- Завтра. Слово джентльмена. Мне бы не хотелось затягивать отношения с вами, господин Ничтожество, - Астор взял у Клифа пакет с пленками и бросил его в камин вслед за фотографиями.
- Надеюсь, мне не придется уличать лорда в бесчестье... вслед, конечно, за другими разоблачительными акциями, - пригрозил на всякий случай Уорни.
- Вон! - рявкнул во весь голос побледневший как полотно Джон и дернул звонок. - Вышвырните этого господина вон!
...Лорд Астор отказался от завтрака и обеда, отменил все визиты и не стал отвечать на звонки. Телефон обрывала обеспокоенная невеста. Последний раз Антония звонила в 11 часов в самый канун Нового года. Запершись в своем кабинете, Джон осушая одну за другой рюмки с коньяком и кидал в камин письма и бумаги. От жара венчики черных тюльпанов, приготовленных к празднику, раскрылись и долгое призывное дребезжание телефонного звонка, казалось резонировало в их глянцевых мистических шестилисниках. Но трубку никто не поднял - отпустив слуг, лорд погрузился в тяжелые размышления. Эта страшная новогодняя ночь отняла у лорда Джона Стивена Астора главное самоощущение победителя и героя. Он перестал себе нравиться, чувствуя всем телом собственную гаденькую мизерность. Мир, выстроенный для себя с британской основательностью и восточной витиеватостью, мир, которым правили сила его духа, недюжинный ум, своеобразный изысканный вкус и мистическая вера в особое предназначение, рухнул в одночасье. Астор теперь не сомневался, что Уорни не преминет воспользоваться компрометирующими снимками, ведь он предусмотрел, что щепетильный аристократ даже не проверит негативы, прежде, чем отправить их в огонь. Лиффи заполучил чек, разрушил брак своей бывшей пассии и спрятал бомбу в карман, бомбу, которой будет пугать Астора, в в удобный момент уничтожит его с таким трудом выстроенную политическую карьеру. Демонический подонок будет хохотать, отомстив Астору за преследование братства "Кровавого рассвета" и за роман с Тони... При мысли об Антонии Астор заскрежетал зубами. Тщеславие, благодаря которому он воспринимал события собственной жизни с чрезмерной значительностью, не выдерживало удара. Великая страсть - страсть эстета, мистика, провидца, страсть недюжинного Мужчины, встретившего свою Женщину, преодолевшего ради нее препятствия, оказалась сомнительной интрижкой с заурядной шлюхой, мало чем отличающейся от содержанки Лолы, подобранной на панели.
- Грязь, грязь, грязь... - лорд произнес это слово на всех известных ему языках, ощущая как звуки оскверняют его. А на рассвете сказал себе: Увы, Джонни, ты просо дерьмо! - со злой насмешкой, словно плюнул в лицо.
Утром, первого января, приняв горячую ванну и надев новое шелковое белье, Астор спешно покинул поместье на маленьком спортивном автомобиле. В персональном ангаре аэропорта он выслушал от заспанного механика вместе с новогодним поздравлением полный отчет о состоянии своего самолета и, получив добро на взлет, поднял легонький двухмоторный MW-318 в воздух. Блеснув в сизом небе голубиным крылом белая птица унеслась в сторону моря. Сесть ей было уже не суждено. Лорд Астор кружил над новогодним миром до тех пор, пока не кончилось горючее и уже под тревожное завывание контрольного прибора, повернул штурвал резко вверх. Взмыв в высоту MW-318 на секунду застыл, словно задумавшись и камнем рухнул вниз, со свистом рассекая воздух...
8
Когда в телевизионных новостях сообщили о происшествии, Антония уже точно знала о своей беременности.
Тридцать первого декабря домашний секретарь Астора упорно сообщал ей, что лорд отсутствует и, по-видимому, уже не вернется домой в этот вечер. Не желающая сочинять мрачных историй, фантазия подсказывала лишь один вариант - Джони решил сделать сюрприз и с минуты на минуту объявится на Острове сам или позвонит из Канн. Но время шло, а к телефону подзывали других - то Августину Фридриховну требовал внук Венеамин из Нью-Йорка, то к заливавшемуся частыми трелями аппарату подбегал Жан-Поль, чтобы принять поздравления от американских друзей, то кому-то понадобился Артур. Но Шнайдер уехал еще накануне, попросив у Антонии новогодние каникулы.
Запутавшаяся в тревожных предположениях, она не замечала ничего вокруг, сомнамбулически бродя среди гостей и старалась не удаляться от телефона. Отметив двенадцатичасовой рубеж бокалом шампанского, Антония удалилась в свою комнату.
Утром первого января, потихоньку подкравшись к спальне дочери, Остин застал ее дремлющей в вечернем платье на неразобранной постели. Антония сразу же открыла ввалившиеся, окруженные тенями глаза и с ужасом посмотрела на него.
- Девочка, у меня плохие новости. Мама еще не знает... Прошу тебя, постарайся быть сильной. Подумай о будущем ребенке, о том...
-Что случилось? -она вскочила и ладонью зажала рот отцу: - Молчи! Я не хочу ничего знать. Не надо! Не-хо-чу! Мне весело, весело - сегодня праздник! - она истерически захохотала, зажимая уши и Остин прижал к себе пытающуюся вырваться, колотящую ему в грудь кулачками дочь.
- Перестань, детка. Так уж вышло. Ничего теперь не изменишь...
И как недавно Виктория, Тони плакала на его груди причитая и моля:
- Хочу быть маленькой, хочу быть глупой... Не оставляй меня, папочка. Страшно, страшно...
Потом все ходили вокруг на цыпочках и шептались, решая как изолировать Антонию от телевизора, на экране которого регулярно появлялось фото лорда Астора в траурной рамке и кадры извлеченных из моря обломков самолета.
Алиса сидела с дочерью, отупевшей от успокоительных капель и тщетно уговаривала:
- Постарайся поспать, девочка, постарайся немного поспать, маленькая моя... Но широко распахнутые глаза Антонии упорно смотрели в одну точку, она уже не плакала, а только изредка судорожно всхлипывала, словно давясь воздухом.
Под дверью ее комнаты с разрывающимся от боли сердцем метался Жан-Поль. Как мог он помочь ей как объяснить, что готов отдать всю свою жизнь за улыбку Антонии, благосклонно обращенную к нему... Нет, готов никогда больше не видеть ее, лишь бы она была счастлива, пусть с кем-то с другим. Лишь бы только была счастлива...
А в полдень всех потрясло новое экстренное сообщение: - Трагедия, стоившая жизни Джону Леннону, чуть не повторилась с американской рок-звездой Клифом Уорни. Час назад, после концерта в Паласс-Холле Филадельфии он был тяжело ранен каким-то фанатиком при выходе из служебного подъезда. К счастью врачи из больницы Святого Патрика, куда был немедленно доставлен пострадавший, сообщили нам, что жизнь "неистового Лиффи" вне опасности. Пуля лишь задела верхушку левого легкого... Потом крупным планом было показано лицо злоумышленника, молодого бледного парня и его соучастника, в котором все сразу узнали Артура Шнайдера. - Прибывшая на место происшествия полиция задержала Уго Рендолла, студента, сделавшего два выстрела по Клифу Уорни и Артура Шнайдера - менеджера знаменитой Антонии Браун. Шнайдер, захваченный толпой с заряженным "магнумом" в руке, свое знакомство с Рендоллом отрицал, как и соучастие в преступлении. "Жаль, я опять не успел!" - сказал он нашему корреспонденту. Надеемся, что в следующих выпусках мы сумеем растолковать вам смысл этой загадочной фразы," - пообещал комментатор "Новостей."
Антония не нуждалась в версиях комментатора, ведь это ей предназначались слова Артура и его взгляд, брошенный в объектив телекамеры - затравленный и виноватый, словно молящий: "Прости меня, детка..."
...Гости потихоньку разъехались, как неслышно расходятся с похорон. Никто и не вспомнил, что где-то затерялась тихонькая Виктория. Только Августа Фридриховна, уезжая в аэропорт, все настаивала, чтобы девочке обязательно передали адрес и телефон Бенджамена. Над островком нависли тучи. На следующий день после гибели Астора, Антония сообщила матери, что не намерена сохранять ребенка. Ее аргументы были достаточно убедительны: Антония Браун не обычная девушка и не может себе позволить остаться беременной невестой без жениха, а кроме того, потерять целый год в самом расцвете своей карьеры. И вообще, этот ребенок, ничего особого для нее не значит...
- Для тебе не слишком важно, что таким образом продолжиться присутствие Джони? - понимая уже, что спрашивает не о том, задала вопрос Алиса.
- Я вообще мало задумываюсь над какими-то символическими вопросами "продолжениями рода", "подтверждениями вечной любви". Это все для романов и старых дев," - с вызовом ответила Тони. - Мне очень жаль Астора... но и себя тоже. В этой истории я пострадала не меньше... Или чуть меньше.
- Да, у тебя все несколько по другому... Может это и лучше, задумалась Алиса, вспоминая Филиппа. - Как раз в твоем возрасте, Тони, я тоже потеряла жениха. Но не хотела оставаться жить без него. Не умела смириться... А о ребенке я вовсе мало думала. Это было что-то, имеющее косвенное отношение к нам двоим... В результате , я убила его, а не себя. То есть я потеряла своего... первого ребенка. - Алиса чуть не проговорилась, что лишилась способности к материнству вообще и только значительно позже, выйдя замуж за Остина ощутила весь трагизм своей потери. Она не хотела, чтобы Антония повторила ее путь, нет, она просто не могла допустить этого. Ах, если бы дочери можно было бы объяснить, какой опасности она подвергает свое будущее, решившись прервать беременность... Ведь шанс забеременеть еще раз очень невелик - никто не может предсказать, как обернется для Антонии Браун, урожденной Динстлер, чудесный подарок Пигмалиона.
- Тони, ты еще очень молода. Нет сомнения, что потерянный год не способен испортить твою блестящую карьеру. Возможно, придется немного поднажать, отвоевывая свое место после "каникул". Но ведь выигрыш стоит того - ты даешь жизнь новому существу, которое потом, когда ты повзрослеешь и будешь нуждаться в этом, станет самым близким тебе человеком. А возможно - и смыслом твоей жизни... Пока тебе не понадобится твой ребенок, я обещаю, ты не будешь связана с ним ничем - ни заботами, ни ответственностью, ни даже формальным родством... Ведь можно все устроить так, что Антония Браун останется для всех прежней... и без всякого сомнения будет продолжать демонстрировать туалеты непорочной невесты. - Алиса старалась быть убедительной. Аргументы дочери по сравнению с жизнью ребенка казались ей мелочными, ничтожными. Но Алиса чувствовала, что не стоит ломиться в закрытую дверь: придет время и она сама распахнется - Тони прижмет к груди своего ребенка.
- Ха! Тони Браун останется "вечной невестой", - горько заметила Антония. - Мне и вправду иногда хочется плюнуть на условности, сплетни, и сделать по-своему -назло. А через два года выходить на подиум за руку с малышкой... Ведь она, наверно, была бы прехорошенькой.
- Подожди принимать решение, девочка. Мы посоветуемся с Отцом. Ты же знаешь - он у нас всемогущ.
...Промаявшись в одиноких раздумьях целый день, Остин позвал на переговоры Алису, а через два часа напряженных обсуждений в кабинет отца была приглашена Тони. Алиса попыталась обнять дочь, но та отстранила ее, глядя на родителей холодными глазами.
- Поберегите свое красноречие, заранее знаю все ваши доводы. Они меня только злят. Я не способна испытывать тягу к материнству и жаждать подарить жизнь другому существу. Я хочу жить сама. Я и сама еще ничего не взяла от своей жизни. - Антония подавила слезы жалости к себе и с вызовом продолжала: - Но я решила оставить ребенка. Сама решила, у меня есть на это собственные основания. Не собираюсь ими делиться. Думаю, что моего решения вам достаточно...
- Спасибо, дочка. - Остин сел рядом с ней на диван. -Не смотри так враждебно на нас с мамой, нам и так больно. Мы знаем, что виноваты перед тобой.
- Виноваты, что не приставили ко мне более надежного стража? Шнайдер не досмотрел и я "принесла дитя в подоле"! - конечно же, Антония злилась на саму себя, пытаясь защититься агрессивностью. - Бедолага Артур очень старался блюсти мою нравственность. Со мной произошло то, что случается чуть ли не с каждой пай-девочкой "из хорошего дома", которую родители всеми силами оберегают от "уличной заразы". Неопытную и наивную девочку развратили гадкие мальчики, а у лорда не хватило духу, чтобы вытащить невесту из грязи...
- Перестань, Тони. Мы не снимаем рекламный ролик для "школы молодой семьи." Мы не собираемся обсуждать происшедшее. Мы хотим помочь. - Алиса взяла дочь за руку. - Мы любим тебя, детка. - Она прижалась щекой к Тони и Остин, предотвращая слезную сцену, быстро сказал:
- Я кое-что придумал. Не горюй, малышка, мы обведем их всех вокруг пальца - гадких мальчиков, слабонервных лордов и гончих псов из скандальных служб... Ты еще очень молода и я уверен, настанет день, когда сегодняшние беды покажутся тебе далекими и ... пустяшными. Тебе не будет больно вспоминать о них, если ты сможешь сказать: Ай да Тони, ай да молодец! Встряхнитесь, мисс Браун, мы начинаем забавное представление! 9 Остин в общих чертах обрисовал Антонии свой план, не в силах отделаться от ощущения, что менее недели назад, говорил почти то же самое точно такой же испуганной и потерянной девушке. Он запрещал себе сосредотачиваться на переплетении сюжетных линий с Викторией и Антонией, чувствуя, что голова начинает идти кругом и он теряя контроль над ситуацией. Тем более, что им предстояло разыграть сложный трюк, требующий осторожности и точности. Вначале - печальное происшествие - Антония попадает в автомобильную катастрофу где-нибудь на пустынной горной дороге, без лишних свидетелей. Травмы не угрожают жизни очаровательной любимице публики, но требуют длительного лечения. Тони скрывается в каком-нибудь отдаленном и уединенном месте. В течении года в средства массовой информации поступают короткие и трогательные сообщения об идущем на поправку Антонии. Не проходит и года, как звезда рекламы, похорошевшая и расцветшая возобновляет свои контракты, засияв новым светом. Малыша возьмет под опеку Алиса, а потом все само как-то устроится, как устраивается жизнь соблазнительной молодой особы.
- Шнайдера, которого в ближайшем времени обещают освободить из-за отсутствия состава преступления, мы, естественно, посвящаем во все подробности "представления". Он будет главным сообщником, связным между тобой и агентствами, подбрасывая информацию, - завершил свою речь Остин.
- План отличный... Ты потрясающий авантюрист, папочка! Ну что же, я готова исчезнуть на пол года. Ведь, насколько я понимаю, у меня в запасе еще есть три месяца до тех пор, пока портные не обеспокоятся увеличением знаменитой талии, - с облегчением вздохнула Антония. Обнадеженная довольно спокойной перспективой, она вернулась в Париж к исполнению своих профессиональных обязательств.
Пресса попыталась раздуть скандал, связывая гибель лорда Астора с компрометирующими обстоятельствами биографии его невесты, но конкретных данных у сплетников не было.Позор пал на их голову, когда Антония и Шнайдер дали развернутое интервью "Фигаро", полностью "прояснив" обстоятельства. Шнайдер признался, что имел намерения повстречаться с Уорни на предмет конфиденциальных переговоров по поводу интересного шоу с участием "неистового Лиффи".
Поджидая в толпе поклонников выход звезды он заметил рядом целящегося в Уорни убийцу и взвел курок. (естественно, являясь порой не только менеджером, но и телохранителем звезды рекламы, он всегда носил наготове свой "магнум"). Парень выстрелил первым, чем и объяснялась фраза Шнайдера, не успевшего остановить убийцу. "К сожалению, я опять не успел". Тони, одетая в гладкое темное платье, выглядела на сопровождающих статью фотографиях печальной и чистой как Мадонна. (конечно же не эстрадного, а небесного происхождения). Она скромно обмолвилась о том, что скорбит об утрате Джона Астора, разделяя печаль его соотечественников, потерявших многообещавшего лидера. В общем, интервью прозвучало очень пристойно и убедительно.
Однажды, вечером, в конце февраля, с номером свежего журнала в комнату Антонии вошел сияющий Артур. Впервые за все это время после январских событий он выглядел прежним, уверенным в себе оптимистом. Даже светло бежевый свитер, сменивший серию темных, деловых костюмов, свидетельствовал о том, что Артур вступил в новую полосу жизни.
- Знаешь что это? - распахнул он перед сидящей на полу Антонией "Фигаро". - Это наше алиби и виза в страну "удача"! Если удалось взять такое препятствие, не свернув шею, дальше уж мы постараемся преодолеть все пустяковые кочки. Тони в гимнастическом купальнике изумрудного цвета и оранжево-черных гетрах, прервала занятия аэробикой и выключила магнитофон, не сказав ни слова - ведь с самого начала эти часы в ее расписании были объявлены строго неприкосновенными. Табу для всех и даже Артура, неукоснительно соблюдавшего запрет.
Волосы связаны жгутом на макушке, к влажной шее прилипли черные завитки, усталое лицо словно погасло, омраченное гнетущей заботой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53