В тысяча девятьсот тридцать третьем году. Или четвертом? В третьем или четвертом. Я тогда был конным патрульным, и меня поставили поддерживать порядок во время первомайского парада. Вы помните времена, когда эти парады были большим событием?
- Я не знал, что вы служили в конной полиции, - удивился комиссар.
- Настоящий казак. Мою лошадь звали Маргаритка. Прекрасная кобыла с белым пятном на лбу. Казак... Нас действительно тогда так называли.
- Теперь нас называют иначе, верно?
- Там почти каждый час случалась стычка, и нам пришлось немало погулять дубинками по головам. Маргаритка наступила кому-то на ноги. Но то были другие времена. Никто никого не пытался убивать. И если приходилось надавать по головам нескольким коммунистам, никто кроме них самих крика не поднимал. Во всяком случае, радикалы в те дни были гораздо мягче.
- А как насчет их голов?
- Их голов? - Начальник полиции округа помолчал. - Понимаю, что вы имеете в виду. Да, в те дни мы свободно пользовались нашими дубинками. Полицейская жестокость... Думаю, в этом что-то было. Казаки. Да, в этом явно что-то было.
- Может быть. - равнодушный голос комиссара не выдавал его чувства.
- Маргаритка, - повторил начальник округа. - Коммунисты ненавидели лошадей не меьше, чем полицейских. На своих тайных собраниях они обычно кричали: - Подрезать казакам сухожилия! - И обсуждали, как поднырнуть с ножом под брюхо лошади и перерезать сухожилия. Но я никогда не слышал, чтобы такое случалось.
- Что, черт возьми, происходит? - не выдержал комиссар. - Они сидят внизу, мы - наверху, и все это похоже на перемирие.
- Именно там, - продолжал начальник округа, - на Семнадцатой улице, вот с того балкона коммунисты произносили свои речи. Но схватка могла произойти в любом месте - и на площади, и в парке. Это было сорок лет назад. Как вы думаете, сколько из тех коммунистов до сих пор ими остаются? Ни единого. Все стали бизнесменами, эксплуататорами народных масс, живут в пригородах и не станут перерезать сухожилия лошади, даже если вы огреете их по голове.
- Теперь радикалами стали их дети, - заметил комиссар.
- И куда более жесткими. Они вполне могли бы подрезать лошадь. Или привязать бомбу к её хвосту.
Захрипел динамик.
- Центр управления вызывает начальника полиции. Ответьте, сэр.
- Говорите, говорите, - откликнулся начальник полиции.
- Сэр, террористам передали, что путь свободен.
- Отлично, спасибо. Сообщите, как только они тронутся. - Начальник полиции выключил радио и взглянул на комиссара. - Будем ждать или начнем?
- Давайте начинать, - решил комиссар. - На этот раз мы их опередим.
Глава 20
Райдер
- Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три.
Райдер нажал кнопку рации.
- ПелхэмЧас Двадцать Три слушает. Говорите.
- Путь свободен. Повторяю, путь свободен.
Лонгмен прижался к нему, глотая воздух, маска буквально втягивалась ему в рот. Райдер подумал: он плохо кончит. Что бы ни произошло, как бы хорошо все не закончилось, со временем Лонгмен сломается.
- Путь свободен на всем маршруте до Саут-ферри? - уточнил он.
- Да.
- Вы знаете, что будет, если лжете?
- Я хотел бы вам кое-что сказать. Вы не успеете пожить, чтобы истратить эти деньги. Я в этом совершенно уверен. Вы меня слышите?
- Сейчас мы тронемся, - сказал Райдер. - Конец связи.
- Попомните мои слова...
Райдер выключил рацию.
- Начали, - повернулся он к Лонгмену. - Я хочу, чтобы поезд тронулся через тридцать секунд.
Он открыл задвижку двери и чуть подтолкнул Лонгмена. Выходя, тот споткнулся. Райдер бросил последний взгляд на созданное ими хитроумное устройство, потом последовал за Лонгменом и вышел из кабины. Дверь за ним закрылась, замок защелкнулся.
Том Берри
Шнур экстренного торможения свисал из окантованного металлом отверстия в потолке вагона сразу за кабиной машиниста. Он был похож на скакалку с красной деревянной ручкой, свисавшую примерно на шесть дюймов. Том Берри видел, как низкорослый бандит поднял тонкие ножницы, засунул их на пару дюймов в отверстие и обрезал шнур. Деревянная ручка упала и покатилась по полу. Краем глаза Берри заметил, как коренастый бандит обрезал второй шнур в другом конце вагона. Потом поймал его на лету и спрятал в карман.
Низкорослый бандит махнул рукой, плотный его понял и кивнул, потом открыл заднюю дверь, пригнулся, спрыгнул на рельсы и исчез из виду. Второй, держа пассажиров на мушке, как-то неловко проскользнул мимо прикрывавшего его главаря и распахнул переднюю дверь. Перед тем как соскочить на рельсы, он присел. Главарь решительно кивнул бандиту, стоявшему в центре вагона, тот начал было поворачиваться, помедлил и послал воздушный поцелуй девице в шикарной шляпке. Затем весело зашагал в дальний конец вагона. Там он открыл дверь, слегка согнул колени и спрыгнул вниз.
Главарь взглянул на пассажиров, и Берри подумал, что тот собирается дать им последнее напутствие, сказать, как хорошо они себя вели...
- Всем оставаться на местах, - сказал главарь. - Не пытайтесь вставать. Сидите смирно.
Он нащупал ручку за спиной и распахнул переднюю дверь. Потом шагнул на подножку, и Берри подумал: вот оно, самое время, как только он повернется спиной, выхватывай пистолет и стреляй...
Главарь спрыгнул и исчез из виду. Прежде чем дверь захлопнулась, Берри краем глаза успел заметить на рельсах низкорослого бандита. Тот держал в руках что-то вроде куска трубы, и тут Берри осенило: он понял, что сейчас должно произойти с поездом, как бандиты собираются избавиться от погони. Да, такое пресса явно назовет блестящим и талантливо организованным побегом.
Он и сам не понял, что делает. Пока что он продолжал сидеть, а не бежал вдоль вагона с пистолетом в руке. Вагон со скрежетом тронулся, что-то его подхватило, пронесло мимо центральных стоек и швырнуло почти в конец салона. Рука нащупала металл дверной ручки. Он стиснул её и распахнул дверь. Потом взглянул на убегающие назад рельсы и подумал: ты же был парашютистом, знаешь, как нужно приземляться. А потом подумал: ещё есть время вернуться.
Он прыгнул, рухнул на пути и на миг почувствовал пронзительную боль, а потом погрузился во мрак.
Центральная диспетчерская
Когда красные огоньки на экране центральной диспетчерской показали, что ПелхэмОди Два Три тронулся с места, Марино воспринял это довольно спокойно.
- Поехали, - вздохнул он.
Через несколько секунд это сообщение передали по радио из штаб-квартиры полиции во все патрульные машины.
Одновременно с Марино миссис Дженкинс невозмутимым тоном ообщила лейтенанту Гарберу:
- ПелхэмЧас Двадцать Три тронулся с места и уже прошел сто футов к югу.
Пешие полицейские и патрули на машинах в связи с новым развитием событий были приведены в боевую готовность.
Вся масса преследователей, как на земле, так и под землей, двинулась к югу, словно привязанная невидимыми нитями к поезду ПелхэмЧас Двадцать Три.
Райдер
Лонгмен ужасно нервничал и даже споткнулся, когда дернул трубу. Но когда поезд тронулся, отскочил и удержал её в руках. Райдер оттащил его от путей и втолкнул под защиту стены, обхватив рукой за дрожащие плечи. В это время вагон с грохотом и лязгом пронесся мимо.
Райдер забрал трубу из обмякших рук Лонгмена и швырнул её на рельсы. Она ударилась о колонну и откатилась в сторону. Стивер и Уэлкам уже ждали, прижавшись к стене туннеля.
- Пошли, - скомандовал Райдер.
Не тратя времени, чтобы убедиться, нет ли кого позади, он зашагал на юг и остановился в круге света, падавшего через аварийный выход. Остальные поспешили к нему присоединиться.
- Давайте поживее, - поторапливал Райдер. - Вы знаете, что нужно делать.
- Мне кажется, я видел, как что-то выпало, - сообщил Стивер. - Из дальнего конца вагона.
Райдер взглянул вдоль путей. Свет фонарей удалявшегося вагона слабел.
- На что это было похоже?
Стивер пожал плечами.
- Что-то большое. Мелькнуло, как тень. Возможно, человек. Но я не слишком уверен.
- Если кто-то выпал из вагона, он уже готов для бальзамирования, хмыкнул Уэлкам и поднял свой автомат. - Хотите, посмотрю? Если там кто-то есть и он ещё жив, я с ним покончу.
Райдер снова глянул вдоль путей. Там ничего и никого не было видно. Он посмотрел на Стивера. Разыгрались нервы? Ему и раньше приходилось видеть, как напряжение вызывает видения даже у таких выдержанных и лишенных воображения типов, как Стивер. Ночные патрули нередко поднимали ложную тревогу, хотя никто им не угрожал. Просто часовых пугали тени. Да, такое вполне могло случиться и со Стивером, особенно если принять во внимание его ранение и слабость от потери крови...
- Забудем, - решил Райдер.
- За весь день я шлепнул только одного, - заметил Уэлкам. - И не прочь поставить на прикладе ещё одну зарубку.
- Нет, - повторил Райдер.
- Нет, - передразнил его Уэлкам. - А предположим, я решу, что мне этого хочется?
- Мы теряем время, - буркнул Райдер. - Пора.
- Все по плану, верно? - съехидничал Уэлкам.
- Ты уверен, что впереди чисто? - спросил Лонгмен, подбородком показав вперед. - Что там нет полиции?
- Да, уверен, - кивнул Райдер. - Они гонятся за поездом. - Он заметил в своем голосе нетерпение и помолчал. - Готовы? Я даю команду.
- Команду, - хмыкнул Уэлкам. - Мы как цыплячье дерьмо.
Райдер не обратил на него внимания. Следовало точно придерживаться плана, другого пути не было. Во время репетиции, когда каждый был предоставлен самому себе, то один, то другой спотыкались на деталях, поэтому он предложил следовать строго расписанной процедуре. Еще он решил не входить пока в шахту аварийного выхода, учитывая, что какой-нибудь прохожий, заглянув через решетку над аварийной лестницей, может их увидеть или услышать.
- Автоматы, - напомнил Райдер и положил свое оружие на пути. Стивер и Лонгмен поступили также, но Уэлкам продолжал держать свой автомат в руках, нежно его поглаживая.
- Давай, Джо, - сказал Стивер, - тебе придется работать двумя руками.
- А ты кто такой, помощник капитана? - буркнул Уэлкам, но неохотно положил свой автомат.
- Шляпы и маски, - сказал Райдер.
Появление на свет физиономий вызвало небольшой шок, и Райдер подумал: они кажутся менее реальными чем маски. Это его удивило, и когда Уэлкам заговорил, он услышал словно эхо своих мыслей.
- Должен кое-что сказать, - заметил Уэлкам. - в масках все вы смотритесь гораздо лучше.
- Переодевайтесь, - скомандовал Райдер.
Теперь он убрал с лица куски ваты, а Лонгмен снял очки. Стиверу осталось только снять седой парик, а Уэлкаму - удалить усы и тщательно приклеенные бакенбарды.
- Плащи, - напомнил Райдер. - Снять, перевернуть и надеть снова.
Каждый дождевик был снабжен подкладкой из другого материала. У Уэлкама оказался светло бежевый макиинтош, у Стивера - серый с меховым воротником. Плащ Лонгмена был из коричневого твида в елочку, а его собственный - из крапчатого с проседью донегальского твида. Райдер пристально наблюдал, как все вывернули плащи и тщательно застегнули их на все пуговицы поверх раздувшихся жилетов с деньгами.
- Шляпы.
Все достали из карманов шляпы. Уэлкаму досталась шляпа для гольфа с низкой тульей иссиня-черного цвета с узкой лентой в полоску - красную и цвета морской волны. Шляпа Стивера была серой, с короткими загнутыми вверх полями, Лонгмена - серой и ворсистой, а его собственная - спортивной коричневой шапочкой с небольшим козырьком.
- Перчатки.
Все достали и натянули перчатки.
- Пистолеты в карманах плащей? Проверьте. - Он подождал. - Хорошо. Бумажники. Покажите удостоверения личности и полицейские жетоны.
Он надеялся, что ими не придется воспользоваться. Но вполне возможно, что на месте действия окажется несколько полицейских, которые начнут задавать вопросы. Если так случится, нужно будет заявить, что они из отряда полиции, занявшего туннель, и предъявить полицейские удостоверения, которые обошлись им даже дороже автоматов.
- Нелья ли поживее? - нервничал Лонгмен.
- Этот тип боится собственного чиха, - съязвил Уэлкам.
- Почти все, - сказал Райдер. - Поднимите автоматы, выньте магазины и положите их в карманы. Теперь снова положите автоматы. - Это была всего лишь простая предосторожность, он не хотел оставлять у себя за спиной заряженное оружие.
Все четверо нагнулись за автоматами, но только трое начали вынимать магазины.
- Только не я, - ухмыляясь, заявил Уэлкам. - Я прихвачу своего скорострельного дружка с собой.
Центральная диспетчерская
В тишине зала прозвенел голос Марино:
- ПелхэмЧас Двадцать Три только что прошел Четырнадцатую улицу и движется к станции Астор-плейс.
- Можно что-нибудь сказать о его скорости?
- Ну, - протянул Марино, - он идет не слишком быстро. Видимо, на одной из нижних передач.
- Что это значит?
- Примерно тридцать миль в час. Смогут патрульные машины следовать за ним, учитывая уличное движение?
- Нам нет нужды это делать. Патрульные машины расставлены по всему маршруту. Они подключатся, как только поезд окажется в их районе.
- Сейчас они миновали примерно половину пути между Четырнадцатой улицей и Астор-плейс.
- Хорошо. Продолжайте держать меня в курсе.
Мозговой центр
В центре связи радист-оператор передал сообщение лейтенанту Гарберу. Тот прочел его, одновременно слушая миссис Дженкинс. Постовой транспортной полиции сообщал с Четырнадцатой улицы, что ПелхэмЧас Двадцать Три прошел станцию без остановки.
- ПелхэмЧас Двадцать Три сейчас примерно в ста пятидесяти футах к югу от станции на Четырнадцатой улице.
По мягкому, хорошо поставленному голосу лейтенант Гарбер представил себе миссис Дженкинс гибкой и стройной блондинкой чуть за двадцать.
- Милая, продолжайте подкармливать меня информацией, - проворковал он.
Клайв Прескот
Сидя за пультом начальника дистанции в центре управления, Прескот отказался от попыток связаться с ПелхэмЧас Двадцать Три по радио. Он слушал голос миссис Дженкинс, доносившийся из динамика, и пытался представить себе его обладательницу. Тридцать пять лет, кожа цвета кофе с молоком, разведенная, спокойная, опытная и милая. Он представил себе, как она умело его утешит, и тотчас упрекнул себя в неверности собственной жене.
- Продолжает двигаться в нижнюю часть города, по оценкам - на одной из нижних передач.
Это не имело смысла, - подумал Прескот. Каждый дюйм их пути контролировался, так что непонятно, как бандиты надеятся уйти от преследования? Это было просто глупо. Но кто сказал, что преступники умные люди? Хотя до сих пор они не сделали ни единой ошибки.
Он повернулся к пульту.
- ПелхэмЧас Двадцать Три. Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три...
Анита Лемойн
Через минуту, - подумала Анита Лемойн, - у меня начнется истерика. Неужели эти идиоты не умеют считать? Все талдычат о том хиппи, что выпрыгнул из вагона, даже этот старый щеголь, который мнит себя умнее всех.
- Все дело в толчке, - твердил старик. - Из-за такого толчка он не мог остаться в живых.
Кто-то спрсил: - Что его заставило это сделать? - и тут же сам себе ответил: - Наркотики. Ими накачиваются, потом совершают безумные поступки и погибают.
- Куда нас везут? - спросила мать двух мальчиков. - Как вы думаете, скоро нас выпустят? Ведь они обещали?
- До сих пор, - кивнул старик, - они держали слово.
Анита с криком вскочила на ноги.
- Неужели вы, дураки чертовы, считать не умеете? Ведь все четверо сошли. И этот паршивый поезд никто не ведет!
Старик на какой-то миг ошеломленно замолчал, но потом покачал головой и улыбнулся.
- Дорогая моя, если бы все они сошли, поезд остановился бы. Кто-то должен быть в кабине, чтобы вести поезд.
Взгляд Аниты торопливо перебегал с одной растерянной физиономии на другую, пока не остановился на лице матери мальчиков. Должно быть, та уже проделала нехитрые расчеты, - подумала Анита, - похоже, до неё дошли мои слова.
Мамаша, как бы подтверждая это, сдавленно вскрикнула и Анита подумала: Если уж это не убедит остальных, тогда их ничто не убедит.
Глава 21
Том Берри
Отец отчитывал Тома Берри его какой-то проступок, которого он не совершал, и отчитывал таким ледяным тоном, что кровь стыла в жилах. Мать заступалась за него, но её голос звучал как-то странно и смахивал на мужской. Он открыл глаза, и боль прогнала видение, хотя голоса продолжали звучать.
Он лежал у колонны в стороне от путей. Его ранили. Болели голова, плечи, грудь... Том поднес руку ко губам; те опухли и кровоточили. Пальцы перебрались к носу; оттуда что-то медленно сочилось, стекая на верхнюю губу. Он потрогал голову и обнаружил большую шишку.
Голоса продолжали его беспокоить. Он приподнял голову на пару дюймов и обнаружил их источник.
Расстояние во тьме туннеля определить было сложно, но он достаточно ясно видел всех четверых бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32