..
- Против. - твердо сказала я.
Провожаемая любопытными взглядами, прошла следом за хозяином к столу в центре зала. За ним уже сидели две женщины и мирно беседовали. Но, как только мы появились, они прекратили разговор и разом повернули головы в нашу сторону. Правда, смотрели по разному. Если пожилая разглядывала меня просто с жадным любопытством, то в глазах молодой ясно читалась неприкрытая неприязнь.
- Моя жена, Рита. - кивнул Николай на младшую.
- Очень приятно. Анастасия. - улыбнулась я , а про тебя усмехнулась: А говорил, не женат! Ох, уж эти мужчины!
- Да знает она, как тебя зовут! Я ей сто раз на дню про нас рассказываю. - отмахнулся приятель и указал на пожилую: - Марина Ивановна. Мой главный бухгалтер и правая рука. Женщина незаурядного ума и железного характера.
- Ладно тебе, Николай Яковлевич! Вечно надо мной насмехаешься. колыхнула мощным бюстом бухгалтер, но по тому, как вспыхнули румянцем щеки было видно, что похвала босса ей приятна.
Николай приобнял меня за плечи и торжественно сказал:
- Представляю подругу детства и мою первую любовь Анастасию Полоцкую. Я уж и надежду потерял, что она когда-нибудь вернется сюда, а Настя вдруг сделала мне подарок. Приехала, причем не в гости, а на постоянное жительство. И я этому, не буду скрывать, искренне рад. Да что там рад! Я просто счастлив!
Услышав такое, я дернулась и недовольно покосилась на приятеля:
- Что он несет? Совсем обалдел? Не видит разве, что его жена готова расплакаться, а у бухгалтерши от откровений шефа глаза загорелись алчным блеском. Ясно же, что она профессиональная сплетница и теперь его слова, преукрашенные и снабженные пространными комментариями, будут разнесены по всей округе.
Подвыпивший же Николай ничего не замечал и хвастливо продолжал:
- Между прочим, Настин отец был ведущим актером нашего драматического театра. Огромного таланта был человек!
Щеки Марины Ивановны вспыхнули ещё ярче, она прижала руку к необъятной груди в том месте, где, предположительно, должно было размещаться такое же необъятное сердце и с предыханием вымолвила:
- Так Вы дочь Ирины Васильевны!
Я привыкла к подобным восторгам, но обычно их вызывало упоминание о том, что я дочь Аркадия Полоцкого. Отец был красив, играл все заглавные роли в нашем театре и, как я подозреваю, разбил немало сердец местных дам. Подростком я часто ходила на его спектакли и в моей памяти до сих пор сохранились бурные овации, цветы и экзальтированные слезы на глаза женщин. Даже теперь, через много лет после его смерти, в городе ещё оставались поклонницы, помнящие актера Полоцкого. Мама же была врачом в местной больнице и, хотя считалась прекрасным специалистом, широкой популярностью не пользовалась.
Марина Ивановна с жаром выпалила:
- Ваша мама спасла жизнь моей дочери.
Она кивком указала на молодую симпатичную женщину за соседним столом с любопытством прислушивающуюся к разговору.
- Если бы не Ирина Васильевна, я бы потеряла Инночку. Она...
Я очень любила маму. Боль от её утраты ещё не притупилась, хотя со дня смерти прошло уже несколько лет. На глазах невольно навернулись слезы и приятель, который всегда чутко реагировал на перемену моего настроения, тут же заметил их.
Он бесцеремонно прервал излияния Марины Ивановны на полуслове, громогласно потребовав:
- Эй, кухня, поторапливайтесь! Хватит возиться, пора начинать.
Две женщины, суетившиеся между столами, услышав голос хозяина, засновали ещё быстрей. Особенно старалась одна, более молодая и шустрая Она успевала и закуски поднести, и на кухню за лишней тарелкой сбегать, и парой слов с гостями перекинуться. Николай заметил, что я наблюдаю за ней и довольно усмехнулся:
- Татьяна, жена нашего Мишки. Ловкая баба, все умеет: и работать, и мужа в руках держать и детей рожать. А Мишка вон он, рядом с Гришкой сидит.
Я глянула в указанном направлении, где за крайним столом расположилась компания из трех мужчин.
- Тот, голубой рубашке, Гришка. - продолжал вводить меня в курс дела приятель.
Средним братом Сипягина оказался тот белобрысый, что спорил с крепышом. Был он таким же плотным, как Николай, только волосы чуть потемней и погуще, да усы с бородой отсутствовали. Судя по тому, что второму соседу по столику было за сорок, младшим братом мог быть только молодой парень, которого я тоже недавно видела в холле. Теперь он, сильно подвыпивший, сидел откинувшись на спинку стула и с хмельной улыбкой слушал, что ему втолковывает Григорий. Темноволосый и смуглолицый Михаил совсем не походил на своих братьев и встреть я его на улице, никогда бы не узнала. С другой стороны, я и Кольку не узнала, хотя дружила с ним с младенческих лет и все школьные годы просидела за одной партой. Что уж тут говорить о Мишке, который был на восемь лет младше и на которого я никогда внимания не обращала.
Кроме Сипягиных за столом находился мужчина с тонким, интеллигентным лицом, которое можно было бы считать даже красивым, если бы не сведенные к переносице брови и не горькие складки вокруг рта. Если двое братьев что-то горячо обсуждали, бросая время от времени короткие взгляды на соседей справа, то третий гость с отсутствующим видом смотрел в окно и, казалось, его мысли черным-черны и бродят где-то очень далеко и от этой комнаты, и от собравшейся в ней компании.
За столом, на который неприязненно косились младшие Сипягины, сидел давишний крепыш с золотыми украшениями и мужчина лет пятидесяти в сером костюме и галстуке. Мужчина что-то негромко говорил и для пущей убедительности размеренно постукивал ладонью по столу в такт словам, а крепыш слушал и кивал, что, однако, не мешало ему внимательно разглядывать собравшихся. Перехватив мой взгляд, Николай пояснил:
- Мои компаньоны.
- Сколько ж их у тебя? - удивилась я.
- Двое. Степан Щапов и Андрей Тихомиров.
- Того, в пестрой рубахе, как зовут?
- Степан. Почему спрашиваешь? Понравился? - ревниво сверкнул глазами приятель.
- Не он сам, а его украшения. Очень впечатляюще выглядят. - засмеялась я.
- Да, Степан это любит. Считай, не меньше килограмма презренного металла на себе таскает. - коротко хохотнул Николай. - А вон тот мрачный, что рядом с брательниками сидит, мой заместитель по производству, Виталий Чертков.
- Много у тебя помощников. - неопределенно заметила я.
- Иначе нельзя. Дело поставлено с размахом, тут тебе и производство, тут и строительство. Одному за всем не уследить. - охотно пояснил друг детства и было заметно, что ему нравится говорить о своих делах.
Мне тоже стало интересно и я полюбопытствовала:
- Они тоже строители?
- Нет, - засмеялся Николай. - строитель у нас только я, остальные пришли кто откуда. Но теперь мы все строители, раз работаем в этой фирме.
- Чем же ты конкретно занимаешься?
- Жилые дома строю, промышленные объекты возвожу. Берусь за все, что под руку попадается. Я после окончания института пришел работать на наш местный ЖБИ. Начинал с простого инженера, а через два года был уже главным. Сечешь?
Я понимающе кивнула и довольный Николай пустился в объяснения:
- Завод не особенно большой, но бетонными блоками и конструкциями снабжал весь район. Поработал я там, обжился, с людьми познакомился и, когда началась вся эта свистопляска с приватизацией, я уже был в руководстве. Если хочешь знать мое мнение, наш народ так и не понял, что такое приватизация. Представляешь, у нас рабочие свои ваучеры меняли на ящик водки!
- И что?
- А то! Теперь этот завод принадлежит мне!
- Значит, ты оказался умнее всех?
- А ты не издевайся! Раз смог стать хозяином, управляю заводом так, что получаю прибыль, какая бывшему директору и не снилась, значит умнее. стал закипать он.
- Не смеюсь и не издеваюсь. - пожала я плечами. - Из простого любопытства спросила.
- Остынь, Коля! Не всякому интересно слушать про твои железобетонные конструкции. - подала голос Рита, которая до этого не проронила ни слова.
- А про что ещё говорить? - взорвался супруг. - Не про тряпки же!
Присутствовать при чужом семейном скандале в мои планы не входило и, стараясь погасить его в зародыше, спросила:
- Компаньоны твои откуда взялись?
Приятель ничуть не изменился со старых времен, все так же моментально вспыхивал и так же быстро отходил. Вот и теперь, услышав вопрос, касающийся любимого детища, сменил гнев на милость и вполне мирно ответил:
- Андрюха руководил строительно-монтажным управлением. У меня занимается кровельными работами, канализацией, подводкой света, газа. Работа хлопотная, требует бесконечных согласований, но он справляется. Очень дельный мужик. А Степан отвечает за деревообрабатывающий цех Двери, рамы и даже паркет мы для своих домов сами делаем.
- У тебя все продумано.
- А как же! Хочешь деньги зарабатывать, думай башкой!
Пока мы беседовали, праздник набирал обороты. Народ дружно налил по первой, выпил, закусил, тут же, не медля повторил и веселье понеслось. При этом гости не забывали по какому поводу собрались и по очереди произносили здавицы в адрес виновника торжества. Я слушала выступавших и, хотя говорили они не особенно гладко и по сути одно и то же, можно было понять, что к моему другу здесь относятся с искренней симпатией и уважением. Основной причиной был не столько его организаторский талант, о котором поминал почти каждый, сколько благодарность. Похоже, работы в городе не было и те, кому повезло устроиться на фирму, чувствовали себя счастливыми. Из речей подвыпивших соратников было ясно, что мой приятель хоть и проявил себя жестким и требовательным хозяином, но работников не обижал, зарплату платил исправно и по местным меркам вполне приличную.
Когда веселье достигло апогея, дверь неожиданно распахнулась и в столовую впорхнула жизнерадостная дама с огромым букетом алых роз. В первую минуту мне показалось, что ей уже перевалило за сорок. Однако, приглядевшись, поняла: дама - моя ровесница, просто из-за некоторой полноты выглядит старше. Правда, её саму недостатки собственной фигуры ничуть не смущали и она смело облачилась в небесно-голубой брючный костюм. При появлении новой гостьи все до единого оторвались от тарелок и повернули головы в её сторону. Женщина в ответ лучезарно улыбнулась и на полных щеках заиграли две очень милые ямочки. Одарив присутствующих сияющим взглядом голубых, в тон костюма, глаз, она радостно пропела:
- Салют! А вот и я!
Над столами пронесся неясный шепоток, а дама улыбнулась ещё ослепительнее. Остановив свой искрящийся синевой взгляд на имениннике, она, трогательно прижимая к груди огромный букет, павой поплыла в его сторону. Все испортил насмешливый возглас:
- О, какие люди и без конвоя!
Женщина вздрогнула, запнулась и сбилась с шага. Полуобернувшись, через плечо послала испепеляющий взгляд нахалу. Однако крепыш не смутился, лихо подмигнул ей и гнусным голосом промурлыкал:
- Нинуля, радость наша! Никак у тебя сложные проблемы организовались, иначе с чего бы ты на такой дорогущий букет разорялась.
Женщина нахмурилась и уже открыла рот, чтобы поставить наглеца на место, но положение спас Николай. Он вскочил с места и пошел навстречу гостье с распростертыми объятиями:
- Нина, какой сюрприз! Не ждал, но очень рад!
Она демонстративно повернулась спиной к задире и голоском, напоминающим перезвон серебряных колокольчиков, прощебетала:
- Николаша, дорогой! С днем рождения тебя! И всяческих благ!
Тут она не сдержалась, обернулась и послала крыпышу гневный взгляд, а мне подумалось:
- Если бы взгляды могли убивать, парень уже лежал бы на полу без признаков жизни.
Увлеченная этой занимательной сценкой из провинциальной жизни, я совсем забыла о своих соседках. Но в тот момент, когда Нина своими пухлыми губками потянулась к Николаю, рядом раздался резкий сухой треск. Я вздрогнула, отвела глаза от целующейся пары и увидела Риту с перекошенным от ярости лицом и остатками шариковой ручки в кулаке. Она так крепко сжимала обломки пластмассы, что костяшки пальцев побелели.
Николай взял Нину за кончики пальцев, широким жестом обвел зал и галантно поклонился:
- Прошу, присаживайся и будь моей самой дорогой гостьей!
Все опять испортил Степан. Небрежно развалившись на стуле, он похлопал рукой по соседнему сидению:
- Нинок, красавица наша, присаживайся сюда. Утешь одинокого мужика, как только ты одна и умеешь.
Нина одарила нахала ледяным взглядом, молча прошла к столу, за которым одиноко сидела Инна, и устроилась рядом. Такое пренебрежения явно развеселило Степана, он оперся локтями о стол, наклонился вперед и растягивая слова произнес:
- Ох-хо-хо! Ниночка не хочет сидеть рядом с таким греховодником, как я. Боится замараться. Только, смотри не ошибись. Инночка, хоть и выглядит невинной голубицей, а и тебе с твоими талантами фору даст. Она у нас бо-о-ольшая мастерица на всякие штучки!
Инна густо покраснела, вскочила и, со слезами на глазах, выбежала из комнаты. Следом за ней, метнув в нахала ненавидящий взгляд, проковыляла грузная Марина Ивановна. Думаю, Степан на этом не успокоился бы, привязался бы ещё к кому-нибудь и дело обязательно закончилось бы скандалом, но вмешался Николай.
- Степан, ты в своих шутках переходишь границы. Прекрати. - строго приказал он.
Младший компаньон с наигранным испугом замахал руками:
- Все, все, Яковлевич! Молчу! Больше ты от меня слова не услышишь.
Николай сделал вид, что не заметил ерничания и покладисто кивнул:
- Вот и прекрасно.
На собравшихся случившееся произвело неприятное впечатление, все забыли про тосты, притихли и перешли на частные беседы. Приятель повернулся ко мне и предложил:
- Выйдем, покурим.
- Да я, вроде, не курю.
- Я покурю, а ты рядом постоишь.
Риту он с собой не позвал, а она, услышав слова мужа, моментально помрачнела.
Не успели мы выйти за дверь, как нас нагнал Григорий.
- Николаша, можно тебя на минутку? - прошептал он, заискивающе заглядывая брату в глаза.
- Ну, что стряслось? - добродушно усмехнулся Николай.
- Отойдем с сторонку. - с неудовольствием покосился на меня младший Сипягин.
Николай рассмеялся:
- Гришка, окстись! Нашел, кого стесняться. Это ж Анастасия, она тебя с пеленок знает.
Григорий понизил голос и просительно зашептал:
- Николаша выручи. Я поиздержался немного, а тут такое дело... в общем, ссуди парой тысченок.
Старший Сипягин страдальчески крякнул:
- Ну, что ты, Гриша, в самом деле! У меня ж сегодня день рождения! Можешь хоть в праздник оставить в покое и не клянчить деньги? И вообще, куда ты их деваешь? В бочке, что ли, солишь? Я ж тебе хороший оклад положил. Ты не пьешь, не куришь, на девок не тратишься. Куда ты их деваешь?
Григорий потерянно молчал и только виновато моргал белесыми ресницами. Николай ещё немного побухтел, потом вытащил бумажник и сунул неколько купюр брату в руки. Не слушая, как тот бормочет слова благодарности, обратился ко мне:
- Пойдем в кабинет. Поговорить хочу, а здесь не дадут.
Недоумевая, что это ему вздумалось со мной обсуждать, я согласно кивнула.
Глава 3
В вестибюле после душного зала было прохладно. На город уже спустились поздние сумерки, изматывающая жара отступила и на смену ей пришла влажная сырость ночи. Все окна были распахнуты и с улицы задувал приятный ветерок. Николай прошел к двери с табличкой "Сипягин Н.Я" и достал из кармана ключ. Пока он возился с замком, я стояла сзади и бездумно смотрела на припаркованные рядом с домом машины. Их корпуса тускло поблескивали лаком в падающем из холла рассеяном свете, а дальше все сливалось в одну сплошную, темную массу. Можно было разглядеть забор и силуэты деревьев, но их очертания были неясны и расплывчаты.
- Как машины заезжают на стоянку? - проронила я.
- Что? - не понял он.
- Спрашиваю, как заезжают на задний двор. Я, когда шла по скверу, не видела въезда. И знаешь, меня поразило, как сильно разрослись деревья. А ведь помниться, это мы их сажали в какой-то из субботников.
- А-а, да! Действительно, разрослись. Но ведь не удивительно, столько лет прошло. А машины заезжают через ворота с соседней улицы. Когда ставили ограду, я специально приказал их сделать. Не хотелось вырубать деревья перед зданием и портить вид.
Он закончил возиться с замком и пригласил:
- Заходи.
Приемная, с её плотно закрытыми окнами, обдала нас душным, нагретым за день воздухом. После прохладного холла она показалась парилкой, но Николай, занятый собственными мыслями, этого не заметил. Быстрым шагом пересек комнату, рывком распахнул дверь в кабинет и щелкнул выключателем. Под потолком загорелась огромная люстра, осветив массивную и явно дорогую мебелью. Приятель кивком указал мне на кресло, сам сел за письменный стол и в кабинете повисла тишина. Казалось, он не знал, с чего начать и тянул время. Сначала аккуратно подравнял края лежащей перед ним стопки бумаг, потом переложил на другое место авторучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
- Против. - твердо сказала я.
Провожаемая любопытными взглядами, прошла следом за хозяином к столу в центре зала. За ним уже сидели две женщины и мирно беседовали. Но, как только мы появились, они прекратили разговор и разом повернули головы в нашу сторону. Правда, смотрели по разному. Если пожилая разглядывала меня просто с жадным любопытством, то в глазах молодой ясно читалась неприкрытая неприязнь.
- Моя жена, Рита. - кивнул Николай на младшую.
- Очень приятно. Анастасия. - улыбнулась я , а про тебя усмехнулась: А говорил, не женат! Ох, уж эти мужчины!
- Да знает она, как тебя зовут! Я ей сто раз на дню про нас рассказываю. - отмахнулся приятель и указал на пожилую: - Марина Ивановна. Мой главный бухгалтер и правая рука. Женщина незаурядного ума и железного характера.
- Ладно тебе, Николай Яковлевич! Вечно надо мной насмехаешься. колыхнула мощным бюстом бухгалтер, но по тому, как вспыхнули румянцем щеки было видно, что похвала босса ей приятна.
Николай приобнял меня за плечи и торжественно сказал:
- Представляю подругу детства и мою первую любовь Анастасию Полоцкую. Я уж и надежду потерял, что она когда-нибудь вернется сюда, а Настя вдруг сделала мне подарок. Приехала, причем не в гости, а на постоянное жительство. И я этому, не буду скрывать, искренне рад. Да что там рад! Я просто счастлив!
Услышав такое, я дернулась и недовольно покосилась на приятеля:
- Что он несет? Совсем обалдел? Не видит разве, что его жена готова расплакаться, а у бухгалтерши от откровений шефа глаза загорелись алчным блеском. Ясно же, что она профессиональная сплетница и теперь его слова, преукрашенные и снабженные пространными комментариями, будут разнесены по всей округе.
Подвыпивший же Николай ничего не замечал и хвастливо продолжал:
- Между прочим, Настин отец был ведущим актером нашего драматического театра. Огромного таланта был человек!
Щеки Марины Ивановны вспыхнули ещё ярче, она прижала руку к необъятной груди в том месте, где, предположительно, должно было размещаться такое же необъятное сердце и с предыханием вымолвила:
- Так Вы дочь Ирины Васильевны!
Я привыкла к подобным восторгам, но обычно их вызывало упоминание о том, что я дочь Аркадия Полоцкого. Отец был красив, играл все заглавные роли в нашем театре и, как я подозреваю, разбил немало сердец местных дам. Подростком я часто ходила на его спектакли и в моей памяти до сих пор сохранились бурные овации, цветы и экзальтированные слезы на глаза женщин. Даже теперь, через много лет после его смерти, в городе ещё оставались поклонницы, помнящие актера Полоцкого. Мама же была врачом в местной больнице и, хотя считалась прекрасным специалистом, широкой популярностью не пользовалась.
Марина Ивановна с жаром выпалила:
- Ваша мама спасла жизнь моей дочери.
Она кивком указала на молодую симпатичную женщину за соседним столом с любопытством прислушивающуюся к разговору.
- Если бы не Ирина Васильевна, я бы потеряла Инночку. Она...
Я очень любила маму. Боль от её утраты ещё не притупилась, хотя со дня смерти прошло уже несколько лет. На глазах невольно навернулись слезы и приятель, который всегда чутко реагировал на перемену моего настроения, тут же заметил их.
Он бесцеремонно прервал излияния Марины Ивановны на полуслове, громогласно потребовав:
- Эй, кухня, поторапливайтесь! Хватит возиться, пора начинать.
Две женщины, суетившиеся между столами, услышав голос хозяина, засновали ещё быстрей. Особенно старалась одна, более молодая и шустрая Она успевала и закуски поднести, и на кухню за лишней тарелкой сбегать, и парой слов с гостями перекинуться. Николай заметил, что я наблюдаю за ней и довольно усмехнулся:
- Татьяна, жена нашего Мишки. Ловкая баба, все умеет: и работать, и мужа в руках держать и детей рожать. А Мишка вон он, рядом с Гришкой сидит.
Я глянула в указанном направлении, где за крайним столом расположилась компания из трех мужчин.
- Тот, голубой рубашке, Гришка. - продолжал вводить меня в курс дела приятель.
Средним братом Сипягина оказался тот белобрысый, что спорил с крепышом. Был он таким же плотным, как Николай, только волосы чуть потемней и погуще, да усы с бородой отсутствовали. Судя по тому, что второму соседу по столику было за сорок, младшим братом мог быть только молодой парень, которого я тоже недавно видела в холле. Теперь он, сильно подвыпивший, сидел откинувшись на спинку стула и с хмельной улыбкой слушал, что ему втолковывает Григорий. Темноволосый и смуглолицый Михаил совсем не походил на своих братьев и встреть я его на улице, никогда бы не узнала. С другой стороны, я и Кольку не узнала, хотя дружила с ним с младенческих лет и все школьные годы просидела за одной партой. Что уж тут говорить о Мишке, который был на восемь лет младше и на которого я никогда внимания не обращала.
Кроме Сипягиных за столом находился мужчина с тонким, интеллигентным лицом, которое можно было бы считать даже красивым, если бы не сведенные к переносице брови и не горькие складки вокруг рта. Если двое братьев что-то горячо обсуждали, бросая время от времени короткие взгляды на соседей справа, то третий гость с отсутствующим видом смотрел в окно и, казалось, его мысли черным-черны и бродят где-то очень далеко и от этой комнаты, и от собравшейся в ней компании.
За столом, на который неприязненно косились младшие Сипягины, сидел давишний крепыш с золотыми украшениями и мужчина лет пятидесяти в сером костюме и галстуке. Мужчина что-то негромко говорил и для пущей убедительности размеренно постукивал ладонью по столу в такт словам, а крепыш слушал и кивал, что, однако, не мешало ему внимательно разглядывать собравшихся. Перехватив мой взгляд, Николай пояснил:
- Мои компаньоны.
- Сколько ж их у тебя? - удивилась я.
- Двое. Степан Щапов и Андрей Тихомиров.
- Того, в пестрой рубахе, как зовут?
- Степан. Почему спрашиваешь? Понравился? - ревниво сверкнул глазами приятель.
- Не он сам, а его украшения. Очень впечатляюще выглядят. - засмеялась я.
- Да, Степан это любит. Считай, не меньше килограмма презренного металла на себе таскает. - коротко хохотнул Николай. - А вон тот мрачный, что рядом с брательниками сидит, мой заместитель по производству, Виталий Чертков.
- Много у тебя помощников. - неопределенно заметила я.
- Иначе нельзя. Дело поставлено с размахом, тут тебе и производство, тут и строительство. Одному за всем не уследить. - охотно пояснил друг детства и было заметно, что ему нравится говорить о своих делах.
Мне тоже стало интересно и я полюбопытствовала:
- Они тоже строители?
- Нет, - засмеялся Николай. - строитель у нас только я, остальные пришли кто откуда. Но теперь мы все строители, раз работаем в этой фирме.
- Чем же ты конкретно занимаешься?
- Жилые дома строю, промышленные объекты возвожу. Берусь за все, что под руку попадается. Я после окончания института пришел работать на наш местный ЖБИ. Начинал с простого инженера, а через два года был уже главным. Сечешь?
Я понимающе кивнула и довольный Николай пустился в объяснения:
- Завод не особенно большой, но бетонными блоками и конструкциями снабжал весь район. Поработал я там, обжился, с людьми познакомился и, когда началась вся эта свистопляска с приватизацией, я уже был в руководстве. Если хочешь знать мое мнение, наш народ так и не понял, что такое приватизация. Представляешь, у нас рабочие свои ваучеры меняли на ящик водки!
- И что?
- А то! Теперь этот завод принадлежит мне!
- Значит, ты оказался умнее всех?
- А ты не издевайся! Раз смог стать хозяином, управляю заводом так, что получаю прибыль, какая бывшему директору и не снилась, значит умнее. стал закипать он.
- Не смеюсь и не издеваюсь. - пожала я плечами. - Из простого любопытства спросила.
- Остынь, Коля! Не всякому интересно слушать про твои железобетонные конструкции. - подала голос Рита, которая до этого не проронила ни слова.
- А про что ещё говорить? - взорвался супруг. - Не про тряпки же!
Присутствовать при чужом семейном скандале в мои планы не входило и, стараясь погасить его в зародыше, спросила:
- Компаньоны твои откуда взялись?
Приятель ничуть не изменился со старых времен, все так же моментально вспыхивал и так же быстро отходил. Вот и теперь, услышав вопрос, касающийся любимого детища, сменил гнев на милость и вполне мирно ответил:
- Андрюха руководил строительно-монтажным управлением. У меня занимается кровельными работами, канализацией, подводкой света, газа. Работа хлопотная, требует бесконечных согласований, но он справляется. Очень дельный мужик. А Степан отвечает за деревообрабатывающий цех Двери, рамы и даже паркет мы для своих домов сами делаем.
- У тебя все продумано.
- А как же! Хочешь деньги зарабатывать, думай башкой!
Пока мы беседовали, праздник набирал обороты. Народ дружно налил по первой, выпил, закусил, тут же, не медля повторил и веселье понеслось. При этом гости не забывали по какому поводу собрались и по очереди произносили здавицы в адрес виновника торжества. Я слушала выступавших и, хотя говорили они не особенно гладко и по сути одно и то же, можно было понять, что к моему другу здесь относятся с искренней симпатией и уважением. Основной причиной был не столько его организаторский талант, о котором поминал почти каждый, сколько благодарность. Похоже, работы в городе не было и те, кому повезло устроиться на фирму, чувствовали себя счастливыми. Из речей подвыпивших соратников было ясно, что мой приятель хоть и проявил себя жестким и требовательным хозяином, но работников не обижал, зарплату платил исправно и по местным меркам вполне приличную.
Когда веселье достигло апогея, дверь неожиданно распахнулась и в столовую впорхнула жизнерадостная дама с огромым букетом алых роз. В первую минуту мне показалось, что ей уже перевалило за сорок. Однако, приглядевшись, поняла: дама - моя ровесница, просто из-за некоторой полноты выглядит старше. Правда, её саму недостатки собственной фигуры ничуть не смущали и она смело облачилась в небесно-голубой брючный костюм. При появлении новой гостьи все до единого оторвались от тарелок и повернули головы в её сторону. Женщина в ответ лучезарно улыбнулась и на полных щеках заиграли две очень милые ямочки. Одарив присутствующих сияющим взглядом голубых, в тон костюма, глаз, она радостно пропела:
- Салют! А вот и я!
Над столами пронесся неясный шепоток, а дама улыбнулась ещё ослепительнее. Остановив свой искрящийся синевой взгляд на имениннике, она, трогательно прижимая к груди огромный букет, павой поплыла в его сторону. Все испортил насмешливый возглас:
- О, какие люди и без конвоя!
Женщина вздрогнула, запнулась и сбилась с шага. Полуобернувшись, через плечо послала испепеляющий взгляд нахалу. Однако крепыш не смутился, лихо подмигнул ей и гнусным голосом промурлыкал:
- Нинуля, радость наша! Никак у тебя сложные проблемы организовались, иначе с чего бы ты на такой дорогущий букет разорялась.
Женщина нахмурилась и уже открыла рот, чтобы поставить наглеца на место, но положение спас Николай. Он вскочил с места и пошел навстречу гостье с распростертыми объятиями:
- Нина, какой сюрприз! Не ждал, но очень рад!
Она демонстративно повернулась спиной к задире и голоском, напоминающим перезвон серебряных колокольчиков, прощебетала:
- Николаша, дорогой! С днем рождения тебя! И всяческих благ!
Тут она не сдержалась, обернулась и послала крыпышу гневный взгляд, а мне подумалось:
- Если бы взгляды могли убивать, парень уже лежал бы на полу без признаков жизни.
Увлеченная этой занимательной сценкой из провинциальной жизни, я совсем забыла о своих соседках. Но в тот момент, когда Нина своими пухлыми губками потянулась к Николаю, рядом раздался резкий сухой треск. Я вздрогнула, отвела глаза от целующейся пары и увидела Риту с перекошенным от ярости лицом и остатками шариковой ручки в кулаке. Она так крепко сжимала обломки пластмассы, что костяшки пальцев побелели.
Николай взял Нину за кончики пальцев, широким жестом обвел зал и галантно поклонился:
- Прошу, присаживайся и будь моей самой дорогой гостьей!
Все опять испортил Степан. Небрежно развалившись на стуле, он похлопал рукой по соседнему сидению:
- Нинок, красавица наша, присаживайся сюда. Утешь одинокого мужика, как только ты одна и умеешь.
Нина одарила нахала ледяным взглядом, молча прошла к столу, за которым одиноко сидела Инна, и устроилась рядом. Такое пренебрежения явно развеселило Степана, он оперся локтями о стол, наклонился вперед и растягивая слова произнес:
- Ох-хо-хо! Ниночка не хочет сидеть рядом с таким греховодником, как я. Боится замараться. Только, смотри не ошибись. Инночка, хоть и выглядит невинной голубицей, а и тебе с твоими талантами фору даст. Она у нас бо-о-ольшая мастерица на всякие штучки!
Инна густо покраснела, вскочила и, со слезами на глазах, выбежала из комнаты. Следом за ней, метнув в нахала ненавидящий взгляд, проковыляла грузная Марина Ивановна. Думаю, Степан на этом не успокоился бы, привязался бы ещё к кому-нибудь и дело обязательно закончилось бы скандалом, но вмешался Николай.
- Степан, ты в своих шутках переходишь границы. Прекрати. - строго приказал он.
Младший компаньон с наигранным испугом замахал руками:
- Все, все, Яковлевич! Молчу! Больше ты от меня слова не услышишь.
Николай сделал вид, что не заметил ерничания и покладисто кивнул:
- Вот и прекрасно.
На собравшихся случившееся произвело неприятное впечатление, все забыли про тосты, притихли и перешли на частные беседы. Приятель повернулся ко мне и предложил:
- Выйдем, покурим.
- Да я, вроде, не курю.
- Я покурю, а ты рядом постоишь.
Риту он с собой не позвал, а она, услышав слова мужа, моментально помрачнела.
Не успели мы выйти за дверь, как нас нагнал Григорий.
- Николаша, можно тебя на минутку? - прошептал он, заискивающе заглядывая брату в глаза.
- Ну, что стряслось? - добродушно усмехнулся Николай.
- Отойдем с сторонку. - с неудовольствием покосился на меня младший Сипягин.
Николай рассмеялся:
- Гришка, окстись! Нашел, кого стесняться. Это ж Анастасия, она тебя с пеленок знает.
Григорий понизил голос и просительно зашептал:
- Николаша выручи. Я поиздержался немного, а тут такое дело... в общем, ссуди парой тысченок.
Старший Сипягин страдальчески крякнул:
- Ну, что ты, Гриша, в самом деле! У меня ж сегодня день рождения! Можешь хоть в праздник оставить в покое и не клянчить деньги? И вообще, куда ты их деваешь? В бочке, что ли, солишь? Я ж тебе хороший оклад положил. Ты не пьешь, не куришь, на девок не тратишься. Куда ты их деваешь?
Григорий потерянно молчал и только виновато моргал белесыми ресницами. Николай ещё немного побухтел, потом вытащил бумажник и сунул неколько купюр брату в руки. Не слушая, как тот бормочет слова благодарности, обратился ко мне:
- Пойдем в кабинет. Поговорить хочу, а здесь не дадут.
Недоумевая, что это ему вздумалось со мной обсуждать, я согласно кивнула.
Глава 3
В вестибюле после душного зала было прохладно. На город уже спустились поздние сумерки, изматывающая жара отступила и на смену ей пришла влажная сырость ночи. Все окна были распахнуты и с улицы задувал приятный ветерок. Николай прошел к двери с табличкой "Сипягин Н.Я" и достал из кармана ключ. Пока он возился с замком, я стояла сзади и бездумно смотрела на припаркованные рядом с домом машины. Их корпуса тускло поблескивали лаком в падающем из холла рассеяном свете, а дальше все сливалось в одну сплошную, темную массу. Можно было разглядеть забор и силуэты деревьев, но их очертания были неясны и расплывчаты.
- Как машины заезжают на стоянку? - проронила я.
- Что? - не понял он.
- Спрашиваю, как заезжают на задний двор. Я, когда шла по скверу, не видела въезда. И знаешь, меня поразило, как сильно разрослись деревья. А ведь помниться, это мы их сажали в какой-то из субботников.
- А-а, да! Действительно, разрослись. Но ведь не удивительно, столько лет прошло. А машины заезжают через ворота с соседней улицы. Когда ставили ограду, я специально приказал их сделать. Не хотелось вырубать деревья перед зданием и портить вид.
Он закончил возиться с замком и пригласил:
- Заходи.
Приемная, с её плотно закрытыми окнами, обдала нас душным, нагретым за день воздухом. После прохладного холла она показалась парилкой, но Николай, занятый собственными мыслями, этого не заметил. Быстрым шагом пересек комнату, рывком распахнул дверь в кабинет и щелкнул выключателем. Под потолком загорелась огромная люстра, осветив массивную и явно дорогую мебелью. Приятель кивком указал мне на кресло, сам сел за письменный стол и в кабинете повисла тишина. Казалось, он не знал, с чего начать и тянул время. Сначала аккуратно подравнял края лежащей перед ним стопки бумаг, потом переложил на другое место авторучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33