Здесь выложена электронная книга Пелхэм, час двадцать три автора по имени Гоуди Джон. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Гоуди Джон - Пелхэм, час двадцать три.
Размер архива с книгой Пелхэм, час двадцать три равняется 216.65 KB
Пелхэм, час двадцать три - Гоуди Джон => скачать бесплатную электронную книгу
Джон Гоуди
Пелхэм, час двадцать три
Гоуди Джон
Пелхэм, час двадцать три
Джон Гоуди
Пелхэм, час двадцать три
Глава 1
Стивер
Стивер стоял на южной платформе местной линии на пересечении Лексингтон-авеню с 59-й улицей и мял жвачку мягкими движениями тяжелых челюстей, как охотничья собака, приученная крепко держать дичь, её не повреждая.
Его поза казалась расслабленной, но одновременно собранной, низкий центр тяжести и какая-то внутренняя уверенность придавали ему солидности. На нем был тщательно застегнутый на все пуговицы синий дождевик и сдвинутая на лоб темно-серая шляпа. Сдвинута она была не небрежно, а аккуратно, так что поля нависали надо лбом и на глаза падала косая тень. Седые бакенбарды и волосы на затылке резко контрастировали со смуглым лицом и казались неожиданными для человека, которому явно было немного за тридцать.
Судя по виду цветочной коробки у него в руках можно было предположить, что в ней богатый, даже потрясающе роскошный букет цветов, явно для подарка по случаю какой-то годовщины, которая бывает раз в жизни, или для того, чтобы загладить какой-то ужасный грех. Если у кого-либо из пассажиров на платформе и появлялось желание улыбнуться при виде небрежно державшего её невзрачного мужчины, уставившегося в грязный потолок, то быстро пропадало. Он был явно не из тех, кому часто улыбаются.
Стивер не двигался, не подавал никаких признаков нетерпения и вообще по нему не было заметно никакой реакции, когда послышались первые дальние отзвуки приближавшегося поезда, постепенно нараставшие до привычного шума. И вот, сверкая четырьмя глазами - желтым и белым верхними габаритными огнями и двумя фарами, отбрасывавшими острые пучки белого света, - поезд Пелхэм Час Двадцать Три с грохотом влетел на станцию. Заскрипели тормоза, поезд замер, двери распахнулись.
Стивер стоял так, что оказался точно против центральной двери пятого вагона - всего в поезде их было десять. Он вошел в вагон, свернул налево и неспешно направился к отдельному двухместному сидению сразу за кабиной кондуктора. Там было свободно. Он сел, поставил цветочную коробку между ног и равнодушно уставился в спину кондуктора, который далеко высунулся из своего окна и оглядывал платформу.
Руки Стивера с очень широкими ладонями и короткими толстыми пальцами легли на цветочную коробку. Двери закрылись, поезд резко тронул с места, заставив пассажиров сначала откинуться назад, потом податься вперед. Стивер, с виду ни за что не державшийся, почти не шелохнулся.
Райдер
Райдер на какую-то долю секунды придержал свой жетон - пауза была совершенно неприметна для глаза, но его сознание её зафиксировало - прежде чем опустить его в щель и пройти турникет. По пути к платформе он проанализировал свою заминку. Нервы? Чепуха. Может быть, раздумье, даже какой-то обет в канун схватки - и ничего больше. Мы либо живем, либо умрем.
Держа в левой руке коричневый чемодан, а в правой - тяжелую сумку, он вышел на платформу станции на 28-й улице и прошел к её южному концу. Там у края платформы на табличке была нарисована черная цифра 10 на белом фоне, что означало: здесь останавливается головная часть десятого вагона. Как обычно, там топталось несколько человек из числа охотников за конечными вагонами, как он называл таких людей. Один самый прыткий зашел далеко за табличку с цифрой 10, так что когда подойдет поезд, ему придется бежать обратно. Охотники за головными и последними вагонами, как он давно уже определил для себя, выражают одну из главных черт человеческой натуры: неосознанное желание быть первыми, бежать впереди толпы просто для того, чтобы оказаться впереди.
Райдер расслабился и прислонился к стене; чемодан и сумку он поставил по бокам, так чтобы ощущать их краем ботинка. Его синий дождевик только чуть касался стены, но даже такой контакт оставил на нем следы пыли и грязи и даже, возможно, частички свеженаложенной раздражающей красной губной помады или даже более раздражающей горечи или иронии. Пожав плечами, он решительно надвинул поля темно-серой шляпы на спокойные серые глаза. Глубоко сидевшие в костлявых глазных впадинах, они делали его лицо более аскетичным, чем можно было сказать при виде круглых щек и припухлостей вокруг губ. Большую часть веса он перенес на стену и засунул руки в глубоко прорезанные карманы плаща. Один ноготь зацепился за нейлоновую подкладку. Другой рукой он осторожно придержал нейлон снаружи около кармана, высвободил палец и вытащил руку.
Легкий гул перешел в грохот, и мимо северной платформы промчался экспресс, мелькая между колонн огнями, как в плохом кинофильме. Мужчина, стоявший у края платформы, взглянул на исчезающий экспресс, а потом повернулся к Райдеру, словно в поисках поддержки и сочувствия. Райдер равнодушно взглянул на него с тем выражением лица, которое было характерной маской любого пассажира подземки, любого жителя Нью-Йорка. А, может быть, это и было подлинное лицо любого нью-йоркца, с которым тот рождался - или обретал его вне зависимости от того, где бы он ни родился - доказав свои права на звание добропорядочного местного жителя?
Мужчина столь же равнодушно отвернулся и зашагал по платформе, что-то недовольно бормоча. За его спиной, за четырьмя парами рельсов, северная платформа представляла собой унылое зеркальное отражение южной: кафельный прямоугольник с надписью "28-я улица", грязные стены, серый пол, отчаявшиеся или нетерпеливые пассажиры, охотники за первыми или последними вагонами (и в чем же заключается их цель?) ...
Шагавший по платформе мужчина у её края внезапно повернулся, наступил на желтую линию, согнулся и заглянул вниз на рельсы. В конце платформы стояло ещё трое любопытных, пристально вглядывавшихся во тьму туннеля. Райдер услышал шум приближающегося поезда и увидел, как любопытные отступили назад, но всего лишь на несколько дюймов, неохотно уступая место и осторожно бросая вызов поезду, как бы предлагая ему напасть, если осмелится.
Поезд въехал на станцию и остановился точно у висевшей на стене таблички. Райдер взглянул на часы. Скоро два. Осталось десять минут. Он отошел от стены, повернулся и принялся изучать ближайший рекламный щит. Попался старый знакомый, с рекламой хлеба фирмы "Леви". Впервые он его увидел, когда тот только что установили, ещё чистый, без всяких надписей. Однако почти тотчас же плакат стал собирать всякого рода надписи (или повреждения, как это называлось на официальном языке). На нем был изображен негритенок, жующий хлеб фирмы "Леви", и надпись гласила:
"НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО БЫТЬ ЕВРЕЕМ, ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ ПРОДУКТЫ ФИРМЫ "ЛЕВИ".
Ниже шла сердитая надпись красной шариковой ручкой:
"НО НУЖНО БЫТЬ НИГГЕРОМ, ЧТОБЫ ЖУЛЬНИЧАТЬ И КОРМИТЬ СВОИХ МАЛЕНЬКИХ ЧЕРНЫХ УБЛЮДКОВ".
Ниже этой надписи большими буквами, словно чтобы смягчить её агрессивность некоторой дозой благочестия, было выведено:
"ИИСУС СПАСЕТ".
Потом другой рукой, не зло и не ласково, словно рукой человека, стоящего над схваткой, было добавлено:
"ЗАТЕРТЫЕ ШТАМПЫ".
Далее следовали ещё три надписи, смысла которых Райдер так и не смог уяснить:
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ГОЛОСА НЕ ДОКАЗЫВАЕТ СОДЕРЖАНИЯ РЕЧИ. ПСИХИАТРИЯ ПОСТРОЕНА НА РОМАНАХ.
ДОЖДЕВЫЕ ЧЕРВИ ВЫЗЫВАЮТ ТОШНОТУ.
В следующей надписи снова проступала идеология: на удар ответили ударом:
МАРКС - СВИНЬЯ, ТАКАЯ ЖЕ СВИНЬЯ ИИСУС ХРИСТОС,
ЧЕРНЫЕ ПАНТЕРЫ ТОЖЕ СВИНЬИ, ВСЕ СВИНЬИ, И Я ТОЖЕ.
Райдер подумал, что в таком виде этот щит стал истинным гласом народа, публично высказывавшегося о том, что его беспокоит, и никогда не задумывавшегося, заслуживает ли это беспокойство, чтобы его услышали.
Он отвернулся от щита и посмотрел вслед уходящему со станции поезду. Потом снова оперся спиной о стену, встав между чемоданом и сумкой и небрежно глянул вдоль платформы. К нему направлялся человек в синей форме судя по нашивкам, сотрудник транспортной полиции. Он быстро отметил некоторые детали: одно плечо у того было несколько ниже другого, так что казалось, он к чему-то прислушивается, густые курчавые рыжие бакенбарды спускались на дюйм ниже мочек ушей... Не дойдя примерно одного вагона, транспортный полицейский остановился, взглянул на него и решительно отвернулся. Потом скрестил руки на груди, развел их и снял фуражку. Волосы у него на макушке были рыжевато-каштановыми, чуть темнее, чем на бакенбардах, и примяты. Он заглянул в фуражку, водрузил её на голову и снова скрестил руки.
По ту сторону путей на северную платформу прибыл местный поезд, остановился, потом двинулся дальше. Транспортный полицейский повернул голову и обнаружил, что Райдер смотрит на него. Тотчас же он уставился прямо перед собой и выпрямил спину. Опущенное плечо приподнялось, осанка выправилась.
Бад Кармоди
Предполагалось, что как только поезд отойдет от станции, кондуктор выйдет из своего убежища в кабине, выдаст соответствующую информацию и вообще окажет необходимую помощь, как того требуют правила общественного транспорта. Бад Кармоди прекрасно знал, что лишь немногие кондуктора следуют инструкциям. В большинстве случаев они просто сидят в кабине и смотрят на проносящиеся мимо бесцветные стены. Но он не так относился к своей работе. Он делал все в строгом соответствии с правилами и более того: ему нравилось иметь опрятный вид, ему нравилось улыбаться и отвечать на немые вопросы. Он любил свою работу.
Бад Кармоди считал свою привязанность к железной дороге наследственной. Один из его дядюшек был машинистом (он недавно ушел на пенсию после тридцати лет службы), и Бад ещё мальчиком им восхищался. Изредка, - обычно во время спокойных воскресных рейсов - дядя тайком проводил его к себе в кабину и даже позволял трогать ручки управления. Так ещё с детства Бад мечтал стать машинистом. Сразу после окончания средней школы он прошел проверку на пригодность к гражданской службе, что давало ему возможность стать кондуктором или водителем автобуса. Хотя зарплата у водителя автобуса была выше, он на это не купился; все его мысли были о железной дороге. Теперь, после шестимесячной службы кондуктором - до её окончания оставалось всего сорок дней - он получит возможность сдать экзамены на машиниста.
Но вообще-то он неплохо провел это время. Работу он начал с самых азов, и получил удовольствие даже от обучения - двадцать восемь дней на курсах, потом неделя поездок под наблюдением инструктора. Метсону, присматривавшему за ним во время этих поездок, оставался только год до выхода на пенсию. Он был неплохим инструктором, но ему до смерти надоело это занятие, и он был ужасным пессимистом насчет будущего железной дороги. Старик предсказывал, что через пять лет постоянными пассажирами станут одни ниггеры и цветные; возможно, даже управлять поездами будут тоже они.
Метсон был ходячей энциклопедией всяких ужасных историй, так что если принимать его росказни всерьез, работа в поезде метро была только чуть менее опасной, чем служба во Вьетнаме. По его словам, кондуктору ежечасно грозило тяжелое увечье, а может быть даже и смерть, и следовало благодарить судьбу, если удавалось благополучно протянуть хотя бы день.
Ужасные истории рассказывали многие старые кондукторы и даже некоторые молодые, и хотя Бад не имел оснований им не верить, с ним самим никаких неприятностей не случалось. Конечно, ему случалось конфликтовать с пассажирами, но этого следовало ожидать. Кондуктор был у всех на виду, так что естественно он был в ответе за все, что шло не так. Если не считать неприязненных взглядов и оскорблений, ему не доводилось пережить ничего, о чем любили поговорить старожилы: на него никто не плевал, никто его не бил, не грабил, не пырял ножом, на него не блевали пьяные, не нападали толпой школьники, никто из стоявших на платформе не бил его по лицу, когда он высовывался из окна в момент оправления поезда.
А ведь существовал миллион ужасных историй о кондукторе, которому ткнули пальцем в глаз, так он его лишился; о другом кондукторе, которому кулаком сломали нос; и ещё об одном, которого схватили за волосы и чуть было не вытащили из окна...
- 51-я улица, остановка "51-я улица".
Бад произнес эти слова в микрофон чистым веселым голосом, и ему доставило удовольствие, что его слышат одновременно во всех десяти вагонах. Когда поезд въехал на станцию, он вставил свой коньковый ключ (на самом деле он назывался барабанным, но все называли его коньковым) в гнездо на нижней части пульта управления и повернул его направо. Потом вставил дверной ключ и, едва поезд остановился, нажал на кнопки, чтобы открыть двери.
Затем он высунулся из окна, чтобы убедиться, что все пассажиры вышли и вошли, а после того закрыл двери, сначала задние, потом - передние. Потом взглянул на панель управления, индикаторы на которой показывали, что все двери закрыты и заперты.
Поезд тронулся, и он снова высунулся из окна, чтобы посмотреть, как это предписывалось правилами, не зацепило ли кого. Большинство кондукторов со стажем этого не делали из болезненного страха, что в этот момент на них могут напасть.
- Гранд Централь - следующая остановка. Следующая остановка - Гранд Централь.
Бад вышел из кабины, остановился возле аварийного выхода, скрестил руки на груди, и внимательно оглядел пассажиров. Это был его любимый способ скоротать время. Он играл в своеобразную игру, пытаясь представить по внешности, какой образ жизни они ведут; какой работой занимаются, сколько зарабатывают, где и как живут, и даже куда направляются. Это было нетрудно, когда речь шла о мальчишках-посыльных, женщинах, похожих на домашних хозяек, прислугу или секретарш, или стариках-пенсионерах. Но с другими, особенно состоятельной публикой, возникали проблемы. Ведь прилично одетый мужчина мог оказаться и учителем, и адвокатом, коммерсантом или банковским служащим.
Правда, если не считать часов пик, не так много состоятельных людей пользовались услугами компании ИРТ, предпочитая компании БМТ и ИНД. Почему так происходило, он объяснить не мог. Может быть, это определялось маршрутами, или более приличными районами - кто знает? Может быть, причина в том, что компания ИРТ была самой старой и хуже других оснащенной (вот почему его обучение заняло только двадцать восемь дней - в других компаниях оно продолжалось тридцать два), но как это докажешь?
Он уперся, чтобы стоять поустойчивее (хотя ему нравилось само движение и свое умение к нему приспосабливаться, как делают моряки на качающейся палубе) и сосредоточил внимание на мужчине, сидевшем лицом к кабине. Удивляли его габариты, собственно, ширина - он был не слишком рослым - и седина. Мужчина был прилично одет, на нем был темно-синий плащ и новая шляпа, ботинки тщательно начищены, так что он явно не посыльный, несмотря на стоявшую у него между ног большую коробку для цветов. Значит, он сам купил кому-то цветы и хочет лично их доставить. По его простому грубому лицу трудно было представить, что такой человек может покупать цветы. Но нельзя судить о книге по обложке, это и делает жизнь интересной. Он мог быть кем угодно - преподавателем колледжа, поэтом...
Поезд начал тормозить, пол ушел из-под ног. Бад перестал ломать над этим голову и вошел в кабину.
- Станция Гранд Централь. Пересадка на экспресс. Гранд Централь...
Райдер
Много лет назад Райдер разработал несколько теорий насчет страха; если быть точным, то две. Первая заключалась в том, что с ним следует обращаться так, как делает хороший игрок в крикет у ворот с низко идущим мячом; он не ждет, когда тот подлетит к нему, а идет навстречу, чтобы форсировать ситуацию. Райдер справлялся со страхом, глядя ему прямо в лицо. Вот и вместо того, чтобы глядеть по сторонам, он смотрел прямо на полицейского. Полицейский ощутил его испытующий взгляд и повернулся к нему, но тут же поспешно отвел глаза. После этого, как-то неловко выпрямившись, он смотрел уже только перед собой, Лицо его слегка порозовело, Райдер заметил, что он слегка вспотел.
Вторая теория Райдера состояла в том - и полицейский очень удачно её иллюстрировал - что в трудных ситуациях люди переживают стресс, потому что сами этого хотят. Они требуют сострадания к своей беспомощности, как собака опрокидывается на спину перед злым и более сильным псом. Они выставляют свои слабости на всеобщее обозрение, вместо того, чтобы с ними справиться. Райдер был убежден, что когда человек готов непроизвольно обмочить штаны, он просто демонстрирует свой страх в такой степени, как ему хочется, или как он позволяет показать.
Теории Райдера вытекали из очень простой философии, которая управляла его жизнью, и о которой говорил он крайне редко. Даже под давлением друзей. Особенно под давлением, дружеским или любым иным.
Пелхэм, час двадцать три - Гоуди Джон => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Пелхэм, час двадцать три автора Гоуди Джон дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Пелхэм, час двадцать три у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Пелхэм, час двадцать три своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Гоуди Джон - Пелхэм, час двадцать три.
Если после завершения чтения книги Пелхэм, час двадцать три вы захотите почитать и другие книги Гоуди Джон, тогда зайдите на страницу писателя Гоуди Джон - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Пелхэм, час двадцать три, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Гоуди Джон, написавшего книгу Пелхэм, час двадцать три, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Пелхэм, час двадцать три; Гоуди Джон, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн