишься, успеешь к финалу!
- Куда?
- В дом, где жил Кингсли. Я их всех собрал. Поживее, дружок!
- Лечу, лейтенант!
Я схватил саквояж, запер дверь и заметил, между прочим, что Страм не сотавил на замке ни царапинки. Швейцар сказал мне:
- Это для вас - и вручил мне белый конверт.
- Где вы его взяли?
- Посыльный принес.
- Спасибо! - я сунул письмо в карман, выбежал на улицу, поймал такси, назвал водителю адрес и включил свет в салоне. Едва я успел перерыть содержимое саквояжа, как водитель объявил:
- Дом 262, сэр!
Я снова звонил в белый звонок. Дверь открыл Виктор Барри. Он поглядел на меня так, словно проглотил кусок ваты, думая, что это мороженое.
- Имейте в виду, я вас не приглашал! - после чего он проводил меня в комнату с зелеными стенами.
Они все были тут, включая и Линкольна Уитни, и все они выглядели как и раньше, за исключением Марсии, та была просто сногсшибательна в обтягивающем вечернем платье на узких бретельках. Был тут и Паркер в сопровождении целого взвода полицейских.
- Ну, вот у нас кворум, - объявл Паркер и обратился к полицейскому. Введите его!
Полицейский вышел и вернулся с низеньким лысым человечком в темном костюме. Лицо у него было все в морщинах как жилетка толстяка.
- Так, ну начнем, - сказал Паркер. - Назовите ваше имя, сэр.
- Антон Амстердам. - Чудно, что такой маленький человечек обладал столь низким голосом. Говорил он со странным акцентом, вроде бы французским.
- Вы давно живете в Соединенных Штатах?
- Восемь лет. Но я теперь американский гражданин. И горжусь этим.
- Чем вы занимаетесь?
- Я торгую антиквариатом.
- Откуда вы родом?
- Из Антверпена. В Антверпене у меня был процветающий бизнес, я...
- Ладно, - перебил его Паркер. - Сейчас я покажу вам нож - узнаете ли вы его? - Паркер вытащил означенный предмет из кармана и передал его Амстердаму.
- О да! - Лысый коротышка любовно держал нож. - Я же уже заявил вам, что узнал его.
Паркер ухмыльнулся.
- Помню. Но сейчс мы все повторяем. Чтобы все было по закону. Итак, вы узнаете этот нож?
- Да, это разновидность ножа с выбрасывающимся лезвием, отличная от аналогичных ножей американского производства. Он был сделан в Италии в эпоху позднего Ренессанса, возможно, в шестнадцатом веке. Он золотой, ручной работы с хитроумно спрятанным лезвием, которое выталкивается пружиной, после нажатия потайной кнопочки вот здесь. Вот так! - Словно из ниоткуда появилось шестидюймовое смертоносное лезвие. - А убирается лезвие путем нажатия на другую потайную кнопку. Вот так! - и лезвие исчезло в рукоятке. Теперь нож был похож на золотую безделушку с искусным орнаментом. Этот нож был одной из достопримечательностей моей коллекции в Антверпене. Там я и продал его.
- Квитанция сохранилсь?
- Конечно, И фамилия покупателя.
- Вы ведете такой строгий учет?
- Да, сэр. Я привез все свои бумаги с собой в Америку.
- Могу я увидеть эти записи?
- Да, сэр.
- Передайте их мне, пожалуйста.
- Не могу.
Паркер озадаченно смотрел на коммерсанта.
- Послушайте, мистер Амстердам...
- Я ведь уже передал, сэр. Они у вас.
Паркер громко расхохотался.
- Полицейский я, может, и хороший, но юрист дрянной. - Он вытащил из кармана листок бумаги и отдал его Амстердаму. - Вот лист бумаги. Вы можете сказать, что это?
- Это мои записи. Я вел такие записи в своем магазине в Антверпене. Здесь содержится информация о продаже ножа эпохи Ренессанса.
Наши стройные ряды дрогнули. Марк Дворак подошел к Паркеру и сказал возмущенно:
- Полагаю, довольно ломать комедию. Можно взглянуть на нож? - Паркер передал ему нож. Тот осмотрел его и вернул. Потом подойдя к Амстердаму, вперил в него взор, улыбнулся и проговорил сквозь зубы:
- Ну конечно! - Потом заговорил с Амстердамом по-французски, тот в ответ улыбнулся и они быстро залопотали друг с другом по-французски и чуть не обнялись.
После этого Амстердам подошел к Паркеру и, указав пальцем на Дворака, произнес извиняющимся тоном:
- Это Марк Дворак. Знаменитый ученый. Это он купил у меня в Антверпене нож.
- Хорошо, - произнес Паркер. - Мистер Амстердам, вы свободны. Уведите!
Полицейский вывел Амстердама из комнаты. А Паркер обратился к Двораку.
- Ну, приятель, теперь ваша очередь.
- Я действительно купил этот нож в Антверпене, - заявил Дворак. - Мне он показался очень красивой вещицей. И полезной. - При этих словах Рита охнула. Дворак повернулся к ней. - Для вскрытия писем, а не для убийства! Тем не менее, мой дорогой лейтенант, уже год как он мне не принадлежит.
- Нам понадобятся доказательства более веские, чем ваши слова.
- Вы их получите.
- Итак, нож вам не принадлежит. Как это понимать?
- Я подарил его.
- Да что вы? А теперь вы будете меня уверять, что счастливый обладатель ножа недавно пропал без вести с экспедицией в Гренландию!
- Напротив. Обладатель ножа присутствует в этой комнате. - Он поклонился и простер руку в направлении присутствующих.
Рука уперлась в Линкольна Уитни.
У Паркера заклокотало в глотке.
- Линкольн Уитни? - прохрипел он.
Уитни приблизился к нему.
- Позвольте взглянуть?
Паркер передал ему нож. Уитни повертел нож в руках и с улыбкой вернул его лейтенанту.
- Совершенно верно, сэр. Марк подарил мне эту вещь около года назад. Я использовал его в качестве пресс-папье у себя в офисе.
- Вы не обнаружили его пропажу?
- Честно говоря, нет. На моем рабочем столе всегда царит страшный бедлам - это может подтвердить любой из здесь присутствующих.
- Так... Но ведь вы могли бы проинформировать меня, что имеете к этому ножу некоторое отношение, - недовольно проговорил Паркер.
Уитни повысил голос.
- Проинормировать вас, сэр? Разумеется, я бы вас проинформирвал, если бы мне показали этот нож! Но этого не сделали! - Его внушительное лицо побагровело, складки на щеках затряслись. - Если это косвенное обвинение, офицер, то вы просто с ума сошли. Да любой мог стащить у меня со стола этот нож. Ежедневно сотни людей приходят ко мне в кабинет...
- Я вас ни в чем не обвиняю, мистер Уитни.
- А я обвиняю! - раздался в комнате мой голос.
Воцарилась тревожная тишина. Все замерли. У Паркера отвалилась челюсть. Уитни подскочил ко мне.
- Послушайте, вы, маленький... - его веснушчатая рука потянулась к моему горлу.
Я ударил.
Я ударил его по одной складчатой щеке, и складки на второй щеке затряслись как желе и он покатился по полу точно пивной бочонок, и когда он вскочил на ноги, в руке у его блеснул маленький пистолет 22-го калибра, а боковой карман пиджака свисал клоком вниз. Я же был безоружен. И снова его ударил. Он тяжело выдохнул - так автобус дает выхлоп, потом я сильно ударил его по руке с пистолетом и "двадцать второй" полетел на ковер. В дело вмешались полицейские и заломили мне руки за спину. На ковре рядом с пистолетом Уитни валялся мой кожаный саквояж. Паркер подскочил ко мне с перекошенным лицом и сверкающими глазами. Он заорал, брызжа слюной.
- Пит! Ты спятил? Ты совсем свихнулся? Что ты себе позволяешь?
Высвободившись из объятий полицейских, я спокойно сказал:
- А ты загляни в этот саквояж. Саквояж принадлежал Адаму Вудварду. Паркер нагнулся и поднял саквояж. - Там полно документов и все они говорят об одном, что... - тут я указал пальцем на Уитни, - этот гад коммунистический агент. Там факты, даты, имена его сообщников.
- Уитни? - задохнулся Паркер.
Уитни забарахтался, но полицейские цепко держали его.
- Старея, люди иногда выживают из ума. Богатым иногда требуется что-то ещё помимо денег. Может быть, власть. Возможно, наше государство перестало устраивать этого ублюдка. Возможно, ему захотелось купить себе звание комиссара или стать суперменом всех времен и народов. Я сам не знаю, чего ему надо было, но этот негодяй затесался в группу "агентов влияния" Москвы. И Вудвард каким-то образом про это узнал.
- Это невероятно! - подал голос Виктор Барри.
- Вудвард тоже так считал. Он считал поначалу, что все улики, какими бы достоверными они ни казались, возможно, были провокацией. И он вызвал к себе Уитни на откровенный разговор. И все ему выложил. И дал ему шанс искупить свою вину, отмыться. Да Уитни не пожелал. Трижды Вудвард заводил с ним этот разговор. В последний раз он вызвал его вчера утром. Вчера утром он предупредил Уитни, что собирается напечатать серию разоблачительных статей и опубликовать их по всей стране, а потом передать все компроетирующие Уитни материалы властям.
- Линкольн Уитни... - обескураженно протянул Дворак.
- Да, Линкольн Уитни. И кстати, вы-то что здесь делаете?
Он улыбнулся.
- Я позвонил сюда от своей знакомой. Мне передали, что полиция хочет меня видеть. Вот я и приехал. Продолжайте!
- Да-да, - заторопил меня Паркер. - Продолжай.
- Уитни попытался замять дело, предприняв попытку заполучить документы. Он проник в дом к Вудварду, устроил там обыск, потом вломился к нему в офис и уже собрался, наверное, проникнуть в личный депозитный ящик Вудварда в банке. Но бумаги были вовсе не там.
- А где? - спросил Паркер.
- Это не для всеобщего сведения, лейтенант. Я сообщу об этом в полицейском управлении.
- Ладно.
- Итак, вчера утром он начал действовать. Он избавился от Вудварда и сильно надеялся, что бумаги уже не всплывут, а если и всплывут, то он как-нибудь разберется и с этой незадачей. Но главной проблемой был Вудвард. И Уитни надо было действовать быстро. И он обратился к Кингсли, завсегдатаю всех злачных мест, приятелю гангстеров, умнику с непомерными амбициями. Далее я могу только догадываться...
- Продолжай играть в угадайку, - заметил Паркер. - Ты только посмотри на него!
Пот градом катился по лицу Уитни, он осел в руках полицейских. его маленькие глазки налились кровью и, не мигая, смотрели на меня - его точно загипнотизирвали.
- Так вот, - он обратился к Кингсли, и тот сделал ему следующее предложение: убери Вудварда и я сделаю тебя выпускающим редактором, а вдобавок хорошо заплачу. Кингсли нанял двух бандитов - Фейгла и Страма - и они выполнли заказ. Фейгл убит - я его убил. А Страм признался в убийстве и назвал имя заказчика - Кингсли.
- Вернемся ко вчерашнему дню, - заметил Паркер.
- Да. Вудварда убили, но за убийством стоял Кингсли. Но наш московский агент не лыком шит. Кингсли был краном, который в любую минуту мог дать течь. Живой Кингсли представлял угрозу - двойную: с одной стороны он знал, что Уитни через него замешан в убийстве Вудварда, плюс Кингсли мог докопаться до истинной причины, побудившей Уитни организовать убийство Вудварда. По понедельникам Кингсли обычно устраивал вечер приемов, причем никто из домочадцев ему не мешал, и Кингсли сам открывал входную дверь. И вот к нему явился наш кремлевский заговорщик и коварно всадил ему в грудь свой клинок. Вот и все.
- Молодец! - похвалил Паркер.
- Он даже меня сегодня нанял. Я должен был заняться собственным расследованием убийства Кингсли. И мимоходом он задал мне вопрос: а не сообщил ли мне Кингсли, зачем он хотел меня видеть? Хитрый старый пройдоха готов был залезть в каждую дыру. Если угодно знать, то Кингсли мне и не звонил. Я пришел в этот дом по делу Вудварда. Старик нанял меня как телохранителя, но он пришел к этому решению слишком поздно, и его убили вскоре после того, как мы вышли из его кабинета. А наш кремлевский заговорщик занял круговую оборону - ведь он вменил мне в обязанность информировать его о том, как продвигается официальное следствие по делу Кингсли.
- Уведите его! - приказал Паркер.
- Я с тобой! - кивнул я ему.
XI
Я был дома в два часа утра и пребывал в отличном настроении. Мне даже спать уже не хотелось: первозбудился. Я обещал Паркеру утром приехать в управление дать показания для протокола. Я пил виски с водой и думал о том, что адвокаты Уитни, вероятно, вытащат его из петли, потому что Кингсли был мертв, а Страм понятия не имел, кто стоит за Кингсли, впрочем обвинения в государственной измене так или иначе никто с него снять не может, и Уитни был весь в дерьме как детский подгузник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18